А ворота-то приоткрыты. Прижимаюсь к холодному стеклу, пытаясь разглядеть, что там за узкой щелью… Сквозь неё проскальзывает Ариан в человеческом виде. Слегка лохматый, в просторном светлом балахоне и с пакетом в руке. Подходит к столбу, нажимает на него, и ворота закрываются.
Сделав несколько шагов к дому, Ариан поднимает на меня взгляд и застывает. Я тоже почти не дышу, внутри всё переворачивается…
Судорожно вздохнув, отскакиваю за портьеру и приваливаюсь к стене. Сердце безумствует так, что пальцы дрожат. Дыхание срывается, в махровом халате становится жарко. Даже прохлада стены не остужает этого жара.
Точно загнанный в угол зверёк стою и не могу пошевелиться.
Дверь распахивается. Ариан пронзает меня тёмным взглядом. Ноздри трепещут, в позе что-то напряжённо хищное. И у меня как-то подозрительно слабеют колени.
Ариан надвигается бесшумно. Падающий в окно свет очерчивает мускулистое тело под балахоном.
Вот Ариан совсем рядом. Нависает надо мной.
– Тамара… – низкий, рокочущий, окутывающий бархатом и обжигающий нестерпимым жаром голос Ариана разрезает барабанную дробь моего взбесившегося сердца. – Помойся, пожалуйста.
Он мне казался тактичным, да?
– От тебя так соблазнительно пахнет. – Ариан протягивает руку, явно намереваясь коснуться лица, но в последний момент упирается ладонью над плечом. Сглатывает. Дышит в лоб. – Даже от кожи, от волос, а нам сейчас ехать в машине.
Наклоняется ниже. Пакет хрустит под его судорожно сжавшимися пальцами. Чувствую себя маленькой, слабой, уязвимой. И жар Ариана сквозь непростительно тонкую ткань балахона. Да какой уж тут такт…
– Помыться – отличная идея, – шепчу я, и по коже ползут мурашки. – Великолепная, прямо сейчас и пойду, да?
Только Ариан не отходит, чтобы пропустить меня в ванную. По-прежнему нависает… Запах у него тоже соблазнительный.
– И ты бы помылся… – Невольно опускаю взгляд. Открывшееся зрелище должно положительно впечатлять, но я сильнее вдавливаюсь в стену. – Холодной водой.
– Обязательно. – Ариан почти касается губами лба, хрустит пакетом. – Я платье принёс. И туфли.
Мне срочно надо вымыться.
– В общем, в ванную, пожалуйста, – подтверждает мои мысли Ариан, отступает с разворотом, взметнув подол балахона, и быстро выходит из комнаты.
С платьем и туфлями.
Выдохнув, мчусь в ванную: я даже освежителем для туалета готова обрызгаться. Чего не сделаешь ради собственной безопасности!
***
Выданные вчера моющие средства довольно ароматные. Моюсь тщательно, до покраснения кожи. И волосы пять раз. А источник волнующего запаха раз двадцать.
Вытираясь, кошусь на баллончик с освежителем под навесным унитазом. Но прежде, чем дохожу до крайности, живот урчит, и ощущение зверского голода заставляет быстренько подсушить волосы феном и выскочить из громадной ванной в спальню.
На кровати разложено платье.
Ну что могу сказать: оно идеально подошло бы для посещения церкви. И на крестный ход можно смело надевать. Маме бы понравилось.
Тёмное, почти чёрное, с высоким воротником-стойкой, длинными рукавами и подолом в пол. Хорошо ещё, под чадрой не пытается меня спрятать. А вот туфли, – вернее, босоножки, – легкомысленные ремешочки. На высоком каблуке.
«Чтобы не убежала», – почему-то думаю я.
Осторожно касаюсь платья. Ткань нежная. Несмотря на крайне целомудренный крой, платье выглядит дорого: все швы ровные, никаких ниточек или складочек в неположенных местах.
А ещё оно пахнет ароматическими маслами, какой-то необычной свежей композицией.
Урчание в животе прерывает поток размышлений. Сбрасываю полотенце… Оглядываюсь: нижнего белья нигде нет. Приподнимаю платье: пусто.
Вздохнув, надеваю «монашескую рясу». Я почти не преувеличиваю: для монашеского облика не хватает только апостольника на голове. Не удивлюсь, если платье привезли из монастыря. Но откуда у оборотня подобные связи?
«Уф, хватит преувеличивать: платье как платье!» – высвобождая волосы из-под воротника, одёргиваю себя, а то уже мысли лезут, что собачьим шампунем Ариана монашки надраивают. Подтянув язычок молнии от копчика до лопаток, закидываю руку через плечо и одним движением застёгиваю молнию до самого основания черепа.
Упакована. Трусов только не хватает.
Желудок скручивается с жалобным стоном.
Затягивая ремешки босоножек, осознаю странный факт: они мне точно по размеру. Как и платье. У Ариана глаз-алмаз или он меня ночью обмерил?
Лучше пусть у него будет идеальный глазомер.
Под завывания желудка и потрескивания статического электричества приглаживаю волосы расчёской с частыми зубчиками. Ужасная процедура заставляет с тоской вспоминать мой туалетный столик, расчёску с антистатическим эффектом и прочие милые сердцу удобные мелочи.
И трусы. Без нижнего белья непривычно, странно, неловко. Поэтому, увидев в кухне намазывающего бутерброды Ариана, я пожираю взглядом размазанное по хлебу масло, сглатываю слюну и уточняю:
– А где трусы?
Ой, хотела завуалировано спросить. А как ароматно пахнет хлебом! И даже маслом. Ариан смотрит странно. Задумчиво. Опускает взгляд на мои бёдра, и ноздри подрагивают. Снова заглядывает в глаза:
– Не подумал. У меня только мужские.
Представляю себя в семейниках, как в юбочке. Хмыкаю.
– У них очень нежная ткань, – сообщает Ариан. – Мне их из Италии прислали.
Взгляд прилипает к бутербродам. Рот полон слюны, и получается невнятно:
– От того, что они из Италии, они становятся менее мужскими? – отвожу глаз от хлебно-масляного соблазна.
– Нет, конечно, – улыбается Ариан, в его глазах появляются тёплые искорки. Он откусывает бутерброд и кивает на стол.
Я так голодна, что откладываю все претензии и вопросы до счастливого мига насыщения.
***
Три освежителя воздуха качаются на зеркале заднего вида. Туда-сюда, туда-сюда. Яркие и пахучие. Подвешенные ради поездки со мной.
Я в лёгком недоумении: то ли оскорбляться тем, что меня считают вонючей, то ли восхититься собственными феромонами, так покорившими одного конкретного оборотня.
Скашиваю взгляд сначала на руки, стискивающие руль джипа.
Потом на сосредоточенное лицо, на сдвинутые к переносице брови.
Хотя сейчас день, поездка живо напоминает ночь с Михаилом. Только здесь колдобин на дороге больше. Хорошая подвеска и уютное кожаное сидение джипа смягчают толчки, но они чувствуются. И освежители воздуха качаются туда-сюда, туда-сюда, удушая ванильным, кофейным и хвойным ароматом, недостаточно резво уносящимся в открытые задние окна.
– Мне снился странный сон, – спустя почти час молчания начинаю я.
– Это были видения: проекции фантазий и прошлого, возникающие при перестройке организма.
– А то, что ты меня облизывал, – образы прошлого или игра воображения?
Уголок его губ дёргается в полуулыбке:
– Я был рядом, чтобы следить, как всё проходит, и в случае необходимости притормозить процесс. Принятие дара… – Он объезжает громадную выбоину. – Это своего рода смерть. Перерождение организма для другой жизни.
– Я превращаюсь в зомби?
– Нет.
– Хорошо, – кивнув, прикусываю губу, чтобы не улыбнуться в ответ на недоуменный взгляд Ариана.
– Да, это хорошо… Из-за разницы метаболизмов тебе лучше изменяться помедленнее. Замедлить процесс я могу только при физическом контакте. – Выражение его лица меняется, и возникает подозрение, что думает он о том самом физическом контакте, во избежание которого я сегодня отмывалась, а в машине повешены освежители.
– Надеюсь, держать себя в лапах было не слишком сложно.
– В лапах проще, – улыбается Ариан. – К тому же контроль над твоим даром занимает почти всё внимание.
– Угу.
Освежители раздражающе качаются. Но на горизонте уже расползается серое пятно города. Сердце ёкает. В какой-то момент в Лунном мире казалось, я больше не увижу дом, не пройдусь по раскалённым солнцем тротуарам, не вдохну полный выхлопов воздух. И вот город снова манит меня нагромождением серых коробок и запутанных улиц, чахлых деревьев и ухоженных парков, а пока – разбитая дорога и поля вокруг…
– Если всё пойдёт хорошо, – Ариан косится на меня, – то сегодня вечером начнём ритуальную инициацию в жрицы.
– Какую такую инициацию? – вкрадчиво уточняю я.
– Важную. – Судя по смешинкам в глазах Ариана, ритуалы там с подковыркой.
– А если поточнее?
– Мм, – ловко подруливая, Ариан с улыбкой закатывает глаза. – Даже не знаю, как сказать, чтобы не нарушить правило.
– Какое правило? – Тыкаю пальцем в плечо Ариана. – Давай, рассказывай.
– Жрицам до инициации знать не положено.
– А случайно попавшимся человеческим женщинам?
– И подавно. – Ариан ловит палец, которым его тыкаю, охватывает всю ладонь. По коже пробегают мурашки. Ариан смотрит вперёд, но мою руку не выпускает. Погладив большим пальцем, прижимает к своей груди, и я ощущаю частое биение сердца. Голос Ариана звучит ниже, вновь теми чарующими модуляциями. – Не волнуйся, я буду рядом.
Внутри разливается тепло. Сглотнув, перевожу взгляд на лобовое стекло, но почти ничего не вижу, едва понимаю, что мы въезжаем в промышленную зону.
«Надо попросить его отпустить мою руку», – думаю я, но не прошу.
***
Наш джип вползает во двор между многоэтажками. Мои сцепленные руки лежат на коленях. С момента, когда на въезде в город Ариан отпустил мои пальцы, прошло больше получаса, но до сих пор ощущаю его прикосновение, и мурашки бродят по спине.
Поднимаю взгляд и обмираю: возле подъезда стоит Ауди Михаила. Он за рулём, что-то щёлкает в телефоне.
Сердце куда-то проваливается, оттуда взвивается в горло. Сглотнув, кошу взгляд на Ариана: сосредоточено-спокоен. Надеюсь, действительно спокоен и не превратится в зверюгу, если Михаил вдруг подойдёт.
Обида вновь обжигает сердце, ломает что-то внутри, и я не понимаю, хочу ли, чтобы Михаил подошёл извиниться, или задыхаюсь от отвращения к нему…
– Что-нибудь не так? – Ариан скользит взглядом между мной и Михаилом.
– Мм… – Тяжко вздыхаю и потираю лоб. – Там в машине мой бывший.
В зрачках Ариана на миг вспыхивают луны, и, несмотря на все освежители, проступает запах зверя.
– Не хочешь с ним разговаривать? – рокочущим басом уточняет Ариан.
– Не хочу, – шепчу я.
– Тогда не разговаривай. Близко он не подойдёт. – Ариан выскальзывает из джипа, обходит спереди и открывает мне дверь.
Из-под ресниц наблюдаю за Михаилом: по-прежнему ковыряется в телефоне. Как всегда занят.
Опираясь на горячие пальцы Ариана, ступаю на тротуар. Поднимаю взгляд – и сталкиваюсь с взглядом Михаила. Его губы приоткрываются и почти мгновенно сжимаются в тонкую линию. Михаил разглядывает капот джипа. В машинах не разбираюсь, но автомобиль Ариана кажется мне более дорогим, чем Ауди Михаила. Судя по тому, как тот плотнее сжал губы, как застыли черты его лица, так и есть.
ХЛОП! – щёлкает сзади дверь. Вздрагиваю. Заглядываю в сощуренные глаза Ариана, в которых опять сияют луны. Он улыбается и галантно предлагает мне локоть.
Беру Ариана под руку и прогулочным шагом направляюсь к подъезду. Без нижнего белья ощущения весьма специфические… будоражащие.
Окно водительской двери Ауди открывается, Михаил хватает что-то с сиденья и швыряет в меня – на меня летит моя сумка. Ариан ловко перехватывает её, ничего не проронив. Глухо звякают внутри косметика, кошелёк и прочие мелочи.
Кривясь, Михаил заводит машину и даёт по газам, впритирку проскакивает мимо джипа и с визгом тормозов вылетает на основную дорогу.
Притянув сумку к лицу, Ариан шумно вдыхает и опускает трофей:
– Судя по всему, бывший он недавно.
– Да, – неуверенно бормочу я и пытаюсь забрать сумку, но Ариан мотает головой:
– Донесу.
Он ведёт меня к подъезду, возле которого, к счастью, никого нет. Хотя… мне должно быть всё равно, меня же в Лунный мир забирают.
Мы шагаем в узкий тамбур. Под пальцами клацают кнопки, я отщёлкиваю кодовый замок. Подъезд встречает резким запахом дешёвой туалетной воды.
«И хорошо, что здесь воняет, – цокая каблуками, устало думаю я. – Ариан не вынюхает мои эмоции…»
Пропустивший меня вперёд Ариан беззвучно идёт следом. Чувствую его тепло. Он меня не касается, но кажется, будто поддерживает за спину, и только поэтому удаётся идти с расправленными плечами.
– Ты правильно сделала, что рассталась с ним, – задумчиво произносит Ариан. – В нём сущность ядовитой змеи, такие люди не могут жить, не отравляя окружающих.
Безумное сравнение, но от слов Ариана становится зябко, и я передёргиваю плечами. Молча поднимаюсь дальше. Протягиваю руку:
– Мне нужна сумка, там ключи.
Запуская пальцы в набитую всяким разным сумку, невольно содрогаюсь от мысли, что там может быть змея.
Змеи, конечно, внутри не оказывается. Поковырявшись среди явно перерытых вещей, достаю ключи на связке с пушистым брелком.
– Значит, ты видишь сущности? – мой глухой голос вплетается в звонкий цокот каблуков.
– Да.
Неловко и стыдно, что связалась с мужчиной, способным на такую инфантильную месть, как бросить в меня сумкой. Лучше бы сказала, что это истеричный коллега. Искренне жаль его жену.
– Со временем ты тоже научишься видеть сущности людей. – Ариан останавливается со мной возле двери.
Мне всё ещё неловко. И больно. Я серьёзно относилась к Михаилу, строила планы на совместную жизнь, и вдруг… Не хочу об этом думать!
– Может, намекнёшь, что будет на инициации в жрицы? – Решительно вставляю ключ в замок, проворачиваю, толкаю дверь.
КЛАЦ!
– Не… – Ариан дёргает меня к стене, прикрывает собой.
В моей квартире с оглушительным хлопком вспыхивает солнце и, сминая дверь, рвётся на лестничную клетку языками пламени.
О проекте
О подписке