Ника сидела на переднем сиденье автомобиля Юры, и думала только о том, что нужно пережить этот день. Только этот. Черная полоса, начавшаяся после смерти Сашки, должна закончиться. Да, завтра, девушка сможет начать бороться с пустотой внутри, возникшей после гибели друга. Она сможет его оплакать. Потом. В конце концов, она взяла отпуск. Она просто выспится после всего этого. Но все же, сейчас важно пройти это последнее и самое трудное испытание.
Ника не боялась увидеть тело Сашки в гробу, не боялась осознать конечность всего этого, пережить осознание, что его больше никогда в ее жизни не будет. Все это для нее уже случилось. Как только Юра позвонил и сообщил об аварии, все уже стало реальностью для нее. Сегодня важно просто выдержать весь пафос ритуала, стерпеть чужие эмоции и слезы. Прежде всего, Ольгины. Ну, и справиться с несколькими нештатными ситуациями. Которые уже сейчас, заранее, начинали злить.
Главное сегодня просто не вылить на кого-то свое раздражение за то, что именно ей пришлось взять на себя организацию похорон вместо сестры, как она годами брала на себя любые другие Ольгины проблемы и хлопоты. Главное не сорваться, когда придется столкнуться с первой женой отца.
– Надо забрать Вовку, – между тем, сообщил ей друг. – Кто-то же должен о парне позаботиться.
– Ты с ним созвонился? – Ника помнила, что поручила Юре договориться с братом Сашки.
– Он сам вчера меня нашел, – подтвердил полицейский. – Заходил в отдел.
Ника просто кивнула, стараясь опять же, не злиться. Юра не виноват. У него такая работа, что времени нет ни на что. Даже на то, чтобы поддержать девятнадцатилетнего подростка. Кто остался полным сиротой после смерти последнего родного ему человека. Ладно, Вовка парень довольно сильный, он должен справиться сам. Пусть уж лучше Юрка доведет до конца проверку гибели друга.
– Мне он не понравился, – вдруг проговорил полицейский. Таким…слишком нейтральным тоном. Профессиональным.
– Насколько все плохо? – решила уточнить Ника так же сухо и делово.
– Вряд ли это наркотики, – подумав, ответил Юра. – Возможно, это медицинские препараты. Но у парня явно заторможены реакции. Про упадочное настроение молчу.
– Радоваться ему точно нечему, – не выдержала девушка.
Друг метнул в ее сторону обеспокоенный взгляд.
– Я не о том, – пояснил он. – Вовка слишком подавлен. Настолько, что я бы показал его специалисту.
– Хорошая мысль, – легко согласилась Ника. – В управлении же есть криминальный психолог. Ты еще два дня в отгулах.
– Извини, – Юра протянул руку, коснулся ее плеча. – Знаю я все. Ника… Не буду говорить, что без Сашки трудно. Мы все его потеряли. Но … Я позабочусь обо всем. Обещаю. И о Вовке, и о тебе. Ты знаешь, о чем я.
– Вернее, о ком, – усмехнулась недобро девушка. – Только ты сам боишься ее еще больше меня.
Друг только чуть улыбнулся и кивнул.
Нике стало почему-то чуть легче и теплее. Как и всегда с Юркой. Он всегда такой. Простой, спокойный, рассудительный. В чем-то Юрка всегда был будто бы тенью Сашки. Не такой правильный и активный. Но зато более приземленный, живой и близкий. Настоящий друг. Все эти годы.
Девушка задумалась, сколько лет они знакомы. Уже почти двадцать лет. Семья Ники только переехала в новую квартиру, как раз накануне сентября, когда девочке надо было идти в первый класс. И в самые последние августовские дни она познакомилась с мальчишкой на улице.
Это была до жути банальная история. Парнишка был значительно старше, на целых пять лет, и конечно, ему было наплевать, что он случайно снес ее песочный город своим новым, только что купленным портфелем, который мальчик тащил за лямки, даже не надев на спину. Было детское возмущение. Была попытка скандала. С ее стороны. Нарочитое равнодушие – с его. Был целый совок песка, высыпанный в этот самый новый портфель и страшное обещание мести.
А через неделю этот же мальчишка вступился за нее в школе, когда двое местных подростков-хулиганов попытались отнять у девочки деньги, данные мамой для покупки завтрака в школьной столовой. Тогда был их первый совместный бой. Кстати, они победили. И это была единственная причина, по которой Ника сдерживала слезы, потирая ушибленную скулу и разбитую руку.
Юрка тогда просто сел рядом, нашел в глубинах все того же своего рюкзака пластырь и почти чистый носовой платок, промыл ранку водой из школьного туалета, и даже кое-как заклеил. При этом он казался Нике настоящим героем. Таким спокойным и взрослым!
Что-то осталось в нем и сейчас от того мальчишки. Детская серьезность и вот эта самая обстоятельность и все тоже спокойствие. Но главное, на друга по-прежнему можно было положиться. В каких-то глобальных вопросах. Но не в мелочах. Последнее бесило Нику с самого детства. Подросткового разгильдяйства в Юрке тоже не убавилось за годы.
Они забрали Вовку от дома, где парень снимал квартиру. Вернее, где Сашка снимал квартиру для брата. Вообще, Володька был далеко не глупым и довольно ответственным для своего возраста. Сказывалось то, что они с Сашкой рано остались без родителей. Полицейский оформил опеку над младшим, когда Вовке было всего одиннадцать.
И жил мальчик долго с братом, если можно было назвать совместным проживанием редкие появления полицейского дома. Но Сашка все равно каким-то чудом успевал следить за младшим. А Вовка привык в свою очередь заботиться о старшем. И что наиболее важно, не создавать проблем. Сейчас парень учился в местном университете, сам поступил на бюджет по какой-то технической специальности. Подрабатывал. По-прежнему не создавал проблем.
Вовка устроился на заднем сиденье. Очень тихо. Нике он тоже не понравился. Мальчик смотрелся в черном костюме ужасно, сутулился, слишком низко наклонил голову, буквально вжал ее в плечи. Казался непривычно бледным.
– Привет, – сказала она. – Ты не в форме. А сегодня будет трудный день.
– Это все уже не имеет значения, – выдал Вовка как-то сухо. Слишком по-взрослому. Слишком безэмоционально.
Юра нахмурился.
– Володь, мы вчера говорили, – при этом тон полицейского был все таким же спокойным и дружелюбным. – Нам всем приходится держаться. Надо это пережить.
– Прости, – Ника всегда была резче друга и честнее, или циничнее. – Это не первые твои похороны.
– Не напрягайся из-за меня, – чуть более адекватно предложил Вовка.
О проекте
О подписке