Глава 3

Стоя у двери своей квартиры, Инга долго не могла усмирить колотящееся сердце. Слишком много эмоций для одного дня. Оказывается, до сих пор у нее была прекрасная спокойная жизнь, а она-то дуреха еще сетовала на рутину. Теперь бы многое отдала за возвращение той самой рутины, лишь бы забыть все происходящее, как страшный сон.

Когда ей выдали снимок, сообщив, что никакого перелома нет и просто придется провести пару дней дома, не давая нагрузки на ногу, она успокоилась и спешно начала прощаться с мужчиной.

– Я подвезу вас до дома, – настойчиво и безапелляционно заявил он.

Инга ожидала, что ее снова понесут на руках. Хотела и боялась таких своих желаний. Ее же просто взяли под руку и помогли дойти до машины, где даже дверь перед Ингой не открыли. Желание развернуться и отправиться к автобусной остановке, она в себе подавила лишь потому, что вряд ли смогла бы дойти без посторонней помощи. Пришлось усаживаться самостоятельно, под аккомпанемент телефонного разговора, водитель даже не смотрел на свою пассажирку, обсуждая с кем-то поставки бруса.

Папа Карло недоделанный!

Стоило Инге разместиться на сидении, как машина сорвалась с места, а водитель даже не удосужился убрать трубку от уха. Инга снова разозлилась. Сразу стало понятно, как его красный монстр оказалась на тротуаре.

Она не позволила ему подъехать к подъезду, не хватало еще чтобы пошли разговоры, попросила остановить метрах в двадцати от дома.

– Смотри, я ведь могу и галантным быть, если потребуется, – заглушив двигатель и развернувшись к ней, сказал вдруг мужчина. – Меня, кстати, Тимур зовут. А то мы так и не познакомились.

– Ответила бы, что мне приятно, но не привыкла обманывать людей. – Инга вздернула нос. Ей хотелось думать, что в его глазах она выглядит взрослой и убедительной, но судя по ухмылке на небритом лице, фокус не удался.

И зачем вообще ей казаться для него кем-то, кем она не является? Уже не потому ли, что мужчина едва ли не вдвое старше нее и Инга вполне могла быть ровесницей его собственной дочери или хотя бы младшей сестры. А значит и воспринимать ее он станет соответствующе.

Удивительные вещи творились в ее голове. Для чего, спрашивается ей вообще думать, как она выглядит со стороны для совершенно постороннего мужчины? Неприятного ей и даже отталкивающего.

Потянувшись, чтобы открыть дверь машины, Инга ощутила, как ее плечо сжали его пальцы. Совсем не сильно, но настойчиво. Резко обернулась и увидела, что он протягивает ей несколько крупных купюр.

– Что это? – Инга смотрела не на купюры, а в глаза мужчины и снова видела перед собой беспринципного хозяина жизни, привыкшего решать любые вопросы на языке денег. – Вы пытаетесь меня купить?

Первой его реакцией стало удивление. Оно хорошо читалось на холеном лице, похоже, он совсем не умеет скрывать эмоции. Или просто не считает нужным делать этого при ней. Никто ведь не станет держать себя в руках при встрече с бомжом, например. Обязательно состроит презрительную гримасу, брезгливо и показательно зажмет нос. Инга не была бомжом, но в иерархии личных контактов для таких как этот Тимур, она вряд ли поднялась выше. Разве, что одета прилично и не воняет.

После последовал смех. Обидный, уничижительный, надменный. Мужчина смеялся, запрокинув голову, его кадык дергался вверх-вниз по покрытой щетиной шее, а Инга едва сдерживала себя, чтобы не врезать по нему ребром ладони. На курсах самообороны, которые она когда-то посещала, говорили, что так можно на время обезвредить нападающего на тебя злоумышленника.

Она так и не попробовала проверить знания на практике, даже на тренировке не сумела отработать прием, хотя и видела, как другие девушки и женщины с каким-то садистским удовольствием лупили несчастный манекен. Занятия в итоге пришлось оставить. Она уходила, понурив голову и получив наставление от тренера купить электрошокер.

– Куколка, никогда бы не подумал, что ты такая юмористка, – наконец успокоившись, сказал мужчина. Его глаза влажно блестели от выступивших слез. – Повтори еще раз, что я хочу сделать? Ну, пожалуйста, для меня. Я даже накину пятерку, ради такого.

– Да пошел ты, козел! – не выдержала Инга и дернула ручку, желая открыть дверь и поскорее выбраться из машины, где ей стало невыносимо душно.

Дверь никак не открывалась, Инга нервничала, снова и снова дергая непослушный замок. Когда ей все же удалось и дверь распахнулась, оказалось, что ее уже ждут.

Ей протягивали руку, предлагая помочь. Оказывается, она не заметила, когда водитель покинул салон и обойдя машину, открыл дверь снаружи.

– Мир?

– Что?

– Куколка, не заставляй меня извиняться, – сквозь зубы прошипел мужчина, – не настолько я виноват перед тобой, чтобы еще и выслушивать оскорбления. Денег я тебе предложил в качестве компенсации за моральный и физический ущерб. Если мало, скажи, я добавлю. Только не нужно строить из себя святую невинность. Еще ни одна баба не отказывалась от халявного бабла. Не делай мне мозги, договорились?

Инга положила свою ладонь в его и пожалела, что у нее нет острых когтей, которыми можно было бы вцепиться в кожу, расцарапав в кровь. На помощь согласилась только потому, что представила, как долго будет выбираться сама, а за этим не заржавеет, еще догадается на телефон начать снимать и показывать потом своим дружкам богатеям, как сбил на тротуаре лохушку, а после всячески над ней изгалялся.

– Возьмешь деньги? – спросил настойчиво, когда Инга стояла перед ним. Он будто специально перекрыл ей дорогу, возвышаясь скалой. – Последний раз предлагаю, потом не проси.

– Нет, – твердо заявила она. – Представьте себе, есть еще бабы, которые не ведутся на бабло. Отдайте их своей очередной куколке, суньте в трусы или куда вы привыкли совать ваши взятки за чужую благосклонность.

– Зубастая куколка, – плотоядно улыбнулся мужчина. – Знаешь, ты мне даже нравишься. – Убрал деньги в карман брюк и отодвинув Ингу в сторону, наклонился к машине. Покопавшись в бардачке достал визитку, протянул черный прямоугольник с выгравированными на нем серебряными буквами.

«Сноб» – подумала Инга, вслух же ничего не сказала.

– Я ищу помощницу, а ты обмолвилась, что находишься в затруднительном положении. И, если я правильно тебя понял, тебе лучше бы принять мое предложение.

– Все, что я говорила сегодня, считайте бредом и последствием шока. А если еще раз назовете меня куколкой, врежу по самому важному, что у вас есть. Одна нога у меня вполне здорова.

– Как скажешь. – Мужчина поднял руки в примирительном жесте. – Но, если все же решишь, позвони через недельку, думаю к тому времени уже сможешь передвигаться нормально. Только запомни, когда будешь звонить, уже тебе придется убедить меня, чтобы я тебя взял. – Выдержал паузу, добавил: – На работу.

Инга вспыхнула, с трудом подавив в себе желание залепить пощечину лощеной физиономии. Слишком часто у нее стало возникать желание кого-то покалечить. При чем кого-то совершенно конкретного.

Не прощаясь, она поспешила домой. Хотя, «поспешила» применимо к ней выглядело в тот момент скорее, как насмешка. А этот гад еще и посигналил вслед, отчего Инга вздрогнула, едва не подскочив на месте.

– Ты чего тут стоишь? Ключи забыла? – Мама открыла дверь, удивленно посмотрела на замершую дочь. – Проходи, у нас гости.

Обычно мама радовалась гостям, но после того, что случилось с папой, появление в их квартире посторонних людей начало вызывать горькие ассоциации.

– Кто там? – спросила Инга, присев на шкафчик для обуви и стараясь не показать, как ей больно, но мама, разумеется, заметила повязку.

– Что случилось? – тут же захлопотала она. – Инга, тебя кто-то обидел? Что с ногой?

– Все нормально, мам. – Она постаралась, чтобы улыбка не получилась слишком уж вымученной. – Просто неудачно оступилась, врач сказал перелома нет. За пару дней все пройдет.

– Хорошо, – вздохнула мама, – давай помогу снять туфли.

– Не нужно, спасибо. Ты сказала у нас гости. Кто пришел? Тетя Галя?

– Нет, милая, – чуть замешкалась мама, – на кухне Иван Дмитриевич. Мы обсуждаем наше… гм, дело. Поздороваешься или я могу сказать, что тебе не хорошо.

Инга видела, как мама старается огородить ее от неприятностей и в любой другой ситуации приняла бы ее заботу с благодарностью.

Но не сегодня.

Маме и так непросто справляться со всем одной. Ей нужна помощь и Инга просто не имеет права отказать ей.

– Мам, ты иди, – она взяла шершавую руку женщины в свою, – я приведу себя в порядок и присоединюсь к вам. Хорошо?

– Конечно. – Инга видела подступившие слезы к маминым глазам, и сама едва не разрыдалась, поэтому отпустила руку и кивнула.

В ванной она все же не выдержала, расплакалась. Зеркало отразило покрасневшие глаза, мама точно догадается. Пришлось умыться ледяной водой, дабы хоть немного скрыть следы слез.

Почти получилось.

Улыбнувшись своему отражению, Инга, стараясь не сильно наступать на больную ногу, прошла на кухню.

Мама стояла к ней спиной, разливала чай по чашкам. Иван Дмитриевич поднялся навстречу, едва заметно кивнув в знак приветствия. Инга поздоровалась в ответ.

– Анфиса Павловна, голубушка, вы не оставите нас наедине?

Мама вздрогнула, хотя, Иван Дмитриевич говорил сугубо вежливо, даже ласково.

Ингу раздражали его старомодные манеры в речи и поведении, потому как выглядели фальшивыми и плохо отрепетированными. Тем самым мужчина видимо пытался подчеркнуть свой солидный возраст и высокий статус, но почему-то выбрал совершенно проигрышный вариант демонстрации этих качеств. Если с ним работает имиджмейкер, тогда грош цена такому специалисту.

Одежду «достопочтенный господин» выбирал соответствующую транслируемому образу. Неизменный костюм тройка с торчащей вершинкой носового платка из нагрудного кармана и дурацкая цепочка, прикрепленная карабином к специальному креплению на жилете. Цепочка ныряла под пиджак, где находились круглые, массивные часы.

Не хватало только пенсе и трости с набалдашником.

– Инга, у тебя ведь нога болит. – Мама улыбалась виноватой улыбкой, будто она лично избила дочь и теперь испытывала муки совести. – Тебе хорошо бы полежать. Иван Дмитриевич…

– Я попросил вас выйти, Анфиса Павловна, – голос мужчины сделался холоднее стали, и Инга уже сама попросила маму оставить их наедине.

– Что с вашей ногой, прелестница? – Снова мед и елей от которого аж на зубах скрипит. – Могу ли я помочь вам?

– Вы ведь не врач. – Инга удивленно воззрилась на собеседника. – Чем можете мне помочь?

– Я очень многое могу, дорогуша. Как излечить, так и покалечить.

Как-то быстро он снял маску «доброго дядюшки» и даже забыл о стилизации речи. Чем-то Инга его разозлила. Неужели он так остро отреагировал на ее ответ?

– Мы с Анфисой Павловной побеседовали и пришли к неутешительному выводу. Вы никак не успеваете выполнить взятые на себя обязательства. Я огорчён и поверьте, был бы счастлив простить столь приятным дамам эту нелепейшую ошибку. Но, увы, не могу.

– Вы пришли сообщить нам об этом лично? Могли бы позвонить. Зачем утруждаться?

Ингу буквально трясло. Внутри нарастало напряжение, готовое вырваться самой настоящей истерикой. Дыхание стало поверхностным и частым.

– Тише, дорогуша. Тише. – Иван Дмитриевич положил руку ей на колено и сразу убрал. Но Инге показалось, что на коже остался мерзкий отпечаток. Она даже специально посмотрела, только бы убедиться, что это не так.

– Зачем нервничать раньше срока? У меня есть для вас предложение, от которого, я уверен, вы не откажетесь.

Инга встала, ногу прошило болью, пришлось сжать зубы, лишь бы не показать, насколько ей плохо. Сделала несколько коротких шагов, настежь распахнула окно, впервые порадовавшись крохотным габаритам их кухоньки.

Она жадно глотала воздух, буквально пила его и будто не могла напиться.

Даже не услышав предложения, она уже испугалась его. Ничего хорошего от этого человека ждать не приходилось. Инга знала о его репутации и о тех делах, которые проворачивает достопочтенный Иван Дмитриевич Рудый. Знала и была готова пойти на многое, ради мамы. Ради их будущего.

Но что если он скажет… Нет, даже представлять такого не хочется!

– Инга, вы побледнели. Может подать вам воды?

– Ничего не нужно. Просто душно, голова закружилась. Я хочу услышать ваше предложение.

– Вот и славно, дорогая. Я не сомневался в вашем благоразумии. – Рудый разве что не потер ладони, как мерзкая жирная муха. В его глазах вспыхнуло адское пламя, из которого он совершенно точно был рожден. – Присядьте, так нам будет удобнее беседовать. Да и вам не стоит нагружать ногу.