Цитаты из книг автора «Анна Сандермоен»

Если ты вырос и привык к жестокости, ты закрыт к любви и уважению

Прочитайте книгу Шетила «Моя русская жена», она как раз о том, какие мы с ним разные и какой путь нам обоим пришлось пройти, чтобы притереться друг к другу и научиться конструктивно конфликтовать – несмотря на взаимное притяжение. Мне, как человеку, выросшему сначала в секте, потом в агонизирующем СССР, а затем и в перестроечной России с диким капитализмом, где человек человеку волк, было непросто вдруг оказаться в ситуации любви и уважения

К тридцати пяти годам, живя в Москве, я уже чувствовала себя старухой и махнула на себя рукой. Но ни разу муж не упрекнул меня в том, что я сама виновата в своих болезнях.

относилась к медицине. Я была убеждена, что любые физические недомогания вызваны повышенной агрессией и претензиями к противоположному полу, а грязь повышает иммунитет. Эти догмы позволяли мне закрывать глаза на проблемы – и свои, и окружающих

После секты я много лет романтизировала бедность и… мат. Мне казалось, что люди-аристократы, с белой кожей и живущие в комфорте, держащие фарфоровые чашечки с отставленным мизинцем, принимающие ванны и пользующиеся вилкой и ножом, выражающиеся витиевато, – это неправильные люди. Они нечестные и противные. Они неспособны говорить прямо. Они даже не воспитывают сами своих детей, у них на все есть слуги и рабы. Та элита, к которой я принадлежала в России, во многом действительно таковой и была

Недавно я познакомилась с книгой почитаемого мной австрийского психолога и философа Виктора Франкла «Сказать жизни ДА!» – о его пребывании в концлагере. И меня тронула его идея о том, что юмор выполняет функцию спасения, а черный юмор – тем более. Он приподнимает нас над той ситуацией, с которой иначе мы справиться не в состоянии.

http://www.ystolika.narod.ru/psiho/stolbun4.html

ПРОЕЗЖАЯ как-то в выходные мимо красивого местечка под Торжком, сотрудники редакции газеты «Караван» решили выйти из душного автомобиля и прогуляться по берегу Тверцы. Навстречу им шла колонна детей 7–8-летнего возраста. Странное впечатление производили ребята: малыши

очень тихо, движения их были как бы заторможены, замедленно разглядывали они подобранные камушки, не разговаривали друг с другом, лица всех имели странный серый оттенок, головы острижены почти наголо. Впереди шла молоденькая девушка в белом халате. Мы спросили ее: «Вы доктор?» В ответ молчание. Переспросили. Девушка помялась, потом сказала, что она психолог. «Что же это за дети?» Девушка отвернулась и быстро увела детей, не желая разговаривать. В округе о них знают немного, ходят слухи, что здесь из посредственных детей якобы делают гениев…»

Эти дети не знают, что такое личные вещи. Что такое личные границы, что такое личные привязанности. Им неоткуда это знать.