– А как же! Пусть только нюни и слюнтяи бегут по домам! – так же громко, как и я, рассмеялась она, обращаясь как бы к присутствующим с иронией. Когда остались только мы с Дианой, я почувствовала настоящую свободу в движении. Мы были, как всегда, лучше всех, мы летали по заброшенному заводу, как птицы в небе. И никто в этот момент нам не был указам, мы могли делать все что угодно. Мы смеялись и иногда переговаривались, заряжаясь духом соперничества и пытаясь показать себя с лучшей стороны. Завод же, казалось, принимал нас с распростертыми объятиями, гордясь нашей смелостью и отвагой. Его полуразрушенные крошащиеся грязные стены отзывались гулкими уханьями, когда мы проезжали на бешеной скорости мимо, пронося с собой живую одухотворенность. Этот завод настолько древний, что был разрушен задолго до нашего рождения. По-моему, на нем произошел какой-то взрыв, и его закрыли, не захотев чинить и приводить в прежнее рабочее состояние. Бледно-желтые стены в чумазых разводах и граффити могли рассказать многое о своей нелегкой истории, но мы не хотели слушать, чтобы не расстраиваться еще больше. Мы хотели лишь наслаждаться настоящим, не задумываясь о печальном и трагичном прошлом. Это было время нашего поколения, которое использовало здание по своему собственному назначению, и завод был не против. Теперь он нужен, теперь его используют, и в какой-то степени им дорожат. Его настолько сильно забросили в свое время, что он во многих местах порос мхом и другими вьющимися растениями, которые карабкались по его стенам своими цепкими зелеными руками. Рядом его окружили непроходимые сосны и ели, которые не подпускали чужие глаза к нашему тайному месту, о котором знали лишь те, кому действительно это было нужно. Я искренне любила эту заброшку, ведь именно тут я могла ощущать свою священную обитель, в которой никто не мог мне помешать, никто не мог нарушить идиллию единения с природой и доской. Это было поразительно, но завод служил местом своеобразного отпущения грехов и других проблем. Словно храм – я приходила сюда, но вместо молитв и исповедей я каталась и ощущала полноценное очищение от всего накопившегося во мне негатива и зла.

– Фух, я лично выдохлась… – упала назад Диана, отбросив случайно ногой доску. Она отъехала и врезалась в противоположную стену. Было уже совсем темно. Я поняла, что пора собираться домой, ибо перспектива кататься в темноте ночью грозила лишь переломанными костями или, как минимум, разбитыми локтями и коленями.

– Слабачка, – я подъехала к ней и победоносно улыбнулась.

– И все равно я круче тебя катаюсь! – не сдалась она, хотя усталый голос Дианы говорил о своем.

– Ладно-ладно, мы обе красотки. Давай собираться. А то и вправду уже ночь скоро… – мрачновато оглянулась я. Какая-то тревога зашевелилась в моей душе. Лес готовился принимать ночных гостей, и нам здесь явно было не место. Но мы долго ждать не заставили, быстренько вылетев из лесной зоны и оказавшись на дороге, а оттуда на досках уже рукой было подать до ближайшей станции.

– Надо бы поторопиться, а то метро закрывается меньше чем через полтора часа, – обеспокоенно обратилась ко мне Диана.

– Боишься наткнуться на подземного маньяка? – усмехнулась я, хотя в душе все задрожало.

– Да, – честно и не без горечи в голосе призналась она, глядя прямо на дорогу перед собой.

Я хотела подколоть ее, но подумала, что это будет не лучшей идеей в данной ситуации. Я засмотрелась на Диану, на ее серьезное выражение лица, которое освещалось лишь проносящимися мимо фонарями. Отчего-то мне стало не по себе, словно я ехала сейчас не рядом с Дианой, а с какой-то незнакомой мне девчонкой, от которой стоит ожидать враждебности, но я быстро прогнала подобные злые видения.

Тем временем на город уже совсем опустилась ночь, покрыв его равномерно своей черной похоронной вуалью. Звезды в небе виднелись редко из-за грязно-лиловых пористых облаков, которые словно не хотели, чтобы кто-то посторонний любовался красотой сияющих звезд. Они хмуро и подозрительно поглядывали на нас с высоты своего неспешащего полета. А мы делали вид, что просто едем к метро по своим делам и ничего не замечаем. Вдали шумел город и горели тысячами огней высотные дома. Где-то отдаленно слышалась музыка, а где-то вой сирены, где-то гудение машин, где-то грохот стройки – город погружался в ночную жизнь, но все мирные жители давно уже разошлись по домам, чтобы отойти ко сну. Воздух заметно похолодел и стал сильнее резать лицо, врезаясь в нас. Ветер словно переменился в настроении, став в мгновение ока злым и жестоким всадником, который мчится на резвом коне вдаль, снося острым мечом все и вся на своем пути. Глаза начали слезиться от такого животрепещущего потока, который и не думал сжалиться над нами. Диана, кажется, совсем зарделась и уже не могла даже нормально ехать на скейте. Она то и дело спотыкалась, останавливаясь. Я уже начала жалеть, что задержала ее на столь долгое время в заброшенном здании. Душевное равновесие явно покинуло мою подругу, но я начала травить байки и анекдоты, и та тут же развеселилась, начав смеяться и отвечать на шутки шутками, а не унылыми взглядами. Вскоре уже показалась ярко освещенная станция метрополитена. Мы быстренько спрятали доски в чехлы и направились ко входу в метро. Диана снова начала нервничать, хотя виду старалась не подавать, но от меня ничто не скроется. Я замечала даже самые крохотные мелочи в поведении подруги, которые отличались от нормы. К примеру, то, как неуверенно она взялась за широкую рукоять двери, как боязливо прошла через турникет, как неуклюже ступила на эскалатор – все это говорило мне о жутком и лихорадочном напряжении внутри Дианы. Пока мы спускались вниз, я обратилась к ней со всей своей заботливой мягкостью в голосе:

– Эй, не бойся. Если что, то вдвоем он нас не тронет.

Она жалобно взглянула на меня и, немного поразмыслив, произнесла:

– Те ребята – парни – вообще втроем были. И что?

– А то, что с ними не было меня, – я заулыбалась самодовольно, указывая на себя большим пальцем. Диана хило усмехнулась.

– Ты, как всегда, сама уверенность. Мне бы чуть-чуть твоей смелости, проблем бы не было, – после этой депрессивной фразы она отвернулась. Я закатила глаза и решила больше не поднимать тему касательно исчезновений в метро, не хватало мне тут еще более упаднических настроений со стороны подруги. Я и сама порядком волновалось, хотя, в отличие от Дианы, умело не показывала этого.

В вагоне с нами ехали еще два человека: пожилой мужчина и молодая женщина. Вагоны по бокам были абсолютно пустыми. Неестественно яркий искусственный свет падал сверху, освещая все шероховатости, неровности и мелкие поломки. В конце вагона валялась упаковка из-под орешков, подрагивающая от каждого движения поезда. Что-то во всей этой атмосфере вновь стало навевать на меня некий безысходный ужас, которым был пропитан весь состав. Пожилой мужчина выглядел вполне спокойным – он читал газету, поглядывая изредка на рекламные щиты сквозь стекла очков. Женщина же копалась в своем телефоне и, судя по кокетливой улыбке, смотрела на что-то приятное ей. Может, перечитывала какую-нибудь трогательную переписку. Из одного ее уха торчал белый наушник, а второе ухо было свободным. Вроде бы ничего особенного, да вот только внутри меня билось неистовое смятение, которое не способно было подавить ничто. Диана, кажется, задремала, вновь пристроившись на моем плече. Она тихонько посапывала, и это облегчало мне душу. Я была спокойна за подругу. Сейчас ее явно ничто не могло побеспокоить. Вдруг поезд резко затормозил. Он сделал это настолько неожиданно и хлестко, что мы с Дианой завалились набок, молодая женщина со вскриком выронила телефон, а мужчина и вовсе повалился вперед и на пол.

– Что происходит?! – тут же пришла в себя Диана, широко выпучив глаза и оглядываясь по сторонам. Я услышала, как бешено забилось ее сердце. Ну вот! Прощай успокоение…

– Не знаю… – ответила я, тоже озираясь. – Кажется, внеплановая остановка.

– Какая еще внеплановая остановка в двенадцатом часу ночи?! – запаниковала Диана не на шутку, схватив меня за руку.

– Девушки, успокойтесь, – обратился к нам мужчина приятным, но старческим баритоном, тяжело поднимаясь на ноги. – Такое случается. Сейчас поедем.

Мы с Дианой переглянулись и уселись обратно на места. Молодая женщина подняла телефон, придирчиво его осмотрев. Судя по ее реакции, он не разбился, так как она осталась довольна. Все пассажиры молча уселись обратно и принялись спокойно заниматься своими первичными делами. Меня же не покидала копошащаяся тревога, а Диану и вовсе трясло так, словно она вставила вилку в розетку.

– Все будет хорошо. Такое действительно бывает, – пыталась утихомирить я дисфорию моей подруги. – Скоро тронемся.

– Ага, – дрожащим голосом выдавила она, чуть ли не плача, – умом!

– Диана, – я приобняла ее и взяла ласково за руку, – ну не стал бы маньяк тормозить целый поезд. На него так бы очень легко было выйти.

Она недоверчиво взглянула на меня, сверля своими голубыми глазами, но мне удалось выдержать этот напор, и Диана попыталась унять нарастающую внутри нее истерику. Вскоре паника перекинулась и на мужчину с женщиной, потому что мы сидели вот так уже больше двадцати минут.

– Может, с машинистом связаться? – предложила женщина, проходя к динамику с кнопкой связи.

– Думаю, было бы неплохо, – натянуто улыбнулась я ей. Она равнодушно посмотрела на меня и только хотела нажать на кнопку связи с машинистом, как в вагонах внезапно погас свет.

– А-а-а-а! – завопили дуэтом Диана и молодая женщина.

– Спокойно! – вскочила я, поднимая за собой Диану. – У всех должны быть фонарики на телефонах!

Я, Диана и пожилой мужчина начали копаться в карманах. Первая зажгла свет женщина, так как телефон она всегда держала при себе. Она осветила присутствующих ярким иссиня-белым светом. Затем уже подоспели мы с подругой. А вот пожилой мужчина пожал удрученно плечами, демонстрируя свой старенький допотопный телефон без каких-либо современных гаджетов.

– Так, отлично. Теперь попробуйте связаться с машинистом снова, – стала отдавать распоряжения я. Диана незаметно заплакала. Я многозначительно посмотрела на нее, мол, перестань разводить сырость, но та только отвернулась. Я не стала пока что трогать ее – пусть прорыдается и выпустит надсаду. Пришлось подойти к женщине, так как она стояла в ступоре, боясь даже пошевелиться. Я нажала на кнопку, вдавив ее с такой силой внутрь, что мне позавидовал бы колосс.

– Эм… извините… господин машинист, что происходит? Что случилось? – обратилась громко я, придвинув лицо поближе к динамику. Но в ответ мне послышались лишь помехи и какой-то белый шум.

– Меня слышит кто-нибудь?! – воскликнула я злобно, надавив на кнопку еще сильнее, но в ответ все тот же неразборчивый шум, все те же механические помехи.

– Нам конец… это наверняка подземный маньяк, его рук дело! – завизжала женщина. Я сердито уставилась на нее, сдвинув брови домиком. Я взглядом указала ей на плачущую Диану, и она тут же замолчала, поняв, к чему я клоню. Меня и саму порядком начала приводить в панику подобная чрезвычайная ситуация. Вспомнить бы уроки ОБЖ, что там нам рассказывали про такие происшествия?

– Где-то должен быть аварийный люк, – спохватилась я, стукнув кулаком по ладони. Кажется, из трезвомыслящих осталась тут только я. Я привлекла к себе Диану и усадила ее на крайнее место рядом с отверстием, напоминающим люк. В полу, по крайней мере, виднелись прорези и рукоятка. Я опустилась на карачки и принялась лихорадочно ощупывать пол, мне даже удалось поднять ручку, но вот сам люк никак не хотел поддаваться.

– Грх! – кряхтела я от натуги, пытаясь поднять крышку, но она и с места не думала сдвинуться. – Тоже мне, аварийный люк! Его же не поднять даже…

– Давайте помогу, – пришел в себя пожилой мужчину, садясь рядом со мной на пыльный пол. Он примостился рядом и тоже стал тянуть изо всех сил, но этого было явно недостаточно.

– Что за напасть-то такая?! – ругалась я, уже вспотев от усилий.

– Соня, это бесполезно, – слезливо сказала Диана, хватаясь рукой за поручень.

– А что ты предлагаешь делать? – посмотрела я на нее беззлобно, хотя эмоции переполняли меня.

– Может быть, просто подождем. Рано или поздно о нас должны спохватиться, – разумно предложила женщина, усаживаясь рядом с Дианой, словно в знак ее поддержки и согласия. Я поразмыслила, а потом решила, что это единственная здравая мысль за последнее время. К тому же куда идти в полной темноте, если мы выберемся из вагона, – неясно. Да еще и этот маньяк тоже мне все покоя не дает. Но почему-то я была уверена, что это не его проделки. Он не стал бы так рисковать и тормозить целый состав.

– Ладно, так и быть. Все равно я пока не вижу выходов отсюда, – мирно согласилась я, усаживаясь напротив Дианы и женщины.

– Вот и славно, – криво улыбнулась незнакомка, откидываясь назад. Мужчина сел на другой диванчик. Я скрестила руки и ноги, пытаясь здраво подумать, что делать дальше. Но мои размышления были недолгими, ибо их прервал стучащий шум из-под люка. Все пассажиры тут же вскочили и засуетились.

– Это конец! Это он! Он пришел за нами! – вновь закричала женщина. Они с Дианой схватились друг за друга и не выпускали из тисков рук.

– Тишина! – заорала я на весь вагон. Все тут же притихли. Я медленно вытащила из чехла свой скейт и пристроила его над головой так, словно собираюсь им рубить дрова. Я не спеша, аккуратно подошла к люку, через который что-то пыталось пробиться сюда.

– Соня, – запищала жалобно Диана, плотнее прижимаясь к незнакомой женщине.

– Тш! – шикнула я на нее, на секунду оторвав взгляд от уже прыгающего люка. Тут все замерли, так как крышка заскрипела и начала откидываться назад неровными толчками. Я посильнее замахнулась доской и уже приготовилась ударить этого маньяка, как вдруг из-под люка показался человек в форме машиниста. Я воинствующе закричала, направив на него скейтборд, тот только и успел что прикрыться руками. В результате доска затормозила в сантиметре от головы бедняги. Все пассажиры издали неистовые выкрики страха, но заметив, что это не маньяк, явно выдохнули.

– Боже! Как же вы нас напугали! – заходила нервно туда-сюда женщина, прикладывая руку к сердцу. – Что случилось?

– Поломка. Видимо, сильные перебои с электричеством, – посветив большим фонарем на нас, ответил машинист.

Я увидела, что он еще совсем молод. Его тоже порядком напугала эта ситуация. Наверное, он недавно тут работает. Зато у него теперь будет незабываемый опыт.

– Спускайтесь. До ближайшей станции придется идти пешком по туннелю. Все движение уже перекрыли, судя по всему, – сказал он дежурным тоном, исчезая в люке. Сначала спустилась Диана, потом женщина, затем мужчина, а следом уже и я. В туннеле оказалось еще темнее, чем я предполагала, да еще и пахло какой-то сыростью и затхлостью. Под ногами моими оказались жесткие и немного скользкие рельсы. Диана тут же схватила меня за руку, примкнув ко мне.

– Не бойся, – я утешительно погладила ее по голове, отчего та стала пугаться.

– Господи, Соня, мне так страшно! – зашептала надрывно она, плача.

– Сейчас дойдем до станции, и все будет хорошо, обещаю. Держись рядом со мной, ладно?

Она конвульсивно закивала, начиная икать от слез. Рядом с нами очутились малочисленные пассажиры состава. Их было чуть меньше двадцати. Впереди всех шел машинист с фонарем в руках, освещая путь. Он давал разные указания и кидал периодически успокаивающие фразы, чтобы паника не поднималась в людях. Некоторые пассажиры перешептывались и боязливо озирались по сторонам. Я старалась никуда не смотреть и идти вперед, чтобы лишний раз не поддаваться жутким домыслам. Туннель напоминал мне какую-то пещеру, обвитую разными по толщине проводами, уходящими вдаль. Здесь было весьма прохладно, поэтому мы с Дианой успели продрогнуть. Но меня беспокоила еще и мама. Она, наверное, жутко волнуется, ведь телефон мой сейчас вне зоны доступа. Я обещала ей, что приду, возможно, немного позднее одиннадцати. Но время уже давно перевалило за этот срок. Она, конечно, знала, что сходка для меня – это особое мероприятие, на котором я готова сидеть до последнего. Но все-таки ночью на заброшенном заводе явно ничего доброго не происходит, и мама это прекрасно понимала.

Мы шли недолго, но рука моя уже онемела и затекла оттого, что Диана вцепилась в нее, как утопающий за спасательный круг в открытом море. Думаю, останутся синюшные следы от ее цепких ручонок. Внезапно я за что-то зацепилась штаниной и упала вперед, успев упереться руками о рельсы, чтобы не разбить лицо или голову. Ближайшие пассажиры обернулись к нам, прокричав водителю, что я упала.

– Черт! – выругалась я, так как почувствовала острую боль внизу ноги. – Больно…

– Соня, как ты? – взволновалась Диана. Благо она вовремя успела отпустить меня, и поэтому сама не завалилась.

– Нога… кажется, я ее рассекла обо что-то, – прошипела я, усаживаясь на холодную металлическую поверхность и поднимая штанину. Тут подоспел машинист. Вокруг собрались уже все пассажиры несчастного поезда. Молодой парень присел и стал освещать мою ногу фонарем.

– Да, открытая рана, но неглубокая, жить будешь, – усмехнулся по-доброму он. – Есть чем перевязать?

Не успела я ответить, как Диана сорвала с моей руки косынку и стала обвязывать ею ногу.

– Я понимаю, что это твоя любимая бандана, но нога тебе еще пригодится, а ее ты и постирать можешь, – рассудительно заговорила она. Лицо Дианы было мокрым и опухшим из-за слез, но все-таки в таких ситуациях она еще могла соображать.

– Да, хорошо, – согласилась спокойно я, наблюдая за действиями подруги, которые были немного контуженными из-за стресса. Когда перевязка была окончена, я попыталась подняться. Нога болела несильно, но все-таки идти мне было некомфортно.

– Твоя подруга поможет тебе дойти? – обратился машинист больше к Диане, нежели ко мне. Она благородно кивнула, беря меня под мышку и устраивая мою руку на своем плече.