День 4

Утро выдалось солнечным, что вдвойне порадовало меня, ибо проснулась я целехонькой. Счастью не было предела, поэтому на радостях я решила отправиться в институт. О Диане я старалась не думать, так как прекрасно понимала, что стоит допустить мне хотя бы одну мысль о ней, я мгновенно разревусь и вновь замкнусь. Я не хотела этого, не хотела думать о смерти лучшей подруги. Я хотела вернуться к нормальной жизни. Ради Дианы и ради мамы.

Я сходила в душ, не спеша позавтракала, оделась, пытаясь подобрать вещи в тон к моему новому аксессуару. Единственным минусом этого амулета было то, что он мало к чему подходил из моей одежды, но и эта проблема была решаема. Надо было только подумать, куда можно присобачить его еще, кроме как на шею.

Из дома я выдвинулась в хорошем расположении духа, отвергая любые мысли о Диане в своей голове. Меня даже не напугал тот факт, что придется ехать на метро. Все равно ко мне теперь никто из этих упырей притронуться не может. До института я доехала, как и ожидалось, спокойно и без напастей. Мне на секунду даже стало казаться, что никаких баггейнов в моей жизни и не появлялось, что все события прошедших трех дней я сама себе надумала, а в реальности ничего такого и не было. Но амулет, болтающийся на шее, четко напоминал мне о том, что только благодаря нему я сейчас жива и могу ходить по этой земле.

В аудитории меня встретили бурным ликованием. Ко мне тут же подвалили одногруппники, и начались бесконечные расспросы по поводу моему двухдневного отсутствия. Пришлось объясняться, что уезжала по семейным делам, ведь отчасти это было правдой. Все равно в такую безумную историю мало кто поверил бы.

Пары из-за непривычки тянулись бесконечно долго, и иногда я все-таки предавалась меланхоличным порывам, вспоминая о Диане, которая подсознательно присутствовала во всех моих мыслях. Это было не так-то легко – выкинуть лучшую подругу из головы, несмотря на то что она уже мертва. Я все еще бережно хранила образ этой прекрасной девочки славянской внешности на скейтборде, которая когда-то каталась со мной бок о бок и весело посмеивалась каждой моей шутке. Даже дианины нервные истерики сейчас вызывали у меня только умиление и ностальгию, и я бы с радостью выслушала бы еще сотню таких вот выносов мозга с ее стороны, лишь бы она была живая и здоровая. Но этого уже не вернуть. Никогда. Даже погода, казалось, загрустила вместе со мной, и солнце заволокло серыми печальными тучами. Надо было брать с собой зонт, но я, как всегда, не подумала об этом.

– Пока, Соня, до завтра! – кричала мне моя одногруппница по имени Слава, махая рукой. Я помахала ей в ответ, дружественно улыбнувшись во весь рот. Теперь можно поехать домой, взять доску и покататься в каком-нибудь скейт-парке, чтобы отвести дух и расслабиться после учебы. Ох, скоро еще эта сессия! Нужно и к ней успеть подготовиться. Пора бы уже потихоньку браться за учебники и конспекты. Мои мысли прервал низкий грубый голос.

– Пытаешься вернуться к нормальной жизни всего за один день? – Я обернулась и обомлела от шока. Передо мной стоял он, мой баггейн. Я вскрикнула и отпрыгнула от него на метр, как ошпаренная.

– Прочь! – воскликнула я, хватаясь одной рукой за амулет. Он выглядел в точности так же, как и вчера у дома прабабушки. Только на этот раз на нем была чистая одежда, хоть и заметно поношенная, да и сам мужчина выглядел как-то опрятнее. Руки он держал в карманах своей косухи – скрывал когти.

– Ха-ха-ха! – он громко и заливисто рассмеялся, обнажая клыки и запрокидывая голову назад. Я поморщилась от отвращения и страха. Затем баггейн вернулся в прежнее спокойное состояние, неприятно хрустнув шеей в обе стороны.

– Что тебе нужно от меня? – прошипела я.

– Сама знаешь, чего я хочу, – какой-то простецкой интонацией ответил он, будто бы брал взаймы у меня обыкновенный диск или книгу.

– И что же мне теперь? Снять амулет и попрыгать весело к тебе в пещерку, чтобы ты меня там разделал, как поросенка? – усмехнулась язвительно я. Амулет придавал мне уверенности в себе. К тому же вокруг было полно студентов. Он не мог ничего сделать мне здесь.

– Ну, я, конечно, немного не так себе это представлял, но если ты хочешь, я могу проявить этикет за ужином в качестве твоего последнего желания, – поддержал мою иронию мужчина. Оказывается, он не такой примитивный, как я себе это представляла.

– Ну уж нет, спасибо. Вынуждена отклонить твое предложение касательно романтического ужина при свечах в пещере. Адьес, троглодитос! – я развернулась, демонстративно помахав ему ручкой, но тот и с места не сдвинулся, продолжая лукаво улыбаться и буравить меня каким-то заговорщическим взглядом типичного злыдня.

– Значит, и с подругой ты увидеться не хочешь, София? – я резко затормозила, и до меня дошло, к чему тот клонит.

– Что ты сказал, придурок? – яростно метнула я в него молнии из глаз. – Сожрал ее, так прояви хоть уважение и промолчи, долбаный ты каннибал. Или баггейны, как я себе это и представляла, совсем пещерно-первобытные создания?!

Казалось, мои злость и дерзость только забавляют этого упыря. Он не отвечал агрессией на мою неистовость, хотя мама предупреждала меня, что они весьма несдержанны и не привыкли проявлять манеры.

– Ты не о том подумала, – улыбнулся он по-кошачьи. – Она жива.

– Что?! – тут внутри меня все перемешалось, и я не знала, как реагировать на это. Одновременно и радость, и испуг пронзили все мое существо, и я хотела только одного – вновь увидеть Диану.

– Ты лжешь! – решила проверить я его. – Почем мне знать, что ты говоришь правду?!

Баггейн беспечно пожал плечами.

– Я не собираюсь ничего тебе доказывать. Я лишь предоставляю тебе выбор: ты снимаешь свою побрякушку и самолично приходишь ко мне или сегодня я отужинаю твоей подружкой. В конце концов, я не могу вечно держать ее на привязи, а питаться мертвечиной – это не совсем полезно для меня: все равно что полуфабрикат съесть, а я слежу за своим здоровьем, как-никак, – легкомысленно рассуждал мой убийца на ровной интонации.

Меня поражала та беззаботность, с которой он говорил о таких омерзительных вещах. От шока я даже выпучила глаза и тупо уставилась на этого дикаря.