Глава № 2

«Есть такие вещи, которые забыть мы не сможем никогда, здесь не поможет ни время, ни молитва. С этим можно только научиться жить»

Поднявшись с колен, я побрела на кухню, но даже кофе не помогло, что очень странно, ведь раньше оно восстанавливало мои силы на раз и в лучшем виде. Я сидела на стуле у барной стойки и посмотрела на разорванную одежду, в которой я до сих пор была, и с моих губ сорвался истерический смех.

Моя жизнь похожа на кошмарный сон, вот только всё это наяву, да и во снах, что кривить душой, то же самое, только ужаснее. А ведь мне всего двадцать четыре года, но уже очень длительный период своей жизни я не живу, а выживаю. Я храню свой секрет и параллельно презираю себя за него.

Я – суккуба, да-да, я – демоница. Вот мне интересно, это кого же я так дёрнула за хвост, что меня в такую жопу занесло? Питаюсь я энергией людей, и слаще всего человеческие пороки, такие как зависть, похоть, жадность, злость и всё в этом духе.

Я такая благодаря моему отцу Дориану, инкубу, наша семья полна сюрпризов, и, поверьте, это самый маленький из них. Про таких как мы в церкви говорят: «Они от самого сатаны из преисподней».

О своих силах я узнала сама, ведь мой папочка не соизволил меня в это посвятить. Да, я ненавижу его, но и люблю одновременно. Давно его простила, а вот себя нет, не могу, это почти невозможно простить самого себя, а тем более любить.

Мне тогда было шестнадцать лет, и я была обычной девочкой, во что сейчас верится с трудом. Словно целая жизнь прошла, а может и несколько, знаете, одиночество замедляет время. Тогда я была обычной ученицей девятого класса обычной школы, с мечтами и планами на будущее. И я была беззаботной, что было больнее всего терять, ведь тогда мне пришлось взрослеть.

Конечно, я замечала, что была сильнее физически многих своих сверстников, да и ментально тоже. Так, что даже старшеклассникам могла дать отпор. Слух, зрение, шестое чувство и физическая сила были на грани фантастики, даже темнота была моим другом, ведь она делала меня сильнее. Но я думала, что это гены и ничего необычного в этом нет, аж смешно стало от этой мысли.

Неожиданно нахлынули воспоминания, которые я старалась забыть, как страшный сон. Это мой крест, который я буду нести всегда, и, кажется, ничто мне уже не поможет.

Это был мой первый голод, дикий и неудержимый, неконтролируемый, словно доберман сорвался с цепи. Это была моя первая энергия, такая сладкая, манящая, обволакивающая, словно часть тебя, то, без чего ты больше никогда не сможешь жить, и этому нет замены.

На двойном уроке истории, придя в класс с большой перемены, я нашла в своём пенале записку: «Улыбнись, твоя улыбка неповторима и восхитительна». Почерк я узнала с первого взгляда, и моё сердце забилось, как сумасшедшее, руки вспотели, а рот наполнился слюной, будто я сейчас съем свой любимый десерт, что готовит каждое утро для меня папа (ну, в принципе, он умеет готовить только сладкое).

Самое интересное, тогда я знала почерк всех в классе, ведь я часто помогала нашему классному руководителю, учителю русского языка и литературы Ольге Ивановне – проверяла тетради после занятий. Я её любила и уважала, с ней могла поговорить на любую тему, просто поболтать или спросить совета. Она практически заменила мне маму, ведь из отца иногда толку маловато в воспитании дочери. Я хотела быть похожей на неё. Золотистые волосы с проседью всегда были убраны в элегантный пучок на затылке. Очень душевная, тёплая, я чувствовала её любовь и уважение к ученикам. Это редкость, в основном от других исходила лютая, но прикрытая ненависть, раздражение или полный пофигизм.

Так вот, это был почерк Сергея Колесникова – блондина с карими глазами, который сидел за соседней партой, справа от меня. Он мне нравился с первого взгляда и с первого класса, но он себя никак не проявлял. А я была в этом плане очень стеснительная и, между прочим, я девочка.

Когда Серёжа заметил, что я на него засмотрелась, он улыбнулся и так забавно покраснел, что я не сдержалась и улыбнулась ему в ответ. От чего он смутился ещё сильнее, и даже его уши покраснели.

В конце учебного дня, когда я выходила из школы, то даже не успела закрыть входную дверь, как он подбежал ко мне и взял меня за руку. Я тогда впервые почувствовала те самые бабочки в моём животе, о чём говорили мои одноклассницы, пережившие непростой период той самой первой детской и такой невинной любви.

Этот трогательный момент в моей памяти до сих пор отзывается чем-то очень теплым и приятным. К тому же Серёжа был самым красивым и крутым мальчиком в нашей школе.

Целую неделю мы гуляли вместе после школы, он провожал меня до дома, неся мою тяжёлую сумку. Мне кажется, занятия спортом она ему заменяла на ура. Да, я была ещё той барахольщицей, помните девочку, у которой было всё, о чём не попросишь? Так вот, этой девочкой и была я.

Если бы я знала, что это были последние счастливые моменты в моей жизни, берегла бы каждую секунду и не пренебрегала бы ничем. Мне было так легко и просто тогда, и эти моменты останутся в моей памяти навечно. И если было бы такое возможно, то я сошла бы с ума и осталась в этих воспоминаниях, как в дне сурка.

– Улыбнись на прощанье, пожалуйста, – попросил он, улыбаясь одними глазами, от чего я смущалась, он вообще заставлял меня это делать очень часто.

– Спасибо тебе, – мне было очень приятно его присутствие, оно вносило в мою жизнь невероятно яркие краски, я чувствовала себя девушкой, в которую влюблены, и это было взаимно.

Я наконец-то вышла из френдзоны, подобного момента ждут многие в этом возрасте. Ведь у каждой из нас был мальчик по соседству или же одноклассник, да, тот самый, первый. Эту влюблённость мы будем помнить до мельчайших подробностей.

– За что? – удивился Серёжа.

– За то, что сейчас рядом, – всё-таки улыбнулась ему на прощание и поспешила в дом.

Ох, эта первая любовь… Ты даже уверен, что у тебя есть крылья за спиной, и тебе подвластно абсолютно всё. Это когда тебе хочется петь и летать. Папа тоже замечал, что я уж слишком счастливая хожу по дому в последние дни, но я отговаривалась тем, что просто был очень хороший день. Да, папы верят всему, и это очень классно.

Сделав музыку погромче, я принялась за уборку и приготовление ужина – суп с фрикадельками, его папа очень любил, а для себя как обычно лёгкий салат и вода с витаминами. Папа на это всегда ругался, но ведь не объяснишь подростку, что худеть ей рано.

Отец дольше обычного задержался на работе, поэтому просто оставила записку на холодильнике: «Меня не беспокоить! Готовлюсь к экзаменам! Ужин на плите, вещи в твоей комнате висят чистые и выглаженные на стуле! P.S. Люблю», и ушла к себе.

Из всех многочисленных комнат в доме, в моей был чердак, так как в нём была стеклянная крыша, которая позволяла мне смотреть на звёздное небо, и глядя на него, я переживала о неприятных поступках или проигрышах, анализируя их и подбирая лучший ответ на чью-либо колкость. Мечтала и строила планы, бывало, даже сама с собой разговаривала вслух.

О чём мечтают девочки, когда они маленькие? Стать принцессами, балеринами, певицами. Ну, а я мечтала о простом и более недостижимом – быть всегда счастливой.

Моя комната была просторной, светлой и уютной, посередине стояла круглая кровать принцессы, мне её сам папа сделал. Справа от двери стояли шкаф с огромными зеркалами и душевая кабинка с непрозрачными стёклами.

Слева от двери туалетный столик, который служил и рабочей зоной тоже. Там же стоял мольберт с моим портретом, подарок подруги на шестнадцатилетие. Она нарисовала его сама, чую, она станет великим художником, ведь делает это с душой, да ещё как.

Ещё одним моим любимым местом в доме была библиотека. Во время стресса я любила убирать эти огромные шкафы с книгами, очень успокаивает. Люблю чистоту.

Гостиная же была сердцем нашего дома, особенно когда приходили гости или соседка Анастасия, мы с ней вместе сажали цветочки. И у нас там уже была небольшая оранжерея, я любила травы и неплохо в них разбиралась. Мы занимались цветами и болтали о нашем, девчачьем. В гостиной было приятно дышать, это был чистый кайф. Папа тоже любил сидеть с нами и пить кофе в кресле-качалке. Это был мой мир и моё довольно таки счастливое детство.

Приняв душ и одевшись в плюшевую пижаму, я села за доклад по биологии. За окнами снова шёл дождь, поэтому пришлось надеть наушники с любимой музыкой. И только заполночь я упала без сил в объятия такой приятной кровати с тяжёлой головой.

Утро настало слишком быстро, почему-то я всегда была тяжела на подъём и тем более в семь утра, тогда у меня включался режим зомби. Провела утренние ритуалы, а куда же без них – душ, перебирание шкафа со словами «мне нечего надеть», лёгкий макияж, плотный завтрак, кофе в термосе.

Учёба, как обычно, прошла без проблем, сдала хвосты по биологии, вот только Серёжи в школе не было. Я его даже по привычке подождала около школы, подумала, что просто у него сегодня тренировка совпала с учёбой. Поэтому впервые за эту неделю домой я шла одна, и было очень непривычно, как же я быстро к этому привыкла.

Но случилось чудо, меня отвлёк от домашней работы стук в дверь, и я почувствовала – это Серёжа. Но для приличия я сделала удивлённое лицо, а как иначе, я же девочка и не должна ждать его звонка или прихода. Да, вот он пришёл, блондин с карими глазами, мой, как же здорово это звучало.

– Прогуляемся? – его улыбка любого человека заставит улыбаться ему в ответ.

– Привет. Я только за! Только подожди недолго, я переоденусь.

Собиралась я быстро, словно на пожар, мне не хотелось его заставлять долго ждать. Я даже мечтать не могла о том, чтобы моя любовь «с первого класса и с первого взгляда» наконец-то признается в своих чувствах, но сейчас я просто знаю, что это случится сегодня.

За неделю я чуть с ума не сошла от счастья, ведь вот он, тот, кого я буду любить всю жизнь. И нет, это не юношеский максимализм. Нет! Только не для меня и только не в тот момент.

Подойдя к зеркалу, я накинула невесомую лавандового цвета шаль, провела пару раз по волосам расчёской, губы блеском мазать не стала, а то вдруг первый поцелуй случится именно сегодня.

Мы пошли гулять в парк, который находился через три улицы, разговаривали, шутили, а я улыбалась, как дурочка. Счастливая дурочка.

Как сейчас помню, на нём синяя рубашка поло и голубые джинсы, на мне платье в соцветие лаванды. Солнце и майский ветерок. Мы сели на скамейку, он робко погладил мои пальцы.

– Можно, я попробую? – спросил он неожиданно и замялся.

– Что можно?

– Я очень давно хотел это сделать, только я раньше ни с кем не целовался, – он немного покраснел.

Так, не только со мной случится первый поцелуй.

– Можно. Для меня это тоже будет впервые.

– Закрой глаза, я хочу, чтобы ты почувствовала, что тебе говорят твои чувства, – сказал он, и я послушно это сделала.

И вот он, тот самый первый поцелуй, волшебный, такое больше никогда не повторится. Во мне перевернулось всё, и мне до дикости было приятно, прикосновения его губ были очень мягкими и сладкими. Мёд, да, мёд, мой первый поцелуй был со вкусом мёда.

Неожиданно в моей груди словно взорвалась бомба, мои руки как-будто стали нагреваться, да что там руки, всё тело. Меня охватило чувство неудержимого голода, ощущение такое, что я никогда не ела, или после длительной голодовки, и я на чистых инстинктах, ничего не понимая, прижалась к нему сильнее. Но мне этого показалось мало, и я села к нему на колени, словно взлетела. И всё это не разрывая поцелуй.

Серёжа поднял меня на руки и прижал к дереву, держа на весу, но я этого уже не осознавала. Я чувствовала, будто что-то забираю у него, очень необходимое мне сейчас так сильно, что если остановлюсь, умру.

По моему телу бежали мурашки, а вслед за ними растекалось что-то тягучее и приятное, незнакомое ранее. Сладкое и кислое на вкус одновременно.

Его энергия проходила через всю меня, оставаясь в каждой клеточке, наполняя меня и даже переполняя всю от макушки до пяток. Глаза Серёжи начали мутнеть, его руки ослабли и повисли, но я всё ещё на нём висела, вцепившись в него. Сердце его начало замедляться тук, тук, тук.

Когда я остановилась, то осознала – он не дышит.

Я не понимала, что произошло. Это сделала я? Я убила его?

Вот тут меня накрыло осознание, что я ничего не могу сделать для него, не могу заставить его больше дышать, никогда. Именно эта мысль била отбойным молотком в голове.

Паника и дикое отчаяние охватили меня, я отползла от него подальше, мне стало очень страшно. Единственное, что я смогла сделать, это позвонить папе, он взял телефон сразу после первого гудка.

– Диана, – его взволнованный голос дал мне понять, что он что-то понимает.

– Алло, папа, мы в парке через три улицы от дома, рядом с прудом, – через слово я заикалась от слёз.

– Диана, – прикрикнул он на меня, прекращая мою истерику, – объясни нормально, что происходит?

– Папа, быстрее, умоляю… папа!