Глава 10

– Жаль, конечно, что Доре пришлось срочно уехать, – Алина тяжело вздохнула, а потом улыбнулась собеседнику. – Но зато я с вами, наконец-то, смогла увидеться. Я скучала, и очень-очень рада вас видеть, честно.

– Я тоже рад, – неожиданно (для себя самого) искренне ответил и тоже улыбнулся Ифанидис. – И постараюсь выполнить твою просьбу как можно быстрее.

– Дядя Коля, вы лучший!

Алина не удержалась, вскочила со стула и обняла сидевшего напротив Ифанидиса. Тут же смутилась и села на место:

– Ой, извините, я просто…

– Ну что ты, девочка моя, не надо извиняться, это ведь от души, – негромко произнес Кайман, смотревший на девушку со странным выражением лица. Перевел взгляд на часы, нахмурился: – Ого, засиделся я с тобой. Мне пора, а ты не спеши, побудь здесь, отдохни, здесь воздух замечательный. В твоем положении надо бы почаще выбираться из города. Счет, кстати, оплачен.

– Спасибо, дядя Коля, – с теплотой произнесла Алина. – За все спасибо. И вам, и Доре.

– Не за что, – усмехнулся Ифанидис. – Реально не за что.

– Но как же! Если бы не вы…

– Прекрати! – «дядя Коля» довольно резко прервал очередной поток благодарности, Алине даже показалось, что сделал это раздраженно. – Все, я пошел. Появится информация о твоей матери – сообщу.

– Я буду ждать! Доре привет передавайте.

Ну вот, даже не обернулся, только рукой взмахнул – передам.

Алина задумчиво водила пальцем по краю пустой чашечки из-под кофе, глядя вслед уходившему Ифанидису. Зря, похоже, она обниматься полезла, наверное, в их семье это не принято. Во всяком случае, она никогда не видела, чтобы Дора обнимала отца. А тут Алина с телячьими нежностями, да еще и в публичном месте! Вот дядя Коля и напрягся.

Ладно, буду иметь в виду. А сейчас пора домой, стемнеет скоро.

Но сначала в магазин, за продуктами. Завтра Димка возвращается, надо что-нибудь вкусненькое приготовить. Он всегда так искренне восхищается ее стряпней, а потом с таким удовольствием все это ест, что хочется готовить и радовать любимого мужчину еще и еще.

Алина подкатила загруженную тележку к машине, открыла багажник и начала перекладывать туда пакеты с продуктами. Улыбнулась невольно: набрала еды на полк солдат, а не на семью из двух – пока – человек.

Семью… С ума сойти, у нее теперь своя семья, взрослая жизнь, скоро мамой станет. А год назад она робко мечтала о поцелуе с Никитой и переживала за курсовую.

Год – а словно десять лет назад. Или сто.

Внимание привлек звон разбившегося стекла и странная возня с соседнего ряда парковки. Алина осторожно выглянула из-за поднятой дверцы багажника, порадовавшись, что у нее хэтчбек, а не седан. За багажником седана фиг спрячешься.

А, ничего особенного, алкаши вино уронили. Похоже, вон тот, что посередине, не удержал пакет с продуктами, и страдалец – не алкаш, пакет его – теперь валяется на бетоне парковки в медленно растекающейся бордовой винной луже. А незадачливый пакетоносец повис на плечах товарищей, и они ведут его к другой машине. Ну как ведут – тащат, мужик совсем невменько. Конечно же, за руль своей тачки ему сейчас нельзя.

Алина усмехнулась, покачала головой – алкаши везде одинаковы – и собралась уже захлопнуть дверцу багажника, когда из микроавтобуса, к которому, как оказалось, волокли пьянчужку, вышел…

Нет, вывалился, причем Алине даже почудилось, что с чвяком огромного слизня, отвратительный жирдяй. Тот самый, что бился с Агеластосом на аукционе, намереваясь перехватить лот – ее, Алину, в дурацкой кукольной коробке. А когда проиграл, попытался…

Девушка содрогнулась, вспоминая липкие губы на своем лице и мерзкие потнючие толстые пальцы, шарящие по телу. Алекс тогда вовремя появился и спас ее.

Стоп. Глаза разуй, курица! Тот, кого сейчас подтащили к гадко ухмылявшемуся жирдяю, и есть Алекс! И он явно не пьян, его вырубили, причем не ударом, все же люди есть на парковке. Видимо, вкололи какую-то гадость.

Так, надо срочно позвонить дяде Коле, это ведь по его просьбе Алекс участвовал в аукционе. Алина, продолжая прятаться за поднятой дверцей, вытащила из сумки смартфон и едва не взвыла от злости – разряжен! Вчера вечером забыла на зарядку поставить, утром решила, что на день еще хватит.

На день и хватило. А на вечер – уже нет.

Алекса тем временем затолкнули внутрь микроавтобуса. Захлопали дверцы, закрываясь, и микрик медленно покатил к выезду с парковки.

Что же делать?!

Как минимум – не стоять с раскрытым ртом, муха залетит. И не метаться по парковке, кудахча и хлопая крыльями. Езжай следом, а там видно будет.

* * *

Что за мерзкие звуки? Похоже на смесь утробного кваканья гигантской жабы и отрыжки. Однозначно не услада для слуха даже в нормальном состоянии, а уж когда голова и так вот-вот взорвется, и мутит до горечи во рту, хочется заткнуть источник звук любым способом. Главное, чтобы наверняка.

Алекс застонал и, едва сдерживая тошноту, попытался осуществить желаемое хотя бы вербально:

– Заткнись!

– Гляньте, очнулся! – в отрыжко-кваканьи булькнула радость. – Ишь ты, шустрый какой. А меня уверяли, что ты в себя придешь не раньше завтрашнего утра. Я даже расстроился – целую ночь ждать! А ты умничка, порадовал Сола. Теперь ночь Сола будет прекрасной, Сол много интересного приготовил для тебя, Сол предвкушает.

Что он несет? Кто это вообще? Алекс с трудом раздвинул чугунные заслонки, по какому-то недоразумению занявшие место его век. Образовавшаяся щель транслировала салон микроавтобуса, салон покачивался, значит – едут. Народу внутри хватало, считать по головам Алекс не стал, не имело смысла. Их в любом случае много для него одного. Но они все молчали.

Источником мерзкого звука была бесформенная куча, растекшаяся по сидению напротив. Куча каким-то чудом смогла впихнуться в очевидно дорогой костюм, и только это хоть как-то сформировало человекоподобные формы, обозначив руки, ноги и голову.