Глава 3

Проблема сейчас сидела напротив меня в кафе и сама собой рассасываться не торопилась.

Я мрачно рассматривала нового питомца. Малец радостно пялился на меня в ответ. На приютского заморыша он не походил – обычный мальчик, просто подвижный, а потому и худенький. Кожа чистая, слегка загорелая, даже румянец играет на щёчках. Волосы блестящие, гладкие, чуть вьются каштановым завитком. Ангелочек, ага. И карие глазки такие чистые, невинные… А ведь дядьку вокруг пальца не так просто обвести. Раз он этой деточкой был недоволен – значит, было за что. Потому и мне верить ему не следует.

– У тебя братца, случаем, нет старшего? – подозрительно прищурилась я на мальца. – Такого же наглого поганца, как ты? А то порода мне твоя скуластая не нравится.

– Нету! Сирота я, тётенька, – радостно пискнул малец. – А ты теперь мамкой моей будешь, да? Жаль, а то я бы на тебе женился, когда вырасту.

– Так, сюда слушай, – оборвала я болтуна. – Я тебе не мамка, это во-первых.

Малец с готовностью закивал, растопырил ладошку и показательно загнул один палец.

– Во-вторых, нянчиться я с тобой не собираюсь.

– Ага, ага, – загнул он второй. – Ты, тётенька, не переживай, я самостоятельный.

– Что-то борзый ты слишком для сиротки, – хмыкнула я. – Ладно, вещички твои где?

Деточка хлюпнула носом и пустила слезу.

– Так нет у меня ничего, тётенька… Ни обувки, ни одёжки… И жить совсем негде… И кушать нечего… Помру в подворотне от голода и холода, если прежде злые люди в шахты не продадут… Вот разве что добрая тётенька накормит, приютит… – заныл он.

– Паяц, – презрительно ответила я. – У тебя ботинки новые, ещё даже неразношенные. И мордочка аж лоснится. Голодать и мёрзнуть тебе точно не приходилось.

– Так это допрежь, – бойко ввернул пацанёнок. – А теперь жизнь вона какой стороной повернулась. Ну, не лицом, то есть. А «в-третьих» будет? А то после двух обычно три идёт. Ну, это если ты, тётенька, вдруг считать не горазда. Я вот умею! Хочешь, научу?

– А в-третьих, ешь своё жаркое и помалкивай! – взъярилась я.

И немножко испугалась. А ну как снова? Лишу его ещё ненароком способности говорить… Но нет, в пальцах не закололо, в ушах не тренькнуло, а малец пропищал что-то согласное в ответ.

– Сколько в тебя влезает-то! Третью порцию уминаешь!

– Мне тело набирать надо, – авторитетно заявил ребёнок. – У меня сейчас самый рост. Вот вырасту большим и сильным, и дяденька Скоропут меня в полицию возьмёт. Буду злыдней всяких ловить. Но ты, тётенька ведьма, не переживай, я тебя магам не сдам.

– Да не ведьма я! – раздражённо крикнула я. С соседних столиков обернулись. – Не бывает их потому что. Заткнись и ешь!

Малец пожал плечами и набросился на очередную тарелку. И как в него столько помещалось? Я поесть тоже любила, благо не в коня корм, но до этого проглота мне было далеко.

Ну, вот что я такого сделала, что теперь ещё и за этим недоразумением присматривать? Ничего ведь!

– Ладно, звать тебя как? – вздохнула я, смирившись с неизбежностью.

– Э́ричек, – оторвался малец от пирога размером с его головёнку. – А ты Уна Райкконен, я уже знаю. Ой, тётенька, мне так твоё имя нравится! Ты вот прям такая и есть – У-ууу-уна! Но я твою фамилию, приёмная мамка, брать не буду, ладно? Вдруг всё-таки женюсь на тебе, если не передумаю. А на родственниках нельзя же.

Я только закатила глаза. А в кафе уже ввалились шумные музыканты, и я поморщилась. Час от часу не легче.

– Так, малой, остальное с собой заверни, – решительно сказала я. – А я тут больше не останусь.

– Новая песня! – заголосил патлатый оборванец. – Шлягер сезона! Отвал башки! Такого вы ещё не слышали! Она порвёт этот город! Готовьте кошельки, уважаемые, ибо вы будете требовать её на бис не менее пяти раз! «Пастушка и дракон»!.. И-иии, скрипач, рви струны, не жалей!.. «Как-то раз деньком прелестным пролетал лужком чудесным…»

Голова моя моментально заныла, в глазах зарябило, но я уже выбежала из кафе, не заботясь о том, что малец за мной не поспеет. Хозяина заведения я знала, деньги потом занесу, не обидится.

– А чего ты убежала, давай послушаем! – вприпрыжку нёсся за мной питомец. Я надеялась, что он отстанет и потеряется, но нет, глазастый и шустрый оказался. – Складно же поют! Тётенька, а мы к тебе идём? А ты мне молочка согреешь на ночь? А сказку расскажешь?

Отвечать ему я не стала и продолжила идти прямо. А остановилась лишь через пару кварталов. Обернулась. Не отстал, зараза. Малец радостно сиял щербатой улыбкой. Пары зубов сверху не хватало, но на их месте уже наметились новые взамен выпавших молочных.

Вот незадача-то. На постоялый двор к Жуку его вести действительно не стоит. Это лично мне хозяин должен, потому в обиду не даст. А малец больно говорливый, доболтается. Тем более что деньжата у него водятся, если Скоропут не приврал. Не обманом выманят, так просто побьют и отберут.

Как ни крути, а вариантов больше не оставалось. Я глубоко вздохнула, всё ещё сомневаясь. Но на самом деле решение приняла ещё в участке.

– Так, малец… Как там тебя, говоришь?

– Те́ддичек, – с готовностью пискнул он. – А полное – Теодор.

– Не дорос ещё до Теодора, – перебила его я. – Назовут же…

И нахмурилась. То ли у меня со слухом беда, то ли этот шепелявит… Но мне показалось, что сначала он назвался Эричком. А, неважно.

– В общем, жить мы с тобой, Теддичек, в одном тайном местечке будем… Только сидеть мне там тихо, как мышь! И нос свой не совать, куда не надо. А только туда, куда я разрешу, понял? И во всём меня слушаться. Уяснил?

– Да, тётенька Уна! Без твоего разрешения ничего никуда не совать! – лыбился ребёнок.

Я ещё раз глубоко вздохнула. Ох, пожалею я об этом…

– Тогда пойдём.

И сунулась в неприметную калитку, заросшую мухожоркой ползучей. За каменным забором раскинулся запущенный сад – к счастью, обычный, а не из растунций – а посреди него высился некогда величественный двухэтажный особняк. Покопавшись в водостоке, я выудила ключ и отперла заднюю дверь, что предназначалась для прислуги.

– Ну ни черта себе! – завопил ребёнок, едва попал внутрь. – Я что, в настоящем господском доме жить буду? Ничего себе, как тут здоровски!

– Да заткнись ты, – чуть сама не взвыла я. – Не ори. И вообще громко не разговаривай, понял?

– А-аа!.. – громко зашептал он. – Понял! Это чтобы соседи не услышали, да? И не донесли, что мы в чужой дом пробрались?

– Ну… да, – замялась я.

– А если хозяева вдруг вернутся? – сделал он страшные глаза.

– Не вернутся, – успокоила его я. – Ну, не скоро, по крайней мере.

– Вот так да! – восторженно рассматривал он обстановку. – Я такой роскоши вообще никогда не видел! А чтобы жить в ней – так ваще-еее!..

– Это просто кухня, идиот, – покачала я головой. – Так, слушай меня теперь внимательно. В кухне находиться можно. Отсюда же есть чёрный ход наверх, там спальни. Я сейчас отведу тебя в ту, в которой жить будешь, а в остальные соваться не смей. В ту, где я буду спать, тоже. Уборные в самих комнатах, далеко ходить не надо, если приспичит. И теперь самое главное! В гостиную, столовую и холл на первом этаже не заходить. Это очень важно, понял?

Тут я немного встряхнула мальца за плечи, чтобы дошло. И добавила ласково:

– А то выпорю. Сильно. Вообще пожалеешь, что на свет родился.

– А там что? – загорелось любопытство в его карих глазёнках.

– Там призраки и чудовища. Потревожишь их – порка мамкиной лаской покажется. Усёк? И ещё. Вот этот чулан на кухне тоже никогда не откры…

– А-АААА-АА!!… – завопил ребёночек, именно в этот момент подцепив защёлку и узрев то, что скрывалось за дверью запретного чулана.

– А-аааа-аа, – механически и бездушно вторила оттуда кухарка. – Хороший мальчик. Давай, скушай ложечку. За папу. За маму. За упокой бренного тела, что и после смерти некоторым только снится.

Из чулана уже знатно попахивало. Ложки у кухарки не было, но вопящего мальца она ловко заткнула сухариком. Мальчонка выплюнул угощение, воззрился с ужасом на чуть заплесневевшие зелёные пальцы и завизжал заново:

– А-АААА-АА! Живая покойница! Мёртвого убоища дохлый труп!..

– Мора. Насильно поднятое умертвие, – равнодушно ответила кухарка и обратилась уже ко мне всё тем же бесцветным голосом. – У меня, кстати, срок годности заканчивается. Закопайте уже, а?

В подтверждение её слов у кухарки отвалился безымянный палец с кольцом. А вопящий малец уже улепётывал, задевая по пути медные кастрюли, глиняные горшки и прочую утварь, создавая при этом невообразимый грохот.

– КУДА-А!.. – взревела уже я. – А ну стоять! Туда нельзя, сказала же тебе!

Но было поздно. Теддичек, или как его там, уже выбежал в прилегающую столовую и достиг гостиной.

– Да твою ж мать, – устало вздохнула я.

И неторопливо пошла ловить питомца. Из дома всё равно не выберется. Парадный вход запечатан магией, окна тоже так просто не открыть. А разбить их у него силёнок не хватит.

Новый вопль, сопровождаемый визгливым понуканием, раздался уже из холла.

Малец забился за стойку с зонтами, а сверху над ним навис местный дворецкий.

– Вылезай, – мрачно сказала я, подойдя. – Ничего они тебе не сделают…

– Нет, ты глянь, Либби, она ребёночка уже нагуляла, – раздался сварливый голос.

– …зато мне теперь весь мозг вынесут, – поморщилась я. – Какой «нагуляла», дамочки?!.. Меня тут полтора года всего не было. А этому паршивцу уже лет восемь! Сколько тебе, кстати, малец?

– Э-эээ… Восемь, ага, – довольно быстро пришёл в себя мальчонка. – Где-то так.

– Ага, значит, в прошлый раз нагуляла! Восемь лет кровиночку прятать! – присоединился ещё один занудный женский голос. – В семнадцать родить – как тебе, дорогая Китти? А теперь решила-таки приволочь.

– Но вообще мальчик хорошенький. Скуластенький такой… Порода чувствуется, – с сомнением произнесла первая сплетница. – Надо же, может, не абы с кем эта блудница согрешила…

Портреты обеих противных дам я с треском развернула лицом к стене. Они пытались было возмутиться, но много ли в глухую стену наговоришь? Осталось разобраться с дворецким.

– Фу, – неуверенно скомандовала я.

– Пароль устарел, – злорадно подплыл ко мне призрак. – Для управления домом требуется подтвердить ваш статус.

Я покосилась на мальца. Тот подозрительно быстро успокоился и сообразил, что бояться нечего.

– Изыди, Фрэнки, – ласково попросила я.

– Непраа-аавильный пароль! – обрадовался дворецкий. – Для распознавания личности и смены пароля приложите палец к родовому камню и ответьте на контрольный вопрос: как звали вторую гувернантку внучатой племянницы госпожи Амелии Стефен-Дари…

– Да как вы меня достали-то все! – рявкнула я.

– Незаконное проникновение в частную собственность! – восторженно заверещал, раздражая меня ещё сильнее, призрак. – Захват чужого дома! Произвол и злой умысел! Я сообщу в полицию! Я буду писать жалобы в муниципалитет! В столичную титульную палату!

– Ага, из дома сначала выберись! Или пальцы из плоти отрасти, чтобы жалобы писать!

По-хорошему, сейчас стоило успокоиться и попытаться заново наладить контакт с непростым домом, но события последних дней совершенно вывели меня из равновесия. И я снова не сдержалась.

– Я! Буду!! Здесь!!! Жить!!!! – тяжело чеканя каждое слово, проорала я. Пальцы отчаянно зудели, но уже было не до последствий. Я просто хотела лечь в мягкую кроватку, уснуть и ни о чём не думать. – И ты, дурацкий дом, будешь меня слушаться!

И… ой-ёй. В ушах зазвенел привычный колокольчик, оповещая о том, что так всё и будет.

– Ну и ладно, дорогая, чего орать-то сразу, – тут же послушно согласился дворецкий. – Ну и живи себе на здоровьице. Тебе твою обычную спальню?

– И ванну. А утром завтрак. И этого… тоже куда-нибудь пристройте, – устало кивнула я на мальца. – Доступ – «гость». Не очень дорогой и не очень желанный. Но кормят пусть от пуза и по первому требованию.

– Продукты купить надо, – сунулась в гостиную дохлая кухарка. – Готовить не из чего. Или вот из этого и готовить? Мелковат, но на пару недель тебе хватит.

– У меня, кстати, кредит в лавках исчерпан, – сообщил дворецкий Фрэнки. – Счета давно не пополнялись.

– А нам рамы сто лет не мыли! – прогундели перевёрнутые портреты. – Последний раз нам только мамы мыли рамы…

Опять это нытьё… Потому я и не любила этот дом и пряталась в нём лишь в крайнем случае. Я потянулась за кошелём. Но взгляд мой вдруг упал на мальца, устроившегося в кресле и с интересом наблюдавшего за моей перепалкой с местной прислугой. Что-то быстро он оклемался. Да и пугался ли вовсе? Вроде поначалу смышлёным казался, послушным, а ведь будто специально бросился во все запретные зоны сразу…

– А вот и ваш новый спонсор, – злорадно указала я на мальчонку. – Фрэнки, ты потряси его как следует, а то жрать он в три горла горазд, а я на эту нежданную радость тратиться не планировала. Да и Скоропут сказал, что денежки у него водятся, а дядька мне врать не станет…