Глава 3

В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, зашли. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять – это Поль. Только он стучал подобным образом, три быстрых удара.

– Опять на кусках? – недовольно проворчал он, застав меня с хлебной горбушкой, щедро покрытой маслом. Я виновато пожала плечами.

– Готовить некогда, да и лень. Нам с Марни и так нормально. – Хвостатая воинственно пискнула, вступаясь за хозяйку, и продолжила умываться как ни в чем не бывало.

– Я тушеной телятины с овощами принес. Откажитесь, значит?

Отказываться мы не спешили, одновременно облизнувшись.

– Спасибо! С удовольствием съедим.

– Мой новый фирменный рецепт. Я туда трав добавил: базилика, эстрагона и розмарина. И капельку лимонного сока. Кажется, неплохо вышло. Но нужен твой утонченный вкус. Попробуй и скажи свое мнение.

Поль продолжал меня подкармливать, хотя я уже много лет как освоила профессию швеи и зарабатывала себе на жизнь сама, но друг упорно игнорировал этот факт, балуя блюдами из «Белого гуся».

Впрочем, я едва сводила концы с концами, поэтому была искренне благодарна ему. Клиентов у меня год от года становилось все меньше. Не по причине, что я была плохим мастером, а потому что наша деревня редела на глазах. Близость к столице сыграла в этом не последнюю роль. Многие местные оставляли свои ветхие домики и переезжали жить и работать в Эрадон.

Последние годы город развивался стремительными темпами: открывались фабрики, процветала торговля, множились мастерские, лавки и таверны. И везде требовались руки. Много рук. Да и заработок там был не ровня нашему, деревенскому.

Я приняла горшочек с телятиной. Сняла крышку и глубоко вдохнула аромат. Пахло сногсшибательно. Надо признаться, у Поля был особенный талант. Он всегда интуитивно знал, что нужно добавить в блюдо, чтобы из просто вкусного оно превратилось в великолепное, как подчеркнуть продукт или необычное сочетание.

– Ешь сейчас, не то остынет, – велел Поль.

– Да я на ужин погрею, – попыталась было спорить, но наткнулась на осуждающий взгляд. – Хорошо, – в конце концов я быстро сдалась и переложила содержимое горшочка в тарелку.

Марни сразу стребовала свою долю.

– Вкусно, – проговорила я после первой ложки. – Травы отлично подыгрывают мясу. Чудесное послевкусие. – Друг расплылся в довольной улыбке.

– Я вот чего к тебе пришел, – вдруг оживился он. – Мне завтра в Эрадон надо по делам. Поехали со мной? Я управлюсь за полчаса, а потом рванем на открытие Большой осенней ярмарки. Погуляем, яблок к карамели поедим.

– Нет, – сразу отказалась я.

– Почему? – удивился Поль. – Заказов много?

Нет, заказов у меня на завтра не было, как и денег на гулянья. А ведь обязательно захочется что-нибудь купить. Но нужно было экономить и копить на дрова. Зима впереди. Да и сапоги давно износились. Про ремонт крыши я даже не мечтала.

– Просто не хочу, – буркнула я, потупив глаза в тарелку. Рассказывать другу о проблемах желания не было.

– Как не хочешь? Помнишь, как мы весело гуляли там три зимы тому назад. Там и фокусник выступал и гадалка. А эти танцы плясунов с бубнами. Ты так смеялась! Какие они кувырки в воздухе делали, аж дух захватывало. – Я улыбнулась воспоминаниям. Было и правда зрелищно. – Ну, поехали! – Продолжил уговаривать меня Поль, строя жалобные рожицы. – У меня так редко бывает выходной, хочется провести его вместе. Да и открытие ярмарки бывает раз в году.

– Четыре. – Поправила я его. – Еще есть зимняя, весенняя и летняя.

– Но осенняя-то самая крупная!

– Ладно, – я согласилась на уговоры друга, поддавшись соблазну. Счастливые воспоминания манили, хотелось снова окунуться в атмосферу праздника. А может свою роль сыграла телятина, она словно таяла во рту и наполняла тело теплом и блаженной сытостью.

– Вот и отлично! Зайду завтра рано. Будь готова. – Поль, прихватив пустой горшочек, направился к выходу.

– А поедем на чем? – запоздало поинтересовалась я.

– На Ласточке, – ответил Поль и скрылся за дверью.

Ласточкой звали старую кобылу, которую недавно прикупила Клеона. Она прихрамывала, но была еще в состоянии тащить за собой телегу.

Хозяйке «Белого гуся» часто приходилось ездить в столицу за продуктами. Конечно, мясо, овощи, молоко и яйца она брала у местных. Но вот муку для хлеба, рыбу, крупы и специи ей приходилось закупать в Эрадоне.

Раньше она заимствовала лошадь с повозкой у кого-нибудь из соседей. Те охотно давали, кто за серебряник, кто за два. Но не так давно она решила обзавестись своим собственным транспортом. Лишний рот и хлопоты ее не смущали.

Я с жадностью доела обед, даже всю подливку куском хлеба вымакала с тарелки. Все-таки Поль повар от Богов. Не иначе, как мудрая Нуар наделила его этой способностью.

После еды глаза стали слипаться. Бессонная ночь давала о себе знать. Даже бодрящие травы не справлялись с сонливостью и вялостью.

Решив, что надо прогуляться, я аккуратно сложила оба, только что законченных платья, и отправилась к Марьям. Она жила недалеко, через восемь домов от меня, пять из которых пустовали.

Сквозь покосившиеся заборы, я с грустью рассматривала забитые окна, да заросшие дворы. Осень уже тронула их своей рукой, выкрашивая в желто-ржавые оттенки, отчего они выглядели еще более жалкими и заброшенными.

Старушку я застала на лавочке возле дома, она подставляла лицо еще теплому солнышку и с закрытыми глазами улыбалась своим мыслям.

– Ясного вам денечка, Марьям! – как можно громче поздоровалась я, женщина была глуховата на одно ухо.

– Эмма, неужто уже управилась?

– Да, все ушила. Будете примерять?

Старушка приняла свои наряды из моих рук, по очереди расправила и внимательно осмотрела.

– Не буду, и так вижу, что идеально сядут. Ты отличная рукодельница, вся в мать. – При упоминании родительницы меня, как всегда, охватила грусть.

– До нее мне далеко.

– Не спорь со старой Марьям, мне виднее. – Строго, с ноткой недовольства проговорила соседка. Я лишь улыбнулась в ответ.

– С вас два серебряника, как мы и договаривались.

– Обожди, сейчас принесу.

Женщина неторопливо поднялась с лавочки и скрылась за дверью. Вернулась она с тремя монетами в руках.

– Вот держи, – протянула старушка мой заработок.

– Тут на один серебряник больше.

– Ничего, ты бери. Тебе нужнее, мне, старой Марьям, уже и тратить их некуда.

Я посомневалась, но отказываться не стала. Деньги мне были очень нужны, поэтому не до гордости.

– Спасибо, – от всей души поблагодарила я.

– Чего уж там, – отмахнулась старушка, – твоя работа стоит гораздо больше.

Мы тепло попрощались, и я отправилась домой, по дороге пройдя вдоль леса. Вдруг найду гриб-другой, да пожарю на ужин с луком. Но мне не повезло, дождей давно не было, поэтому грибы показывались неохотно.

Раз заказов больше на сегодня не было, я села за пошив своего платья. Недорогую, но добротную хлопковую ткань нежно-бирюзового цвета мне удалось купить по отличной цене в мою прошлую поездку в Эрадон, что случилась тем летом.

Я была уверенна, что от желающих заказать из нее платье не будет отбоя, но, к сожалению, кусок ткани так и пролежал без дела. Местные донашивали старое, а если и предвиделись покупки, то брали в столице готовую одежду. Так выходило дешевле.

«Побалую себя», – решила я. Обновок у меня давно не было, а то, что есть уже порядком поизносилось.

Разметка была нанесена еще пару дней назад, поэтому взяв любимые ножницы с увесистыми ручками, я принялась за раскрой деталей, напевая себе под нос веселую детскую песенку.

Мысленно я уже рисовала себя в приталенном платье с конической юбкой до пят, в складках которой обязательно будут прятаться пару потайных кармашков. Для швеи они никогда не бывают лишними.

В чувство меня привело звонкое падение карандаша на деревянную столешницу. Еще мгновение назад я помнила, как лезвия ножниц врезаются в ткань, и вот, миг спустя, сижу перед листом бумаги с ненавистным, выученным до последнего штриха, рисунком.

Тяжело вздохнув, я скомкала лист и безжалостно отправила его в печь.

Что ж, ожидаемо, они всегда приходят парой. Мои ночные кошмары и неконтролируемые рисунки. Точнее, рисунок. На бумаге всегда появлялась одна и та же картинка.

Аккуратными ровными штрихами набросана незнакомая улица. Ряд разномастных каменных домиков с черепичными крышами раскинулся вдоль брусчатой дороги. Но больше всего – своей четкой прорисовкой – выделялся одноэтажный дом, изображенный по центру. Он был словно зажат между более рослыми соседями, приступающими к нему, стена к стене.

Раз за разом картинка оставалась практически неизменной. Менялось на ней лишь время года. Иногда я могла разглядеть бутоны, зацветшие на растение в кадке на открытом деревянном балкончике одного из крайних домов. В другой раз там обнаруживались лишь голые плети.

А еще были лужи, которые то появлялись, то пропадали с рисунка.

Я встревоженно проверила ткань, не изрезала ли я ее, где не нужно. Но нет, ножницы замерли с широко раскрытыми лезвиями на линии разметки.

Сколько я себя помню, у меня время от времени случались подобные «приступы». Начались они после исчезновения Эллы, вместе с которым пришли регулярные ночные кошмары. Поль подшучивал, что так во мне пробивается дар художника.

Но нет, рисовать у меня выходило очень скверно. Иногда я пыталась целенаправленно изобразить хоть что-то элементарное. Но получившийся результат и рядом не стоял с четкими штрихованными рисунками, появлявшимися во время моих загадочных «приступов».

В детстве я пыталась разгадать смысл этой картинки, показывала ее соседям. Вдруг, кто узнает эту улицу, но в ответ все лишь пожимали плечами.

Со временем «приступы» все больше меня пугали, и я начала тщательно их скрывать. К счастью, с каждым годом они случались все реже. Ужасно осознавать, что в любой момент ты можешь выпасть из реальности на несколько минут.

Еще страшнее было думать, как мне в таком состоянии удавалось найти бумагу и карандаш. Теперь я всегда старалась держать их под рукой.

Однажды, Поль стал свидетелем моего подобного состояния. Нам тогда было по десять. Стояла невыносимая жара, превращающая работу на кухне в ад, и Клеона отпустила нас после обеда ненадолго искупаться в речке, чтобы слегка освежиться.

– Давай залезай быстрее! – кричал мне друг из воды, шлепая по ее поверхности и запуская в воздух фонтанчики брызг.

Под платьем у меня была нательная сорочка, но я стеснялась при Поле раздеваться до нее. Поэтому терпеливо ждала, пока он отплывет подальше, чтобы скинуть свой наряд и нырнуть в живительную толщу воды.

Мое терпение было оправдано, неугомонному Полю быстро наскучило меня звать, и он широкими гребками поплыл от берега. И только тогда я начала расстёгивать крошечные пуговки на платье.

Очнулась я, когда друг с силой тряс меня за плечи. В его глазах застыл настоящий ужас.

– Эмма, очнись! – крикнул он мне прямо в лицо.

– Зачем так орать! – Я недовольно потерла уши, в которых теперь стоял звон.

– Слава Богам! – мокрый, после реки, Поль крепко обнял меня.

И только тогда я заметила знакомый рисунок, начертанный на песке. Сразу стало не по себе.

– Это я нарисовала? – прошептала я, заранее зная ответ.

– Да! Это было ужасно. Ты широко распахнула глаза и, не мигая, принялась чертить это пальцем. Я пытался тебя остановить, кричал, тряс. Но ты не реагировала. – Друг нервно размахивал руками. – Я даже пытался помешать тебе, – добавил он чуть менее эмоционально, – стирал рисунок. Но ты выводила его снова и снова. И пришла в себя только, когда закончила.