3

Следующим утром, после двухчасового принятия душа, Таня выскочила из ванной абсолютно голая и поскакала по коридору на мысочках, оставляя за собой мокрые следы на полу. Никакого отношения к эксгибиционизму это не имело, а было связано лишь с тем, что в ванной не нашлось ни одного чистого полотенца. В его поисках Таня порылась в нескольких шкафах, а затем обнаружила еще одну узкую дверь в коридоре – в гардеробной-то точно есть чем вытереться. Когда Таня замотала голову полотенцем, тело почти высохло, само собой. В кладовой между стеллажами находилась еще одна дверь.

«Закрыто», – дернув за ручку, подумала девушка. Сверху и снизу находились дверные засовы, замазанные толстым слоем краски вместе с самой дверью и стеной. Засовы прилипли намертво, а распаренные пальцы соскальзывали с маленькой задвижки, тем самым разжигая интерес еще больше. Таня не собиралась сдаваться и вспомнила о ящике с инструментами, который видела накануне вечером в коридорном шкафу. Споткнувшись о свои сумки, которые все еще валялись в проходе, она взяла отвертку, пассатижи и вернулась обратно. «Вот теперь-то ты откроешься», – прикусив нижнюю губу, сказала Таня. Все оказалось сложнее, чем ожидалось, но уже через несколько минут краска была содрана, засовы искорежены, и дверь сдалась в борьбе с неутолимой жаждой удовлетворить любопытство. Дверь открывалась на себя, на пути встали коробки с обувью и большая плетеная корзина с посудой. Через щель в двадцать сантиметров виднелась только темнота, Таня просунула руку и стала водить по стене в поисках выключателя – но его там не оказалось, и тогда девушка расчистила проход, чтобы дверь открылась полностью. Комната была небольшой, может быть, чуть больше кухни, но вытянутой формы. Свет, пролившийся из коридора через кладовую, осветил лишь часть комнаты – много-много картонных коробок, покрытых ровным голубоватым слоем пыли, стояли друг на дружке, деревянная кровать – на ней книги, коробки, набитые полиэтиленовые мешки, старинный деревянный комод, а к нему прислонено стоящее рядом на полу зеркало, завязанное в простынь. Это все, что удалось рассмотреть. На несколько секунд Таню охватил ужас и парализовал ее голое тело, стоящее посреди комнаты в тусклой полосе пролившегося света, словно муху после укуса паука-птицееда. Девственный покой чьей-то некогда существовавшей здесь жизни был разрушен в тот самый миг. Всю таинственность и загадочность ситуации испортил молодой мужской голос из-за стены:

– Кто здесь?

Таня стояла неподвижно.

– Кто вы? Я вас слышу.

Таня испуганно выбежала из комнаты в гардеробную и придвинула обратно плетеную корзину с посудой, представляя выражение лица сестры, когда та узнает о том, как Таня сломала дверь и голая влезла на соседскую территорию. Но и с ее стороны было опрометчиво забыть предупредить, что квартира коммунальная. Хотя, возможно, она об этом и говорила.

Вечером, когда уличный шум стих и за окном послышался ночной стрекот кузнечиков, Таня снова сдвинула в сторону плетеную корзину с посудой. На этот раз девушка была одета, и в руках у нее был маленький фонарик, найденный в той же коробке с инструментами. Круглое световое пятно медленно перемещалось по темной комнате, останавливаясь на мелочах вроде светильника на стене и содержимого в глубине комода. Каждый шаг сопровождался протяжным, раздражающим глухим скрипом, который издавал старый деревянный паркет, будто разговаривая с девушкой. Ему, видимо, наскучила тишина, и он был совсем не против поболтать. Света в комнате не оказалось, из пыльного перекошенного плафона торчал лишь пустой патрон, окон тоже не было, фонарик стал единственным светилом.

«Очень странная комната, – думала Таня. – Соединяет две части квартиры, а по ощущениям она соединяет вовсе не помещения, а две разные жизни». Бурная фантазия закипела, словно извергающийся вулкан, изливая все новые и новые версии.

– Добрый вечер, – раздался голос за стеной.

В этот раз голос ничуть не испугал девушку, даже учитывая то, что она находится не на своей территории, а, наоборот, был очень кстати, поскольку мог пролить свет на некоторые очень волнующие ее вещи.

– Добрый, – отозвалась Таня.

И в голове ее тут же выстроилась очередь из вопросов, расталкивающих друг друга и пытающихся пролезть вперед, словно народ, стоявший в очереди за чем-то очень важным с омерзительным ощущением того, что важного хватит не всем.

Но для начала стоило все же извиниться:

– Простите, что я к вам вот так – без приглашения, очень уж любопытно стало, что здесь.

– Ничего-ничего! Это ваша комната, можете делать с ней что хотите, – с насмешкой ответил голос. – Хотя, учитывая то, что я не знаю, кто вы и как тут оказались, может, и не ваша.

Голос сказал это с каким-то унизительным акцентом, так, что Тане стало не по себе. «Кто я вообще? Может, вор какой-то, лазаю тут среди старья и хлама в поисках сокровищ», – говорило с девушкой ее внутреннее я.

– Апчхи!

– Будьте здоровы, – нежно, с ласкающей материнской заботой ответил голос.

– Апчхи! – чихнула Таня еще громче.

– Наверное, пыли наглотались, – продолжил голос свои издевки.

– Спасибо, – шмыгнув носом, сказала Таня и стала вытирать сопли рукавом так усердно, что луч фонарика начал колебаться по стене.

Девушка пыталась представить своего собеседника, заглядывая в щелку замочной скважины еще одной двери, разделявшей две комнаты. Полная темнота – ничего не видно. Видимо, с той стороны щель была чем-то закрыта или попросту в комнате было темно.

– Увидела что-нибудь?

– Нет! – Таня отпрыгнула от двери. – Ты видишь меня?

– Нет.

– А как узнал, что я смотрю в щель?

– Секрет.

– Давай рассказывай.

– Нет.

– Тогда я уйду.

– Иди. Ты все равно вернешься.

– С чего это ты взял?

– Ты уже была тут. Я слышал, как ты ломала дверь, чтобы попасть в эту комнату. Потом вернулась еще раз. Ты вернешься снова, даже если уйдешь, это точно.

– Мистер Логика. Пока!

Таня сделала несколько скрипучих шагов в сторону гардеробной и затаилась в ожидании. «Сейчас он уйдет, и я продолжу», – думала она.

– Не буду мучить тебя загадками, а скажу сразу, чтобы ты не приняла меня за привидение: полы скрипят одинаково во всей квартире, может, где-то меньше, где-то больше, так что твои шаги, если бы ты ушла, продолжали бы поскрипывать, повернув налево. А этого не произошло, из чего следует сделать вывод, что ты дальше либо полетела по воздуху, либо все еще стоишь здесь. Второе более вероятно. Образовалась тишина. А то, что ты подглядывала за мной в щель, я выяснил по твоему дыханию, я слышал его в щели замочной скважины. Надо задерживать дыхание, чтобы быть незаметной.

– Мистер Ухо. Буду звать тебя так, – зашевелилась Таня, снова подошла к двери и, осветив фонариком, стала тщательно ее осматривать.

Эта дверца была помассивнее предыдущей и закрыта более плотно. Звук хорошо проходил, а значит, дверь была не так совершенна, как казалось.

– Ты унаследовала это жилище?

– Нет, я в гостях, сестра унаследовала, точнее, муж ее. А кто тут жил до этого?

– Семейная пара, преклонного возраста. У них был сын, но он очень давно уехал, еще до моего рождения, и ни разу не приезжал с тех пор, так что я слышал о нем только по рассказам стариков. Еще у них была дочь, но она, к несчастью, умерла в младенчестве, ее не смогли вылечить от пневмонии.

– Жаль.

– Все произошло очень быстро в один из ноябрьских вечеров, девочка долго кашляла, ночью начался жар, когда пришла медсестра, ребенку уже ничем не могли помочь, и к утру она умерла прямо на груди матери. Этого я тоже не застал, а только слышал из рассказов. Отец семейства умер от сердечной болезни в возрасте около шестидесяти лет, а жена его прожила после еще лет десять и тоже скончалась.

– Какая «счастливая» история. А эта комната кому принадлежала?

– Женщине, вроде как родственнице их семьи.

– Она тоже умерла?

– Да, за неделю до моего рождения, очень хотела меня дождаться, но, увы. Женщина была очень интеллигентная, тихая, ходила мало, ноги у нее были разные – одна короче другой, поэтому передвигалась она со специальной поддерживающей палкой и очень медленно. Передала мне подарок на предсмертном одре. Мать рассказывала, что очень удивилась этому тогда, потому как общались они немного и женщина эта была не особо приветлива с соседями, жила в своем закрытом для всех мире, у нее что-то было с головой не в порядке, но потом она вроде подлечилась и уехала во Францию. Бывала тут наездами, а как узнала, что мать беременна, сразу позвонила и прилетела накануне родов, но, увы, не дожила всего несколько дней. Мама так и не поняла, что ее действиями в тот момент руководило и чем был вызван такой интерес к ее положению. После смерти все сделали вывод, что старуха была уже в маразме и скорее всего спутала мать с кем-то из своих родственников. Но, поскольку подарок был передан именно мне и иных претендентов на него не было, так оно все и осталось.

– А что там за подарок был?

– Золотая монета – пять рублей. На одной стороне написано: «Чистого золота 39 долей». На другой – какая-то аббревиатура непонятная, очень старая вещичка.

– И что с ней?

– Лежит, ждет своего часа. Старуха сказала, передавая монету, якобы я сам пойму, что с ней делать.

– Вот так заинтриговала!

– Много раз крутил монету в руках, но никаких мыслей в голову не пришло – может, еще не время, – договорил голос и перевел тему. – Дом очень старый, стоит в очереди под снос, и скоро нас всех расселят. «Видела новые дома на окраине города?» – с гордостью спросил Мистер Ухо.

– Да, – без всяких эмоций ответила Таня, продолжая думать о таинственном подарке.

– Я только одного боюсь. Вдруг нам достанется жилье на одном из верхних этажей. Для меня это будут совершенно новые ощущения, и мне страшно осознавать это.

– Ну, во-первых, – заявила Таня как профессионал, – жить наверху очень здорово. Чем выше ты поселишься, тем ближе к тебе будет небо, и его цвет можно будет определить более точно. А во-вторых, скажу я тебе, не беги впереди паровоза и не думай о том, чего еще не произошло, а то заблудишься в своих мыслях, как в лабиринте, и не найдешь дороги обратно. А сейчас я спать. Пока.

– Ты придешь еще? Ты тут надолго?

– Приду. Не знаю точно на сколько, пока не определилась – сестра вернется только в конце лета, я буду периодически приезжать и поглядывать за квартирой.

– Тогда спокойной ночи.

Когда Таня вернулась в гостиную, луна начала исчезать в серо-голубом тумане рассвета. Это самое красивое время – солнце медленно поднимается из-за горизонта, цепляясь своими лучами, словно руками, за макушки самых высоких деревьев. Таня встретила рассвет и после, задернув плотные бархатные шторы, строго охраняющие ее покой, упала в кровать.