Читать книгу «Бали: облако в рюкзаке» онлайн полностью📖 — Анны Кругловой — MyBook.
image
cover

Зато пришлось растревожить чуткие сердца коллег по работе. Написала в рабочий чат сообщение, что завтра работаю дистанционно. Коллеги, как водится, взволновались, велели сидеть дома до полного выздоровления и без малейших наводок с моей стороны, предположили у меня ковид. Со смесью неожиданных в 2022 году паники и пиетета, что было понятно по капслоку:

– Аня, у тебя КОВИД?

Утром убедила себя, что чувствую себя хорошо, и пошла жарить сырники. Чертовы сырники. Из-за них у меня поднялась температура и случилась тахикардия. Как будто километр по жаре пробежала. Видать, приготовление сырников – дело, требующее мобилизации всех резервов организма. Теперь окончательно уверена, что у меня КОВИД.

Вечером второй раз убедила себя, что чувствую себя хорошо и вышла в аптеку за нурофеном. И что же? Моя уверенность в собственном здоровье и привлекательности была разрушена самым немилосердным способом. Провизор-первостольник спросила, не надо ли мне воды, чтобы запить нурофен тут же у прилавка. Как же плохо я, должно быть, выгляжу. Никогда раньше при покупке жаропонижающих мне не предлагали воду. Коварный КОВИД.

Добросердечные читатели могут не переживать. Коварный ковид вариант 2022 оказался не настолько коварен, как 2020, я абсолютно выздоровела за четыре дня. Милые индонезийцы тоже могут не переживать. Я прилечу к ним абсолютно здоровой и незаразной, с антителами в крови и сертификатом о трехкратной вакцинации в телефоне.

***

Мой вылет через пару дней. Чем ближе дата вылета, тем громче вещало внутреннее радио «Панические атаки». Посмотрела статистику рейса Москва—Доха. Задержки вылета до 45 минут – 50%, опоздания более 45 минут – 12%. Посмотрела статистику за предыдущую неделю. Вчера, позавчера, позапозавчера и всю неделю рейс четко следовал статистическим выкладкам и вылетал на 30—60 минут позже. Зато со следующим рейсом Доха—Денпасар было все гуд. Настолько гуд, что в статистику включили расстояние между креслами (83 см в экономклассе, 198 в бизнесе). Надо же хоть какие-то цифры включить, раз задержки и опоздания по нулям.

Итак, день вылета. Как говорят, день х и день y в общем тандеме. Я не заболела, границы не закрыли, ядерного удара не случилось, русских людей не изолировали. На вокзале во время ожидания электрички до Москвы я с удивлением обнаружила, что дубляж объявлений делается на китайском. Что случилось со старым добрым английским? Не в моде? Учим разуму проклятых англосаксов? Мол, вы нам санкции, так получите, распишитесь. На китайском слушайте, во сколько отправляется электричка Ярославль—Вологда и откуда идет нумерация вагонов. Не поймете, сядете в электричку Ярославль—Рыбинск, сами виноваты. Не устраивали бы нефтяное эмбарго, узнали бы, что электричка на Вологду отходит с третьего пути, а нумерация у нее с головы состава.

В Шереметьево надписи дубляжа тоже оказались на китайском. Никакого английского. Ну точно, чтобы проклятые англосаксы и прочие иноагенты заблудились. Табло с расписанием рейсов вызывало грусть. Международные рейсы практически отсутствовали. Рейсы в Дели и Ереван сиротливо ютились среди рейсов в Мурманск, Владивосток, Казань, Самару и выглядели довольно затюканно. Если требовалось визуально представить изоляцию России от внешнего мира, то табло в Шереметьево – самый наглядный вариант.



Вылет из Москвы задержали-таки на 30 минут. Статистика не наврала, точная наука. Внутреннее радио «Панические атаки» продолжало выходить в эфир, но я старательно делала его потише. Все равно от меня ничего не зависело. Во время полета мысленно репетировала фразу: «Хэлп ми. Я донт ноу вот ту ду». После того, как опоздаю на второй рейс, собиралась сказать ее на стойке информации в аэропорту.

Вмонтированный в спинку кресла экран показал, что ожидаемое время приземления 1:44 вместо запланированного по расписанию 1:20. Это значит, что на стыковку у меня остается 10-15 минут. Радио «Панические атаки» хрюкнуло и отключилось. Паниковать бессмысленно, гори оно все конем. Либо самолет на Денпасар подождет, и я успею, либо нет. На борту было много младенцев. Они были равномерно распределены по всему самолету, чтобы никто из пассажиров не мог сказать, что ему не досталась своя порция ора и рева. Недалеко от меня летела семья с тремя детьми, каждый из которых был младше трех лет. Самый маленький ребенок истошно орал весь полет, а мама с папой по очереди пытались его укачать. Раздражение на орущих младенцев может испытывать только тот, у кого нет своих детей. Те, у кого дети есть, чувствуют облегчение и недостойные мысли типа «какое счастье, что это не мой младенец, и не я должна его укачивать».

***

Почти прилетели. Под крылом самолета о чем-то поет сверкающий огнями аэропорт Хамад. Приземлились ровно в обещанные креслом 1:44. Рулежка, присоединение телетрапа, время, время. На выходе из рукава стояла сотрудница аэропорта в бордовом пиджаке и с табличкой «QR 960. Denpasar. Gate C13», вылавливая таких, как я, то есть пассажиров, выбравших рейс до Бали с ультракороткой стыковкой. Нас оказалось человек 10, в том числе та самая семья с тремя детьми.

В гейт С13 мы рванули со спринтерской скоростью. Возглавляла забег сотрудница аэропорта в бордовом пиджаке. Она воодушевляла нас криками: «Денпасар! Денпасар!». Мы бежали во весь дух, Усэйн Болт на Олимпийских играх вряд ли бегает быстрее. Семья с младенцами быстро отстала и потерялась, не в силах выдерживать наш олимпийский темп. С детьми бегать тяжело. К тому же чем больше детей, тем больше ручной клади (какова была дальнейшая судьба той многодетной семьи, не знаю. Больше я их не видела. Возможно, аэропорт Хамад забрал их).

Направо, налево, прямо, направо. Вверх и вниз по лестницам. Кто-то кричал, что всегда мечтал полюбоваться аэропортом Хамад, но на скорости не успевает. Вихрем пронеслись сквозь досмотр багажа.

– Вода запрещена. Мадам, прошу выложить воду из сумки!

Снова по лестницам. Предводительница забега всунула нас в какой-то поезд, который, похоже, включили только ради нас. Он промчал нас пару сотен метров, и мы пешком рванули дальше, вниз, вперед, направо, налево! К гейту С13! Гоу! Гоу! Денпасар! Денпасар!!!

Присказка «самолет ждать не будет» оказалась ложной. Самолет ждал. Мы вбежали в него в 2:10, опоздав на 5 минут. Все-таки здорово быть пессимистом: ты либо прав, либо приятно удивлен. Предводительница в бордовом пиджаке, удачно завершившая миссию, мигом успокоилась и пошла отлавливать следующую группу туристов, опаздывающих в какой-нибудь Бангкок или Джакарту.

Не зря я лечу лучшей авиакомпанией в мире. Не устаю их восхвалять. Я настолько не избалована отечественным сервисом, что меня умиляет все. Что они дают носочки. Что дают свежий хлеб, и что его подогревают (вспомните хлеб, который дают в электричке Москва—Ярославль, черствый, трех-четырехдневный, на грани добра и зла). Что столовые приборы металлические (от пластика веет одноразовостью и желанием отделаться от пассажира – ешь побыстрее и сваливай). Что на вмонтированных в спинки кресел мониторах заботливо пишут: «Stayed hydrated and stretch your legs» (оставайся оводненным и тяни ноги. Сразу хочется пить воду и делать растяжку) и напоминают, что во время молитвы не следует покидать свое кресло. (думаю, это связано с тем, что мы в небесах и богу и так нас прекрасно видно). Блин, я так нахваливаю авиакомпанию, что они могли бы приплачивать мне за рекламу. Или взять в штат пиарщиком. Жаль, что они медлят с моим трудоустройством, не пришлось бы переживать о неразумной трате на билеты.

Несмотря на милую заботу авиакомпании, девятичасовой ночной перелет Доха—Денпасар обещал быть сложным. Тело устало после предыдущего полета. Спринтерского забега по аэропорту оказалось недостаточно, чтобы размять ноги и спину. Поначалу ожидания полностью оправдались. Самолет битком, средний ряд, среднее кресло, подтянешь колени к груди – подлокотники врезаются, опустишь вниз, как нормальный человек, – сиденье давит под колени. Но потом ноги отекли, стали как подушки, и сделалось хорошо. Мягко. Ничего не давило и не врезалось. На экране спинки переднего кресла Том Круз радовался возможности изучить Священный Коран.



От усталости глаза у меня слезились как у конъюнктивитного котенка. Я надела маску для сна, которую выдала заботливая стюардесса, и мгновенно уснула. Где-то далеко, в нескольких часах лета, спал остров Бали, окруженный Индийским океаном. Когда я проснулась, Бали уже поворачивался под самолетом то одним, то другим боком. Наконец, угомонился, встал как нужно, и мы приземлились.

Остались сущие пустяки: получить визу и пройти паспортный контроль. Много времени это не заняло, не знаю, что там блогер навыдумывал, жалуясь на очереди. Первое, что спросил сотрудник аэропорта, это документ о моей ковидной благонадежности. Приятная у него работа, знать, что люди пересекают полмира, чтобы показать ему свои сертификаты вакцинации. В очереди за визой стояла старушка с парой туристических рюкзаков. Надеюсь, бог даст, тоже буду такой бабушкой, у которой есть деньги, чтобы на пенсии ездить по миру. Хотя деньги, это важный, но не последний компонент, который требуется. Второй компонент, это желание. Многие наши пенсионеры, если оплатить им зарубежную поездку, никуда не поедут, а останутся дома у телевизора, потому что дома спокойно и понятно. А за рубежом невесть что может случиться, украдут в рабство, упадет самолет, захлестнет цунами, ну или просто сгинешь без следа неизвестно куда. И в целом, зачем ехать, если в Европе живут проклятые капиталисты, которые мечтают развалить Россию, в Азии – узкоглазые чучмеки, которые и по-русски то говорить не могут, а в Африке – туземцы. Лучше дома посидеть, но если приспичило ехать, то лучше в Суздаль, там архитектура, все говорят по-русски и проводится прекрасный праздник огурца.

Это было маленькое лирическое отступление. Сейчас много чего запретили, но, к счастью, пока не добрались до лирических отступлений в книгах. Вот кавычки нынче да, опасная штука. Они отражают скепсис и иронию, поэтому можно получить административку с штрафом. И за словами надо следить, вдруг случайно напишешь какое-нибудь слово, которое нельзя называть. Славно жилось авторам в давние времена. Писали любые слова, какие хотели. Даже в названии книг могли их использовать. Вообще, современный новояз похлеще, чем в «1984» Оруэлла. Не взрыв, а хлопок. Вместо потопа – подтопление, вместо пожара – возгорание, вместо ударил с ноги 54-летнюю женщину – забрало запотело. Не стагнация экономики, а стабильность, не спад, а отрицательный рост, не кража денег, а нецелевое использование средств. Можно предложить вариант: не одиночный пикет, а беспорядки на улице. Лирические отступления в книгах пока разрешены. Это ли не счастье?

Заплатив 30 долларов за визу и пройдя таможню, я оказалась на воле. Здравствуй, Бали.

***

Осталось найти человека по имени Мадэ, который должен был меня встретить и отвезти до Убуда, где жили Маша и Артем.

Имена на Бали даются детям не просто так. Чаще всего имя балийца зависит от того, каким он родился по счету, без учета пола ребенка. Для первого ребенка – Ваян (от слова со значением «самый спелый» или зрелый), для второго Мадэ («середина»), для третьего Ньеман («отдых» или «конец») и, наконец, для четвертого Кетут (самый последний маленький банан на банановой кисти, который не считается при продаже). После четвертого ребенка расчет повторяется, то есть пятый ребенок опять будет назван Ваян. Также можно услышать современные варианты имен, которыми могут назвать первых троих детей: первый – Путу, Гедэ (для мальчиков), Илух (для девочек), второй – Кадэк и Ненга, третий Команг. Имя Кетут аналогов не имеет. Кроме того, все балийцы имеют дополнительное имя, которое прописывается в удостоверении личности вместе с обычным именем от порядкового номера. Этот факт позволяет балийцам выбирать, как позиционировать себя в обществе, используя первое популярное номерное или второе уникальное имя.

Мадэ оказалось очень легко узнать. Он улыбался так широко и искренне, и махал руками так отчаянно, будто я была его горячо любимой сестрой, которая уехала покорять Эверест, попала там под снежную лавину, которую он не чаял увидеть живой, но благодаря собакам-спасателям, случайно учуявшим меня, мы смогли встретиться. С первых минут пришлось включаться и тоже широко улыбаться, что русскому человеку непривычно. Мы можем забыть дома телефон, кошелек, проездной, но недовольное лицо – никогда.

Дорога от аэропорта до Убуда должна была занять час-полтора. Вообще, план двухнедельного времяпрепровождения на Бали был такой: одна неделя – Убуд с окрестностями, вторая – океанское побережье.

Мадэ оказался не только улыбчивым, но и очень разговорчивым, поэтому включаться пришлось не только улыбками, но и разговорным английским. Поначалу наше общение напоминало топик из учебника, мы поддерживали диалог из тем «Моя семья», «Аэропорт», «Хобби», «Образование» и «Путешествие». Мадэ выглядел очень моложаво, я бы сказало юно, но самом деле ему оказалось 44 года, он был женат и имел троих детей. В целом, все балийцы невысокого роста, худенькие и подвижные. Даже пожилые балийцы все как один сухие и активные. Аккурат перед поездкой пропагандисты сказали по телевизору, что в странах Африки и Азии, в том числе Индонезии, из-за проклятых европейцев и американцев, которые строят козни нашему светлому делу по внедрению добра и традиционных ценностей, начался голод, а дети мгновенно прекратили свой рост. На Бали воочию можно было увидеть, что местное население в целом низкорослое и особо рост и не начинало. Но, конечно, во всем виновата не генетика, а проклятые европейцы. Не важно, что происходит на самом деле, важно, что рассказывают по телевизору.

Конечно, в свете происходящих политических событий я не могла не спросить, как Мадэ относится к русским. Он ответил, что русские при первом знакомстве кажутся ему грубыми, потому что не улыбаются, но он знает, что на самом деле мы хорошие люди, ни капли не злые. Пришлось сказать, что не улыбаться – наша национальная привычка. Потом темы из учебника английского закончились, и мы перескочили на обсуждение йоги и медитаций. Мадэ оказался не просто водителем, а учителем йоги, тренером по большому теннису и владельцем туристического бизнеса (сразу вспомнились русские таксисты: у меня так-то бизнес свой, а таксую я для души). Йога – это не только физические асаны. Важна духовная составляющая. Плохие мысли, зависть, злость, грубость – наркотики для души. Мы не принадлежим себе, и наши дети не принадлежат нам. Мы все принадлежим богу. Какая непривычная идеология. Ведь дома нам по телевизору каждый день без устали напоминают, кого надо ненавидеть. Врагов так много, что трудно понять, как это возможно одновременно. Мне, человеку с высшим образованием, не разобраться. Надо второе высшее получать. Наверно, во всем виноват юморист Максим Галкин и прочие иноагенты.

Мадэ дал отличное определение медитаций. Медитация – это способность фокусироваться на чем-то одном. Например, на дороге, если ты водитель. Еще от него я узнала про такую штуку, как кундалини пауэр. Способность к самоисцелению с помощью силы внушения. Мадэ кундалини пауэр не обладал, потому что недостаточно много тренировался. Я полностью концентрировалась на нашем диалоге, по сторонам смотреть не получалось. Поэтому описать, как выглядела дорога из аэропорта в Убуд, не могу. Через полтора часа мы добрались до Убуда, Маша и Артем уже стояли у входа и ждали нас.

***

Маша и Артем, как я уже говорила, уехали жить на Бали после 24 февраля 2022 года. На одном месте надолго не останавливались, перемещаясь по острову. Жили то там, то сям. Сейчас вот обосновались в Убуде. В балийской жизни Артема и Маши быстро наступил момент, когда им надоело объяснять местным жителям, как произносятся их имена, и они стали Артэмом и Марьей.