Герман Андреевич Трубников возвратился в гостиничный номер в шесть часов вечера. Он разделся, повесил костюм в шифоньер, сорочку и белье положил в пакет для отправки в прачечную. Потом зашел в ванную, где принял горячий душ и побрился.
К семи часам он был одет в новый костюм и уже ходил по комнатам люкса, поглядывая на дорогие часы, которые тоже сменил. На работу Трубников носил другие, немного дешевле.
Высокий, плотный, темноволосый, он выглядел старше своих сорока пяти, что нисколько его не беспокоило. Выглаженный костюм, чистая сорочка, хорошие галстук и часы – все, что было нужно для работы, а значит, для жизни. Ну, может быть, еще дорогие ботинки. Когда переезжали в Москву, помимо шести костюмов, которые упаковала жена, он взял с собой десять коробок с обувью. Катерина мирилась с этим его пунктиком, как и с другими, не столь безобидными.
Легкое жужжание, щелчок – сработал электронный замок. Хлопнула дверь.
– Кать, это ты? – он закинул голову и так замер в кресле, ожидая ответа жены.
– Я, – в комнату вошла Катерина. – Что случилось?
– Ничего.
– Почему так рано вернулся? – она сняла туфли и прошла в спальню.
– Нас пригласили на ужин.
– А я смотрю, куда-то собрался…
Герман встал с кресла, взял пиджак, который висел на спинке, и накинул его на плечо.
– Жду тебя внизу, возле бара. На сборы – тридцать минут.
– Кто пригласил?
– Балашов.
Полураздетая Катерина высунулась из дверного проема:
– Президент компании? Нужно предупреждать…
– Я сам узнал только сегодня.
– По крайней мере, мог позвонить.
– Звонил.
– Тогда почему я не слышала?
– Потому что у тебя отключен телефон.
– Черт… – Катерина недовольно поморщилась. – Опять разрядился.
– Все просто – перед сном ставь его на зарядку.
– Сегодня поставлю. – Она скрылась в спальне и уже оттуда сказала: – Буду готова через тридцать минут.
– Я – в баре, – напомнил Герман Андреевич и вышел из номера.
Через полчаса они встретились в лобби. Трубников бросил купюру на барную стойку и отставил недопитый стакан с виски. Взяв Катерину под руку, тихо заметил:
– Красивое платье, надевай его чаще… – Это был единственный комплимент, который он знал.
Они вышли через стеклянную дверь на пятачок перед отелем. Там их ждал служебный автомобиль. Трубников сам открыл заднюю дверцу, подождал, пока жена подберет подол длинного платья, и сел рядом с ней.
– В ресторан «Мартини». У нас двадцать минут.
– Успеем, Герман Андреевич, – водитель тронулся с места.
Машина пересекла неширокую улочку и вырвалась на простор Садового кольца.
– У меня есть одна просьба… – Герман заговорил тише, так, чтобы его могла слышать только жена.
– Слушаю, – ответила Катерина.
– Балашов будет с женой…
– Нетрудно догадаться.
– Должен заметить, дама не совсем в адеквате.
– В чем это выражается?
– Точно не знаю. Так говорят.
– Кто говорит?
– Многие. Например, второй вице-президент, наш хороший знакомый.
– Картавин? – она заинтересованно придвинулась к мужу. – И как он пережил твое назначение?
– Смирился. – Герман Андреевич в задумчивости потянул себя за нос. – Целая неделя прошла. Смирился…
Катерина взяла его руку и отвела в сторону.
– Глупая привычка, – сказала она мягким, рекомендующим тоном. – Ты – первый вице-президент крупной компании. Выглядит несолидно.
– У меня к тебе просьба…
– Я уже поняла. Какая?
– Тебе нужно с ней подружиться.
– С Балашовой?
– Ее зовут Люсьена Сапега. Балашов зовет Люсей.
– Все это рассказал твой заместитель?
– Картавин – второй вице-президент.
– По сути, он твой заместитель. – Катерина неодобрительно усмехнулась.
– Тебе нужно завести с Люсьеной добрые отношения.
Она машинально поправила платье и спокойно взглянула на мужа.
– Это поможет тебе в работе?
– Без сомнения. – Герман Андреевич тронул себя за нос, но тут же отдернул руку.
– Тогда мы станем подругами.
Пару минут они ехали молча. Определив нужный момент, Катерина сказала:
– У меня тоже есть одна просьба.
– Говори.
– Сегодня я смотрела квартиру…
– Из того списка, что дал Балашов?
– Разумеется.
– И как?
– Она мне понравилась.
– Хочешь ее купить?
– Да. Я точно решила.
– Ну, что ж… – Герман взглянул на часы, потом в окно. – Надеюсь, ты не слишком торопишься.
– Изо всех, что я посмотрела, эта самая лучшая. Завтра после одиннадцати тебе позвонит риелтор.
– Хорошо. Завтра же отправлю к нему юриста.
Катерина тронула мужа за руку.
– Попроси оформить как можно быстрее.
– Это имеет смысл? – Трубников удивился.
– Хочу заняться ремонтом.
– Просто найми архитектора.
– Попробую все сделать сама.
Герман удивленно на нее посмотрел:
– Зачем? Впрочем, как знаешь.
– В этой квартире у нас начнется новая жизнь, – Катерина произнесла эту фразу с какой-то особенной внутренней убежденностью.
Трубников опять взглянул на жену и сдержанно похлопал ее по коленке.
– Герман Андреевич, ресторан «Мартини». Доехали за двадцать минут. – Водитель вышел из машины, обогнул ее и открыл заднюю дверцу.
Метрдотель повел чету Трубниковых к столику, за которым сидели двое: мужчина подростковой комплекции и миниатюрная женщина с веснушчатым лицом и злыми глазками-пуговками. Рядом стоял официант и еще один служащий, судя по темному костюму – администратор.
Катерина задержалась в нескольких шагах от стола. Герман удивленно взглянул на нее и тоже остановился.
– Мой муж битый час клянчил меню! – громко сказала женщина.
Ее напор был сокрушительным.
– Прошу прощения, – ответил молодой официант. – Вы пришли четыре минуты назад, и я немедленно принес вам меню.
– Не сметь мне хамить! – она схватила вилку и запустила ею в официанта. – Мы полчаса топтались у входа, дожидаясь, пока нас заметят!
Увернувшись, официант поднял вилку и опустил ее в карман своего фартука.
– Мы все исправим, Люсьена Степановна, – пообещал мужчина в темном костюме. Было видно, что подобную сцену, как и ее исполнительницу, он наблюдал не впервые.
– В последний раз мы с Пашей пришли в этот гадюшник! Закрыть вас к чертовой матери, если не умеете обслуживать приличных людей!
– Что еще, Люсьена Степановна?
– Да это заговор какой-то! – со слезой в голосе крикнула она и тут же зло прошипела: – Вон отсюда пошли!
Ее муж между тем углубленно изучал перечень блюд. Подняв на мгновение глаза и заметив Трубниковых, он отложил меню, встал и протянул руку Герману. Тот пожал ее и представил свою жену:
– Катерина.
– Павел Петрович, – Балашов приветливо улыбнулся.
Катерина с любопытством перевела взгляд на его супругу. Та смотрела перед собой оловянными, ничего не выражающими глазами.
Все замолчали. У Катерины не было ни одной идеи для того, чтобы выйти из неловкого положения. Такая идея появилась у самой Люсьены Сапеги. Выдержав паузу, которая, по ее мнению, умерила нанесенное оскорбление, она сморщила в улыбке рыжее, веснушчатое лицо.
– Присаживайтесь, мы вас давно поджидаем. Паша не выдержал и велел принести меню. Так что не обессуйте, вы сами во всем виноваты.
Катерина и Герман разом переглянулись, потом, одновременно потупились, «осознавая» свою вину. После этого они сели за стол.
– Моя жена Люся. – Балашов запоздало представил супругу.
Она уточнила:
– Люсьена.
Трубниковы поочередно сказали:
– Герман Андреевич…
– Катерина.
– Делаем заказ? – взыскательно спросила Сапега.
Все поспешили с ней согласиться.
К столу мгновенно подошел официант. Не успев изучить меню, Трубниковы сделали заказ, следуя только его рекомендациям.
Павел Петрович дотошно выспросил официанта о степени диетичности выбранных блюд, несколько раз менял предпочтения и наконец заказал отварной картофель, посыпанный зеленью.
Люсьена спустила с бедного парня семь шкур. Ни одно из выбранных блюд не соответствовало ее изощренному вкусу. Когда Сапега определилась с заказом, официант быстро сбежал на кухню.
Метнув на мужа сердитый взгляд, Люсьена заметила:
– Ты выбрал эту помойку…
Балашов бросил на стол меню.
– Какая разница? Ресторан как ресторан.
– В субботу мы с Германом были в «Трабанте». – Тактично вступила в разговор Катерина. – У них превосходная кухня.
– О чем вы говорите?! – возмутилась Сапега.
– Что такое? – Катерина не поняла.
Люсьена продолжила:
– Это не ресторан, это мой самый страшный сон! Персонал – сборище подзаборников. Нам с Пашей подали помои, и я запретила ему оплачивать счет.
Трубников уставился в пустой подтарельник, не зная как реагировать. К счастью, Балашов заговорил с ним о работе, и они стали беседовать, перескакивая с одного на другое.
Катерина поняла, что весь груз общения с Сапегой пал на нее, но не могла избавиться от возникшей неловкости.
Официант принес спиртное, хлеб и закуски, расставил тарелки, открыл бутылку вина и разлил его по бокалам. Но как только стал уходить, Люсьена задержала его:
– Минуту! – она указала пальцем на тарелку и спросила: – Что это?
– Овощной салат «Примавера». Вы его заказали. – Молодой человек побледнел от нестерпимого напряжения.
– Вас не учили ставить тарелки?
Официант побледнел еще больше и, казалось, не понимал, о чем идет речь.
Люсьена Сапега продолжила:
– Тарелка должна стоять строго посередине, напротив меня.
– Она так и стоит.
– Тарелка отклонилась влево на пять сантиметров. Переставьте.
Официант переставил.
Сапега сказала:
– Со счетом принесите номер телефона хозяина. Я позабочусь, чтобы вас отсюда уволили.
Балашов поднял свой бокал.
– Предлагаю выпить за наше знакомство. – Чокнувшись поочередно со всеми и проследив за тем, как остальные пьют вино, сам едва пригубил.
Мужчины снова заговорили о работе. Катерина попыталась объединить общение, но по тому, как старательно они уклонились, поняла: никто, кроме нее, не собирался общаться с Сапегой.
Люсьена спросила:
– У вас есть дети?
Катерина вскинула голову, как от удара хлыстом.
– Почему вы об этом спросили?
– Потому что знаю.
– Знаете что?
– Все.
– Я не понимаю.
– Никаких детей у вас нет. – Люсьена сморщила приплюснутый носик. – Не злитесь. Я тоже бездетная, к тому же постарше вас. Мне вообще рассчитывать не на что. Кстати, сколько вам лет?
Взглянув с отчуждением, Катерина сухо ответила:
– Мне сорок четыре.
– В самом деле? – Сапега откинулась назад, словно определяя ее цену. – Никогда бы не дала вам больше тридцати девяти. Знаете, мне кажется, вам не идут рыжие волосы. Это вульгарно. Срочно меняйте цвет. – Она взяла вилку и стала есть свой салат.
Вскоре последовал еще один тост, после которого наконец возникла общая тема. Балашов спросил Трубникова о квартире.
– Катерина уже выбрала, – сказал Герман Андреевич. – Завтра наш юрист начнет оформление. – Он с улыбкой взглянул на президента компании. – Спасибо за помощь, Павел Петрович.
– Я только распорядился, чтобы вам помогли. Квартиры подобрали в хоздепартаменте. Приезжему человеку сложно решать такие вопросы в столице.
В разговор вмешалась Люсьена.
– Кстати, есть архитектор, который не откажется заняться вашим ремонтом. Не бог весть какой, но вам – сгодится.
Перехватив предупреждающий взгляд Катерины, Трубников все же ответил:
– Было бы кстати…
– Где находится ваша квартира?
– На Мясницкой.
– В хорошем месте, – сказал Балашов.
– Хорошо, что вы так быстро определились с жильем. – Сапега взяла зубочистку и стала ковыряться в зубах. – По крайней мере, теперь Паше не придется платить за вашу гостиницу.
На это замечание уже никто не стал реагировать. Все молча уткнулись в свои тарелки.
Вторую перемену блюд принес администратор в темном костюме. Официант, который в начале ужина обслуживал стол, больше не появился. Но это не остановило Люсьену Сапегу. Как и обещала, она позвонила хозяину ресторана и начала с ним громко ругаться. На время их разговора Катерина ушла в туалет. Когда вернулась, счет был оплачен, и ее ждали, чтобы уйти.
У входной двери ресторана выстроился весь персонал. Люсьена Сапега прошла мимо них первой. Теперь Катерина рассмотрела, как она была сложена: маленький рост, длинное тело, низкая попка и ножки-бутылочки. В совокупности с детской головкой, простецким веснушчатым лицом и вдавленным носом Люсьена походила на уставшую прачку, которую смазали кремом, причесали и оросили духами.
Для Трубниковых путь к выходу показался совершенной Голгофой. Выйдя на улицу, они потратили на разговоры и прощание с Сапегой и Балашовым тридцать минут.
Усаживаясь в машину, Сапега сказала:
– Надеюсь, мы с вами будем дружить. Не обессуйте, если что-то не так.
Лимузин Балашова отъехал, Катерина в ужасе прошептала:
– «Не обессуйте»… Когда она выдала это в первый раз, я решила, мне показалось.
– И это не самое страшное, – пробормотал Трубников. – Краем уха я слышал ваш разговор. Удивляюсь твоей выдержке!
– Был момент, когда я была готова ее ударить.
– Спасибо, что не ударила.
– Я же пообещала тебе с ней подружиться.
– Еще раз спасибо! Завтра скажу юристу, чтобы квартиру оформили как можно быстрее.
О проекте
О подписке