Читать книгу «Слишком много любовников» онлайн полностью📖 — Анны и Сергея Литвиновых — MyBook.
image
cover









Наш с Риммой офис находился в здании, в советские времена построенном для научно-исследовательского института. С тех пор НИИ влачил жалкое существование и перебивался тем, что добрых три четверти своих помещений сдавал в аренду. Мой кабинет некогда занимал начальник первого отдела. В определенном смысле помещение и теперь использовалось аналогично: вынюхивать, высматривать, выслеживать. Вот только ничей моральный облик меня, в отличие от коммунистов советских времен, ни капли не волновал.

Я прошел коридорами института, иногда здороваясь с теми сотрудниками или арендаторами, с кем успел познакомиться за годы, что я здесь обретаюсь. Вышел через турникеты, приложив к ним пропуск, и отправился в сторону парка. Час прогулки на свежем воздухе, как утверждают британские ученые, на сорок процентов повышает креативность. Наверное, это действительно даже в отношении такого недалекого человека, как я.

Когда я шагал по пустынной улице к парку, у меня вдруг возникло довольно забытое чувство, что за мною следят. Не стесняясь, я оглянулся. На тихой улице – никого. Навстречу не спеша пылит грузовик. У тротуара припаркована видавшая виды «Нексия». Там и вправду сидят двое. Я прошел еще метров тридцать и снова обернулся – на сей раз скрытно, делая вид, что завязываю кожаный шнурок на мокасинах. Нет, «Нексия» стояла на прежнем месте, никто из двоих из авто не вышел, никто за мной не следовал, и никакая иная машина за мной не тащилась.

«Почудилось», – подумал я и вошел в парк. Я постарался направить мысли в сторону своего нынешнего заказчика и его объекта, Румянцевой Алены.

Вспомнил, что Вячеслав несколько раз в ходе нашего разговора плыл. У него не оказалось фотки любовницы – но это ладно, я ведь тоже не имел фоток, к примеру, Римки. Даже в эпоху, когда наши с ней отношения развивались полным ходом. Однако заказчик не знал, что ответить, когда мы говорили о родимых пятнах исчезнувшей. И о тайном убежище, где они встречались. Не похоже на возлюбленного.

В принципе в этом ничего особо странного нет. Мне не раз приходилось иметь дело с тем, кто называется заказчиком по доверенности. Когда истинный клиент не хочет светить перед частным сыщиком собственное лицо и посылает друга/родственника/подчиненного, чтобы тот представлял его, будто бы от своего имени. Я так для актрисы Екатерины Г*** (потом вычислил, что именно для нее) ее суженого по заявке подруги проверял. Наверное, сейчас был такой же случай.

А вот почему истинный бенефициар себя передо мною не демонстрирует, бог его знает. Тому может быть тысяча причин. Может, он известная личность. Или стесняется. Или у него тупо нет времени на визиты ко мне. Да, скорее всего, Вячеслав – не подлинный любовник пропавшей. Замена. Подставное лицо. Ну и пусть. Это меня не сильно колыхало.

Как и то, что он, скорее всего, провинциал. Тоже довольно объяснимо. Его шеф или друг наезжает в Москву, проводит восхитительное время в объятиях Алены Румянцевой. И вдруг – бац, в один прекрасный момент она исчезает. А сам любовник, он же шеф/друг Вячеслава, слишком занят, чтобы бросить все и кинуться в столицу разбираться. Вот и послал, по дружбе или по службе, подчиненного или приятельствующего с ним товарища.

В лесу птицы гомонили так, будто решали мировые вопросы на ближайшие пятьсот лет. Свежие, еще не побитые пылью листочки радовали глаз.

Спустя сорок минут я возвращался в офис освеженный. Тем более приятно было осознавать, что моя подчиненная в то время, пока я гулял, трудилась не покладая рук. И когда я приду, обрадует меня добытой из социальных сетей фотографией Алены. А также почерпнутым оттуда списком ее друзей и наиболее важными перипетиями ее жизни.

«Нексия», которая стояла на улице, ведущей к офису, куда-то исчезла. Ощущение, что за мной следят, тоже испарилось.

В приемной Римка с сосредоточенным лицом сидела за компьютером. Девушка работала – в этом интуиция меня не обманула. А вот в том, что она меня порадует, я очень даже ошибся.

– Нашла фотографию Румянцевой?

– Нет.

– Что так?

– Аккаунта Румянцевой нигде не оказалось. Ни Вконтакте, ни на Фейсбуке, ни в Одноклассниках.

– Да?! Давно ты видела молодую москвичку, которая бы не участвовала в социальных сетях?

– Только что первый раз.

– Давай, копай дальше. Не может быть, чтобы она вообще никогда в Интернете не засветилась.

Я прошел в свой кабинет и уселся за комп. Сайт у сети косметических салонов «Кейт и Лео» имелся. По Москве их общим количеством значилось тринадцать – нехорошее число. Еще три числились в области. Алена Румянцева (она и на официальном сайте представлялась как Алена) действительно присутствовала в том, что расположен на Чистых прудах. Однако фотографии ее и здесь не было. Просто фамилия и должность – ногтевой сервис. Подумать только, ногтевой сервис! Мне сразу почему-то пришла в голову инквизиция. Брр. Ниже был указан телефон администратора.

Я не стал долго рассусоливать и набрал его.

– Салон красоты «Кейт и Лео», – пропел в трубке девичий голос, – меня зовут Екатерина, чем могу помочь?

– Я хотел бы записаться на маникюр к Алене Румянцевой.

В трубке возникла небольшая пауза, равносильная замешательству. Потом ответили:

– К сожалению, Алена сейчас, э-э, не работает.

– О, как жаль! Мне ее очень хвалили. А она – что? Больна? – продолжал настаивать я. – Или в отпуске?

– Да, в небольшом отпуске, – соврала администратор.

– Когда будет?

– Полагаю, на следующей неделе, – соврала она еще раз.

– О, это мне долго ждать. Посоветуйте тогда, к кому я мог бы записаться на завтра.

– Вот, я вижу, есть окошко у Зои. А вы что хотели бы? Маникюр? Педикюр?

– Не дай бог никаких «педи»! Только маникюр.

– Двадцать часов вас устроит?

– А раньше?

– Нет, раньше, к сожалению, все занято.

– Ладно, что поделать, записывайте.

На сайте я одновременно видел, что в салоне работают три мастерицы «ногтевого сервиса», одна из них звалась Зоей Шагиной.

Практически немедленно я нашел ее в соцсетях. В отличие от моего объекта она была вся нараспашку. И фотографий полно. Милая девушка, только очень худенькая. Я проверил ее друзей – никакой Румянцевой среди них не значилось.

Время клонилось к семи, и я вышел из своего кабинета. Римка зависала за компьютером, и не поймешь с первого взгляда, по делу или со своими потенциальными женихами чатилась.

– Я уехал на адрес к Румянцевой, – бросил я. – Ты тоже можешь быть на сегодня свободной.

– Слушаюсь, – саркастически ответствовала моя помощница, как бы имея в виду, что, если бы захотела, ушла в любой момент без моего благословения.

«Что за комиссия, Создатель, быть взрослой дочери отцом!» – восклицал, помнится, некогда Фамусов. Я бы перефразировал классика в том смысле, что еще более тяжкая комиссия – быть начальником. Да еще у бывшей возлюбленной. Вот только как это будет в рифму? Задача для моего скромного ума непосильная.

Алена Румянцева.

Двумя годами ранее

С мужем у Алены давно особого понимания не было. Что там говорить о любви!

Когда-то худенький, красивый, милый мальчик; веселый, остроумный, подающий большие надежды. Как он красиво за ней ухаживал! Цветы, лимузины. Турпоездка в Париж. Она тогда вообще ни разу за границей не была – а тут целый Париж! О, как он водил ее по знаменитым кафе! Дорогущий и пафосный «Жюль Верн» на Эйфелевой башне, всемирно известная по книгам и фильмам «Ротонда» в районе Монпарнас, а также «Гранд-кафе» на бульваре Капуцинок. Устрицы, лангусты, ледяное белое вино. А как они в ночи распивали шампанское в кабаре «Лидо» и «Крэйзи хорс», смотрели на вымуштрованных полуобнаженных девушек! Париж волновал, будоражил кровь. Каждый встречный мужчина, не исключая подростков и стариков, окидывал ее оценивающим взглядом. И она – юная, красивая, двадцатидвухлетняя – чувствовала себя, как в сказке, королевой бала. А Женька был ее принц. На мосту Пон-Нев – тогда еще не украшенном многочисленными замками с именами, не пришла та мода – он встал на одно колено и сделал ей предложение. Протянул кольцо с бриллиантом в бархатном футляре. Японские и китайские туристы принялись наперебой фотографировать их, будто они модели или актеры. На минуту Алене показалось, что она – в центре всей вселенной и весь мир вращается вокруг нее. Сердце замерло, предложение было принято, азиаты зааплодировали. Представлялось, что вся дальнейшая жизнь станет сплошной сказкой и праздником.

Разумеется, с самого начала появились проблемы – но в какой, скажите, молодой семье их нет? Они всегда идут в придачу к любой сказке. К примеру – где жить. Свекровь Алену на дух не переносила. Список ее претензий к невестке был огромен. Притязания и наезды начались с самой первой встречи.

– Так вы, Елена, не москвичка? – с ехидцей вопрошала свекровь.

– Нет, не москвичка, – скромно, по первости, опускала глаза Алена.

– Откуда, интересно, к нам прибыли?

– С Дальнего Востока.

– А конкретней?

– Амурская область.

– Из какого, интересно, города?

– Черногрязск. – Название и впрямь далеко не звучное, но Алена давно притерпелась и привыкла. В стране, где премьер-министром может быть человек по фамилии Черномырдин, вполне сойдет для малой родины.

– Черногрязск? Это что – поселок? Или деревня?

– Нет, город, около тридцати тысяч населения.

– Н-да? А кто, можно узнать, ваши родители?

– Они, к сожалению, умерли, оба – и мать, и отец. Отец – когда мне шесть лет было. А мама – в мои шестнадцать.

– Так вы, Елена, круглая сирота?

– Нет, почему? У меня есть брат, на три года старше. В милиции служит.

– Ах, в ми-ли-ции! – неподражаемо высокомерным тоном комментировала свекровь. Сама, можно подумать, дворянка голубых кровей! Весь свой век на заводе расчетчицей в бухгалтерии просидела, затем досрочно отправлена на пенсию.

Но претензий было, претензий! Особенно по отношению к невестке. Сначала она озвучивала их сыну, а потом и прямо в глаза: Румянцева – лимитчица (хотя и самого явления не стало, и слово практически испарилось, а вот, поди ж ты, свекруха помнила). Вдобавок – без высшего образования, какая-то маникюрша. И далее, по списку: готовить не умеет (полное вранье!), за сыном не ухаживает, пытается через него в Москве зацепиться. На жилье их семьи нацелилась. Хотя, господи, что там за хоромы! Малогабаритная двушка в Химках, кухня пять метров, санузел совмещенный, комнаты тоже. Прописаны Женик, вредина-свекровь и свекор. Ни минуты Алена не собиралась там жить.

Но где? Сначала они с Женькой снимали, потом оформили ипотеку. Квартира в Марьине на первых порах показалась раем: огромная кухня – десять метров! Гигантская комната – хочешь, гостей принимай, хочешь, телевизор смотри, хочешь, разложил диван и сексодром устраивай. Правда, если посчитать, оказалось, что со дня заселения они в ипотеку две цены за нее уже выплатили – и конца не видно.

И еще одна имелась у свекрухи категорическая претензия: Алена брать мужнину фамилию наотрез отказалась. Он сам и не настаивал. Понимал, что звучит его родовое имя далеко не блестяще. Зюзин, подумать только! Значит, она будет Зюзина? Нет, на фиг, пусть остается Румянцева. Красиво ведь, ярко, согласитесь. Актриса такая советская была, правда, выступала в амплуа инженю – маленькая и комическая, в «Девчатах» сыграла, мультики озвучивала. Но у Алены амплуа другое – героиня. Пригожая, статная, сексапильная. Мужики так и крутились (еще одна претензия от свекрови и временами приступы ревности со стороны Женьки). Но она, особенно попервоначалу, с посторонними – ни-ни, домой, к своему Евгению.

Правда, в последнее время что-то случилось. То ли огонек в ее глазах стал гаснуть. То ли располнела слегка от сидячей жизни – а на спортклуб не остается, честно говоря, ни времени, ни денег, ни сил. А, может, штука в том, что любимый муж совершенно перестал заводить, вдохновлять? Ох, когдатошний милый, подающий надежды, тонкий мальчик за двенадцать лет совместной жизни превратился в настоящего борова. Толстенный, вонючий (потому что беспрестанно курил и частенько выпивал). Да, он оставался милым, угодливым и остроумным – когда не злился (однако злился, к сожалению, частенько). Иногда остроумно шутил и бывал гиперактивным (особенно в кратком промежутке между вторым и третьим пивом). Но Зюзин давно уже не подавал никаких надежд, ничего не желал, ни к чему не стремился. Приходил с работы (когда работа имелась и было куда ходить), тупо садился перед телевизором, включал футбол, или хоккей, или на худой конец любой другой спорт, хотя бы даже керлинг, открывал бутылку пива. Потом вторую, третью… Иногда – если Алены не было дома, и она не отбирала – и четвертую, пятую, а порой и мерзавчиком водочки догонялся. Тяжело выбирался из кресла, ходил на кухню курить, прованивал всю квартиру. Пытался дымить даже в комнате – единственной, и гостиной, и спальне в одном лице, – но Румянцева воспротивилась категорически.

Дипломированный инженер, окончил институт связи, больше того, получил диплом с отличием – он карьеры никакой не сделал. Из одной фирмы попросили уйти – полгода сидел без работы. Устроился на новую, год походил – и там до свидания. Еще год на пособии. В третий раз продержался полгода. Алена пыталась выяснить, в чем дело, почему, что с ним не так, посоветовать что-то, помочь. Зюзин, в чем причина, не кололся, супился, обижался. Бормотал что-то вроде, что все они дураки, работать не умеют, его не понимают. Что-то лепетал, что выглядело совершенно по-детски. Наконец устроился налаживать охранные сигнализации. Работа, в сущности, не инженера – техника. Платили соответственно. Приходилось мотаться по всему городу, да частенько и области. Машины не было, да и водить Евгений не умел. Не хотел учиться, к авто не стремился. Но и то хлеб, что хоть где-то работал.

Порой, когда возвращался из области, из чьего-то богатого дома, где монтировал или чинил сигнализацию, с упоением рассказывал, какие там богатые лестницы, сортиры, картины, спальни и кухни. Но если Алена подначивала: а почему это не у тебя? Почему ты сам не можешь добиться? – сразу потухал, сникал. Бормотал: «Ну, где мне».

Однажды вернулся с работы весь возбужденный, восторженный. Стал рассказывать: крутой особняк, тринадцать помещений, весь день провозился. А женщина-хозяйка попросила еще поставить дополнительный датчик на зеркальный шкаф-витрину с драгоценностями. А там – начал упоенно рассказывать – чего только нет! И яйцо Фаберже с бриллиантами, и золотое блюдо, отделанное рубинами, и индийская слоновая кость, украшенная изумрудами.

– Вещей – на миллионы долларов! – стал с восторгом восклицать. – На десятки миллионов!

Что-то похожее на ревность или на зависть кольнуло тогда Алену. Ведь у нее нет такой красоты и вряд ли когда будет. Она подначила супруга:

– Так, значит, тебя эта тетя, хозяйка, соблазняла?

– Да что ты, она старуха!

– Вот потому драгоценностями и соблазняла!

Женя оторопел – ему эта простая мысль, кажется, даже не входила в голову.

– А ты что растерялся? – продолжила Алена. – Тюкнул бы ее по башочке, как Раскольников, а брюлики – себе.

И эта столь простая идея тоже, похоже, не являлась Зюзину – слишком он правильный. А вот Алене, как она услышала про бриллианты-изумруды, мысль об ограблении прежде всего и пришла. Да только что толку? Где она, а где драгоценности? Так и будет до скончания века ногти чужим теткам пилить.

Предложение жены «тюкнуть старушку» ошеломило Евгения. Он минуту подумал – наверное, проигрывал ситуацию, взвешивал в уме, а потом молвил:

– А куда драгоценности девать? Где ты потом их продашь-реализуешь? И все знают, и у меня на фирме, и в семье у старухи, что это я к ней в тот день приходил. Мигом вычислят… – Потом еще поразмышлял и добавил: – Да и ударить человека по голове топором я как-то не могу.

– Вот, в этом главный твой недостаток! – полусерьезно, полушутя промолвила тогда Алена.

А он всерьез все воспринял:

– Недостаток? Значит, когда ты не можешь прибить человека – это теперь называется недостаток?

А она как будто удила закусила:

– Конечно! Кто у нас сейчас по жизни преуспевает? Те, кто кого-то когда-нибудь грохнул. Ну, или способен грохнуть.

Зюзин прищурился, голос его задрожал:

– А я, значит, раз убить не могу – получаюсь неудачник?

Тут Алена поняла, что забралась слишком далеко и высоко, и дала задний ход: «Удачник ты, удачник! Все и у тебя, и у нас хорошо», – и принялась тормошить его, целовать в глаза.

Однако с интимной стороной жизни у них со временем тоже разладилось. Куда-то улетучилась страсть, больше того, перестала Алена со временем Зюзина желать – совсем. Когда он проявлял инициативу, не отказывала, терпела и иногда даже кое-что сладкое от него получала. А сама заводилась крайне редко – практически никогда.

Теперь немаловажный вопрос – дети. Они с Зюзиным давно, со времен новой квартиры, не предохранялись, однако детей не было. Алена на второй год попыток пошла к врачу, сказали – приводи мужа. С огромными усилиями, после пряток и скандалов, она его вытащила. Обследовали. Сказали что-то вроде: идиопатическое бесплодие. То есть никаких явных дефектов нет. Затрудненная проходимость, спайки (у нее), не очень быстрые живчики (у него), бла-бла-бла. Надо изменить образ жизни, причем обоим, бросить пить-курить, больше гулять, заниматься спортом. Желательно поехать на курорт, принять грязевые ванны.

Однако Зюзин ничего не хотел. Вернее, хотел – но чтобы все устроилось само собой. В один прекрасный день проснулся и – бац, аллилуйя! – не пью, не курю, а в кармане, неизвестно откуда, путевка на Мертвое море.

Не раз и не два она думала бросить Евгения. Но ведь он – такой добрый, толстый и неприспособленный! Он ведь просто пропадет без нее. Что с ним станет? И другой вопрос: где ему жить? Свекровь, превратившаяся со временем в ядовитую, желчную, сухую старуху, однажды возьми и помре. Как и следовало ожидать, от разлития желчи. Свекор довольно быстро в пресловутую квартиру в Химках привел новую супругу – мачеху, стало быть. Они там никак родного сыночка не ждали. Зюзин-то собственному отцу раз в год, после Алениных напоминаний, звонил, с днем рождения поздравлял – а вы говорите, ему там жить. А как ей с Зюзиным, если что, марьинскую однушку на двоих делить? Она узнавала, приценивалась: получалось, каждому достанется по комнате в убитых коммуналках – причем где-то в дальнем Подмосковье.

Что оставалось? Терпеть? Вдобавок ее мамочка-покойница так учила – уходить надо куда-то. Если, к примеру, увольняешься с работы – надо заранее иметь, куда устроишься. Если от мужа ноги делаешь – должен быть другой, явно, очевидно лучше.

А другого не было. Может быть, пока не было?

Но однажды случилась у нее встреча, которая внезапно изменила ее жизнь к лучшему.

Ох, и непонятно ведь, к лучшему ли.

Дело было так.

В свой выходной день (Зюзин работал где-то в Подмосковье) Алена с подружкой Кристиной отправилась в кино. Потом пошли перекусить в одно из заведений в торговом центре – где теперь и магазины, и фильмы, и еда. Сидели, болтали, увлеклись. И вдруг какая-то суета у входа, крик, толкотня.

А потом неожиданно к их столику идет замечательно красивый молодой человек – высокий, статный, накачанный, черноволосый-голубоглазый, а в руках несет Аленину сумку.

Подходит к столику и весело спрашивает:

– Это ваша, гражданочка?

Алена лепечет:

– Да, моя.

– Что же вы за своим имуществом так плохо наблюдаете? Только что была совершена попытка кражи.

Румянцева вылупилась:

– А кто украл? Вы?

– Нет, – смеется красавец, – мною покушение на кражу было пресечено, имущество, вот, возвращаю законному владельцу. Злодея пришлось пока отпустить, потому что доказательную базу собирать умучаешься, да и не хотелось вас утруждать дачей показаний и писаниной. Все в порядке, сумка вернулась по назначению. Вот и хорошо. Проверьте на всякий случай, ничего ли не пропало?

Алена только и успела пробормотать:

– А вы кто?

А красавец смеется:

– А я представитель органов правопорядка, начальник группы по борьбе с бандитизмом капитан Андрей Шаев.



...
6