– Дядь Денис! – умоляюще посмотрел на него мальчик. – А возьми меня с собой!

– Мить, думал над этим вопросом, – отозвался серьезно. – Но в дело вовлечен гражданин, м-мм, как сейчас говорят, недружественного государства. Я – представитель России – беру на себя всю организацию поездки и поисков. Будет странно, если сопровождать меня станет пусть умнейший, но все-таки ребенок.

– Какая красивая сказка, – не удержалась Татьяна. – Долго придумывал?

Взглянул с искренне разыгранным удивлением:

– Я рассказал всю правду! То, что возможно…

И она наконец не выдержала, заорала:

– Ну и катись! Ищи свои сокровища! Да хоть сам в землю закопайся!

Даже Митя перепугался:

– Теть Тань, ты что?

– Все со мной нормально. Действительно, какой там отпуск, если бриг «Испаньола» поднимает якорь, – горько сказала она. – Езжай, Денис. Езжай куда хочешь!

– Но я задержусь максимум на неделю! Начинайте маршрут, в Болгарии я вас догоню!

– Теть Тань, – укоризненно сказал Митя, – поиски сокровищ – действительно серьезное дело. Доедем мы и сами из Турции до Болгарии. Ты за рулем, а я штурманом буду.

«Прекрасный план, – едва не выпалила Татьяна. – Услать семью, а самому тут развлекаться со своей профурсеткой!»

Но вспомнила, что решила проигрывать достойно. Поэтому спокойно сказала:

– Разумеется, мы с Митей полетим в Турцию. А оттуда – переберемся в Болгарию. Но тебя, Денис, мы там не ждем. И все эти пятизвездочные отели отменяй. Начиная со стамбульского.

Открыл рот, потом выдохнул:

– Почему?!

– По кочану.

Ответ получился детсадовский, но сколько можно сдерживаться!

– Теть Тань! – взмолился Митя. – Но мы ведь успеем все вместе! И в Сербию, и в Париж!

– Ты, если хочешь, отправляйся, – пожала плечами. – Я с ним точно никуда не поеду.

Встала:

– Денис, я тебя больше не задерживаю.

– Теть Тань! У тебя, что ли, этот… как его… климакс? – встрял Митя.

Сразу вспомнилась Денисова совершенной красоты юница, и Татьяну бросило в краску. Богатов возмущенно толкнул мальчика в бок. Тот поспешно затараторил:

– Прости, пожалуйста, я неудачно выразился!

– Денис, тебя вежливое приглашение не устраивает? – рявкнула Садовникова. – Хочешь, чтоб с лестницы спустила?!

Он не сводил с нее глаз. В молящем взоре Татьяне виделись и вина, и то самое, чего не терпела, – жалость.

Пробормотал:

– Танюшка. Прости, пожалуйста.

– Прощаю. Но видеть тебя больше не хочу. И не забудь отменить отели – а то на штрафы влетишь.

Хотел еще что-то сказать, но промолчал. Ушел.

Едва дверь за ним закрылась, Митя твердо сказал:

– Теть Тань. Ты не права.

Ребенка в амурные дела она посвящать не собиралась. Поэтому спокойно ответила:

– Возможно. Но ты никак не пострадаешь. Можешь ехать с Денисом вдвоем. В «Крийон» и во все остальные приятные места.

– Но без тебя совсем не то! – горячо воскликнул он.

– Зато будет больше вредной еды. И никакого режима.

– Да я согласен на одной манной каше сидеть – только бы ты с нами поехала!

– Ловлю на слове. Пока будешь со мной – я тебе манку организую. Каждое утро.

– Теть Тань, – посмотрел внимательно. – А что ты так взвилась, правда? Может, за что-то другое сердишься на Дениса?

Митьке – десять лет всего. Но интуиция – похлеще, чем у иного взрослого. И состраданию, соучастию можно только поучиться.

Ей прямо захотелось выплакаться на плече у ребенка. Но проявит ведь мужскую солидарность, все Богатову доложит. Поэтому беспечно сказала:

– Не забивай себе голову. В Турцию мы полетим, в комнату страха пойдем, я обещаю там не визжать. Жить, правда, будем попроще – но я знаю один отличный и недорогой отель на Султанахмет. А в Болгарии вообще остановимся на вилле.

– Откуда у тебя вилла? – заинтересовался Митя.

– Не моя, – улыбнулась. – Валерочка предложил – еще когда мы отпуск планировали. У него друг продал в Подмосковье хорошую дачу, думал на старости лет к морю переехать. Но сначала ковид, потом с визами стало сложно, а сейчас он хворает, путешествовать не может. В доме в итоге пять лет никто не бывал. Просит проведать, навести порядок – ну, и пожить. Бесплатно. Денис отказался – он предпочитает отели пятизвездочные. Ну, а мы с тобой не гордые. Предложение с благодарностью примем.

– Так там за пять лет все пылью заросло!

– Ой, Мить, ну, ты как маленький. Заплатим – и уберут всю пыль. К нашему приезду.

– А это в Варне? Там, где золотые пески?

– У Валерочки честный друг, так что виллу на дорогом курорте себе позволить не смог. Это какая-то деревня. С женским именем. Сейчас… Наталия, Камелия… А, вот, Варвара. Она маленькая. Пятьсот жителей, что ли.

– Теть Тань, может, все-таки лучше по хай-классу? Как дядь Денис забронировал? – Митя взглянул умоляюще. – Тем более он сам нас об этом просит?

Но она отрезала:

– По хай-классу тоже проедешься. Только без меня.

* * *

Тане доводилось бывать в Стамбуле, и как там водят автомобили – на огромных скоростях и без правил, – она помнила прекрасно. Поэтому предложила Мите:

– Давай лучше будем на такси передвигаться? А то я поседею, и придется волосы красить.

– Не вопрос, теть Тань. И в Болгарию на такси?

– Как скажешь. Можем на такси за триста евро. Можем – на автобусе, и тогда все, что сэкономим, – в Стамбуле на развлечения спустим.

Так и поступили. И в дельфинарии побывали, и в парке «Vialand». Катались по Босфору на кораблике, дегустировали местную кухню. Таня, когда прежде ездила в Турцию, очень утомлялась от навязчивого мужского внимания. Но сейчас с удивлением увидела: детей, особенно милых, воспитанных и светловолосых, здесь привечают гораздо больше, чем даже самых эффектных блондинок. В каждом ресторанчике с Митей обязательно здоровались за руку, гладили его по голове, приносили в качестве комплимента бесплатную пахлаву или мороженое. Он гордо угощал Таню, она веселилась:

– Кормилец ты мой!

Переезд в Болгарию тоже прошел легко и радостно. Пока ехали на автобусе, Митя с удовольствием эксплуатировал свою популярность, чуть не от каждого попутчика получая то конфетку, то добрые слова. В закусочной, возле которой делали санитарную остановку, съели немыслимо вкусную кюфту, в магазинчике – накупили копеечных и свежайших турецких сладостей.

В пограничном городке Малко Търново пересели в такси. Шоссе до Варвары оказалось разбитым и абсолютно глухим – ни одной встречной или попутной машины. Зато на дорогу то ежик, то заяц, то птица огромная выскочит – Митя восторженно ахал, а водитель представителей фауны аккуратно объезжал.

На закате въехали в Варвару.

Селение на первый взгляд показалось Тане абсолютным краем света. Дорога однополосная, в колдобинах. Традиционные дома болгарской деревни перемежаются современными, но скучными с виду коттеджами, у магазинчика на окраине мужики пьют пиво – точь-в-точь российская завалинка. Но тут Митя в восхищении выкрикнул:

– Теть Тань, смотри!

Обернулась, куда показывал. На столбе – огромное гнездо. В нем – аист, по виду птенец-подросток, другой кружит рядом. Рядом вьется еще один – матерый.

– Ну ничего себе! – оценила. – Летать, видно, уже научились, но в родное гнездо все равно тянет

– Екологично място, – улыбнулся водитель такси.

– И болгарский я понимаю! – довольно хмыкнул мальчик.

– А знаешь, что такое «кака булка»? – подколола Садовникова – в самолете она успела изучить разговорник.

– Хлеб с плесенью?

– Нет! «Кака» – это тетя. «Булка» – невеста. А кстати, «стул» по-болгарски будет «стол».

Митя озадаченно спросил:

– А как тогда «стол» по-ихнему сказать?

Таня полезла было в переводчик в телефоне, но водитель опередил:

– Маса.

– Вы по-русски понимаете? – обрадовался Митя.

Кивнул.

– Круто! И читать можете по-нашему?

Водитель беспомощно посмотрел на Таню, она весело объяснила:

– Еще одна удивительная штука. Когда болгары кивают – это «нет». А если «да» – они, наоборот, головой вертят.

– Ух, мне тут, кажется, нравится! – в предвкушении потер руки мальчик.

– Къде да ви оставя? – поинтересовался водитель.

– Бар, как его… Там еще бассейн и корты теннисные.

– Мы сразу выпивать? – светски поинтересовался Митя.

– Тупыч. Там у бармена ключи от дома надо забрать.

Водитель понял. Остановился. На парковке соседнее место оказалось занято лошадью, запряженной в телегу. Неподалеку с философским видом паслась корова.

– Прости. Не «Крийон», – хихикнула Таня.

– Да не, тоже прикольно!

Бармен оказался пожилым, в школе успел поучить русский, так что коммуникация состоялась легко. Галантный мужчина взял с нее сто левов за уборку («моя сестра на совесть все вымыла») и прошел к машине, объяснил водителю, куда ехать дальше. А Таню с Митей позвал обязательно приходить, есть мороженое и купаться в бассейне.

– Я море больше люблю, – застенчиво улыбнулся мальчик.

– До первого морского ежа, – подмигнул бармен.

– Ну ничего себе у вас тут природа! – продолжал восхищаться Митя.

«Легкий характер, – мелькнуло у Тани. – Я бы на его месте злилась, что не попала в Варну на вылизанный пляж пятизвездки. А он морским ежам радуется».

Домик оказался вполне приличным – два этажа, во дворе инжировое дерево, с балкончика, пусть и довольно далеко, виднеется море. Митя отчаянно зевал, но все равно попросился немедленно купаться. Садовникова начала было, что надо вещи разбирать, постели стелить, но взглянула в молящие глаза и помотала головой.

– Это значит «да»? – просиял Митя.

Достали плавки-купальники и сразу отправились. Пляжик компактный, по вечернему времени совсем пустой. Вода теплейшая, ежей морских не обнаружили.

И потекла у них неспешная курортная жизнь. Первые три дня решили – никаких пока путешествий, только загорать и купаться. Утро проводили на пляже, днем устраивали сиесту, часов в пять снова спешили к морю. Ближе к закату бродили по деревне, составляли рейтинг немногих местных ресторанчиков. На третий вечер добрели и до бара с бассейном. Мороженое (по-болгарски «сладолед») здесь действительно оказалось исключительным. И вообще место милое – все в цветах, водичка чистая. Неутомимый Митя снова отправился купаться, Таня расположилась в шезлонге.

Рядом с баром – удивительно для деревеньки с пятью сотнями населения – два приличных теннисных корта. Один пустой, на втором, дальнем – двое русских. По виду – папа и дочь. Девчонке лет десять, как Мите. Садовниковой сначала показалось: играют для удовольствия. Но присмотрелась, поняла: отец малявку вроде как учит. Лупит на нее мячи со всей силы, а когда та по ним не попадает – громко и яростно распекает. Таня услышала слово «идиотка», поморщилась. Пожилой бармен перехватил ее взгляд, вздохнул:

– Он ее по-всякому обзывает. Идиотка, глупак… как это по-вашему?

– Дура, наверно.

Митя подплыл, поддержал беседу:

– А «дебил» по-болгарски как будет?

– Для дебила и для идиота слово одно.

– А «бездельник»?

– Мързеливец.

– Это типа мерзавец?

– Нет, мерзавец так и будет мерзавец.

– Удивительный у вас язык. А как будет «скотина»?

– Все, Митя, хватит глупости спрашивать, иди плавай. – Таня сделала вид, что сердится.

– Да не могу я, – поморщился. Покосился на корт, добавил: – Так эту девчонку жаль.

– Нехороший у нее отец, – поддержал из-за стойки бармен. – Всегда на нее кричит. Они здесь часто бывают.

Девочка снова пропустила мяч. Отец заорал:

– Корова неповоротливая!

– Теть Тань, – умоляюще взглянул на нее Митя. – Давай в полицию позвоним?

Она беспомощно взглянула на сына. Бармен развел руками:

– Полиция не приедет из-за того, что гражданин другой страны кричит на свою дочь.

Впрочем, девчонка сейчас совсем не походила на жертву. Отшвырнула ракетку, завопила в ответ:

– Да достал ты меня уже! Проваливай! Ненавижу! И тебя, и твой гребаный теннис!

Митя довольно улыбнулся. А незадачливый папа-тренер загремел:

– Вот как заговорила?! Ну и ночуй тогда здесь. На корте. А я домой поехал.

И действительно – отправился к машине.

– Где они живут? – шепотом спросила Таня бармена.

– Вроде в Царево.

Она уже знала – районный центр километрах в пятнадцати.

Нервно взревел мотор, завизжали покрышки. Девчонка осталась одна – растерянно смотрела вслед.

– Теть Тань, она плачет! – гневно воскликнул Митя.

Садовникова буркнула:

– Я б на ее месте лучше такому папочке хук дала. Точно в печень.

– Я хочу ее успокоить. – Садовниковой показалось, у мальчика самого на глазах слезы. – Можно?

– Беги, конечно! – кивнула.

– У вас добрый сын, – похвалил бармен.

По-болгарски «добрый» – значит, хороший. Но лично Таня считала: у Митьки именно с добротой к людям и излишним состраданием перебор. Тяжело в жизни будет.

Но девочку, конечно, поддержать надо. Крикнула вслед:

– Зови ее к нам ночевать. Места полно.

– Теть Тань, ты супер! – отозвался на ходу.

Нацепил на мокрые ноги сандалии, накинул майку, помчался на корт.

Митя – она давно приметила – в критических ситуациях мыслил быстро, неординарно. На пути к кортам клумба – без сомнений сорвал с нее мальву, вручил девочке. Рыдания прекратились немедленно, а Таня виновато покосилась на бармена. Но тот вскинул руку в успокаивающем жесте – мол, все нормально. И предложил:

– Мохито? Пока ваш сын занят?

Смешивал ей коктейль, ворчал:

– Теннис – королевский спорт. А этот орет на нее, будто, – защелкал пальцами, – плебей. Не знаю, как это будет по-русски.

– Так и будет.

– Ну вот. А я думал новое слово от вас узнать.

Садовникова пила коктейль, поглядывала на корт. Вот девочка улыбается, а теперь и смеется радостно, беззаботно. Что-то, кажется, предлагает Мите, тот в ответ на свои сандалии показывает. Родителя неадекватного не видать. Неужели действительно уехал и не собирается возвращаться? Митя вроде бы уговаривал спортсменку уйти – но та мотала головой. Потом подошли к лавочке, девчушка достала из сумки ракетку, протянула сыну. Тот хохочет, брать отказывается. Но спортсменка настояла. Приволокли к задней линии корзину с мячами, юная учительница начала показывать: где встать и как замахнуться. Митя послушно выполнял инструкции. Вводная часть закончилась быстро. Девчонка с видом заправского тренера отошла на пару шагов и стала накидывать мячи.

Таня когда-то пыталась играть в теннис и хорошо помнила: состыковать ракетку и зеленый кругляш с непривычки крайне сложно. Ее титулованный тренер учил, и сама себя считала спортивной, но толку выходило мало: махала активно, только натыкалась на пустоту. А Митька – вот удивительно! – попадать стал с первого раза. Хотя девчушка учительствовала совсем неумело – шарик то в ноги летел, то, наоборот, слишком высоко. Но Митя всегда успевал присесть или шаг в сторону сделать. Тренер благосклонно кивала. Минут через пять инструктаж завершился – отправились играть. Девчонка со своей стороны осторожно перекинула мячик. Ученик ее размахнулся и ударил – с такой силой, что учительница еле успела отскочить. А Таня в удивлении заметила: приземлился спортивный снаряд точно в корт. У самой задней линии.

– Ваш сын тоже занимается теннисом? – заинтересовался бармен.

– Нет, – в растерянности пробормотала она.

– У вас в России был такой Станиславский, – улыбнулся мужчина. – И он говорил…

– Знаю я, что он говорил! Но Митя впервые держит в руках ракетку!

Татьяна не сводила глаз с корта.

Следующий удар угодил в сетку. И третий мячик тоже. Новоиспеченный тренер что-то горячо мальчику выговаривала, Митя покаянно кивал. Девочка стала показывать, как замахиваться, ученик послушно повторял. Потом снова взялись перебрасываться. Начинающий теннисист больше не лупил, перекидывал мяч аккуратно. И почти не мазал.

– Для новичка ваш сын прекрасно держит мяч, – похвалил пожилой болгарин.

Таня совсем ничего не понимала – у самой-то на первой тренировке спортивные снаряды во все стороны летели.

У корта с визгом тормозов остановилась машина – папаша все-таки одумался. Девчушка сразу как-то пригнулась, скрючилась.

– Ольга! – прогрохотал гневный бас. – Быстро ко мне!

Девочка торопливо швыряла в сумку свое имущество, сын носился по корту, собирал мячи. Садовниковой дико хотелось подойти и высказать тирану все, что о нем думает. Но решила: чужая семья – запретная территория, а если скотина на ее сына посмеет потянуть – вот тут она ему устроит. Однако неадекват на Митю и не взглянул. Молча принял из его рук корзину с мячами и повел свою несчастную дочь к машине.

– Какая сволочь, – не удержалась Татьяна, когда сын вернулся к бассейну.

– Оля мне сказала, что для папы идеал – София Кенин, – вздохнул мальчик.

– Кто?

– Оля – ну, эта девочка. А София Кенин – известная теннисистка. На нее папа тоже всегда кричал и даже бил, а она Большой шлем выиграла.

– Оно того стоит? – скривилась Садовникова.

– Нет, – отозвался убежденно.

Взглянул виновато, добавил:

– Ты сердишься?

– Да я горжусь, что ты ее поддержал.

– А ты поняла, что я тебя с теннисом обманул?

– Так-так. Значит, мне не показалось, – нахмурилась. – Ты умеешь играть в теннис. Но почему я об этом не знаю?

– Потому что мы с тобой познакомились позже. Я занимался с трех до четырех с половиной, – ответил важно. – Потом бросил.

Таня не удержалась от смеха:

– В преклонном ты возрасте ушел на пенсию! А почему бросил?

– Выгорел, – серьезно ответил Митя.

Садовникова хотела расхохотаться еще пуще, но взглянула в его печальное лицо – и веселье сразу угасло.

– Ты так прикалываешься? – спросила на всякий случай.

– Нет. Это правда.

– Но почему ты молчал? – спросила в растерянности. – Вроде у нас с тобой нет секретов.

– Секретов нет. Но я боялся того, что ты мне скажешь. Если узнаешь про теннис, – произнес грустно.

– А что я могу сказать? Похвалить только! По-моему… у тебя способности. Сколько лет не играл – и отлично ведь получалось.

– И ты, конечно, сейчас начнешь убеждать вернуться! Только я ненавижу теннис! Гораздо больше, чем эта Оля!

– Митя, – сказала Татьяна с восхищением, – ты самый загадочный мужчина в мире! Не бойся. Не буду я тебя заставлять, если сам не хочешь. Но расскажи, пожалуйста, свою драматическую историю! Сними камень с души.

Пока шли обратно на виллу, мальчик болтал без умолку:

– Я тебя никогда не обманываю. Знаешь, как трудно было терпеть, чтобы не признаться?!

– Да, это очень странно – и даже подозрительно, – когда ребенок умеет подобные тайны хранить, – улыбалась она. – Может быть, ты секретный агент?

– Теть Тань, нет! Мама меня просто научила: про неприятное – надо обязательно выкидывать из головы. Притворяться, будто ничего не было. Я и притворялся. Теннис – самое ужасное, что в моей жизни случилось. Ну, кроме того, когда мама умерла.

– Слушай, ты меня прямо пугаешь. Чем тебе не угодила игра королей?