Глава 12. Встать лицом к страху

– Да – именно ночью, именно пешком, именно через котлован!

– Ты… с ума сошел!

Мы стояли на границе Хоразона и ругались. Прямо перед нами величественно заходило солнце. Пятно Страха отбрасывало рваную черную тень, похожую на огромное крыло летучей мыши. Новостройки города-призрака уже светились тысячами огоньков.

– Так же нельзя! – возмущалась я. – Кто из нас педагог – ты или я?! Тебя чему в Академии учили? Сначала надо исследовать вопрос, собрать сведения, навести справки. Я считаю, перво-наперво необходимо поехать в Академию и поднять базу данных по всем мастерам реальности, которые выпустились в Петербурге за последние пятьдесят лет. Особенное внимание уделить тем, кто родился на Комендантском аэродроме…

– Нет, – оборвал меня Джеф. – Никаких архивов. Девочки, давайте не будем создавать искусственные трудности.

В серой спортивной куртке-ветровке, с надвинутым на лоб капюшоном, с фонариком на эластичной ленте, он напоминал легендарного Белого Спелеолога – пещерный призрак, который заводит туристов в лабиринт пещер и бросает там умирать от голода и жажды.

– Поскольку сами вы оказались не в состоянии породить ни единого варианта решения задачи, пришлось напрячь мозги мне. Я хорошенько обдумал наш вопрос и, естественно, нашел ответ, – он говорил таким тоном, словно объяснял таблицу умножения второклассникам. – Вообще-то, его должны были найти вы. Но, пусти я дело на самотек, мы провозились бы с практикой все лето. А у меня через две недели отпуск. Поэтому придется вам подсказать. Естественно, в Академию доложу, что вы доперли сами…

И Джеф загадочно замолчал.

– Не томи, – не выдержала я. – В чем разгадка Пятна Страха?

– Решение задачи, как это чаще всего и бывает, заключается уже в самом ее условии, – с апломбом заявил Джеф. – Точнее, в названии домена. Вся защита этого котлована построена на одном-единственном эффекте – на иллюзорном страхе. Причем сделано весьма примитивно. Страх темноты – генетический, плюс боязнь пропасти, бездны, хотя на самом деле тут максимум метров двадцать глубины – это уже из психологии бессознательного. И, наконец, самое важное – экзистенциальный страх человека, стоящего на границе перед лицом неизвестности. Вот, это база. Ну и наверняка еще какие-нибудь незамысловатые приемы…

– Любопытно, – проворчала я. – Но все равно не пойму, почему мы должны лезть в этот котлован непременно в темноте.

– Известно, что максимальной интенсивности страх достигает именно по ночам. Это доказывает, что именно по ночам котлован наиболее беззащитен. И потом, у нас есть фонарики.

– В этом нет никакой логики! Джеф, хватит бредить!

– Ты не понимаешь. Не хочешь понять, – теперь Джеф перешел на вкрадчивый тон высокооплачиваемого психотерапевта. – Вся твоя сущность подсознательно протестует против правды, блокирует волевые центры, и это только доказывает, что мое решение – единственно верное.

– Фигня!

– Это задание смоделировано специально для тебя! На основе психологических тестов. Его сущность – преодоление страха. А чтобы победить страх, надо взглянуть ему прямо в лицо. Можно бегать от него всю жизнь, но он все равно настигнет. Ты стоишь, а страх наступает… вот он все ближе… и если ты не дрогнешь, не отступишь… вот вы встретились, и!..

– Что?

– И оглянуться не успеешь, как страх уже позади. Все – он за спиной. А ты входишь в новую область преображенной, ставшей сильнее! Дошло?

– А если не позади? – мрачно спросила я, ковыряя песок носком кроссовки. – А если там реальная ловушка?

– Геля, фи! Даже если и есть, что с того? Ты получила высококлассное образование… И притом, – с насмешкой добавил он, понизив голос, – ты же живой философский камень!

– Я все равно не знаю, как этим пользоваться.

– Неужто не научили? – бросил он с неприкрытым злорадством.

– Да вот представь себе!

– Ну, подруга, вот и учись. Мы же на выпускной практике. Ее цель – пройтись по слабым местам, искоренить последние недостатки…

Я заколебалась. Во многом Джеф был прав. И эта теория насчет преодоления страха не лишена остроумия. Действительно, для мастера реальности поддаваться эмоциям как-то позорно. Будь тут вместо Джефа Антонина или любой другой преподаватель из нашего училища – я бы безо всяких сомнений уже неслась вприпрыжку через котлован сражаться со страхом…

– Но все-таки, – неуверенно произнесла я, – как-то глупо лезть на рожон, вслепую…

– Это у тебя просто паранойя. Представь себе, что перед тобой тренажер. Кстати, я подозреваю, что это Пятно – и есть тренажер.

Я невольно вспомнила Удельный парк. Там тоже был тренажер, что ли? А здоровенные, однако, в Академии тренажеры! Ой, все не так! Джеф опять темнит!

– Где доказательства? Хоть одно доказательство, и я лезу туда первая.

– Доказательства, – Джеф кивнул на котлован, – мы получим в процессе перехода, и тебе станет стыдно за свою малодушие.

– Что?! Это у кого малодушие?

– Геля, у тебя есть серьезный недостаток. Он называется «трусость».

– Как ты смеешь? Да я!..

– Да, ты, – грустно подтвердил Джеф. – Я давно это заметил. Трусость и стремление спихивать свои проблемы на других…

Пока я пыхтела, пытаясь найти слова, которые адекватно выразят все мое возмущение, Джеф повернулся к Галушкиной. Двоечница тихо стояла в стороне, в своей черной куртке с острым капюшоном похожая на небольшую крыску.

– А ты что скажешь? Все молчишь да молчишь?

– Ой, я не знаю. Как решите, так и будет, – сказала Галушкина, рассматривая Джефа с каким-то странным выражением на лице.

– Не боишься спускаться в котлован? – прищурился Джеф.

– Нет, – вполне равнодушно сказала Галушкина. – Это же все ненастоящее.

Джеф очень обрадовался.

– Учись, – обернулся он ко мне. – Вот самообладание и бесстрашие, достойные будущего мастера!

«Не достоинство, а тупость!» – подумала я, злая как черт из-за всех этих оскорблений.

И вдруг с удивлением обнаружила, что совершенно не боюсь. Наверно, человек может что-то одно – или злиться, или бояться.

– Ладно уж, полезли, – буркнула я, пока не прошел кураж. – Только одно условие. Джеф, ты идешь первым.

– Да пожалуйста!

И к моему удивлению Джеф, не колеблясь ни секунды, первым направился в сторону Пятна.

Дорога плавно шла под уклон. Сумерки сгущались буквально с каждой минутой. Внезапно погасли все краски, светлое стало блеклым, яркое – темным: это зашло солнце. Откуда-то из глубин котлована наползали тени, поглощая пространство. В небе появились странные созвездия Хоразона. Шагов через сто я оглянулась и обнаружила, что позади нас – темнота. А впереди, где-то очень далеко – огоньки Пятна Страха.

Джеф включил фонарик, я последовала его примеру. Было совсем тихо, только песок поскрипывал под ногами. Джеф по-прежнему шел первым, световой круг от его фонарика скользил по дну котлована, выхватывая из темноты то булыжник, то сухую корягу, то обломок кирпича. Так я и думала, что гладким котлован кажется только издалека. Одно утешение – дно котлована с каждым шагом становилось все более твердым. Весь здешний песок, скорее всего, нанесло ветром из Хоразона.

За моей спиной слышалось ровное дыхание Галушкиной. Она фонарик не включила – должно быть, ей хватало света от моего.

«Идти навстречу страху, – повторяла я про себя, как заклинание. – Компьютерное тестирование не может ошибаться! Не уметь преодолевать собственные эмоции – позор!»

Но страх не отступал, а наоборот, нарастал с каждым пройденным метром. Я ловила себя на том, что вместо оптимистических мыслей о почти сданном зачете прикидываю, сколько секунд потребуется, чтобы добежать до границы домена, у которой мы оставили сумки. И что со мной станет, если я в темноте промахнусь и побегу в другую сторону…

«А что станет, что? – стыдила я себя, старательно игнорируя слабеющие коленки. – Никто не боится, кроме тебя, глупая трусиха – ни Джеф, ни Галушкина! Почему они могут преодолеть страх, а ты нет? Ты что, хуже всех?»

Но взять саму себя «на слабо» не получилось – гордость на пинки не реагировала. Моя неизлечимо трусливая натура во весь голос вопила, что впереди – верная гибель, и надо немедленно, прямо-таки сейчас разворачиваться и бежать.

– Ой, Геля! – раздался вдруг удивленный голос Галушкиной. – Что это у тебя на спине?

– Где?! – я развернулась, подпрыгнув на месте.

– Что случилось? – через мгновение рядом со мной оказался Джеф.

– А теперь – на груди, – Галушкина указала пальцем куда-то в область моей диафрагмы. Я опустила глаза, и, цепенея, увидела, что в указанной области по моей куртке ползет крошечный красный огонек.

Пару секунд все стояли неподвижно, тупо пялясь на красную точку. Потом Джеф опомнился и заорал:

– Все назад!

В тот же миг в темноте взревел мотор, раздался грохот, металлический лязг, и прямо мне в глаза ударил ослепительный свет.

Джеф издал невнятный возглас и бросился ничком на землю, закрывая голову руками. Я хотела последовать его примеру, но тело предательски отказалось повиноваться, и я застыла месте, наполовину ослепшая и парализованная страхом. И только Галушкина, выполняя приказ куратора, во все лопатки рванула в обратную сторону.

К реву мотора добавился грохот и скрежет, и в свете фонарика возникло ни на что не похожее механическое чудовище. Не пытаясь даже сделать шаг в сторону, я стояла и смотрела, как оно надвигается прямо на меня. Пара мгновений, и оно проползло, всего в паре метров, обдав запахом машинного масла и вонью выхлопа. Вернее, не проползло, а довольно быстро проехало, скрежеща и лязгая гусеницами. Танк? Башни и ствола я не заметила. БТР? Чересчур высокий и громоздкий…

– Беги! – раздался откуда-то снизу истерический вопль Джефа. – Ну что ты торчишь, как идиотка!

Тут я очнулась, выключила фонарик, бросилась на голос и шлепнулась рядом с Джефом в еще не остывший песок.

Сзади снова вспыхнули фары, надсадный рев мотора стал громче. Железная хреновина, которая, вероятно, пыталась догнать Галушкину, возвращалась. Луч прожектора шарил по дну котлована, высматривая нас с Джефом. По песку рядом с нами, петляя и прыгая, пробежала красная точка, исчезла в темноте, потом вернулась, как будто кто-то методично обшаривал лазером окружающее пространство. Второй раз точка пробежала гораздо ближе, прямо перед моими глазами, вскочила на спину Джефа и остановилась…

Я зажмурилась и подумала: «Все».

Но прошло несколько секунд, и ничего не случилось. Я приоткрыла глаза. Точки на спине Джефа уже не было, а механический урод светил фарами в другую сторону. Мотор он не глушил и с места не двигался.

Мы лежали еще минут десять, зарывшись в песок. Эти минуты показались мне часами. Не смея шевельнуть и пальцем, я украдкой разглядывала сторожевую махину. Действительно, никакой это был не танк, а что-то вроде очень странного бульдозера. Таких огромных и, прямо скажем, страшных бульдозеров мне в жизни не попадалось. Он напоминал бронированного динозавра и был предназначен для чего угодно, только не для строительных работ. Высотой метров пять, с мощными гусеницами, какие я видела только на танках времен первой мировой войны. Позади поднимался жуткого вида выступ, напоминающий хвост скорпиона, увенчанный огромным когтем; суставчатые «руки» оканчивались таким ножом, что им можно было своротить целый дом. На крыше торчало что-то вроде спутниковой антенны. На боку возле кабины мне удалось разглядеть белые буквы: «D9»…

Кабины?

Я пригляделась и покрылась холодным потом, хотя, казалось, дальше пугаться уже некуда: кабины не было. Она была даже не предусмотрена. Водитель, разумеется, тоже…

Чудовищный бульдозер, как будто внезапно приняв решение, взревел, окутался ядовитым выхлопом, резко, как спортивная машина, сорвался с места, и с приличной скоростью погромыхал куда-то в глубину котлована. Если бы он взял метров на десять правее, от нас с Джефом осталось бы только два липких пятна.

– Уехал! – прошептала я, не веря нашей удаче. – Скорее, бежим…

– Сказал же – лежать!

Только когда звук мотора превратился в отдаленный рокот, а свет фар растаял в темноте, Джеф позволил мне подняться на ноги и шепотом приказал:

– А теперь галопом – за мной!

И припустил, как настоящий спринтер, в обратную сторону. Через полминуты бешеного подъема вверх по рыхлому склону, постоянно спотыкаясь, еще не отойдя от парализующего страха, я так выдохлась, что даже не вздрогнула, когда прямо мне в лицо кто-то направил луч фонарика.

– Это вы? – послышался впереди радостный голос Галушкиной.

– Нет, наши призраки, – рявкнул Джеф. – С ума сошла, выключи свет немедленно!

– Ой, простите, Джафар Александрович, я просто хотела посигналить вам, где выход…

Галушкина наконец догадалась направить луч себе под ноги, и метрах в десяти впереди я увидели наши сумки. Мы вышли туда, куда надо.

– Давайте скорее, – добавила Галушкина. – По-моему, сюда опять едет какой-то трактор…

Излишне говорить, что мы оказались возле сумок в три прыжка.

– Пошли скорее отсюда подальше! – тяжело дыша, предложила я. – Еще бабахнет из чего-нибудь!

– Не бабахнет, – сказал Джеф, глядя сверху вниз на ползущие по дну котлована далекие огни. – Это уже мой домен.

Наверно, бульдозер тоже знал, где кончаются границы его территории. Он вернулся на свой боевой пост, остановился метрах в ста от края котлована и заглушил мотор. Фары погасли. Вот так мы чуть не погибли – шли и шли себе вперед, пока не уткнулись прямо в него.

Осознав это, я в бешенстве напустилась на Джефа.

– Что это было?! Как ты это объяснишь со своими теориями?

– Спокойно! Самый обычный трактор. Не исключено, что иллюзорный. А что вы ожидали встретить в котловане – авианосец?

– Иллюзорный?! Вот это – иллюзорный?

– Ну… – Джеф пытался сохранить хорошую мину. – Может, и иллюзорный.

– Так чего ж ты не встал перед ним и не встретил страх с открытым лицом, а? «Вот он ближе, и ближе… и вот он уже позади»! Кто там валялся в песке, орал: «Бегом! Лежать»!

– Бульдозер был совсем как настоящий, – подтвердила Галушкина. – По-моему, он собирался нас задавить.

– Все, все! – Джеф поднял руки, сдаваясь. – Я оказался неправ. Даже учителя иногда ошибаются. Но теория-то была красивая, верно?

– Только одно тебя извиняет, – сказал я, остывая. – Только одно! Ты спустился в котлован первым.

Джеф ответил мне легким ироничным поклоном.

– Зато теперь мы точно знаем, – сказал он, – что по ночам котлован охраняется ужасным, зловещим трактором-убийцей…

– Не остроумно. И кстати, – (мне вспомнился Удельный парк), – откуда ты знаешь, что там не прячется еще парочка таких же бульдозеров? Или какая-нибудь иная строительная техника?

– Значит, надо искать другие способы попасть в домен, – невозмутимо ответил Джеф.

– Почему бы не попробовать самое простое – перебраться в Пятно днем, при свете? – язвительно спросила я. – Когда там пусто и нету бульдозеров?