При свете дня лесопилка напоминала муравейник. Под навесами рабочие делали распил, грузчики складывали пиломатериал в вагоны, вдалеке, у распахнутых настежь ворот КПП с машин выгружали цельные сосновые бревна. Эллен шла вслед за Бишопом к административному корпусу, возле входа в который толпилось несколько человек. У её лица клубился пар, кончик носа и щеки кусали утренние заморозки, Барр натягивала манжеты рукавов на ладони, пытаясь согреться. На её голые коленки откровенно пялились рабочие. Они цокали языком и растягивали рты в слащавых улыбках, а Барр куталась в утепленную кожанку и прятала лицо в меховом вороте, отбивая назойливый интерес злыми взглядами исподлобья. Бишоп оказался прав и здесь – будь она в безразмерной спецовке и сапогах, то привлекла бы гораздо меньше внимания.
– Это Эллен. Я говорил о ней вчера.
Адам привёл её к высокому худощавому мужчине. Он снял перчатку и протянул ей руку.
– Эйдан Хилл. Рад познакомиться.
На вид Хиллу было не больше сорока, он был жилист, энергичен, в его светлых глазах горел огонь юношеского азарта и страсти к делу. Его истинный возраст выдавали лишь рано поседевшие виски.
– Адам, там лебедку заклинило, проверь, – Хилл махнул рукой в сторону КПП, где шла разгрузка. В его голосе не было приказных ноток, казалось, он просил его об услуге. Адам молча кивнул головой и направился в сторону ворот, по ходу надевая рукавицы.
– Бишоп говорил мне о вас. Тяжёлая дорога была, да? – он сочувственно улыбнулся ей, словно плохое расположение лесопилки отчасти было его виной, как хозяина.
– Да, – Эллен передёрнула плечами, вспоминая, что могла бы погибнуть там. – Если бы не Адам…
– Да уж, это везение. Бишоп у нас незаменимая единица, мастер на все руки. Он достался мне в наследство, как и большинство рабочих.
За недолгое время пребывания Хилл ещё не успел заработать авторитет, а вот у Бишопа он был несомненным. Барр посмотрела в его сторону. Рабочие обступили его, наперебой рассказывая свои версии случившегося, а водитель погрузчика виновато чесал затылок. Казалось, рабочие держались на уважительной дистанции, избегая панибратства, которое щедро проявляли друг к другу, словно эта его необъяснимая внутренняя сила действовала на всех без исключения.
– Знаете, я купил предприятие полгода назад. Бывший хозяин очень спешил избавиться от него, и я забрал его по дешевке. Тут был полный бардак. Кадровую документацию я сдал в архив, мне не до неё было. Имя мне не знакомо, наверное, ваш брат работал здесь до меня.
Они неспешно шли вдоль длинного ряда построек с проржавевшими от времени табличками на фасадах, и Барр ощущала, как нарастает тревога с каждым пройденным шагом. Она словно ткнулась лбом в тупик: единственный человек, который мог помочь ей, не знал ничего.
Пахло кухней. Из хозяйственного корпуса вышла немолодая темнокожая женщина: она несла в руках ведро, полное мутной, горячей жидкости. Кивнув Хиллу в знак приветствия, она недовольно взглянула на Эллен и следом вылила содержимое прямо на землю. От мокрой земли заклубился пар и лёгкий, сизый иней растаял, оставив после себя чёрную прогалину, словно дыру в земле. Опрашивать рабочих без фото не имело смысла, ведь даже Бишоп, родившийся в Форт-Келли, не слышал его имени. Другие фото хранились в «облаках», и при отсутствии интернета к ним невозможно было пробиться. Нужно было срочно возвращаться за машиной и чертовой папкой, иного варианта она не видела.
– Слушайте, Эллен. Мне жаль, что я не могу помочь вам сам, но если хотите, оставайтесь здесь, я дам вам жильё и доступ к архивам.
Эйдан Хилл искренне сочувствовал ей, но от этого было ничуть не легче. Эллен не хотела оставаться здесь, надеясь, что её вопрос решится быстро. Взяв незапланированный отпуск, Барр клялась, что сдаст все незавершенные проекты по электронке, но наличие связи здесь было под большим вопросом. Она достала телефон. Ничего не изменилось, индикатор всё так же беспомощно искал сеть.
– Как вы без телефона обходитесь?
– У шерифа есть проводной. Если кабель исправен, то можно звонить хоть на Аляску.
– Про интернет можно не спрашивать?
Хилл лишь виновато пожал плечами. Эллен просто не представляла, как будет жить здесь без него. Спасало лишь то, что перед поездкой она догадалась сделать копии текстов на жёсткий диск ноутбука. Жаль, что не догадалась сделать то же самое с фотографиями Нэйта.
– Как вы оплачиваете счета?
– Я езжу в Портленд раз в месяц. Восемь часов в одну сторону, – устало вздохнул он. Его не особенно устраивал такой расклад, но, казалось, что-то изменить Хилл был не в силах.
Он остановился возле длинного, как поезд, здания. Оно было жилым: на окнах кое-где висели простые марлевые шторки и жалюзи, на подоконниках стояли жухлые цветы, пепельницы и прочий мелкий бытовой хлам. Стёкла остальных окон были покрыты толстым слоем пыли, а внутри царила вечная ночь, настолько они были черны. Кирпичная кладка по углам неумолимо превращалась в труху и сыпалась, оседая на растрескавшемся от времени фундаменте жёлтой пылью.
– Если хотите, можете остановиться в общежитии, там есть изолированные комнаты, но ванна и туалет одни на этаж. Еще можете занять таунхаус, правда через всю территорию придётся идти. Или вы передумали?
Хилл взглянул на неё и нахмурился. Наверняка на её лице отражались все оттенки чувств от отвращения до отчаяния. Она побывала в доме Бишопа, и ничего, кроме самого Бишопа, не вызвало у неё положительных эмоций. Она не имела понятия, как работает газовый баллон, как вскипятить себе воду, как отрегулировать отопление и температуру воды в душе, несмотря на то, что выросла в коттедже. Уровень удобств в пригороде Берлингтона был несравним с полудикарской жизнью в Форт-Келли, но перспектива стоять в очереди в душ вместе с рабочими, которые глядели на неё, как на кусок мяса, прельщала её гораздо меньше.
– Таунхаус, – выдохнула она, словно подписала себе приговор. – А чтобы передумать, мне, как минимум, надо забрать и отремонтировать машину. Я остаюсь.
Слова сходили с языка против воли. Что-то внутри яростно сопротивлялось этому – будь она на колёсах, то немедленно уехала бы в мотель на трассе, о котором говорил Бишоп, арендовала бы внедорожник и лучше бы разорилась на горючем, мытарясь туда и обратно, чем осталась здесь. Частокол дремучего леса казался ей стенами ямы, в которую она угодила из-за своего упрямства, и можно орать сколько угодно: никто не спасёт.
Влажный, насыщенный дух свежеспиленных брёвен с трудом добирался до лёгких, словно вычищал осевшую на слизистой копоть городского смога. Голова кружилась, а кончики пальцев замерзли так, что она почти не чувствовала их, несмотря на то, что температура воздуха едва колебалась у отметки ноль градусов.
– Хорошо, завтра я еду в «Белый дом», захвачу вас с собой, покажу, что и где. За машиной поедете с Бишопом и Джо, сразу, как они освободятся.
– Спасибо.
Эллен понимала отчасти, почему местные воспринимали Хилла не слишком серьёзно: он был добросердечен и искренен, хотя тем бестолковым увальням, которые пялились на её коленки, требовался хороший кнут, никак не пряник. Таких людей редко везёт встретить: в её мире гнались за выгодой, будь то работа или удачный брак, и не разменивались на помощь ближнему. Наверное, Барр и сама была такой – она не помнила, когда в последний раз со времен колледжа заводила близких друзей. Держать душу на замке стало неистребимой привычкой с того дня, когда в их доме поселилось горе. Она не представляла, насколько сильна окажется боль потери, и что иметь близких станет слишком большой роскошью.
– Не благодарите. Сожалею о вашем брате. Надеюсь, он найдётся.
Эллен надеялась тоже.
Из двенадцати домов были заняты лишь три: в них жили Бишоп, сам Хилл и фельдшер – в том же доме он принимал пациентов. Барр получила ключи и бросила вещи на пороге. Она решила, что не станет распаковывать чемодан и раскладывать вещи по полками старого пыльного шкафа: она всё ещё надеялась, что не задержится здесь долго.
У ворот стояла небольшая платформа с лебедкой, Бишоп и коренастый мужчина с седой бородой проверяли работоспособность механизма. Мужчина оказался тем самым Джо, о котором говорил Хилл. Он был вальщиком – Эйдан снял его со смены чтобы помочь с погрузкой «Шевроле». Эллен сидела сзади и почти не слышала, о чем они говорят. Джо бубнил, хохмил и рассказывал байки, поворачиваясь к ней, чтобы перевести профессиональный жаргон на человеческий язык. Барр натянуто улыбалась ему в ответ, изредка ловя на себе взгляд Бишопа в зеркале заднего вида.
Днём здесь всё выглядело иначе, Эллен ни за что не смогла бы найти место сама. Неровная дорога, бормотание Джо и бесконечная темно-зелёная стена вызывали у неё приступ тошноты и сонливости, но когда Адам вдруг резко ударил по тормозам, она едва не вскрикнула от неожиданности.
– Что за…? – Бишоп быстро вышел из машины и направился к поляне. Эллен поспешила за ним, едва не свалившись с высокой подножки.
– Чёрт! – она припала на колено, потеряв равновесие. В кожу впились сухие иглы, а штанина измазалась в грязи. Барр поспешила подняться и отряхнуть руки, пока Адам в очередной раз не ринулся её спасать.
Но ему, казалось, было не до неё. Бишоп был напряжен до последнего мускула, его огромные ладони были сжаты в кулаки, а желваки вздулись на острых скулах. Он прищурился, вглядываясь вдаль и повёл носом, словно хищник, пробующий воздух.
– Адам, ты чего застыл? – нетерпеливо вскрикнул Джо. – Тут же нет ничего!
– В том то и дело, – глухо откликнулся Бишоп, и у Эллен внутри всё сжалось в тугой ком. – Машины здесь нет.
– Не поняла, – Эллен кашлянула, прочищая горло.
– Её здесь нет, – повторил Адам, не глядя на неё. Ничего не объясняя, он отправился вглубь редкого подлеска, бесконечно сканируя взглядом округу от земли до неба. За напряженной отстраненностью и холодной сосредоточенностью Эллен едва могла разглядеть того Бишопа, который спас её вчера на этом самом месте. Он изменился так, что Барр растерялась. Взбудораженный разум отказывался принимать действительность – «Шевроле» в самом деле не было на месте.
Когда широкая спина Бишопа исчезла за тощими стволами подлеска, Джо бросился вслед. Едва Эллен сделала шаг за ним, грубый, суровый окрик Адама буквально пригвоздил её к почве.
– Оставайтесь у машины. Заблудитесь. Ещё вас искать.
Она влезла на переднее сиденье с ногами и со злости оглушительно хлопнула дверью. Ожидание превращалось в пытку. Пустой желудок неумолимо подбирался к горлу, а кончики пальцев на ногах в тонких кожаных сапогах немели от холода. Эллен пробралась на место Бишопа, завела мотор и выкрутила колесико печки на максимум, подставляя потокам воздуха замерзшие руки. Она глубоко дышала, уговаривая себя, что Адам просто ошибся местом. Когда две фигуры снова появились на поляне, Барр вышла им навстречу.
– Следов шин нет, обломков нет. Она что, вверх поднялась?! – Джо пинал вздыбленные комья земли и скрёб затылок под кепкой. Адам молчал.
Эллен тщетно пыталась попасть в фокус его взгляда: он был рассеян и направлен куда-то внутрь. Черты его лица осунулись и словно заострились. Казалось, он был полон глухой злобы, не имевшей выхода, и Барр поняла, что эта перемена её пугает.
– Я отвезу вас к шерифу, оформите угон, сядете на поезд и доедете до Портленда, а потом отправитесь домой. Полиция штата займётся машиной. Вашего присутствия не требуется, – сухо отчеканил Бишоп, смотря куда-то поверх её головы, и направился к машине.
– Бишоп, не указывайте мне, – Эллен повысила голос. Она не могла уехать, не взглянув на архивы. Не разобравшись, что за дерьмо здесь только что произошло. – Пока я не решу свои вопросы, я никуда не двинусь. Это вы обещали мне, что машину никто не тронет. Откуда мне знать, может это ваших рук дело?!
Джо подавился воздухом и замолк, Адам взглянул на неё, но в его глазах не было ни гнева от несправедливого обвинения, ни желания послать её к чёрту с её проблемами. В них была горечь, сожаление и тревога.
– Зря вы приехали, Эллен.
До самых ворот КПП никто из них не произнёс ни слова.
О проекте
О подписке