Глава 5
Изюм для пудинга

Перед внутренним взором Полины воображаемой кинолентой проносилась невероятная история Мирослава и Дарьи. Несколько лет назад на Блэкпуле энергичная русская девушка из глубинки, не обделенная красотой, выступала организатором шоу-программы. Англичане пригласили Мирослава, как президента «Вальса», для участия в шоу-программе. Этот светский лев, конечно, не мог не обратить внимания на девушку с развитым интеллектом, великолепным телом и бешеным темпераментом. Дарья восхитила Мирослава уже тем, что сама увлекалась танцами, а в школьные годы даже стала мастером спорта по художественной гимнастике. На момент знакомства со своим будущим мужем Даша серьезно увлекалась фламенко, и, хотя этот танец считается испанским, Мирослав, глядя на Дашу, иногда шутил:

– И танец цыганский, и кровь в тебе цыганская!

Во время перерыва между соревнованиями и вечерней шоу-программой Даша и Мирослав столкнулись в кафе «Зимнего сада». На Дарье, которую мучила жажда, был яркий макияж, и открытый, эротичный костюм с блестками, совершенно не в деловом стиле. Мирослав, завидев красивую девушку с огромными испанскими глазами возле барной стойки, неожиданно для самого себя громко потребовал от бармена фужер свежевыжатого морковного сока со взбитыми сливками бутылку элитной минеральной воды и бокал в форме тюльпана из богемского стекла на длинной ножке. Любопытно, что из этой вроде бы случайной встречи вырос роман длиной в десятилетие.

После свадьбы Дарья оставила секретарскую работу в Международном комитете по неолимпийским видам спорта и стала личным секретарем Мирослава в «Вальсе», первой помощницей во всех его делах, включая и функции пиар-директора и топ-менеджера.

Дуэт Мирослава и Дарьи, который мелькал на самых крупных танцевальных соревнованиях, стал легендой. Одни завидовали, другие возмущались, третьи изумлялись. Равнодушных не было. Когда Мирослав появлялся со своей женой-«дочкой» на крупнейших чемпионатах, то на все вопросительные взгляды он отвечал так: «Возраст мужчины определяется возрастом его жены!» Но сейчас, как утверждала Галка, отличающаяся зоркостью в изучении мира через замочную скважину, нерушимый союз Мирослава и Дарьи трещал по всем швам.

Есть семьи, созданные для брака, а есть созданные для развода. По крайней мере это подметил барон Мюнхгаузен. Союз Мирослава и Дарьи с тридцатилетней разницей в возрасте изначально казался воздушным замком, построенным на песке. Когда Мирослав неожиданно для танцевального сообщества объявил о свадьбе с Дарьей Сибиряковой, многие решили, что эта пышная церемония – начало пути прямо к разводу. Но вот прошел год, два, три их совместной жизни… Спортсмены все еще изумлялись дуэту светского льва и молоденькой провинциальной девушки. Некоторые судачили, что, мол, состоялась выгодная сделка. С его стороны – деньги, власть, статус, с ее – молодость, красота, чувственность. К тому же Дарья не чуралась ответственной работы в корпорации «Вальс», которой рулил Мирослав. Обоих объединяла энергетика танца. Но разве это было гарантией счастья? Скорее что-то вроде бальзаковской формулы «красота в обмен на деньги».

Впрочем, Мирослав и Дарья постепенно доказали миру, сколь превратны стереотипы, сколь ошибочны оценки людей, исходящих из низменных и циничных установок. С появлением ребенка о мезальянсе Мирослава и Дарьи стали судачить меньше. Сибирякова оказалась чрезвычайно способной к обучению, к освоению новой деятельности. Когда корпорация «Вальс» сумела получить грант Министерства культуры на съемки фильма о танцорах, то именно Дарье пришлось взять на себя функции продюсера и даже отчасти сценариста. Кроме того, Дарья решила, пользуясь случаем, и сама сняться в эпизоде, исполнив танец сильных и независимых женщин – испанское фламенко. Фильм вышел в прокат, но на фоне американских блокбастеров с неизменным хрустящим попкорном не смог стать гвоздем сезона. Впрочем, все, кому удалось его видеть, отмечали творческую удачу и изумлялись, видя в титрах дирекции фильма фамилию Сибиряковой. Теперь-то многие поняли, что это «железная рука в мягкой перчатке», и даже начали завидовать Мирославу, что ему повезло с молодой и трудолюбивой женой. Сам же Мирослав все больше влюблялся в жену, называя ее теперь «моя Карменсита». Когда же супруги построили загородный дом, то сплетни и вовсе исчезли, зато появились поучительные рассуждения о великой силе любви. Союз Мирослава и Дарьи стал образцом, достойным восхищения и подражания.

И вдруг поползли слухи…

Ливень барабанил по мостовой, словно вбивал в брусчатку гвозди. Прохожие в легких плащах, под разноцветными зонтиками спешили добраться до каких-нибудь временных укрытий в виде кафе или магазинов. Оконные стекла итальянского ресторанчика стали матовыми, покрывшись изнутри туманом капелек конденсата. Казалось, что снаружи движутся не люди, а призраки, запотевшее стекло размывало очертания.

История развода Мирослава и Дарьи продолжала витать в воображении Полины. По мнению Чесноковой, Мирослав на Блэкпул не приедет, ему сейчас не до английского бомонда, разобраться бы с судами по недвижимости. Хотя на данном турнире будет «стандарт» такого класса, что стоило бы…

В историю танцевального спорта Мирослав вошел благодаря «стандарту», или европейской программе. Все мыслимые и немыслимые награды в этой номинации он завоевал вместе с Ладой Становой. Именно благодаря Ладе Мирослав сделал головокружительную карьеру. Они познакомились подростками, и за это знакомство благодарить следовало бы их тренера. Учитель спортивных танцев, оценив на глазок рост, способности и целеустремленность Славы и Лады, решил их поставить в одну пару, причем, как впоследствии выяснилось, в пару не только спортивную, но и семейную.

Впрочем, учитывая, что Мирослав и Лада вместе встретили на паркете и юность, и молодость, изумляться тому, что они вступили в законный брак, не приходилось. Подобное в спорте не редкость, особенно много подобных примеров в фигурном катании, в танцах на льду. Они сутками не вылезали с паркета, и череда золотых медалей, завоеванных вначале в России, а затем и по всему миру, подтверждала, что именно такой союз им предназначен судьбой.

Счастье Мирослава и Лады оказалось в том, что они соответствовали друг другу по духу и по темпераменту, по волевым качествам, готовности к борьбе, в своем стремлении к медалям и кубкам. Но настоящим везением оказалась синхронность роста и раскрытия способностей. Огромная редкость! И вот еще удивительная случайность: слово «паркет» и для Мирослава Нагорного, и для Лады Становой стало синонимом слова «жизнь». Их жизнь протекала на спортивном паркете, и у них был единый жизненный вектор – тренировки, разъезды по городам, соревнования. За пределами танцпола для них начиналась «марсианская планета», с непонятными двуногими существами, ведущими «странные и непонятные» разговоры о доме, кухне, болезнях родственников, лекарствах от радикулита, моющих средствах, навесных потолках, о ценах на картошку и мясо.

Эта планета, на которой существовало девяносто процентов обитателей Земли, чудовищно раздражала Мирослава и Ладу, они любили шутить: «Быт – забыт!» Вместе, вдвоем они создали собственный мир – без дачных грядок с клубникой и огурцами, душных теплиц с помидорами и сараем для лопат и автомобильных покрышек, без льгот на коммунальные услуги, модных моющихся обоев, пластиковых окон и сковородок с антипригарным покрытием.

Галактика Лады и Мирослава состояла из маленьких звездочек танцевальных дуэтов, разбросанных по всему миру и объединенных в общее созвездие благодаря авиалиниям.

И вдруг все звезды Галактики погасли. Легендарные чемпионы мира Мирослав и Лада исполняли перед искушенной публикой свой последний показательный танец. Они оба отметили незадолго до этого свой полувековой юбилей жизни и тридцатилетие своей легендарной пары.

И легендарной пары не стало. Союз Лады и Мирослава распался.

Началась пустота. Вакуум. Жизнь закончилась вместе с уходом из нее волшебного слова «паркет». Не последнюю роль в этом сыграли, конечно лихие 90-е, когда во время перехода к рыночной экономике страна вымирала от голода, безработицы, пьянства, бандитизма. Страну лихорадило от гиперинфляции. Самые умные, профессиональные и энергичные начали ее покидать. После бессмысленных метаний по стране Лада выпорхнула за рубеж и в Россию уже не вернулась. А Мирослав остался в Москве…

Много раз Мирослав пытался ответить на вопрос: если не танцевать, то что? Ведь что-то надо делать, бездействие, даже при сытой и обеспеченной жизни, приводит к депрессии. Работать тренером? Преподавать историю танца будущим искусствоведам? Работать в судейской бригаде? Мысль о том, что можно заполнить свое время теми самыми грядками с клубникой и теплицами с помидорами, от которых они с Ладой бежали как от чумы, ему, конечно, не приходила в голову. Он искал дело, которое радовало бы его душу, в котором он смог бы стать первым, но на этот раз – без верной и надежной партнерши.

И здесь ему встретилась Дарья.

Мужчина странно устроен. Даже если он всем подряд вдалбливает, что создан как волк-одиночка, тем не менее как только на горизонте появляется симпатичная девушка, одинокий мужчина немедленно забывает о своей «волчьей песне».

Дарья Сибирякова была танцовщицей фламенко, чувственной, неутомимой и страстной. Но будущему мужу, который оказался в два раза ее старше, Дарья предложила ценности как раз того сорта, от которых, как он сам считал, они с Ладой раз и навсегда отказались. Домашний очаг! А почему бы и нет, думал новобрачный с сединой в висках. Когда-то же надо хотя бы попробовать выйти за край паркета? И он решительно сделал этот шаг за края соломенно-золотистого квадрата, словно ступая с корабля на землю необитаемого острова.

Там оказалась другая жизнь. Мягкие кресла, дорогие серванты, авторские сервизы, тишина и спокойствие, сытость и мечтательность – нет, подобная обломовщина изнурительно тяготила его боевой дух, привыкший к азарту спортивной игры. В ласковоубаюкивающем мирке не было взлетов и падений, театральных ролей и костюмов, триумфальных кубков, адреналина хождения над пропастью, достойных соперников. Рутина дней, наполненных бездействием духа, животным существованием, ввергла Мирослава в депрессию. Красота молодой жены, будоражившая его первые месяцы совместной жизни, вдохновляющая его как шампанское – поэта, столь же быстро и улетучилась. Надо было срочно насыщать борьбой свою жизнь, пресыщенную патокой медового месяца. Впрочем, Дарья была вполне довольна собой, ведь главную стратегическую битву своей жизни – за обеспеченного статусного отца своего будущего ребенка она уже выиграла. Но Мирослав не дал ей насладиться комфортом. И однажды она от него услышала:

– Быть матерью – прекрасно, но быть боевой подругой прекраснее вдвойне. Ты ведь имеешь опыт работы в рекламе? Мне скоро понадобится PR-директор.

Нагорный решил вернуться в танцевальный мир, но как организатор, как лидер. Мирослав собрал команду единомышленников, создал корпорацию «Вальс» и стал ее президентом.

Теперь у Дарьи помимо забот о малыше появились в избытке дела по раскрутке проектов «Вальса», так что на разговоры о том, кто кого любит или не любит, просто не оставалось ни сил, ни желания. Работа есть работа. Не до эмоций.

Дарья Сибирякова периодически спрашивала себя, значит ли она в сознании Мирослава сейчас столько же, как когда-то Лада Становая. Дарья утешала себя тем, что все меняется и требования к спутникам жизни – тоже.

Что же произошло? Мирослав оказался в семье тираном и деспотом или Даше обрыдло делать то, что она для него делала? Но ведь она работала и на себя, раскручивая «Вальс»! Быть может, ей для семейного счастья хватало кухни и ребенка? Но как это связать с работой в Комитете по неолимпийским видам спорта? Или же Дарья, выйдя замуж за Нагорного, решила пренебречь карьерой? Но характер Дарьи вовсе не располагал к «домашнему заточению». Испанский танец сильных и самостоятельных женщин, фламенко, не мог стать случайным выбором! Даша выбрала именно испанский одиночный танец энергичных женщин, обладающих лидерскими качествами, а не вальс или танго! Танец – это проявление эмоций и это характер.

Однако профессиональное исполнение фламенко вовсе не обещало наличия способностей и в других видах деятельности, например в области связей с общественностью, проще говоря – PR. Должность PR-директора, доставшаяся Сибиряковой с барского плеча собственного мужа, оказалась для нее, возможно, неподъемной «шапкой Мономаха». Эта высокая должность предполагала умение взаимодействовать с людьми, организовывать свою команду к совместной деятельности. Для этого Даша должна была уметь вдохновлять, влиять, объединять и приводить людей. Но недаром же говорят, что балет – это опера для глухих. Даша, как и очень многие прекрасные танцовщицы, вовсе не обладала способностями к публичному общению, к эффективной коммуникации с людьми. Она не умела ни результативно общаться и договариваться с разными людьми, ни виртуозно владеть своим временем и временем людей своей команды. Да, авторитетом, жизнерадостным лидером, за которым пошла бы команда, Дарья не стала. Она продолжала оставаться прекрасным алым цветком, молча кружащей в вычурном танце птицей фламинго. И насколько бы ни погружалась Сибирякова в книги по тайм-менеджменту, оптимизации бизнеса, ресурсным поведенческим моделям и финансовой успешности, но без способности к общению, без лидерских навыков убеждения и влияния на людей все ее карьерные потуги не увенчались успехом. Кусок пирога, испеченного для нее мужем и положенный прямо перед носом Даши на тарелку, оказался гораздо больше, чем она способна была проглотить.

Впрочем, это лишь наши предположения.

Быть может, дело было в другом? Не оправдались сокровенные надежды Сибиряковой, реальность не совпала с воображаемой картинкой ее совместного с Мирославом будущего?

На паркете люди становятся выше, талантливее, чище, чем в реальной жизни. А в реальности случается всякое. Инициатором развода была Даша Сибирякова.

Но что предшествовало этому?

Слон и Лотос