Глава 5. Предательство без срока давности

ЭТА ГЛАВА целиком посвящена моему мужу, хотя она не про любовь…

Ему быстро наскучило работать у меня водителем и помогать в бизнесе, но деньги, которые я зарабатывала, его по-прежнему интересовали.

Государство в тот год решило в очередной раз «осчастливить» свой народ и объявило программу: «До двухтысячного года каждой семье – отдельную квартиру». Администрации поселков Подмосковья, земельный фонд которых значительно расширился за счет бесхозных территорий бывших государственных и профсоюзных дач, начали предлагать тем, кто стоял в очереди на улучшение жилищных условий, участки под строительство частных домов. Для муниципальных властей это было легким решением. Мол, квартиру мы вам построить не сможем, а вот участок выделим, и вы уж сами как-то с этим разбирайтесь. Муж решил, что нам нужен дом. Мы стояли в очереди, поэтому быстро получили участок под строительство – пятнадцать соток, сосны, белочки. Но хочу сказать – даже если бы и не стояли, то получили бы. Пришлось бы немножко заплатить, как Кире. Она тоже решила построить себе дом, но участок ей не полагался, так как прописка у нее была в другом административном округе и в жилье, по государственным нормам, она не нуждалась. Я не хотела строить дом. По многим причинам. Во-первых, я городской житель и не люблю жить в доме за трехметровым забором. Во-вторых, уверена, что дом – это денежный насос, который будет выкачивать все средства семьи. В-третьих, меня напрягала мысль: кто будет убирать в этих хоромах? Обычная история: приходят гости, все едят и пьют, а потом ты наводишь порядок. Я, конечно, предпочла бы купить трехкомнатную квартиру, но рынка жилья в те времена еще не было. Поддавшись на уговоры мужа, опять совершила очередную ошибку. Строительство дома принесло мне много личного горя. Муж решил строить самостоятельно, без меня, моих желаний и моего мнения. Он ведь в семье главный, а значит и решать будет он. Но беда в том, что строил он на семейные деньги, а девяносто восемь процентов из них зарабатывала я. И он с самого начала стал косячить…

Мне кажется, когда муж дурит на свои кровно заработанные, это жена еще как-то может перенести (хотя все равно будет возмущаться). Но когда косячат, а ты оплачиваешь этот банкет, работая по восемнадцать часов в сутки, – это начинает вызывать внутренний протест. Я была самостоятельна, знала, как «делать дело», у меня был успешный бизнес – значит (рассуждала я) мое мнение имеет ценность. Но муж все то время, пока шло строительство, говорил, что это не моя задача и что мое мнение его не интересует. Со временем мне вообще стало неинтересно про этот дом. Про дом, в котором я всегда буду гостьей. Но этого было мало. Мужу понравилась криминальная вольница. За примерами далеко ходить было не надо. Мы жили в одних домах, рядом друг с другом, ставили машины на одних стоянках, сообща отмечали праздники. Мужу, видимо, импонировало, как в других, отличной от нашей, семьях, устроен быт и налажено общение. Там жены не могли и носа сунуть в доходы, а главное, в расходы мужей-бандитов. Вот и он захотел бесконтрольной жизни и шальных денег. Мои уговоры, призывы к морали, здравому смыслу не очень помогали. Мне пришлось пустить в ход тяжелую артиллерию. Я выставила мужу ультиматум. Во-первых, я пригрозила обратиться к его отцу. Его отец обладал достаточными связями, чтобы скрутить сыночка в бараний рог. Во-вторых, я напомнила, что муж не сможет сохранить связь с авиацией. Не получится сходить в отпуск, поиграть в бандиты и вернуться обратно, как ни в чем не бывало. В-третьих, мы сразу же разводимся, так что пусть определяется, с кем он. В первый же рабочий день в «новой должности» он будет холост и совершенно свободен.

В бандиты муж не пошел, но вывернул дело так, что в итоге стал жить бесконтрольно, тратить деньги без меры и счёта. Я прожила с ним десять лет, а следующие пятнадцать разбиралась с помощью психологов, что со мной было в те годы не так.

Как женщина, которая может выйти на стрелку и стоять под арбалетом, не дрогнув ни одним мускулом, шаг за шагом, позволяла мужчине, которого любила, так поступать с собой. И здесь ключевое слово не «любовь», а к моему глубокому сожалению – «детские травмы». Но о них мы поговорим попозже. Поэтому, уступки мужу были для меня проявлением любви. И, естественно, моих розовых очков, через которые я смотрела на жизнь, на любовь, семью, дружбу. Вы еще не задались вопросом: «А где мой ребенок?» Я так складно вам все рассказываю, что создается впечатление, что у меня его как бы и нет. Он есть. Но история моего материнства заслуживает отдельного разговора, поскольку здесь тоже было все не так просто, как видится со стороны.

С мужем мы стали жить в параллельных мирах, пересекаясь буквально на несколько часов в сутки. Как я и ожидала, с началом строительства включился денежный насос. В основном наше общение дома выглядело так:

– Аня, нам нужно столько-то денег на то-то и то-то.

– Но ты уже брал на это деньги.

– Да, но там оказалось… (на выбор: брак, «попадалово», «что-то намудрили»), словом, надо переделать… – он подходил ближе, меняя тон и начиная ласкаться.

– Давай в следующем месяце. Я хочу развеяться, может, купить себе что-то красивое, – отвечала я, перестраиваясь на игривый лад и мысленно рисуя картинки девчачьих трат.

– Лучше сейчас поднапрячься, а потом, в следующем месяце, уже передохнем, – он начинал меня уговаривать, как неразумное дитятко.

– Ты мне это и в прошлом месяце обещал, – мне было уже не до нежностей.

– Аня, представляешь, у тебя будет спальня сорок метров и своя терраса-балкон. Ты утром будешь пить кофе и смотреть на белочек, – он рисовал в моем воображении прекрасный мир будущего.

– Классно. Сделай для меня большие балконные двери – я буду лежать на кровати и смотреть на восход, – продолжала я, представляя, что уже живу в доме.

– Слушай, не парься. Я знаю, как лучше. Я же не лезу в твой ресторан… – он переставал обнимать, пропадала интимность в голосе. – Мне надоело, что жены вечно нет дома, но я же молчу… И вообще, я ведь для тебя стараюсь, – он снова на полную мощность включал свое обаяние. – Вот проснешься утром и…

– Нет, столько денег нет, – продолжала я резко, уже со стальными интонациями. – Не хочу в этом месяце всю прибыль тратить.

– Знаешь, а нафига ты вообще тогда работаешь? Надо с этим всем завязывать. В конце концов, у меня есть профессия, будем жить на то, что принесу в дом.

Обычно после таких слов он поворачивался ко мне спиной и глухо бубнил в сторону:

– Зато будешь дома, семьей займешься…

Со временем я научилась эти разговоры переводить на взрослый язык. Получалось коротко и содержательно:

– Аня, я потратил все огромное количество денег и мне нужно еще.

– Любимый, ты не потратил, а «просрал» огромное количество денег, и пошел ты куда подальше. Я тебе ничего не дам.

– Дело твое. Тогда сиди дома и довольствуйся теми грошами, которые я принесу. И не будет у тебя ни интересной работы, ни возможностей. Или ты дашь и не спросишь, куда я дел, или сиди дома.

Выбор был невелик: или скандалы, или заткнуть рот деньгами. Скандалы я не любила, конфликтовать в семье не умела (привет детским травмам), зато умела зарабатывать деньги. Через полгода у нас произошло полное разделение функционала: я зарабатывала, муж тратил. И оба пошли вразнос. Я приезжала с работы в два ночи, уезжала в шесть утра. Муж тратил все, и я уже помогала своим родным втихаря, утаивая от мужа и сам факт помощи, и количество денег.

В основном мы стали пересекаться за ужином в ресторане. Потом муж уезжал по своим делам, а я оставалась проследить закрытие или поболтать с подружками. Ну, сами понимаете, дело молодое.

Ох, этот ресторан, ресторан… Как же было классно! Я с детства очень люблю танцевать, вот и организовала себе танцпол при ресторане. Собственный. С правильным ди-джеем, современной музыкой и гарантированным количеством зрителей. Не люблю танцевать, когда на меня не смотрят, не тот цимес. Вот надо зрителя, что ни говори. Показываешь, как ты умеешь – и так, и этак – а потом гордо, походкой от бедра, покидаешь танцпол, говоря всем своим видом: «Посмотрели? Понравилось? А фиг вам! Смотреть можно – трогать нельзя».

Танцевала я красиво, было на что посмотреть. Мы один раз с девчонками, отдыхая в нашем любимом Калининграде, в хорошем ресторане вышли на танцпол. От души натанцевались так, что немцы (к тому времени уже открыли границы, и они начали ездить по местам своего детства, заодно пробуя и хорошую, и дешевую, по их меркам, водку) не смогли сдержать своего нордического менталитета – они повставали из-за столов и начали нам хлопать! Только не думайте, что нас приняли за танцовщиц. Наш стол был накрыт так, что все понимали: молодые девушки пришли в ресторан поужинать и пообщаться. Просто они очень (ну очень!) любят танцевать.

Нам с Кирой и на дискотеке в Дубае арабы аплодировали… Ой, мужчины, если бы вы знали, какой это кайф: станцевать на танцполе так, чтоб у вас челюсть отвисла! Может, у женщин это то же самое, что мужские измены? Просто мужчины всё любят доводить до логического конца, а женщине достаточно одних только взглядов? Мы были еще те «зажигалки». А из всей нашей компании я была самая… зажигалочная. Между прочим, в самом хорошем смысле слова. Сейчас в кино часто используют фразу «ну ты краса-а-ва». А в наше время говорили: «Ну ты звезда!» Что правда, то правда: мы звездили.

В то время появилось два убойных шлягера: «Стюардесса по имени Жанна» и «Желтый чемоданчик». Сотрудники за спиной стали называть меня стюардессой. За то, что в ресторане специально для меня пару раз за вечер обязательно крутили эту песню. А еще за мой внешний вид. У меня был синий костюмчик: пиджачок короткий, приталенный, двубортный с красивыми серебряными пуговицами в два ряда и юбочка по фигуре, выше колен, с разрезом сзади. Белая водолазка, стильные белые полусапожки, с большим количеством пуговок – я выглядела строго, элегантно и сексуально одновременно. Стюардессы, они ведь там, в небе. Ну и я примерно там же…

Не знаю, за какие такие заслуги перед жизнью, но в одном из клубных ресторанов Москвы шесть лет назад я еще раз танцевала под «Стюардесса по имени Жанна». Ресторан отмечал свой день рождения. Владимир Пресняков, как друг владельца, приехал его поздравить. Когда пришла пора песен, он спросил: «Ну, что вам спеть?» И спел «Стюардессу». Я танцевала и вспоминала все те вечера, всю ту бесшабашность, с которой мы неслись по жизни. Да и у вас, наверное, тоже были в жизни такие моменты… Вот чем-то сильно интересуешься, что-то очень любишь, а пройдет большое количество времени, и ты встречаешься лично с одним из кумиров твоей далекой молодости. Как будто она, твоя молодость, шлет тебе дружеский привет.

При всей внешней успешности внутри себя я уже начала чувствовать надвигающуюся беду. Ясновидением я бы это не назвала, но увидеть картинку будущего во сне – это у меня бывало. Подруги перед поездками частенько меня спрашивали, не видела ли я чего-нибудь. Я рассказывала запомнившийся сон, мы дружно смеялись над приснившимся. А потом, когда сон сбывался, недоуменно смотрели друг на друга: почему мы его не поняли? Вот сейчас все понятно! Но только уже поздно… И поэтому от своих предчувствий я не отмахивалась. Не понимая, отчего моя внутренняя тревога, я начала анализировать всё, что происходит. Что-то не так стало в нашем общении с «крышей». С одной стороны, нехорошее сближение в личных контактах. С другой, их частые и настойчивые предложения расширить бизнес путем вливания в него денег из общака.

Я прекрасно понимала – бандит коммерсанту никогда другом не будет. Взаимовыгодные дела – да, могут быть. Это необходимость, жизненные реалии. Но вот дружба – нет. Кошка не дружит с мышкой, она с ней играет. А мой муж и Кира решили с ними дружить, каждый по-своему.

Кира, видимо, тоже что-то чувствовала. Она девчонка умная и свои знания в торговле получала не только в институте, но и на практике, занимаясь фарцовкой (прибавка к грошовой стипендии). Так что нюх у нее был – то, что надо. Изнанку торговых будней она знала хорошо. Я стала замечать, что, когда Кира проходит мимо одного из наших главарей, у нее появляется игривая походка от бедра. А Кира не про это, совсем не про это… Мужчины никогда не входили в сферу ее интересов. Она любила золото, деньги, меха, машины. А мужчины были так, для галочки. У всех есть – и мне нужно. Конечно, это неосознаваемые процессы. Но со стороны мы всегда видим, какие на самом деле у человека жизненные приоритеты. Для Киры мужчина, а тем более, роман на стороне, никогда таковым не был. Так откуда походка от бедра? Я ее тактично спросила: что да как? Она не сказала «да», но и не сказала «нет». Отшутилась. Значит, появилось что-то, чего я не знаю, и есть причины, по которым рассказывать мне не хотят. Я насторожилась, но, опять же, все на уровне внутренних предчувствий.

Мы все знаем, что такое «служебный роман». Но редко кто догадывается, что часто это не про любовь, а про контроль и лояльность. Руководитель, владелец предприятия заводит отношения с главным бухгалтером или коммерческим директором, иногда ставит свою любовницу на эту должность, чтобы иметь «засланного казачка» в коллективе и всегда знать, что происходит. Начальник хочет осуществлять контроль через личные отношения, следить, с кем общается, что покупает, как тратит деньги человек, который курирует его финансы. Не редки случаи, когда владелец успешного бизнеса имеет столько «служебных романов» одновременно, сколько у него ключевых замов-женщин. Это хорошо сказывается на работе, так как дамы начинают конкурировать, сливают всю информацию друг о друге, действуя по принципу: «Выбери меня, выбери меня, птица счастья завтрашнего дня». Умный руководитель попеременно «дергает за ниточки», что выливается в серьезные корпоративные войны. Конечно, обстановка нервозная, зато контроль и наличие информации. Ах да, что еще важно – преданность.