Цитаты из книги «Путь магии и сердца»

– Ну, можно предположить, что в наш мир приведут группу шаманов, и эти самые шаманы сумеют приручить наших духов, а те, в свою очередь, донесут просьбы гоблинов до мира… Кир резко остановился, сцапал в охапку. Я, конечно же, запнулась, растеряла добрую половину «умных» мыслей. А сердце подскочило, забилось где-то в горле. Ещё одна улыбка, как будто лукавая, и губы сообщника накрывают мой рот, прерывая на полуслове – я как раз про возмущение магического фона, которое, по идее, в случае заброса группы шаманов мы должны будем засечь, сказать хотела… Разум поплыл, колени ослабли, по телу новая волна жара прокатилась. Я пыталась объяснить себе: Эмелис, не надо! Не надо принимать эти ласки! Ведь тебе прекрасно известно, что его поцелуи сводят с ума, лишают воли и заставляют забыть обо всём. Так остановись, Эмелис! Сейчас же! Но остановились мы лишь тогда, когда этого захотел Кир… – Прости, любимая. Не удержался, – шепнул синеглазый. Потом опять за руку взял, добавил подчёркнуто заинтересованным тоном: – Ты продолжай… – Что «продолжай»? – выдохнула я. – Про гоблинов. Ты так здорово о них рассказываешь… Несколько лет назад светило верилийской моды – мастер Эросит – предложил всем дамам благородного сословия отказаться от традиционных панталон. Вместо панталон он решил ввести в гардероб иную деталь – два лоскутка ткани, соединённых верёвочками. Помнится, когда я впервые эту штучку (названия которой до сих пор не придумали, кстати) надевала… в общем, я тогда нечто похожее испытывала. То есть, с одной стороны, всё в порядке, всё правильно, ничего особенного не происходит, но уши почему-то факелам подобны. – Гоблины, они… они… такие гоблины! Кир тихо рассмеялся, а я замолчала пристыженно. Потом подумала и решила сделать вид, будто вообще рта не раскрывала

вновь на мою талию скользнула, ломая самый важный из планов – план побега! И Милли чуткости не проявила – кивнула и, пожелав хорошего дня, взошла на крыльцо. Всё! Ловушка! Боевик дождался хлопка двери, тут же притянул ближе и накрыл мои губы своими. Тяжеленный букет сообщнику по-прежнему не мешал. Жар опалил не только щёки – всё тело. Ноги привычно ослабли, сердце заколотилось стократ сильней, разум затуманился. Но на поцелуй отвечала совершенно осознанно… – Какие планы на вечер? – выдохнул Кир, отстраняясь. – Пока не знаю, – ответила я и попыталась перехватить розы, чтобы… ну чтобы сбежать, разумеется. Синеглазый цветы не отдал. Опять прижал меня к груди, снова к губам потянулся. – Кир, холодно! Парень замер, подарил долгий, несколько странноватый взгляд, но всё-таки кивнул. Сказал с лёгкой улыбкой: – Ладно, Мелкая. Беги… Повторять не пришлось. Я подхватила букет, чмокнула боевика в щёку и потопала вверх по широкой лестнице. И лишь добравшись до двери общежития, сообразила, что ухожу куда поспешнее, чем следует. – До вечера, Эмелис! – сказал боевик. Я притворилась, будто не услышала

Если выйду к Кирстену в компании Милли, будет легче – ведь девушка, как ни крути, посторонняя, при ней никаких особенных слов не скажешь, и вообще… После того излишне фривольного поцелуя мы с Киром виделись трижды – он каждый день навещал. И всякий раз сидели друг напротив друга, болтали о пустяках и делали вид, будто ничего не произошло. Впрочем… вру. Это я притворялась, что всё в порядке, а Кирстен… он улыбался. Как-то по-особенному, но… Ох, Всевышний, за что мне такое испытание?

От этого прикосновения воздух в лёгких внезапно закончился, я судорожно вздохнула, а Кир… Дохлый тролль! Я и раньше замечала за брюнетом подобные фокусы, но в этот раз всё было как-то иначе. Требовательней и почему-то слаще. Его язык скользнул в приоткрытый рот, вызвав странную дрожь по телу и не менее странное желание прикусить. А воздух… он был уже не нужен. Зачем дышать, если… Дохлый тролль! Умом понимала – этот поцелуй ни к чему. Зрителей нет, слежки – тем более (да и была ли она, слежка?). Но отстраниться, прервать маленькое сумасшествие не могла. Не хотела. И даже тот факт, что сижу на коленях у парня, подобно кабацкой девке, не смущал. Поясок халата развязался сам – точно знаю, потому что не в первый раз. Потому что ткань скользкая, а узел затягивала не слишком туго. Пола соскользнула вниз, приоткрыв сорочку. Кир замер, прервал поцелуй, окинул затуманенным взглядом. – Ещё, – выдохнула я и сама к его губам припала. Разум шептал: остановись, Эмелис! Вот только мне не до благоразумия стало. Ладонь боевика легла на бедро. Прикосновение оказалось невероятно жарким, немыслимым. Я с трудом подавила стон, неосознанно выгнула спину. – Эмелис, – прошептал сообщник, прижал меня и тут же ослабил захват. Ослабил, чтобы опять завладеть податливыми губами и окончательно лишить рассудка. Я сошла с ума. Это совершенно точно. Неоспоримо! А чем ещё объяснить тот факт, что снова выгнулась, позволяя руке боевика скользнуть выше и коснуться груди? Тонкое полотно казённой сорочки – преграда смехотворная. Реакция собственного тела… она неприлична, но остановиться нельзя. Проще умереть, чем заставить себя отказаться от этого жара, этой слишком откровенной, но такой притягательной ласки. Губы Кирстена коснулись шеи. Собственные пальчики растрепали идеальную причёску синеглазого, запутались в шёлке волос. Стон. Мой или его? Нет, не знаю. Может быть… наш? – Эмелис… Рука сообщника ласкает нежно и умело, а губы прокладывают дорожку из поцелуев, стремятся вниз, к ключицам. Я уже не горю, я начинаю плавиться. Пропитанный ароматом роз воздух плавится вместе со мной. Дыхание Кира всё тяжелей, касания всё настойчивей. И они подтверждают уже известное – я сошла с ума. Да, я маг-защитник, но… но я всё-таки леди. А леди подобные прикосновения нравиться не могут. Ну никак! А потом боевик добрался до завязок моей сорочки и замер. Тишина, которая воцарилась в палате, показалась невыносимо долгой и очень неприятной. Я глубоко вздохнула, намереваясь высказать недостойное воспитанной девушки требование – «не останавливайся…», но Кир опередил: – Нет, любимая. Не здесь. Не здесь и не сейчас. Волшебство развеялось. О нём напоминал только неистовый пожар в сердце и пламя, которое по-прежнему плясало на губах. Вопреки всему безумно хотелось ещё один поцелуй. Пусть короткий и невесомый, но… Кир моё желание услышал. Осторожно коснулся губ, тут же отстранился. Собственноручно запахнул казённый халат и поцеловал снова. – Господин Жарк нас убьёт, – сказал синеглазый. Я смысла фразы не поняла. Вернее – в тот момент не поняла. А чуть позже, когда сообщник покинул палату, а я выпила залпом почти целый кувшин воды, разобралась. О Богиня… Что я творю? Что творю…

– Да, – выдержав паузу, пробухтел он. – Пожалуй, вы правы. И рисковать я точно не буду, но… я надеюсь на ваше благоразумие, госпожа Эмелис. Пришлось одарить старика вежливой улыбкой и промолчать. Ну не говорить же ему, что между мной и боевиком нет, не было и не будет того, на что намекает. Не объяснять, что роман – фикция. Маленькая взаимовыгодная сделка, и только. В палату вошла на цыпочках. Спешно коснулась медной пластины, заставляя погаснуть настенные светильники, осторожно забралась на кровать. Дыхание Кира было ровным и глубоким, но едва оказалась рядом, боевик потянулся и сцапал в охапку. – Кир! – выдохнула я. Ответа не последовало. Брюнет спал и даже не думал просыпаться. Выпускать неосмотрительную девицу из ловушки – тоже. Я вообще-то не возражала, но пару заковыристых ругательств всё-таки выдала. Просто с испугу. После подтянула одеяло, укрылась как смогла и опять уткнулась носом в шею сообщника. Новости, поведанные господином Жарком, растревожили не на шутку, вот только думать о проблемах не хотелось. Вернее, расхотелось, когда ощутила запах Кира. Вместе с этим запахом, вместе с теплом объятий пришло чувство умиротворения. Странное, но невероятно мощное. А где-то на задворках сознания вспыхнула мысль: всё будет хорошо.

– Что случилось? – спросил с тревогой. Он нагнулся, чтобы заглянуть в глаза, а я подло воспользовалась ситуацией – обвила его шею руками, заставляя нагнуться ещё ниже, потёрлась щекой об ужасно колючую щетину. Сказала жалобно: – Полежишь со мной? Кир шумно вздохнул. – Эмелис, я понимаю, к чему клонишь, но… – Ну пожалуйста… Ещё один шумный вздох, вот только я сдаваться не собиралась. Отстранилась, состроила самую несчастную, самую жалобную моську. – Хорошо, – сказал Кир обречённо. – Но даже не надейся, что усну. Я должен дождаться второй порции обезболивания. Сапоги боевик не снимал, просто лёг пониже, чтобы подошвы свисали, чтобы не всю грязюку в постель затащить. Обнял поверх одеяла, поцеловал в кончик носа, а едва голова коснулась подушки, коей я милостиво поделилась, вырубился. – Эх ты, – прошептала, касаясь мужественных губ пальцами. Потом не выдержала, придвинулась, вернула давешний поцелуй. И хотя ситуация была в общем-то грустной, сдержать улыбку не сумела. – Ну зачем, Кир? Зачем ты так себя извёл? Дохлый тролль, ну ведь действительно – зачем? Он не целитель и даже не лекарь. Неужели не понимал, что его присутствие ничего не изменит? Неужели… – Это из-за чувства вины? – спросила, но спящий, разумеется, не ответил. – Кирстен, ну… ну я же сама виновата. Я же с самого начала понимала, что девчонки попытаются отомстить. И потом… я сама замечталась, сама зашла в западню. К тому же… знаешь, я была не в настроении, чуть-чуть надерзила, вместо того чтобы попытаться уладить конфликт. Нет, если бы я знала, как далеко они готовы зайти, я бы… Кир что-то пробурчал, обнял крепче. Я уткнулась носом в явно немытую шею, а спустя минут пять поймала себя на том, что… мне безумно нравится его запах. Именно такой, настоящий, без примеси парфюма.

– Отлично… – пробормотал старик. И уже громче: – Отлично, госпожа Эмелис. Через пару дней будете как новенькая. «А что со мной случилось?» – хотела спросить я, но… Воспоминания накрыли волной, я невольно вздрогнула, вцепилась в подушку. – Что?! – выпалил Кир, подскакивая к кровати. Целитель тоже напрягся. – Ничего, – едва совладав с дыханием, сказала я. – Всё в порядке. Повисла напряжённая пауза, но так как дёргаться и вопить я уже не пыталась, мужчины успокоились. – Отдыхайте, госпожа Эмелис, – предложение целителя напоминало приказ. – Я к вам через пару часов зайду, проверю и снова обезболю. Старик коротко кивнул и направился прочь, а Кир остался. Выгнать его даже не попытались, чему я, честно говоря, обрадовалась. Осторожно перевернулась на бок, спросила тихо: – И долго я тут? – Пять дней, – ответил боевик. Его лицо озарила такая усталая, но такая счастливая улыбка, что сердце дрогнуло. – А ты… когда в последний раз спал? – Ну… Он пожал плечами, улыбка вопреки логике стала шире. Только не говорите, что он всё это время здесь сидел! – Кир… – протянула я требовательно. – Эмелис, какая разница? Уж с кем, а со мной точно всё в порядке. Ага, а ничего, что тебя штормит, а? – Кир, иди, – выдохнула я. Синеглазый кивнул, но вместо того чтобы покинуть палату, направился к креслу. – Сейчас, только второго обезболивания дождусь. У меня от возмущения даже рот приоткрылся. – Кир! – Эмелис, не надо, – сказал парень. – Я всё равно не усну. У тебя остаточная реакция на магическое перенапряжение, я это проходил, я знаю, каково это. Мне нужно убедиться, что вторая волна будет слабее, что господин Жарк не ошибся. Он говорил очень ровным, очень спокойным тоном, но за каждым словом слышался звон металла. Выдающееся, гоблин меня пожри, упрямство! Я снова огляделась. Кровать, на которой лежала, размерами не поражала, но была достаточно широкой, чтобы уместились двое. – Кир… подойди, пожалуйста. Поднялся, чуть пошатываясь, преодолел разделяющее нас расстояние.

– О Всевышний! За что?! Боль пронзила копьём, змейкой пробежала вдоль позвоночника и растеклась по телу. Стремительно, как пятно от опрокинутой на белую скатерть кофы. Я взвыла, дёрнулась, но чьи-то невероятно сильные руки удержали. По ушам ударил яростный, исполненный гнева крик: – Целителя! И уже тише. Торопливо и очень-очень ласково: – Мелкая, потерпи. Чуть-чуть потерпи, и всё будет хорошо. Я не послушалась, взвыла снова. Меня прижали к кровати, а тот же смутно знакомый голос продолжал шептать: – Тише, маленькая моя… Тише… Тебе нельзя сейчас двигаться… Целитель пришёл очень быстро, и минуты не прошло. Хотя на тот момент казалось – жду вечность. Несколько сложных пассов руками, двойное обезболивающее заклинание, и выть я перестала. Правда, синеглазого брюнета, который продолжал удерживать, узнала не сразу. А уж когда узнала… стало совершенно всё равно, где я, что я и почему. Кирстен напоминал восставшее из могилы умертвие. Кожа бледная, глаза в обрамлении синяков, щетина… ну, недельная, не меньше. Рубашка расстёгнута до середины груди, измята… Ни тени, ни грамма того сдержанного лоска, коим всегда отличался мой сообщник. – Кир, что с тобой случилось? – выдохнула я, попыталась дотронуться до его щеки. Руку перехватили, поднесли к губам. Кир улыбнулся, и образ умертвия несколько померк. – Всё хорошо, – прошептал боевик. – Теперь всё хорошо… – Господин Кирстен, будьте добры… – буркнул целитель. Я уже видела этого старичка, но только один раз, мельком. – Господин Кирстен

– Эмелис, подожди. Как он легко переходит на ты… – Госпожа Эмелис, до меня дошли слухи, будто вы и Кирстен… – Это не слухи, господин ректор. – Да, перебиваю. И что? Морвен поджал губы, вновь обретая сходство с противным земноводным. Выдержал паузу и лишь потом сказал: – Видите ли, госпожа Эмелис… Кирстен несколько… необычный молодой человек. Тоже мне новость. – И ваш союз… – продолжал ректор, – ваш союз – не самое удачное решение. Прежде всего для вас самой. Я вопросительно изогнула бровь, застыла в ожидании пояснений. Морвен обосновывать своё заявление явно не жаждал, но я непреклонно изображала каменное изваяние, и «жаба» таки сдалась. – Кирстен принадлежит к очень влиятельному роду. В случае если он узнает, кто вы, неприятностей не миновать. И так как я обещал вашему отцу присматривать… Не выдержала, фыркнула. – Я прекрасно помню, что вы обещали моему родителю. И вы слово держите, разве нет? Я получаю образование, питание, мне доступно всё, что доступно прочим студентам. Кроме того, вы продолжаете хранить мою тайну, хотя тот же Ликси… Кругленькое лицо ректора вытянулось и пошло пятнами. Да, у меня отличная память, просто я сей факт не афиширую. – Госпожа Эмелис, – перебил старик, в голосе звучало лёгкое потрясение и… обида. – Госпожа Эмелис, поймите, это для вашего блага. – Но ведь личные дела находятся вне вашей компетенции, господин Морвен. – Эмелис, вы… Я не дослушала. Поднялась, подхватила сумку и поспешила прочь. Противно. Просто противно! Мало того что сам в помощи отказал, так теперь ещё и Кира очернить пытается. Я не слепая, я в курсе, что мой синеглазый сообщник не из простых селян, и в отличие от того же Морвена знаю – Кирстен не предаст. Просто… это ниже его достоинства. – Эмелис, подождите! И не подумаю. Мы всё друг другу сказали. Хватит. Увы, это была не единственная неприятность на сегодня

Во-первых, Май и рыжий Питкар – они отстали. То есть совсем. Полностью. Абсолютно! Я даже изучающих взглядов на себе не ловила. Нет, меня не игнорировали, просто начали относиться точь-в-точь как к остальным. Во-вторых, Джаст. Он по-прежнему составлял мою спайку, но вёл себя настолько прилежно, что пару раз возникало желание отправить его в лекарский кабинет – а вдруг это не Кир, вдруг нечто другое, посерьёзней? В-третьих… профессор Ликси. Тот, кого даже коллеги за глаза звали гоблином, сменил гнев на милость столь резко, что… в общем, тут тоже мысли о лекарском кабинете возникали. Каких-то три занятия, и я превратилась едва ли не в «любимчика». Кирстен, глядя на перемены в поведении препода, заметно ухмылялся и прижимал меня теснее. А ещё были совместные завтраки-обеды-ужины, недолгие прогулки после пар, галантные ухаживания и поцелуи. Много-много поцелуев! К последнему я относилась как к необходимости, хотя временами начинала таять. В такие моменты разум подёргивался розовой дымкой, окружающий мир как будто отступал, звуки исчезали. Только стук собственного сердца слышала и стук сердца Кира. Прикосновения боевика были приятны, и я очень скоро поняла: с самого начала воспринимаю их как нечто само собой разумеющееся, нечто естественное. В том, что собственные пальчики то и дело норовят коснуться его волос, щеки, шеи… как-то не замечала, просто трогала, и всё. Я получала громадное удовольствие от нашей сделки. Кирстен тоже не жаловался. – Мне все парни завидуют, – как-то признался он. Я одарила боевика удивлённым взглядом и тут же получила пояснения: – Девушка, которая не ест мозг, это даже не мечта – миф! Вдоволь похихикав над его заявлением, спросила – а не станет ли столь «ненормальное» поведение поводом для сомнений? Может, пора «откушать»? Ну чтобы нас не раскололи… Сказала, а в следующий миг жестоко пожалела – Кир