Цитаты из книги «Путь магии и сердца»

Кир подарил ещё одну улыбку. Потёрся носом о мою щёку, спросил: – На ужин идём? Не ответила. Не ответила потому, что не только все слова – сам алфавит в этот миг забыла!

– Милый, ты такой… заботливый, – сообщила я. – Солнце моё, ну прости… – прошептал боевик, порываясь зарыться в мои волосы носом. Гнездо у него там, что ли?

. – Прости, – прошептал он. – Не хотел напоминать, но ты выбора не оставила. Любимая, я всё разрешаю

Провал, ещё провал, стена. Передышка в две секунды

Один из нанятых папой учителей не уставал повторять: обстоятельства всегда пытаются диктовать условия, но выбор зависит только от нас. Я эту точку зрения разделяла.

чем громче споришь, тем крепче прилипнет

– Эмелис… – Едва различимый, едва уловимый шепот, в котором смешалось всё – страсть, жажда, отчаянное сопротивление, мольба. А я прикрыла глаза – уж в чём, а в поцелуе мне не откажут. Губы сообщника касаются моих очень нежно, очень бережно. Я раскрываюсь, позволяя его языку проникнуть в мой рот. Я уже не требую, потому что точно знаю – всё будет, это желание сильнее нас. Горячая ладонь ложится на бедро, прикосновение обжигает. Я выгибаюсь, не в силах выдержать эту ласку, а рука Кира скользит вверх, сминая и увлекая за собой тонкую ткань ночной сорочки. – Не отступишься? – Нет, – выдыхаю я и выгибаюсь снова. Ладонь боевика касается обнажившейся кожи живота, новый поцелуй несравним с прежним – он не нежный, он жадный и настойчивый. По телу прокатывается волна нестерпимого жара, и Кир словно чувствует – отбрасывает одеяло в сторону. Рука сообщника устремляется вверх. Пальцы касаются груди, срывая стон с моих губ, и тянутся к вороту. Завязки поддаются легко, а я приподнимаюсь, позволяя Киру освободить меня от ночной сорочки. Он дышит тяжело и шумно, словно только что тысячу тренировочных боёв отработал. В глазах отражаются всполохи каминного пламени, но я точно знаю – такой же огонь горит в глубине его души. – Кир… Мой шёпот переходит в стон, когда Кирстен опускается ниже, начинает покрывать поцелуями шею, плечи и ставшую невероятно чувствительной грудь. Я не выдерживаю, запускаю пальчики в шёлк его волос. Из горла боевика вырывается сдавленный хрип, а горячие губы устремляются ещё ниже, прокладывают дорожку к животу. Моя кровь обращается огнём, мир перед глазами плывёт. Я неосознанно выгибаюсь и вздрагиваю, когда язык боевика… О Всевышний! Что он делает! Я почти протрезвела и даже попыталась сесть, но Кир удержал. – Ты мне веришь? – выдохнул синеглазый. Снова вздрогнула, невольно поёжилась, но ответить не смогла. Впрочем, Кирстен ответа не ждал. Он тоже всё для

Я прикрыла дверь, позвала тихо: – Кир… Не ответил. Всё так же, крадучись, сделала несколько шагов и позвала снова: – Кирстен… ты спишь? И опять тишина. Уже не таясь, но по-прежнему стараясь не шуметь, подошла к постели и кошкой скользнула под одеяло. Где-то на грани сознания вспыхнула мысль: О Всевышний, неужели это я? Неужели я, Эмелис из рода Бьен, решилась на такое? Кир спал на спине, заложив одну руку за голову. Длинные тёмные волосы разметались по подушке, одеяло прикрывало только до пояса. Скользнув взглядом по обнаженному рельефному торсу, придвинулась и коснулась пальчиками колючей щеки. – Ки-ир… Вздрогнул. А в следующий миг я осознала себя прижатой к постели. Кирстен нависал скалой и, кажется, убить хотел. Ну вот, допрыгалась. – Эмелис? – И столько недоверия в голосе… Я промолчала. Ну он же видит, что это я. – Эмелис… – выдохнул боевик. Выпустил из плена и лёг рядом. Тут же обвил рукой талию, зарылся носом в мои волосы, спросил тихо: – Бури испугалась? А мне вдруг так хорошо, так спокойно стало. Страх, который владел сердцем, когда переступала порог мужской спальни, улетучился, его место заняла уверенность. – Нет, любимый, бури я не боюсь. Напрягся. Приподнялся на локте. Одарил недоумённым взглядом. Я же обвила руками его шею, заставляя приблизиться, и прошептала: – Кир, я хочу, чтобы это был ты. Замер. В полумраке, раскрашенном багровыми всполохами, цветов не различить, но клянусь – синие глаза потемнели. Пауза была долгой, тишина звенящей. – Любимая, а как же… твой жених? – спросил боевик хрипло. О Всевышний… – Кир… Кир, пожалуйста, не заставляй меня умолять. Прежде чем синеглазый успел ответить, приподнялась и прильнула к его губам. Да, я всё решила. Я хочу, чтобы моим первым мужчиной стал он. Я знаю, что мы расстанемся. Я всё-всё понимаю, но… – Эмелис! – простонал Кирстен и сжал так крепко, но так бережно. – Я хочу, чтобы моим первым мужчиной стал ты, – повторила тихо-тихо. Ответом был ещё один стон. – Любимая… Я скользнула пальчиками по его груди и опять приподнялась, чтобы припасть к этим мужественным, красиво очерченным губам. Вот только в этот раз целовала не я, а он. Жадные, невероятно горячие касания, почти болезненные объятия, и снова стоны. Не мои, его… – Эмелис, любимая… – Кирстен, я не отступлюсь, – предупреждая очередной призыв к благоразумию, прошептала я. Секунда, две, три… Кир смотрит неотрывно, словно надеется, что передумаю. Но я уже всё решила. Действительно решила! И синеглазый слишком хорошо меня знает, чтобы не понять.

До встречи с синеглазым боевиком я и помыслить не могла, что поцелуи бывают такими пьянящими и сладкими. Не знала, что можно засыпать и просыпаться с улыбкой только лишь потому, что где-то рядом есть он. Не верила, что один взгляд, одно прикосновение способны заставить забыть обо всём – проблемах, учёбе, благоразумии. Я не представляла, что так бывает… Пусть не всё было гладко, но Кирстен… за эти несколько месяцев он стал самым близким человеком. Единственным, кому могу доверять по-настоящему. Я точно знаю – что бы ни случилось, Кир не подведёт, не предаст, не бросит. И только одно неясно – как жить… без него? Я лишь на миг представила, что всё закончилось. Что отец прислал сообщение с требованием вернуться в Верилию… Сердце болезненно сжалось, к горлу подкатил ком. Как я буду без Кира? Как?! Кажется, именно в этот миг я приняла самое дерзкое решение в своей жизни. Решение, в сравнении с которым даже побег из дома, который предприняла, чтобы поступить в верилийскую академию, казался сущей мелочью

– Эмелис, понимаю, что мы знакомы совсем недавно, и я не совсем вправе, – сказала Вента, – но… Эмелис, я прошу об услуге. Я одарила старушку удивлённым взглядом, и тут же услышала: – Эмелис, пообещай, что после моей смерти вы с Терри поселитесь здесь, в этом замке. Сказать, что я удивилась, – не сказать ничего. Да я на грани обморока оказалась! Я ждала чего угодно, только не этого. О Всевышний! – Госпожа Вента, – укоризненно протянула я. Мой тон был понят совершенно правильно. – Нет-нет! – поспешила заверить графиня. – Умирать прямо сейчас я не собираюсь. Но ты же понимаешь – никто не вечен. Эмелис, я очень люблю этот замок, поэтому и прошу. Никто не позаботится о нём так, как ты. А Терри… он тут вырос. Я стояла и молчала. Язык прилип к нёбу, слова застряли комом. – Да, от столицы замок далековато, – продолжала тем временем старушка, – но в действительности это не проблема. Он стоит на источнике, запаса магии хватит на десять-двенадцать веков, так что портал в полном вашем распоряжении. Понимаешь? Я понимала одно – я не могу сказать «да». Не могу соврать! Даже из вежливости. Просто Вента… она слишком искренна сейчас. Но и правду говорить не смею… – Госпожа Вента, – выдохнула я, отводя глаза. – Госпожа Вента, благодарю. От всего сердца. Но… – Но? – вклинилась старушка. Я снова вздохнула и, по-прежнему не глядя на собеседницу, продолжила: – Госпожа Вента, мы с Киром маги. Как магам нам дозволено больше, и именно этим правом мы воспользовались. Наш союз… он временный. У каждого из нас слишком много обязательств, и… – Эмелис, – перебила графиня. Успокаивающе коснулась плеча. – Не надо так говорить. – Как так? – собственный голос изменил, дрогнул. Я подняла глаза, чтобы увидеть тёплую, терпеливую улыбку. – Девочка моя, в нашем мире браки по любви такая редкость, что пренебрегать возможностью связать судьбу с любимым человеком – преступление. Это хорошо, что ты помнишь об обязательствах перед семьёй, и я понимаю, почему союз с Терри кажется тебе невозможным, но Эмелис… Эмелис, открой глаза. Вы идеально подходите друг другу. Сдержать горькую усмешку я не сумела. Мы? Подходим? Ну разве что в мечтах сентиментальной старушки… Я верилийка. Дочь Форана из рода Бьен. Единственная наследница. Даже если забыть о помолвке с Ридом и притязаниях отца на трон… Нет, всё слишком сложно. – Терри любит тебя, – прошептала Вента. – Не отказывайся от него. Пожалуйста. От этих слов, так похожих на мольбу, в уголках глаз выступили слёзы. Пришлось зажмуриться, чтобы вернуть себе хотя бы подобие спокойствия. А чтобы возвратить спокойствие этой милой, наивной женщине, пришлось вздохнуть и сказать: – Хорошо, госпожа Вента. Я попробую.