Цитаты из книги «Я ее любил. Я его любила»

всегда считал, что… как бы это поточнее выразиться… что в один прекрасный день я освобожусь, «сорвусь с поводка».

Однажды я все-таки спросил его: «Если все ваше человеколюбие оказалось столь никудышным, зачем же вы за него сражались?»

– Я буду очень красивая, правда? – Ты уже красивая, крошка, очень, очень красивая.– Да, но тогда я буду совсем… – Думаешь, такое возможно?

Знаешь, она не случайно была так хороша и обаятельна в тот вечер. Прекрасно знала, что делает: хотела, чтобы я запомнил ее именно такой. Возможно, я ошибаюсь, хотя не думаю… Это была ее лебединая песня, прощание, взмах платком из окна. Она была так умна, что просто не могла этого не осознавать… Даже ее кожа в этот день была нежнее, чем всегда. Понимала ли она? Что это было – благородство или жестокость? Думаю, и то и другое… И то и другое…

В ванной так холодно, что я боюсь высунуть плечи из воды. Люси намылила нам головы шампунем и придумывает потрясающие прически. «Смотри, мама! – взвизгивает она. – У тебя на голове рожки!» Это я и без нее знаю.

Я знаю, что он вернется в эту кровать с другой женщиной и, когда их терпенью придет конец, он так же, как некогда со мной, сдернет толстый матрас на пол.

Так, значит, любовь – это бред? Так? И всегда кончается одним и тем же? – Вовсе нет. Только нужно бороться… – Как именно? – Потихоньку. Делать каждый день маленький шажок, иметь мужество быть собой, решить, что будешь сча…

умели делать хорошую мину при плохой игре…

трусость – она как маленькая домашняя собачонка, которая вертится под ногами

Ударяешь по мячику, который держишь на веревочке, и не знаешь, куда именно он вернется, но точно знаешь, что вернется, обязательно – в этом-то весь кайф. Мне иногда кажется, что я… Что я – твой шарик-йокари…