– Говорит, что проще будет познакомить тебя с родителями, чтобы знали, с кем я, и не волновались.

– Так я готов, – оживился Герберт.

– Хорошо, на днях познакомлю.

Я снова прижалась губами к его губам, рука сама потянулась к груди любимого. Он чуть отстранился и застегнул рубашку.

– Викуля, не надо. Сестра зайдёт, тебе самой будет неудобно, – прошептал он.

– Я хочу быть с тобой, – выдохнула я.

– Я тоже, – Герберт глубоко вздохнул. – Вика, милая, а у тебя вообще были мужчины?

Вот мои сомнения и разрешились, Герберт сам завёл этот разговор.

– Я не говорю о мальчиках, с которыми ты ходила в кино и целовалась, – продолжал он. – Ты была с мужчиной?

– Нет.

– Так я и думал. Тогда нам придётся подождать.

– Но какая разница?.. – растерянно начала я. – Герберт, мы же любим друг друга. В чём проблема? Ты что, хотел быть десятым?

– Да хоть сотым, но первым, конечно, лучше.

Он с улыбкой ласково погладил меня по щеке. Снова поцелуй, на этот раз очень нежный, и Герберт прошептал:

– У нас всё будет, только немного позже.

– А когда?

– Когда лучше меня узнаешь. Должно пройти какое-то время.

– Народ, кофе готов, – в дверях снова возникла Лиля. – Между прочим, я могла бы уйти погулять, если нужно.

Озорные зелёные глаза весело сверкнули. Лиля подмигнула, однако у Герберта было совсем не игривое настроение.

– Прекрати, Лили, – поморщился он.

– Мое дело предложить, – сказала Лиля.

– А мое – отказаться, – неожиданно резко произнёс Герберт.

– Как скажешь, Герб. Тогда пойдем пить кофе с пирогом.

Лиля оказалась чистюлей. Светло-зелёные шкафчики, плита и микроволновка идеально вымыты, белый кафель блестит, на паркете – ни соринки. Мы с Гербертом сели на маленький диванчик, Лиля – на табуретку напротив нас. На овальном столе стояли высокий посеребренный кофейник с какими-то иероглифами, блюдо с румяным пирогом, огромная белая чашка перед Гербертом и две изящные розовые кофейные чашечки для меня и Лили.

Сваренный Лилей кофе оказался очень вкусным, а слоёный пирог с сыром и ветчиной – выше всяких похвал. Я не скоро смогу так вести хозяйство, если вообще когда-нибудь захочу им заниматься.

– Лиля, ты где-то учишься?

– Ага. В медицинском, на первом курсе.

– Когда ты всё успеваешь? И учишься, и домом занимаешься. А жить когда?

– Твоя Танюшка тоже учится и занимается домом, – заметил Герберт. – И вполне успевает при этом встречаться с Вадимом.

– Не-а, они не встречаются, – возразила я.

– Что за Таня и Вадим? – заинтересовалась Лиля.

– Я тебе говорил… – отмахнулся Герберт. – Тот парень, с которым я чуть не подрался, когда познакомился с Викой. Думал, что Вадим пришёл к ней, а он был с Таней, ее подругой.

– А, вспомнила, – хихикнула Лиля. – Разве они не встречаются? Вадим же вроде провожал девушку.

– В первый и последний раз, – ответила я. – Что-то они тогда не поделили. А вообще, когда один из них не видит, другой смотрит влюблёнными глазами. Они чувства друг другу не показывают, но со стороны-то всё заметно. Кстати, Герберт, может, поможем Синичке, погуляем как-нибудь вчетвером? Или мне лучше самой походить с ними третьей лишней?

– Давай вчетвером, – легко согласился Герберт.

Надо же, как всё оказалось просто. Я-то думала, что его придётся уговаривать.

– В тот раз Вадик тебе не понравился, – на всякий случай, напомнила я.

– Всё правильно, он Танюшке должен нравиться, а не мне, – хмыкнул любимый. – Подруге твоей помогу с удовольствием, а Вадима для пользы дела как-нибудь потерплю.

– Чем он так тебя раздражает?

Герберт пожал плечами.

– Слишком положительный, скучный, предсказуемый. Хотя твоей подруге, может, и подошел бы.

– Я тоже хочу с вами погулять, – вмешалась Лиля. – Только не впятером, не люблю быть лишней. Вот если будете гулять втроём, с Таней, я к вам с удовольствием присоединюсь.

– Хоть завтра! Договорюсь с Синичкой, и пойдём куда-нибудь вечером, – пообещала я.

А что, хорошая идея!

– Позвони сейчас, – предложил любимый. – Запланируем что-нибудь на завтра.

Я вышла в коридор за мобильником и вернулась, держа телефон у уха.

– Привет, Танюш. Ты завтра вечером что делаешь?

– Отдыхаю.

Уже хорошо, значит, никаких подработок Синичка не планировала.

– А мы тебя хотели гулять позвать, – сообщила я.

– Кто – вы?

– Я, Герберт и его сестра.

– Викусь, повиси немножко, я переключусь, мне твой папа зачем-то звонит.

– Синичка, умоляю, не отвечай! – завопила я.

– Ты всё-таки сказала, что будешь у меня? – возмущённо зашипела подруга.

– Да, извини. Танюш, я тебя прошу, отключи телефон. Я минут через пятнадцать к тебе приеду.

Герберт притворно вздохнул, Лиля тихо хмыкнула. Конечно, им проще, живут одни и ни перед кем не отчитываются.

– Хорошо, – нехотя согласилась Таня. – Только давай быстрее, а то твой папа может прийти тебя искать.

Она открыла дверь в старых джинсах и серой футболке, на голове – бесформенная "дулька". После квартиры Герберта и Лили крохотная прихожая показалась совсем узкой и тёмной. По коридору разносился запах печёной рыбы и каких-то приправ.

– Привет. Ну что, телефон включаю?

– Включай, – кивнула я, пытаясь отдышаться.

По старому, когда-то связанному бабушкой Липой пёстрому половичку мы прошли в комнату.

Герберт окинул задумчивым взглядом дешёвые тонкие обои с цветочками и местами протёртый до дыр жёлтый линолеум, продавленный диван с мебельного рынка, обшарпанный письменный стол, на котором стоит небольшой монитор, обычную табуретку вместо компьютерного стула и древние шкафы.

Танюшкин мобильник начал звонить сразу, как только включился.

– Здравствуйте, Сергей Сергеевич, – прощебетала в трубку Синичка. – Вика? Да, у меня…

Я выхватила трубку.

– Алё, пап!

– Хорошо, что ты там. Что делаете?

Я принюхалась к усиливающемуся рыбному запаху.

– Запеканку печём.

Танюшка хмыкнула, Герберт ухмыльнулся.

– Если хочешь, можешь задержаться, – милостиво разрешил отец. – Потом испечёшь дома такую же запеканку.

– Ага. Целую.

Я поспешно отсоединилась, пока отец не спросил, что и как именно запекает Синичка – с него станется! Для меня вершина кулинарного искусства – омлет с жареной сосиской. Придется звать Танюшку на помощь, если папаня действительно захочет, чтобы я приготовила что-то приличное.

– Танюш, мы у тебя немного задержимся, – я вздохнула с облегчением.

Успели! Лучше не представлять, что было бы, пойми отец, что я не у Синички.

– Без запеканки я вас и не отпущу, – Таня улыбнулась.

– Позвала бы Вадима, чтобы он помог тебе её уничтожить, – с усмешкой посоветовал Герберт.

– Вы и так поможете, – голос Синички прозвучал немного прохладнее. – Где мы завтра гуляем?

– Ещё не решили. Можно в парке, если будет хорошая погода, можно пойти в боулинг, или в кино, или посидеть в кафе… – перечислял Герберт.

Синичка с гримаской поёжилась:

– Только не кафе!

– Извини, я не подумал о той машине. Да, кафе отпадает.

Зазвонил мой мобильник. На экране высветилось имя, которое я уже успела забыть.

– Да, Никита, – нехотя ответила я. – Если ты не понял, я встречаюсь…

– Я всё понял, – мрачно перебил мой бывший бойфренд. – Вика, у меня очень плохая новость, случилось несчастье.

– Какое? – скептически поинтересовалась я.

Герберт настороженно прислушивался к разговору.

– С Юлей и Ниной.

Ну и что могло произойти с нашими знакомыми, которые шатаются по кладбищам, что-то делают с кровью и пишут стишки о смерти? Наверняка ничего страшного не случилось, а Никита попросту воспользовался первым попавшимся предлогом, чтобы мне позвонить.

– Нина в реанимации, а Юля погибла.

Я нахмурилась, пытаясь понять, о чем говорит бывший бойфренд. Слова по отдельности были понятны, но соединяться в моём сознании никак не желали.

– Как это? Я же их обеих только позавчера видела, – пробормотала я. – Это ошибка, Никита.

Герберт покрепче обнял меня, его ухо приблизилось к трубке.

– Говорят, Юля была не в себе. Пару часов назад она хотела кинуться с моста на набережной, Нина стала её удерживать. Юля кричала что-то вроде: "Тогда и ты со мной пойдёшь!". Потом они вместе упали в реку, – рассказывал Никита.

Перед глазами стоял высоченный мост набережной. Упасть с него – почти верная смерть.

С девочками мы были знакомы несколько лет, никогда бы не подумала, что с ними может произойти ТАКОЕ. Мне никогда не казалось серьёзным их поклонение смерти.

Я не сразу поняла, что горло сдавили рыдания. Какое-то время Герберт и Синичка меня успокаивали. Наконец Герберт сказал:

– Давай-ка я тебя немного полечу. Садись, расслабься полностью.

Синичка покосилась на него с недоумением. Я, всхлипывая, плюхнулась на диван.

– Ноги поставь прямо, руки расцепи. А теперь закрой глаза и слушай мой голос. Твои руки тёплые и тяжёлые…

От мягкого, завораживающего баса веяло спокойствием и надёжностью. Голос Герберта уводил меня в другой, лучший мир, и я покорно последовала за ним.

– Тепло разливается по всему твоему телу…

Мне действительно стало тепло и хорошо, и совсем не хотелось открывать глаза. Я бегала по траве на солнечном лугу, потом упала в эту траву. На лугу смешивались горькие, терпкие запахи трав и сладкие – полевых цветов.

Я ныряла в чистую прозрачную тёплую речку, а потом валялась на песке, закрыв глаза от яркого солнца. Время от времени появлялась Лиля, и мы с ней о чём-то болтали и смеялись, потом Лиля исчезла, и я осталась с Гербертом.

– А теперь открой глаза, – раздался его голос откуда-то извне.

Я неохотно подчинилась и снова оказалась в комнате Синички. Подруга стояла рядом с Гербертом и с настороженным интересом смотрела то на него, то на меня.

– Как ты? – спросил любимый.

– Хорошо.

Жаль, что он вернул меня из того прекрасного, беззаботного мира так быстро. Я попробовала подумать о Юле и поняла, что шок полностью прошёл. Сейчас было непонятно, с чего я вообще распереживалась. Разве что от неожиданности. Кто она мне? Даже не подруга, просто знакомая, с которой мы в одной компании ходили в ночные клубы.

– Герберт, когда ты успел так научиться? – с уважением спросила Танюшка. – Я думала, на это требуются годы.

– Я давно занимаюсь психологией. Хочешь, могу помочь и тебе преодолеть страх перед кафе?

– Нет, спасибо, думаю, я сама с этим справлюсь, – с улыбкой, но твёрдым голосом ответила Синичка. – Извини, Герберт, я вижу, что Викусе гораздо лучше, и в психологии я не очень разбираюсь, но мне кажется, сеанс должен был быть другим. Разве нельзя было попытаться изменить отношение Вики к смерти вообще? Я так поняла, что ты просто вызывал положительные эмоции, – поколебавшись, добавила подруга.

Менять отношение? Я вообще не хочу сейчас думать ни о чем плохом, тем более – о смерти. Синичка не представляет, как здорово было в том прелестном местечке с лугом и рекой. Но этого я ей никогда не расскажу. Стоит описать всё вслух – и пропадёт очарование от увиденного, прочувствованного, показанного мне Гербертом.

– Зришь в корень, Танюш, – одобрительно улыбнулся любимый и незаметно подмигнул мне. – Только такие вещи быстро не делаются, а Вику нужно было поскорее привести в себя.

В подъезде Герберт негромко сказал:

– Перед тем, как пойдёшь на похороны, проведём ещё один сеанс. Знаю, что сейчас тебе хорошо, но то состояние может вернуться. Вообще-то Таня права, надо будет изменить твоё отношение к смерти. Мы этим займёмся, только немного позже.

Я кивнула. Как хорошо, когда рядом есть заботливый, понимающий и любящий человек.

Уже поднимаясь по лестнице домой, я осознала: я что-то забыла. Что-то из того, что происходило совсем недавно. Вот только что именно?

Наверное, это неважно. Вспомню потом.