– А это неважно, – совершенно серьёзно ответил Василий Петрович. – Важно, что делаешь ты, а не что делает он.

– Ну да, ну да, – Вера звучала ещё более саркастично, – то есть, он пусть ходит с надутыми губами и всем своим видом показывает, что нам огромное одолжение делает только тем, что вообще тут присутствует, а я должна ему поклоняться?

– Хорошо, давай я иначе спрошу. Если бы ты представила бога не как карательную силу, которая тебя за всё наказывает, а как любящее и всемогущее существо, которое выполняет все твои желания, то как бы ты к такому богу относилась?

– Радовалась бы, что такой есть, – Вера улыбнулась, – жаль, что такого нет!

– Есть или нет – это другой вопрос, мы сейчас на него не отвечаем. Просто представь, что такой есть.

– Вот просто так берет и мои желания выполняет? Или в обмен на что-то?

– Если тебе кто-то что-то приятное сделал, ты как реагируешь?

– Говорю «спасибо», или улыбаюсь, или деньги плачу, если надо.

– То есть, как-то выражаешь благодарность?

– Хорошо, пусть так.

– Для бога благодарности достаточно. Только не такой, когда ты еле-еле из себя слово «спасибо» выдавливаешь, а настоящей. Как у ребёнка, которому купили ту игрушку, которую он хотел, а не ту, которую «надо», потому что родители считают, что ему такая полезнее или нужнее.

Вера отчётливо вспомнила, как несколько дней назад в супермаркете она проходила мимо отдела игрушек и случайно услышала разговор других покупателей.

– Мама, смотри какой бронетранспортёр! Смотри, какие колёсики! Я такой хочу, на день Рождения!

Если бы просящий был мальчиком, Вера бы и глазом не моргнула, но купить игрушку просила девочка, в платье и с бантиками. Наша героиня была уверена, что мудрая мать мягко заберёт у девочки неподобающий предмет и переключит её внимание на кукол или коляски или набор для шитья, как на что-то более подходящее, но та только рассмеялась и погладила девочку по голове.

– Вот и отлично, решили вопрос с подарком.

Когда удивлённая Вера прошла дальше, до конца длинного стеллажа, она встретила ещё одну маму, на сей раз с мальчиком. Мальчик прижимал к груди игрушечную лохматую собаку с ценником на ухе, а мама тащила его за руку к полке с радиоуправляемыми машинками.

– Смотри какая, с мигалками, с сиреной, и стоит дорого, давай вот эту купим!

– Не хочу, – негромко сказал мальчик, глядя в пол перед собой.

– Тогда вот эту, синюю, эта даже больше!

– И эту не хочу, – мальчик говорил ещё тише.

– Тогда я не знаю, что тебе купить! Вертолёты слишком дорогие, у меня нет столько денег!

– Я хочу собаку, – мальчик почти шептал.

– Какие глупости! Ты уже большой мальчик, зачем тебе игрушечная собака? Тебе надо играть с машинками, как все мальчики! Ладно, купим тогда вертолёт. В кого только ты такой упрямый?

Стоя в очереди к кассе, Вера увидела этих детей ещё раз. Девочка с бронетранспортёром рассматривала картинки на коробке и почти пританцовывала от предвкушения того, что будет играть с новой игрушкой, а мальчик угрюмо молчал, казалось, совсем не замечая огромный вертолёт в тележке с покупками и то и дело поглядывая назад, на стеллаж с игрушками, куда ему пришлось отнести лохматую собаку.

– Скажи маме «спасибо», я столько денег на твои игрушки потратила! – одёрнула его мать.

– Спасибо, – еле слышно пошевелил губами мальчик.

Картинка в памяти была такой яркой, что Вера совершенно точно поняла, о чём говорил дедушка Василий Петрович.

– Но Дарий вовсе не такой, – возражения приходили легко.

– Он такой, каким ты его видишь. Вернее, каким видишь, такой он и есть.

Вера молчала. Видишь, не видишь, какая разница! Мы же замуж выходим не для того, чтобы самообманом заниматься. Я – такая, муж – такой, смогли ужиться – молодцы, нет – извините.

– Ну хорошо, мужа пока трудно воспринять в образе бога, а сама к себе ты бы смогла относиться, как к богине? – продолжил дедушка.

– Да какая из меня богиня, скажете тоже, – Вера покачала головой и закатила глаза к небу, – обычная женщина, работаю, готовлю, убираюсь, бывает, что маникюр сделать некогда.

«И на кружевное нижнее белье денег жалко, а говорят, все успешные женщины только в таком ходят», продолжила она мысленно.

– У богинь тоже всякие занятия есть, они же не целыми днями на облачке лежат, – Василий Петрович улыбался так, что его глаза казались узкими щёлочками. – Например Парвати, жена бога Шивы, еду всегда сама готовит, причём в глиняных горшках, а у Шивы даже дома нет. Он отшельник, сидит себе на шкуре тигра и за миром наблюдает.

– И что это доказывает? – фыркнула Вера.

– А то, что она к нему как к богу относится.

– Ну так он и есть бог, почему бы к нему так не относиться?

– Каждая семья – своя вселенная, и в ней есть свой бог и своя богиня. Но это можно видеть, а можно нет, это уже от самой семьи зависит.

– И что вы мне предлагаете?

– Увидеть в себе богиню, я думаю.

– Это ещё как?

– Как это получится у тебя конкретно, я не знаю, но, если ты начнёшь об этом думать, я думаю, идеи придут.

– Думать о том, что я богиня?

– Именно так. И о том, что если ты – богиня, то кто тогда твой муж?

– Упрямый баран, – обида последних дней выплеснулась, не желая уходить.

– Если ты – богиня, то твой муж – бог, – Василий Петрович словно и не заметил Верину обиду. – То есть, ты замужем за богом.

Он потрепал по холке Цезаря, который все это время спокойно лежал у его ног, и встал с лавочки.

– Табак кончился, пойду, в магазин схожу. Хорошего дня вам!

Цезарь повилял хвостом в знак уважения к пожилому человеку и посмотрел на Веру, мол, чего сидишь, пошли домой, скоро ужин готовить надо будет!

Ужин Вера готовила молча и без настроения. Когда Дарий вернулся с работы, ел он тоже молча и без настроения. Доел, положил вилку на стол рядом с тарелкой, встал и ушёл в спальню, на тусовку с пледом, Цезарем и телефоном. Эта компания всегда легко находила между собой общий язык, особенно Цезарь и плед, они вообще были друзьями «не разлей вода».

Вера привела кухню в порядок, ощущая себя очень одинокой. У Дария был телефон, у Цезаря – плед, а у неё что? Грязные кастрюли? Вилки и тарелки?

«Замужем за богом», вспомнились ей слова Василия Петровича.

– Какой-то бог мне попался дефективный, – себе под нос сказала Вера, швырнула вымытые и высушенные столовые приборы в ящик и пошла в душ.

Секрет хорошего душа прост: вода должна быть горячей в нужной степени, иметь напор нужной силы, и два этих фактора должны быть неизменными на протяжении всего времени, пока вы принимаете душ. В квартире Веры душ был именно таким, и через несколько минут напряжение дня начало отступать несмотря на то, что между ней и Дарием стояла холодная стена отчуждения и было непонятно, как сделать так, чтобы она исчезла. После душа Вера осталась в гостиной и читала, пока в спальне не погас свет, а потом просто молча легла спать на свою сторону кровати.

На следующий день уроки у Веры начинались только после обеда, и с утра было достаточно времени к ним подготовиться и спокойно погулять с Цезарем. Дедушка Василий Петрович, по своему обыкновению, сидел на лавочке, наблюдая за миром и его обитателями.

– Помирились? – вместо приветствия спросил он, как только Вера села рядом.

Девушка отрицательно покачала головой.

– И знаете, что самое неприятное? Я не знаю, что у Дария на уме. Может, он уже на развод подал, а мне не говорит? Или квартиру другую ищет и съехать хочет? И тогда непонятно, что мне делать, и вообще неопределённость меня выматывает!

– А как ты хочешь? – тихо спросил сосед.

– Вы имеете в виду, с Дарием? Чтобы его уже «отпустило», мы поговорили спокойно и помирились. Пусть хоть скажет, чего он так завёлся, я честно не понимаю. То ли я что-то не так сказала, то ли сделала, но зачем было так орать? Даже вспоминать неприятно. И как вести себя с ним, неясно. И я, получается, всё время из-за этого всего нервничаю и переживаю, а мне работать надо, делами заниматься! А как ими заниматься, если в голове полный бардак?

– А ты дыши, – спокойно сказал Василий Петрович.

– Как это? – Вера подумала, что ослышалась.

– Дыши, на четыре счета вдох, на восемь выдох, – Василий Петрович еле заметно улыбался, – говорят, помогает.

Вера попробовала. Дышать таким способом было неудобно, потому что хотелось сделать наоборот: вдох подольше, выдох покороче. С непривычки даже голова закружилась.

– А почему так странно дышать надо? Может, наоборот? – она чуть сморщила лоб от напряжения.

– Наоборот ты и так умеешь, а вот научись так, как я говорю. Хочешь, посчитаю за тебя? – Василий Петрович улыбался чуть заметнее.

Вера кивнула. Дедушка вызывал доверие, хоть и непонятно, почему.

– Тогда поехали, – Василий Петрович положил кисти на колени ладонями вверх, – вдох – раз, два, три, четыыыыре, выдох – раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, воооосемь….

Вера выдохнула уже примерно на счёте «три», и ей было неловко.

– Давай ещё раз, – Василий Петрович, казалось, был не против считать столько раз, сколько надо. – Раз, два, три, четыыыре…

После пятой или шестой попытки у Веры получилось. Дыхание становилось легче, от длинного выдоха внутренний хаос упорядочивался, и мысли переставали скакать, как чёртики.

– Молодец, – одобрительно кивнул Василий Петрович, – теперь усложним задачу. Вдох через нос, выдох через рот, счёт тот же, поехали.

Вера хотела возмутиться, мол, можно было и сразу сказать, но промолчала и продолжила дышать, как велено. Так было даже проще, хотя в животе почему-то забурчало.

– А зачем надо так дышать? Как это работает? – не удержалась она от вопроса.

– А я теории не знаю, если честно, – просто ответил Василий Петрович, – меня один дедушка научил, который йогой занимался. Я тогда через тяжёлый период жизни проходил, есть не мог, спать не мог, и ничего не помогало, даже водка. Вообще не знал, как жить дальше, и надо ли. Не в себе был, как говорят. Чуть успокаивался, когда по парку ходил, там-то его и встретил. Он на лавочке сидел и улыбался, хотя холодно было и пасмурно. Я тогда подумал, что так странно, погода плохая, а человек выглядит довольным, словно его всё устраивает.