– Я не хотел им оставаться, оно как-то… само получилось, – Верум с печалью отвернулся на статуэтку. Наверное, представлял, что это тоже живой сородич. – Нас отлавливали и держали в клетках как распознавателей лжи. Способность видеть правду никто не смог создать магией, поэтому нас либо заставляли повиноваться, либо пытали и ставили над нами опыты. А когда менталы стали бороться за нас, было поздно. Мои собратья не могли пожаловаться. Выбраться из клетки в подвалах с такими лапками невозможно, так же как и защититься от удара после очередной обидной правды. Только когда наша малочисленность уже стала непоправима, менталы уговорили князя издать строжайший указ о нашей охране, и ответственность за содержание таких как я усилилась вдвое. На мои сто пятьдесят лет…

– Сколько-сколько? – перебила Вицинна.

– Сто пятьдесят, – повторил Верум. – Мы долгожители. Сейчас мне двести тридцать семь лет. И так, в том году я познакомился с Велимиром Дрогсвером, отцом Велиуса. Он меня устроил сюда работать, ведь я мог распознавать нужные качества в человеке и помогать с наймом персонала. А потом началось: осталось пятеро квиаверумов, четыре… три… два… – умолк и отвернулся к статуэтке, хлюпнув носом.

Вицинна понимала его, как никто другой. Эти мысли, что “никто кроме тебя не выжил” и “я не хотел такого одиночества” сводят с ума и нагнетают в душе бурю отчаяния от осознания участи. Когда она впервые оказалась в приюте, тоже часто плакала. Тогда ещё незнакомый мальчик Вандук проявлял к ней сопереживание и успокаивал брошенную девочку. Вицинна тоже решила проявить сочувствие к Веруму и заставила его подлететь к себе, не касаясь камня, и усадила на колени, обняв кроху.

– Я не плачу, – Верум стыдливо протёр лапкой свою едва мокрую от слёз мордочку.

– Не расстраивайся, ведь мы с тобой встретились, а два одиночества уже одинокими не являются, – с улыбкой утешила его Вицинна. – И как сказала мне лучшая подруга: где-то убыло, а где-то прибыло. Ты столько лет провёл в одиночестве, что теперь настало время с лихвой возместить упущенную весёлую жизнь! Нас с тобой ждут потрясающие приключения единственных на всей планете Верума и Тэ-лакен – ментала и квиаверума!

– Ага, только ты для начала со своей головой разберись, – дерзко оборвал её воодушевление Верум и начал приводить мордочку в порядок, вылизывая лапу и умываясь ею как кот. – Я вижу твою искренность, тебе хочется радоваться опасной жизни. Но я не такой. Мне по душе домашняя жизнь, в безопасности, тепле и с борщом.

Вицинна аккуратно переложила его с колен на диван рядом и взмахнула рукой, вернув подаренную статуэтку на место.

– За окном давно ночь, ты меня собираешься спать укладывать? – высказал претензию Верум.

– Где тебе будет удобней: в коробке или в люльке?

– Мне обыкновенной подушки хватит, – взял единственную на диване подушку и показал на высокий стол. – Перенеси меня туда.

Вицинна взмахнула кистью и левитацией перенесла его на столешницу. Там Верум принялся хозяйничать: сдвинул ненужные ему книги в сторону, закинул бронзовый канделябр за стол, пнул перьевую ручку, чуть не испачкавшись чернилами. Потом со всей лаской и заботой взбил подушку, положил на середину стола и прилёг на неё, свернувшись клубочком.

«Ну и амбиции же у этого карапуза. А мне на чём спать?» – косилась на пушистика, и всё же решила применить колдовство.

Ментальная магия позволяет делать не исчезающие со временем копии предмета, а два оригинала, которые всегда будут существовать как настоящие.

Вицинне осталось помыться, стереть с себя мазь, грязь, и лечь спать. Действительно, времени на сон осталось мало, а завтра работы много.

– Спокойной ночи, – пожелала она ясновидцу, но он уже сладко спал.

***

В утреннем свете Вицинна проснулась от грохота падения. Мельком оглянула комнату, стол, а зверька нигде нет.

– Верум! – соскочила она с кровати и побежала с ужасом в ванну. Верум стоял там на табуретке у столика. Грохот был от разбитого графина для умывания, который разлетелся осколками по всему полу. – Не ранен? – встревожилась Вицинна за карапуза.

– Ранен? Да я тебя звал-звал! Ни воды, ни мыла, ничего из мыльно-рыльных принадлежностей нет.

– Для этого не обязательно всё крушить, – разозлилась Вицинна и пошла за магической брошью.

Как только с помощью магии восстановила тару, наполнила её водой и спустила вместе с чашей на пол. Из выдвижного ящика умывального стола достала всё необходимое для водных процедур.

– Долго ванну не занимай, мне тоже ещё умыться нужно.

– Тебе некуда спешить.

– В каком смысле?

– У меня же салфетка-самобранка. Как в вашей столовой, только размера меньше. Так что могу занимать ванну сколько захочу, – стянул за край полотенце с тумбы.

– Извини, но насколько я знаю, запас питательных веществ в самобранке ограничен, – усомнилась Вицинна. – Хельга мне рассказывала, как летом скатерть отвозят в Вершинг и наполняют едой, а потом чудо-ткань всё нам в разных формах предоставляет.

– Уйди уже, я мыться хочу! – погнал её из комнаты Верум, пнув без жалости в ахиллово сухожилие. Вицинна прошипела от боли, и в ответ на его выходку словно потянула струну в воздухе, и невидимая сила оттащила от неё Верума за собственные уши. Тот запищал: «Пусти, пусти, – а потом. – Извини, извини». Вицинна усадила его так же в таз, вручила в лапы кувшин, а уши и голову завернула в то самое полотенце башенкой, и только после этого вышла.

Приведя себя в порядок, умывшись и выбрав платье, перед выходом она посадила Верума на диван, поставила перед ним табуретку и постелила салфетку-самобранку.

– Учти, чтобы когда я вернулась, всё было на своих местах в целости и сохранности, – предупредила его перед выходом Вицинна. Захлопнула дверь и прислушалась. Вдруг чего удумает? Но Верум только начал бубнить. Это лучше того утреннего грохота, который он устроил в ванной. Можно ставить на дверь магическую защиту и идти завтракать.

Сразу же, как только Хельга подсела к ней, Вицинна выразила своё беспокойство о тишине в столовой:

– Пора бы ученикам начинать приезжать.

– Конечно, дорогая, но ты не забывай, что на всём Континенте сейчас невесть что происходит. Маги как никогда принижают людей, а люди бастуют против магов. Вечные грабежи, разбои, драки. На этом фоне родителям просто страшно отпускать детей. Я их как мать хорошо понимаю.

– Да, тяжёлое время, – Вицинна вспомнила, как в подростковые годы предотвращала подобные беспорядки в маске Тэ-лакен. Менталы тоже всегда это делали, но их было много, тогда как Вицинна – одна. И она обязана что-то делать. Вот вылечится от метки, проучит Флегана и вступится за порядок!

– И ладно бы, если у нас, скажем, город против города был, министр против министра, так тут у каждого своя точка зрения и каждый сам за себя, – продолжала в возмущении Хельга. – Я им сейчас такую диссертацию напишу, такой порядок укажу, что б и пальца ни на кого поднять не смели!

– Не получится. Ты же сама сказала, что у каждого своя точка зрения. Это всё равно, что пытаться каждому понравиться. Может, и было бы легче, если шли город на город, а тут брат против брата, – грызла Вицинну совесть. В мыслях промелькнули страшные картины, что эти кровопролития от её бездействия происходят. Нужно быстрее со своими проблемами разбираться. – Ладно, я пойду.

Вицинна не просто ушла с завтрака, она отправилась к директору, который почему-то не посетил их сегодня. Но перед тем как постучаться в его кабинет, ей послышались из приоткрытой двери разговор и детский голос. Когда ребёнок успел приехать? Наверное, пока все завтракали.

–… Извините, это все документы, которые мне дали, – говорил мальчик.

– Да, я понимаю. Но у нас был уговор, что я всего лишь выделю вам место. Мы не работаем на пособия княжеской казны. Ваши родители могут оплатить обучение?

– Да, у меня есть деньги! – тут же заявил мальчик. – Вот. Этого должно хватить, – послышался звон монет, рассыпавшихся на деревянную поверхность стола.

Минута тишины. Велиус ведёт подсчёт.

– Извини, но этого только на год хватит. Я могу посоветовать другую школу, где за эти двести золотых…

– Нет, я хочу учиться здесь! – твёрдо заявил мальчик. – Я хочу учиться у лучших из лучших! Мне известно кто здесь преподаёт, мне читали работы ваших учителей. И если у меня получится проучиться здесь только год, значит так тому и быть.

Вицинна не смогла дальше слушать. Бесцеремонно ворвалась к ним в кабинет и посмотрела на того юнца, что так пылко желал получать все возможные знания. Милый мальчик, с широко распахнутыми глазами смотрел на неё как испуганный. На вид лет одиннадцать или двенадцать. Курносый нос, светлые волосы, брошь с зелёным турмалином на воротничке.

– Извините, что без стука, – обратилась она к директору. – Я могу поговорить с вами наедине? Это срочно.

Директор ей кивнул:

– Да. Филарет, будь любезен, оставь нас с профессором на пару минут, – вежливо обратился он к ученику. И Фил немедля послушался, выйдя со своим саквояжиком за дверь.

– Директор, – вполголоса начала Вицинна. – Вы же видите в мальчике азарт к учёбе. Место есть, я заплачу, хоть за все восемь лет обучения сразу. Сколько там надо? Тысячу золотых? Две?

– Какая же у вас широкая душа, – по-доброму отозвался директор. – Понимаете, сейчас очень не спокойное время. Возрастает количество разбоев, многие семьи беднеют, горят деревни. Треть обучающихся в этом году забрали свои документы, а вторая треть может без предупреждения забросить своё образование.

– И в этом ужасном мире вы не хотите сделать добро для таких чудесных детей? – указала она на дверь. – Мальчик знает куда идёт, готов отдать последние деньги на скромный один год. Он сам пришёл за знаниями, и я хочу учить такого ребёнка. Неужели вы мне откажете? Неужели пойдёте против устава основателя, который “всё это для детей строил”?

– Ну что вы как злодея из меня делаете, – пожал плечами директор. – Я всё понял, и приму его в школу как родного. Не переживайте. Я сам рад, что за столько лет такие слова говорит мне не родитель, а сам ученик. Мои претензии были не к нему адресованы, а к его дедушке. Сомневаюсь, что у Векового историка не хватает денег на обучение правнука. Что ж, если это всё, я могу его позвать обратно?

– Погодите. У меня ещё вопрос. Можно я оставлю у себя Верума на месяц?

На лице директора одномоментно появились удивление, страх и озадаченность. Вицинна никогда не видела его настолько растерянным.

– Откуда вы о нём узнали? – шёпотом спросил Велиус.

– Мне нужно было спрятать в тёмном месте лечебный цветок, – подражая его голосу, ответила Вици. – Я не нарочно. Я не знала, что встречу его там.

– Директор, можно войти? – заглянул в кабинет Аморэн.

– Подожди за дверью, – строго приказал Велиус и задумался. Ведь Верум остался один на всём свете, и задача директора заключалась в его защите от посторонних. А тут, он должен пойти на уступки учительницы против всех правил, которым придерживался ещё его отец. Но справедливости ради, он знал, что Вицинна не абы кто, а последний ментал. Порядочная и сильная, судя по добрым делам, которые за шестнадцать лет после исчезновения своего народа сотворила под маской Тэ-лакен.

– Он сам это предложил? – уточнил директор.

– Да, – кивнула Вицинна. – Больше я его точно не выдержу, – шутливо отозвалась о скверном характере нового соседа.

– Хорошо. Пускай побудет у вас. Только учтите, о нём никто не должен знать.

– Точно так же, как и о моём псевдониме, – поклялась Вицинна, положа руку на сердце.

– Если это всё, можете идти.

– Нет, у меня ещё один вопрос. Моя подруга из ботанического университета желает устроиться учителем в школу. Найдётся ли для заслуженного академика вакансия?

– Здесь я не планировал устраивать ещё ботаника, к тому же, вы сами со всем прекрасно справляетесь. Давайте я поспрашиваю местечко в других школах, не так, чтобы совсем в деревенской глуши академику наук работать. Ну, посмотрим.

– Спасибо большое. У меня вопросы закончились, – с радостью призналась Вицинна.

– Не буду вас задерживать, – вежливо улыбнулся директор и показал жестом на выход. – Позовите там Аморэна с Филом, пускай вместе зайдут.

– Хорошо, – Вицинна выскочила из кабинета и на радостях чуть не сбила с ног заместителя. – Извините, – пролепетала она. – Проходите. И ты, Фил, тоже, – вежливо придержала перед ними дверь.

– Спасибо, – поблагодарил её мальчик, схватил с пола свой саквояж и поспешил в кабинет за Аморэном. Вициннне хотелось их подождать и увидеть реакцию Фила на радостную новость. Но в комнате без присмотра уже целый час сидел шабутной зверёк. А вдруг снова чего учудил? Нужно бежать.