– Я хотел немного порадовать вас, – улыбчиво протянул ей руку с рубиновым перстнем, словно держал что-то. Рубин блеснул, и в руке появился букет пышных алых роз с маленькими беленькими цветочками между ними. – Чудесные цветы, для самой прекрасной девушки.

На Вицинне вспыхнул румянец, хотя ей не нравилось подобное внимание от пижона. Попыталась возразить, но Аморэн настаивал.

– Вы снова скромничаете. Не стоит. Просто возьмите их и отблагодарите меня в ответ.

– Цветы очень красивы, но я их не приму. Если Бегемия узнает…

– Не ищите отговорку, чтобы меня расстроить.

«А Бегемия и без отговорки меня в прах обратит, – сердито подумала Вицинна. – Хотя, чего ему-то бояться, виноватой всё равно окажусь я».

– Аморэн, я ценю твоё внимание, но не могу стать для тебя ближе, чем просто другом.

– Может, это всё потому, что такое волшебное создание как ты, никогда не была ближе? – он подошёл к ней совсем близко, взял за руку и потянулся к её лицу для поцелуя.

– А может, это всё потому что у тебя никогда не было друзей? – грубо оттолкнула его от себя Вицинна. «Подойдёт ближе, огрею тапком», – отошла с опаской в сторону, но сказанная ею дерзость задела покорителя женских сердец, и явно не из-за отказа в ухажерстве. Что-то в его взгляде выдавало разочарование, будто Вицинна затронула больное. Он медленно стал опускать руку с букетом и оперелся о столешницу парты, словно погрузился в глубинные воспоминания.

– У меня с детства был только один друг. И тот пропал, – тихо проговорил с тоской Аморэн. – Мой четвероюродный брат. Мы учились с ним здесь. Лейф Дрогсвер, сын директора. Он был старше меня на три года, и единственным, к кому я мог всегда обратиться за помощью. После школы он не стал здесь работать, как приказал в своём завещании наш прапрадед – академик Григорий. Вицинн, я ещё никому такого не говорил, но тебе признаюсь. Мне действительно не хватает друга, который не будет меня пытаться контролировать как Хельга, и не лезть с грёзами о помолвке как Бегемия, а слушать и принимать меня таким, какой я есть, как делаешь это ты.

Что ж, даже у пижонов есть чувства. Его тоже можно понять, тоскливо постоянно жить в школе на пустыре совсем без друзей.

– У каждого должен быть друг, Аморэн. Один, но настоящий. И я готова им быть для тебя без какой-либо романтики.

Он ей слегка улыбнулся, и его улыбка походила больше на добрую искренность, чем соблазнительный жест. Аморэн снова решил подойти, но на этот раз взял руку Вицинны и учтиво поцеловал пальцы:

– Я рад, что это будешь именно ты, – часы прямо за ним тихим звоном оповестили о наступлении полудня. – Скоро обед. Давай я подожду, пока ты поставишь букет в воду, и пойдём в зал вместе?

– Извини, но Бегемия этого правда не одобрит, – потревожилась Вицинна, вспомнив с какой яростью та кинула сегодня столовые приборы. Так и убить последнего ментала можно.

– Да, это точно, – с досадой согласился Аморэн. – Тогда встретимся за общим столом, – переложил пышный букет ей в ладони. – Увидимся.

Вицинна с улыбкой проводила его и закрыла дверь: «Держи друзей близко, а врагов еще ближе. Нет, это больше Флегану подходит, – с наслаждением вдохнула аромат пышного букета. – Розы великолепно пахнут. Но тот ассорти лечебных трав, который обычно приносит на своём костюме в учительскую Флеган, мне нравится всё же больше».

***

На днях Хельга дала Вицинне задание посадить красивый неприхотливый цветок у дверей школы. В горшки, разумеется.

Недолго думая, Вицинна отправилась в оранжерею за саженцами. Ей доставляло большое удовольствие применять магию во всех обиходах своей деятельности. Сжала в кулаке лазуритовую брошь, и земля сама перелетела в вёдра, следом растение. Так и корни не повреждаются, и руки чистые.

Мордены – очаровательные цветы. Символ семейной любви, дружбы, отзывчивости в коллективе. Каждый широкий лепесток уникальный, будто на них капнули красной и белой краской, забыв смешать, а листочки со временем красиво обрамят ножку высокого цветочного горшка. Лишь бы дети такую красоту не испортили.

Неспешно так же с помощью магии, она пересыпала землю в горшок у школы и вырыла лунки для посадки. Взялась одной рукой за брошь, а другой прикоснулась ладонью к деревянной стенке ведра, наполнив его водой для полива.

За спиной послышался топот копыт и скрип колёс. Кто-то подъехал к школе.

Вицинна пригляделась к гостю и сразу узнала.

– Розали! – кинулась к ней без раздумий на встречу. Розалия еле устояла на ногах, когда Вицинна с разбега обняла её. – Я не думала, что ты так быстро приедешь! Как дорога? Как сама?

– У меня всё хорошо. У тебя, я тут смотрю, тоже полно забот, – Розали заглянула ей через плечо. – Давай сразу цветок отдам. – Розалия повернулась к лакею, который уже протягивал ей заколоченный деревянный ящик. – Этот цветок называется Злощевон. Его бутон не только окрашивает, но и даёт коже быстрее заживать, – потянула Вицинне ящик. – Использовать нужно сам цветок, но у этого пока бутон не распустился. Подержи его месяц в тёмном дальнем углу, желательно, подальше от детей, потому что по мере зрелости он будет испускать гнилостный противный запах. И не забывай поливать день через день.

– Спасибо тебе огромное! Чтобы я без тебя делала? Пошли я тебе свою оранжерею покажу. У меня в классе сколько цветов, ты себе представить не можешь!

– Извини, но мне долго задерживаться нельзя, в Каттусе ждут. И… Я бы у тебя хотела кое-что спросить, – Розалия неуверенно понизила голос, считая интересующий её вопрос неприличным. – А в этой школе ещё ботаник нужен?

– Я не знаю, но пойдём, спросим у директора. Нет, лучше подожди меня тут. Я сейчас… – Вицинна собралась побежать к директору, но подруга её остановила.

– Это не к спеху. Просто, мне хотелось бы поменять что-то в жизни, или как минимум, место работы, вот и спрашиваю. В обычную школу мне не хочется. Я готова смириться, что мне из всей богатой флоры выдадут лишь чахлый кактус и подорожник, но вести классы, где и люди и маги – ни за что на свете.

– Я тебя понимаю. Не переживай, я обязательно спрошу у директора.

– Спасибо, Вицинн. Ну, мне пора. Была рада с тобой повидаться. Напиши, если что узнаешь.

– Обязательно!

***

«Тёмное, дальнее место. Где ж мне такое найти? – сидела на диване Вицинна, гипнотизируя перед собой ящик на полу. – В своей комнате не оставлю, в оранжерее очень светло. А куда мне его сунуть? На крышу? Стоп. Шестой этаж! Директор рассказывал, что он закрыт, и никто туда особо не ходит, значит там определённо пусто и темно. Далеко от детей, и зловонного запаха никто не почувствует. Отлично!»

– Вицинн, ты на обед собираешься? – постучалась к ней в комнату Хельга.

– Да! Иду! – отозвалась Вицинна и вскочила с дивана.

***

Глубокая ночь. Школа спит. По лестнице в абсолютной тишине и темноте крадётся Вицинна с деревянным ящиком на загадочный шестой этаж.

«Это ещё хорошо, что школьников нет», – она прошла уже четвёртый этаж, где должны проживать только девочки, и поднималась на пятый – для мальчиков. Тут могут попасться лишь горничные с гувернантками. Вицинна по взмаху руки заставляет камни-лампочки на стенах в коридорах гаснуть, чтобы на обратном пути узнать, проходил здесь кто-то, зажигали их касанием или нет.

Подошла к дверям шестого этажа, а там замок. Директор наверняка его ещё дополнительными чарами от любопытных детей защитил. И правда, замок с цепями нерушим. Глупо было рассчитывать, что сюда легко попасть. К тому же, директор колдует с помощью посоха, а это очень сильная и долгосрочная магия потомственных колдунов.

Тогда, Вицинна спустилась на пятый этаж и зашла в одну из свободных комнат. Тихо отворила окно, выходящее наружу школы. Осмотрелась, убедилась в отсутствии свидетелей, и встала с ящиком на карниз.

«Я полжизни за разбойниками гонялась, думаете, не сумею на закрытый этаж школы пробраться?» – она взмахнула кистью и подняла себя с помощью магии в воздух к одному из окон шестого этажа. Аккуратно встала на карниз и легонько ударила кулаком о стекло. Нарочно. Глухой звук говорил о тех же чарах, что защищали это место от проникновения. Створку возможно открыть только изнутри.

«Я же говорила, профессиональная погоня за разбойниками даёт своё», – Вицинна заставляет край занавески протереть изнутри стекло, и замечает щеколду, которую отворяет по взмаху руки в сторону. «Проще простого! – она аккуратно ступает на подоконник, спускается на пол и оглядывается во мраке. – Теперь мне нужно найти самый дальний тёмный угол. Я бы могла оставить ящик здесь, но это южная сторона, а значит, солнца здесь будет намного больше. Нужно идти в северо-западную сторону», – с опаской выглядывает в пустой зловещий коридор.

Темноту удалось развеять только светящимися приглушённым светом камнями-лампочками на стене. Их явно очень давно не зажигали – они почти потеряли свойство гореть и озарять путь. Под некоторыми из них подставлены стулья. Странно. Но что по-настоящему удивляет, так это заметная чистота. Ни пыли, ни запаха как бывает в заброшенных помещениях. Всё здесь рабочее и всем здесь пользуются. Кабинеты открыты: в одном построены башни из стульев, в других раскиданы книги, разрисованы стены. Выглядит как место для дошколят.

«Почему директор закрыл этаж? – в соседней комнате заскрипела половица. – Здесь кто-то есть?!» – Вицинна резко отпрыгнула к стене и присела у дверного проёма комнаты, из которой доносился скрип.

Когда тишина подозрительно затянулась, Вицинна спросила:

– Кто здесь? – замерла в ожидании услышать любой звук.

Ответа не последовало, и Вицинна заглянула в один конец комнаты. Потом осторожно развернулась, глянула за стену позади себя, где прямо около её лица нос к носу стояло мохнатое глазастое существо! Вицинна пискнула, коротышка заорал. Они заверещали друг на друга. Вицинна со страху смахнула зверька и зажгла в комнате камни-лампочки.

Глаза на мгновенье ослепли, но Вицинна разглядела крошечное пушистое существо, которое жмурилось от яркого света. Пухленький ушастик в шортиках встал на задние лапы как человек. В таком положении стали заметны его непропорционально большие уши, свисающие от головы до пят. Тридцатисантиметровый зверёк с маленькими соболиными лапками и коротким лоснящимся коричневым мехом выглядел вполне безобидно. Вицинна слышала о таких созданиях, но они же давно все вымерли?

– Квиаверум?! – не верила она своим глазам и подползла к существу на коленках поближе. – Не бойся, я тебя не обижу. Я не знала, что ты здесь живёшь.

– Как ты сюда попала? Через форточку что ли? Погоди, ты ментал? Ты вся блестишь, – заговорил дерзкий зверёк вполне обычным человеческим голосом, потирая глазки.

– Я что? – Вицинна кинулась осматривать свои руки.

– Странная. Ты же меня сама квиоверумом назвала. Чего тогда удивляешься, что я твою магию вижу?

– Так вы же давно вымерли, как я могу о вас что-то знать?

– Ясно, – махнул на неё недовольный зверёк. – Тогда зачем сюда припёрлась?

Вицинна ошалела от такого хамства.

– Хотела найти самое тёмное и отдалённое место в школе, где смогу оставить доцветать Злощевон.

– Решила из моей комнаты теплицу устроить? Не дам! Проваливай.

– Прошу, выслушай. Мне это для лекарства нужно. Без него я обречена.

– Так, что это ещё за словечки! Обречена, – пискляво передразнил её зверь. – Я вижу, что ты абсолютно здорова. Подлечи голову.

– У меня…

– И слушать не стану! Уходи!

– Погоди, а Велиус знает, что ты здесь живёшь?

– Дамочка. Вообще-то, он меня сюда и прописал, – пафосно высказал ушастый. – Так что твой шантаж здесь неуместен. Уходи! Ищи другое место для своего сорняка.

Вицинна не стерпела такого неуважения. Встала и высказалась грубее:

– Если у тебя напрочь отсутствует сострадание к собратьям по несчастью, то мне тебя искренне жаль.

– В каком смысле “по несчастью”?

– Как долго ты здесь в изоляции сидишь? Неужели ты не знаешь, что менталов кроме меня больше не осталось?

– Чего? – растерялся зверёк. – Не понимаю.

– Шестнадцать лет назад менталы обзавелись злейшими врагами: Охотником и заговорщиком воронов. Были покушения. Я за всю жизнь так и не встретила ни одного представителя своего народа, потому что Охотник всех перебил.

– Нет, погоди. Ладно мы: маленькие беззащитные существа. Но менталы! Нет. Такого быть не может. Велиус бы мне об этом рассказал.

– Если ты умеешь видеть правду, то посмотри, разве я вру?

– Да вижу, что нет, – зверёк заметно опечалился услышанным фактом.

– И сейчас заговорщик воронов поставил на меня метку неприкосновенности, чтобы выследить. И для спасения, мне нужно вырастить последний ингредиент целебной мази – вот это растение, – показала на ящик, оставленный при входе.

Зверёк молча вглядываясь в её лицо:

– Дай подумать, – он отвернулся, скрестил лапками за спиной, и пошёл крохотными шагами к стене. Потом развернулся и подошёл обратно. – А сколько твоему цветку времени нужно?

– Месяц. Как только лепестки бутона сменят окрас, я заберу его, и ты больше никогда меня не увидишь.

– Не хотелось бы, больше таких как ты не видеть, – с досадой произнёс Верум. – Ладно, оставляй свой цветок. Но взамен, я поживу в твоей комнате, и ты будешь отвечать головой за мою безопасность.

– По рукам, – Вицинна присела и протянула руку в знак примирения. Когда он коснулся её своей мягкой лапкой, Вицинна еле сдерживалась пожмякать его подушечки на лапке: «Мягонький».

– Меня Вицинной Роотлес зовут. А тебя?

– Я Верум. Можешь поставить свой сорняк в том углу. Правда, там паутина, но восьмилапые его не тронут.

Вицинна оценочно посмотрела на единственный угол без хлама, где мутным полотном всё покрыто густой паутиной. Поводила по воздуху рукой, и вся та паутина с паучками собралась в клубок, который покатился в сторону Верума. Зверёк забавно отпрыгнул от страха в сторону, а Вицинна с усмешкой пошла ставить ящик.

– А поливать ты его как собираешься? Каждую ночь в моё секретное убежище шастать будешь?

– Сейчас увидишь, – Вицинна взялась одной рукой за свою брошь, а другой продолжала держать крышку ящика, которая сумела превратиться в длинную изогнутую трубу с полукружными концами с обеих сторон. Один конец Вицинна направила в цветочный горшок, в другой – решила выставить за окно.

– Если ты оставишь окно открытым, сюда пернатые залетят и гнёзда совьют.

– А много их у тебя здесь летает?

– Да есть один. Только и умеет, что каркать на меня.

«Я бы тоже на тебя каркнула, вредина, – усмехнулась Вицинна. – Но на вряд ли вонючий цветок привлечёт внимание. У птиц слабо развито обоняние», – она вывела другой конец трубы на улицу и заставила её с помощью магии приклеиться с одной стороны к окну, а другой к карнизу, зафиксировав таким образом открытую щель с возможным проветриванием комнаты.

– Готово! Ты возьмёшь с собой какие-то вещи для переезда?

– Один момент, – деловито показал лапку и пошёл в самый захламлённый угол комнаты, где среди бардака определялся комод со скошенными выдвинутыми ящиками как ступеньки, табуреткой и подушкой рядом. На табуретке небрежно валялся платочек. Верум подошёл, стянул его с седушки и вернулся.

– Это всё?

– А ты мне сама харчи готовить собралась? Идём уже.

Вицинна многозначно хмыкнула: «Вот наглый малый», – взяла его к себе на руки и потушила взмахом руки свет. Они отправились обратной дорогой, по которой сюда пришла Вицинна: спустились на пятый этаж через окно, вышли в коридор и прошли без лишнего шума по лестнице на первый этаж. Вицинна зашла в свою комнату и опустила зверька на пол.

– А у тебя тут чистенько, – оценочно огляделся вокруг Верум. – О! Так ты моя поклонница? – обрадовался, увидев на столе деревянную статуэтку квиаверума, которую полгода назад Вицинна получила в подарок от некогда школьного плотника Марка. – Я тут такой стройный, – смотрел он снизу вверх на статуэтку, наверно представляя, что он выглядит так же. – А спусти её ко мне. Дай полюбоваться поближе.

«Как же он себя любит», – усмехнулась Вицинна, направив руку на подарок. Если сравнивать два этих образа, то настоящий Верум значительно откормлен за всё то время, что провёл в изоляции на шестом этаже. А что ещё от скуки делать? Есть, спать, смотреть в окно и разводить паучков вместо кошек.

– А расскажи о своей расе, – учтиво попросила Вицинна, присев на диван. Верум явно повеселел и охотно начал рассказывать:

– Очевидно же, что такие как мы умеем видеть истину. Ну, – попытался подобрать слова в своей голове, жестикулируя лапками. – Менталы это называли резорпивно проприацептивное виденье сознания, то есть, я сам вижу твои эмоции, различаю ложь. А так же твою боль, страхи и мотивы. От меня ничего не скроешь, я тебя насквозь вижу.

– А как так получилось, что ты остался последним?