Он и сам понимал, что сморозил глупость, предложив ей пожить у него за деньги. Пошло и гадко. Но она, слава богу, не обиделась. И теперь он вез ее в город. Он знал, что не отпустит ее. Ни за что. В машине, несмотря на жару за окном, было прохладно от кондиционера. Он спросил, не холодно ли ей.
– Нет, мне так хорошо…
Он повернул голову и увидел, что она, откинувшись на спинку сиденья, почти дремлет.
– Но мы сейчас едем ко мне, мы же договорились?
– А как же вещи… На мне купальник мокрый. Да и сумки эти. Нет, мне обязательно надо заехать домой, хотя бы проведать, все ли там в порядке…
– А потом приметесь обзванивать всех своих подруг? Спрашивать совета, стоит ли вам переезжать в квартиру совершенно незнакомого мужчины? Лариса, пожалуйста… С сегодняшнего дня мы с вами начинаем новую жизнь. Вдвоем. Мы попробуем, и я уверен, что у нас все получится.
– А если бы у меня в этом городе жили родители? Как бы я объяснила им свое исчезновение, свой переезд? Я же нормальный человек.
– Но они не в этом городе, надо полагать?
– Мама живет в Омске, и мы с ней очень редко видимся. У нее своя семья, дети, только не от моего отца. Есть еще тетка в деревне…
– Мы не будем заезжать к тебе домой. Купальник ты посушишь у меня на лоджии, она огромная, шестиметровая. Только извини, если много пыли. Женщина, которая помогает мне по хозяйству, уехала в отпуск.
– Ты держишь домработницу?
– Конечно. Я же говорил, что мы можем оставить ее.
– Нет, я бы не хотела в доме присутствия чужого человека.
– Значит, я уже не чужой, – обрадовался он, – а это дорогого стоит.
Он был опьянен этой встречей, и ему казалось, что и она испытывает то же самое.
– Вообще-то, я человек свободолюбивый, – вдруг услышал он. – Мне надо заехать домой и взять кое-что из вещей. Возражения не принимаются. Если ты не завезешь меня домой, я подумаю, что ты насильно везешь меня к себе…
– Нет, нет, ради бога, не думай так. Конечно, я отвезу тебя домой, и ты возьмешь там все необходимое. Посмотришь, не текут ли краны…
– Ты боишься, что я сбегу?
– Да.
– Ты должен верить мне, иначе у нас с тобой ничего не получится.
– Но как же…
– Очень просто. Ты оставишь меня на некоторое время и поедешь по своим делам. Я приведу себя в порядок, соберусь и позвоню тебе на мобильный. Ты приедешь за мной. Все очень просто.
– Но я же могу подождать тебя в машине возле подъезда.
– Это ни к чему. Мне хочется побыть хотя бы немного одной, чтобы подумать. Все слишком быстро.
– Но таковы правила…
– Какие правила?
– Это я придумал эти правила. Я предложил тебе переехать ко мне. Без промедления. Решиться. Это будет похоже на то, как ты стремительно ныряешь в прохладную воду. Поверь, ты будешь очень счастлива. Ведь то, что мы встретились с тобой на берегу спустя ровно два года, – это знак судьбы!
– Разве недостаточно того, что я обещаю прямо сегодня переехать к тебе? Ведь это тоже своего рода безумство. Но мне хочется совершить это безумство. И я совершу его… – Она коснулась рукой его плеча. – Я немного посплю, хорошо? Мне пришлось сегодня рано встать.
– Ты мне так и не рассказала ничего…
– Нечего рассказывать. Я устала, вот и все. Кроме того, тебе не пришло в голову, что меня сама судьба разбудила и послала тебе навстречу? А? Ты же видишь, что я не могу тебе объяснить, почему уехала из пансионата.
– Ладно, потом все равно все расскажешь. Ты же будешь мне все рассказывать? Ты не замкнешься в своей скорлупе, не оставишь меня одного?
Он говорил ей такие слова, какие не говорил еще никогда ни одной женщине. Это был крик души одинокого мужчины, по сути, брошенного и нелюбимого мужчины. И что будет с ним, если он, раскрыв ей сейчас душу, словно рану, вместо любви получит очередной удар в спину? Справится ли он с этим? Не сорвется ли? И что с ним вообще происходит? Кто эта женщина, и почему она так действует на него? Он пару часов тому назад предлагал ей за тысячи долларов поиграть с ним в мужа и жену. Да он спятил. Разве можно так обращаться с нормальными женщинами? Может, он испугал ее?
Все же он привез ее прямо к дому.
– Мне тебя подождать?
– Мы же договорились. У меня есть твоя визитка, у тебя – мой номер телефона и мой адрес. Если хочешь, жди, конечно, меня здесь, сколько хочешь, но это будет меня напрягать. К тому же я стану думать, что ты не доверяешь мне.
– Хорошо. Я поеду домой и буду ждать твоего звонка. Что купить по дороге?
У нее по спине пробежали мурашки.
– Минеральную воду и что-нибудь поесть. Я постараюсь не испытывать твоего терпения…
Этот разговор происходил девятого июля в среду, а уже десятого числа в четверг он звонил своему другу Виталию Минкину и умолял его бросить все дела и встретиться с ним в кафе «Лира», что возле консерватории.
– Если тебе рассказать, что со мной произошло, – все равно не поверишь. Но это – правда. И доверить ее я могу только тебе. Может, ты слышал… Вчера в три часа дня в собственной квартире была застрелена девушка, Лариса Иванова.
– Миша, что такое ты говоришь? Разве ты можешь иметь к этому какое-то отношение? И почему ты так нервничаешь? – Виталий Минкин, красивый молодой мужчина, смуглый, а оттого предпочитающий носить все белое и неравнодушный к золоту (Миша знал, что у него даже на щиколотках по три золотые цепочки, не считая массивного золотого перстня на пальце, золотых часов и золотых побрякушек на шее), хлебнул холодного пива и достал сигарету. – Ты знал ее?
– Да, знал… Она убита из пистолета, прямо в упор. Какая-то сволочь убила ее, и я должен знать имя убийцы.
– Ты думаешь, я способен найти этого убийцу? Если ты не забыл, я занимаюсь протезированием зубов.
– Тебе надо пойти в «крымовское» агентство, слышал о таком?
– Слышал. Подруга моей жены обращалась к ним, чтобы проследить за мужем… Они хорошо работают, но дорого берут.
– Так вот, тебе надо встретиться с Игорем Шубиным, объяснить ему, что ты – посредник, что тебя попросили передать ему аванс в пять тысяч долларов, чтобы он начал расследование этого убийства. Понятное дело, что он станет тебя расспрашивать о заказчике, то есть обо мне. Тяни время. Конечно, рано или поздно они вычислят меня, но пока я не хотел бы светиться. Мне очень важно знать, кто убил Ларису Иванову и за что. Если денег будет мало, я заплачу еще. Кроме того, ты должен будешь поехать в морг…
– Куда?
– В морг, я дам тебе адрес… Там договоришься с судмедэкспертом о том, чтобы тело Ларисы опознала ее подруга…
– А ты сам, значит, не хочешь светиться… Ты что, думаешь, я совсем идиот? Зачем мне все это?
– Это надо мне. Во всем городе я доверяю только тебе, Виталий.
– Так доверяешь, что не можешь сказать мне, какое отношение ты имеешь к этой женщине?
– В этом-то весь смысл… Так сделаешь то, о чем я тебя прошу?
– Конечно, сделаю. Но если ты втянешь меня в криминальную историю, все мои клиенты останутся без зубов, а я – без работы.
– Вот такой ты мне больше нравишься. Я всегда завидовал твоему чувству юмора.
– Она была твоей любовницей? – с кислой миной спросил Минкин, и в тоне его Горный уловил обреченность, ему стало жаль своего благополучного и очень осторожного по характеру друга. Вот Виталий точно никогда бы не влип в такую историю. И никогда бы не рискнул сделать девушке предложение, совершенно не зная ее, а лишь повинуясь какому-то древнему как мир инстинкту и еще одному, прежде неведомому Горному чувству, похожему на интуицию, которое подсказало ему, что только с Ларисой он будет счастлив и обретет наконец спокойствие.
– Минкин, не задавай лишних вопросов. Поезжай в агентство, вот тебе визитка Игоря Шубина. Он толковый парень, объяснишь ему все, как я сказал.
– Я слышал, Крымов здесь… – тихо произнес Минкин.
– Это уже не Крымов, а его тень. Я видел его как-то в городе, мы даже поздоровались, поговорили… Или он болен, или чем-то сильно озадачен. Он очень плохо выглядел.
– Да пьет, наверное.
– Почему ты так решил?
– Да потому что все вокруг пьют. Ладно, давай визитку… Ты, Горный, в своем репертуаре – вечно хочешь выйти сухим из воды…
– Все хотят выйти сухими из воды. Вот тебе деньги. – Он протянул ему конверт. – Позвони мне, когда договоришься с Шубиным. Так, эксперт… – вдруг вспомнил он. – Думаю, что за сто баксов ты без труда найдешь с ним общий язык… Вот, держи еще сто долларов… Значит, так. Когда все сделаешь, подъедешь к моему дому, позвонишь мне, я выйду, но не один, а с женщиной. Не спрашивай, с кем, ты ее все равно не знаешь. Она будет опознавать труп. И все это должно остаться в тайне, понимаешь? Другими словами, ты купишь молчание судмедэксперта относительно нашего визита и опознания.
– Да он же проболтается! Тому же Шубину! Все они там повязаны, Шубин отстегивает всем за информацию, они же этим живут.
– Именно это-то мне и нужно.
– Ну, тогда я ничего не понимаю. Это, вероятно, не для средних умов. Миша, я берусь тебе помочь только из-за нашей давней дружбы, а ты не можешь объяснить мне, что вообще происходит и какое отношение ты имеешь к этой убитой девице. Если хочешь знать, у меня все поджилки трясутся. Куда, куда ты меня тянешь?
– Не дрейфь, я тебе потом все объясню.
Минкин ушел, а Михаил Горный еще с полчаса посидел в кафе, погруженный в свои невеселые мысли.
«Ты мне так и не рассказала ничего…»
«…нечего рассказывать. Я устала, вот и все. Кроме того, тебе не пришло в голову, что меня сама судьба разбудила и послала тебе навстречу? А? Ты же видишь, что я не могу тебе объяснить, почему уехала из пансионата
О проекте
О подписке