2010 г.

– Меня зовут Курепина Антонина Петровна.

Перед Логиновым стояла невысокая женщина в розовом халате. Заспанная, с аккуратными рядами маленьких пластмассовых бигуди на голове. Бледное лицо словно присыпано пудрой. Возраст определить трудно. Морщин мало, но чувствуется, что женщине далеко за шестьдесят. Глаза ясные, голубые. Соседка, проживавшая с Алисой на одной лестничной клетке. Чтобы уговорить ее открыть дверь, Логинову пришлось сначала показать удостоверение в глазок, а потом, не убедив женщину в его подлинности, позвать соседей с других этажей, чтобы те подтвердили необходимость открыть дверь. И вот теперь он беседовал с ней на ее же кухне.

– Понимаете, ночь – не самое подходящее время для визитов, – говорила она ледяным тоном, глядя куда-то мимо Логинова. – Ночные звонки – будь то в дверь или телефонные – никогда не сулят ничего хорошего. Либо это известие о чьей-либо смерти, либо о болезни. И редко – о радостном событии, связанном, например, с неожиданным приездом людей, которых ты хочешь увидеть даже глубокой ночью.

– Согласен. Но что поделать, если труп был обнаружен не так давно.

– Какой еще труп? – Она нахмурила брови, чувствовалось, что она еще словно не проснулась.

– Вашей соседки – Алисы Пироговой.

– Что-о‑о?! – Женщина даже привстала со своего стула и как-то вся съежилась. – Послушайте, что вы такое говорите?! Я же с ней сегодня вечером разговаривала! Алиса… Постойте… нет, этого не может быть!

– Но ее опознали жильцы дома, те, которым не спалось, они до сих пор толпятся на лестнице. Антонина Петровна… скажите…

Но женщина никак не реагировала на его слова. Она смотрела куда-то в пространство и была, казалось, где-то очень далеко. Даже глаза ее словно стали еще более голубыми и подернулись перламутровой пленкой. Она будто ослепла.

– Если вам плохо, я приглашу врача, – предложил Игорь.

Антонина Петровна медленно повернула голову, и взгляд ее снова застыл. Видно было, что с ней происходит нечто странное. Словно она все пытается проснуться и никак не может.

– Вы сказали, что труп Алисы… Что Алиса… умерла?.. Но это невозможно! Она была совершенно здоровой. Молодая девушка… Что с ней случилось? Не бойтесь, я немного пришла в себя и поверила, что действительно что-то случилось. Ведь вы здесь, а это значит… Господи, да не молчите же вы! Что с ней случилось?

– Ее убили. И ее труп обнаружен в квартире другого вашего соседа – Дениса Караваева.

– Дениса Евгеньевича? Ах… да… Хотя… Боже мой, и теперь об этом узнали все… А ведь она это тщательно скрывала, вернее, они это скрывали, не хотели афишировать…

– Что именно они не хотели афишировать.

– Теперь это уже не имеет никакого значения. А что говорит он сам? И вообще, как все это произошло?

Получалось, что вопросы теперь задавала она – и проделывала это с какой-то неожиданно профессиональной требовательностью. Логинов подумал – не стоит напоминать ей о том, кто кого допрашивает, не надо акцентировать на этом внимание. Главное, рассказав ей о сути преступления, заставить ее саму заговорить. Он почувствовал, что соседке многое известно о жизни Алисы. Да и другие жильцы, все, как один, твердили, что Алиса частенько заходила к Антонине Петровне и что, несмотря на колоссальную разницу в возрасте, они как-то ладили между собой, и вполне вероятно, что Антонина Петровна помогала Алисе материально.

– Ее труп обнаружили в туалете… – Логинов старался в самых мягких выражениях описать, где и в каком виде Алису нашли мертвой в квартире Караваева.

– Какая ужасная смерть… – прошептала Антонина Петровна, прикрывая рот ладошкой. – Но Денис Евгеньевич на это не способен. Это я вам на всякий случай говорю, если вы вдруг станете подозревать его. Он души не чаял в Алисе, она ему очень нравилась, но он даже пальцем ее не касался. Боготворил ее, считал, что между ними все равно ничего не может быть. У них же огромная разница в возрасте! Знаете, я сейчас как в страшном сне… Ведь еще несколько часов тому назад она была здесь, у меня, и мы с ней разговаривали. Она же готовилась к поступлению в университет… У нее каждый день был расписан по минутам! И цель имелась – она была очень целеустремленной девушкой.

– Успокойтесь, Антонина Петровна. Может, примете успокоительное? – Логинов уже понял, что напал на золотую жилу и именно Антонина Петровна расскажет ему все-все об Алисе Пироговой.

– А я могу взглянуть на нее? – спросила она и вдруг, вероятно, представив себе эту ужасную, отвратительную в своей натуралистичности картину, зажмурилась. – Нет-нет, что я такое говорю? Я не хочу это видеть… Так что сказал Денис Евгеньевич?

– Ничего не сказал. Да и вряд ли теперь скажет.

– В смысле? – Она как-то странно улыбнулась, словно уже все поняла и теперь ей оставалось только довести свою линию поведения до конца. По инерции. – Как это – не скажет?

– Дело в том, что и он убит. Его голову также разбили гантелью, как и Алисе. Его труп обнаружили в его же квартире. Вот так-то, Антонина Петровна… Теперь-то вы понимаете, как нам важны ваши свидетельские показания? Не могли бы вы рассказать все с самого начала? Как вы познакомились с Караваевым, что он был за человек, кто такая Алиса Пирогова… Ну, и так далее.

– Хорошо, я попробую, – пробормотала она, уставившись куда-то в пол. Затем она подняла голову и, сощурившись, словно припоминая прошлое, заговорила. Монотонно, отрешенно, с горечью в голосе:

– Денис Евгеньевич поселился здесь шесть лет тому назад. И сразу как-то понравился всем нам, старожилам. Интеллигентный такой человек, красивый, вежливый и вообще интересный. Но мы – я имею в виду соседей – не сразу поняли, что он не простой инженер или компьютерщик. И уж не помню, кто узнал первым об этом его увлечении – словом, Денис Евгеньевич был известным в городе коллекционером, антикваром. Он собирал монеты, может, и значки, старинные вещицы. Еще – ордена. Дорогие ордена. Он сам мне об этом рассказывал, правда, ничего не показывал. Поэтому и посетители его были не простыми людьми, приезжали к нему на дорогих машинах. Мы-то судачили, что он, уходя на работу, рискует, что его обворуют, но потом узнали, что квартира находится под охраной. Многих в нашем доме пообворовывали, даже тех, кто поставил металлические двери не только на входе в квартиры, но и в тамбурах, вы понимаете, о чем я, да? А Дениса Евгеньича не тронули. А вот сегодня, стало быть, тронули. – Лицо Антонины Петровны еще больше побледнело, уголки губ опустились, да и рот как-то искривился. Логинов подумал даже, как бы ее не хватил удар.

– Антонина Петровна, с вами все в порядке?

– Да уж, в полном порядке, ну, совершенно в полном порядке! – она покачала головой. – Кошмар какой-то!

– Он жил один?

– Совершенно один. Правда, у него бывали женщины, но в последнее время он их всех отвадил. Влюбился в нашу Алису. Вернее, может, она ему и раньше нравилась, но в последнее время, начиная с весны, они начали встречаться. Правда, отношения их были чисто платоническими, можете мне поверить.

– Вы можете заблуждаться…

– Нет. Вероятно, Алиса и попыталась бы от меня что-то скрыть, вообще она была намного проще, что ли, Дениса Евгеньевича. Но его-то я хорошо знаю! Он не посмел бы перейти эту грань. Может, духу бы ему не хватило, а может, из чувства ответственности за Алису. Или – и то, и другое. Но он с нее прямо пылинки сдувал… Подождите… У меня мысли путаются. Его убили. Гантелей. Но главный вопрос: его ограбили?

– Точно пока не известно, хотя в квартире все перерыто. – К этому времени Логинов уже знал, что ничего ценного, помимо небольшого количества антикварных и почти ничего не стоящих предметов, в квартире нет. – Возможно, унесли всю коллекцию. Вы не знаете, где он ее хранил?

– Я этим не очень-то интересовалась, а вот Алисе он показывал, хвастал, она сама мне рассказывала. Может, думал, что ее это как-то заинтересует. Но разве молодая девушка может увлечься какими-то там монетами или медалями? Думаю – пусть простит меня Алисочка, – ее интересовали деньги Дениса…

– А можно поподробнее?

– Он делал ей подарки. Покупал драгоценности, цветы, сласти. И ей это очень нравилось. Да и какой молодой девушке это не понравится? То бусы из жемчуга, то колечко с бриллиантом, то золотые часики… Он и сам получал удовольствие от того, что делал ей подарки. Я в этом просто уверена!

– Другими словами, вы хотите сказать, что они не были любовниками, но Караваев тратил на нее деньги?

– Именно это я и хочу сказать. Но, с другой стороны, почему бы ему и не потратиться на красивую девушку, с которой приятно сходить в ресторан, в кино, в театр? Уж не знаю точно, сколько могли стоить эти его монеты и медали, но он отнюдь не бедствовал. И деньги у него были. Немалые. Мне Алиса сама говорила, что он богатый. Правда, не объясняла, откуда ей это известно. Может, из их бесед. Знаете, я сейчас даже думаю, что он мог все же сделать ей предложение… Да и все остальное тоже мог… словом, я не знаю, я уже ничего не знаю! У них были отличные отношения…

– Скажите, вы не в курсе, у Караваева были наследники?

– Да, наследник у него есть. Это точно. Его родной брат. Не скажу, что близнец, но очень похож. Они погодки. Только он в Оренбурге живет, или в Москву переехал, точно не знаю. Братья редко виделись, у каждого – своя жизнь. Знаю я, что Денис помогал Василию, денег, к примеру, ему дал, когда брат собрался покупать машину… Да и вообще, они часто перезванивались, переписывались.

– Ясно. А Алиса? Кто она, откуда? Есть ли у нее родственники, наследники?

– Наследники? Нет, никого у нее нет. Она всегда была бедна, как церковная мышь.

– А квартира?

– Она ее снимала, у моей соседки, Валентины, вот уже в течение пяти лет. Валя-то вышла замуж за москвича и укатила в Москву, а квартирку эту сдавала Алисе. И, надо сказать, весьма дешево. У Алисы не то что наследников, вообще никого никогда не было. Вернее, была когда-то мать, но уже умерла. Алису воспитывала бабка, но потом девушку, можно сказать, выжили из квартиры, ей пришлось уехать. Она, бедолага, осталась, можно сказать, на улице, и я, как могла, помогала ей.

– Чем она занималась?

– Сначала работала в одном ужасном месте – в пивном ларьке, может, вы его знаете, в самом центре, на пересечении проспекта Кирова и Братиславской улицы. Под аркой, где раньше, в прошлом или даже позапрошлом веке, находился городской бордель…

– Да, понял. Я знаю этот ларек. – Логинов вспомнил, что и сам не единожды покупал там пиво и сок. – Она работала там? И долго?

– Да уже прилично. У нее еще сменщица была – Томкой ее звали. Но потом… Ох, не знаю, рассказывать вам или нет? Но я решила помочь девчонке и дала ей денег на репетиторов. Очень хотелось мне, чтобы у нее жизнь сложилась. Деньги у меня были, мы с мужем жили хорошо, он видный пост занимал. Но я уже старая, мне почти ничего не нужно, вот я и подумала – почему бы не помочь девчонке?

Логинов, услышав такое, переменил свое мнение об Антонине Петровне и просто не мог не зауважать ее за столь благородный поступок. Поди же, обыкновенная старушка, а сколько великодушия! Выходит, Алиса была ей не просто соседкой, а почти что внучкой!

– Да, вы правильно сейчас подумали, нас с Алисой связывали очень теплые отношения. Я не хотела, конечно, чтобы меня любили за те деньги, что я давала ей на обучение, но, с другой стороны, кто я ей такая, чтобы она меня любила?

– Может, вы хотели, чтобы она позже, когда вам понадобится помощь, позаботилась о вас?

– О, нет-нет! Она знала, что я собираюсь в дом престарелых. У меня там подружка.

– Знаете, Антонина Петровна, вы – удивительная женщина!

– А вы… вы… извините, я забыла, как вас зовут?

– Логинов Игорь Валентинович.

– Игорь Валентинович, вы уверены, что она… мертва? Может, ее только ранили?

* * *

«…В проходе, огороженном заборами, полиция подгоняла толпу. Люди шли или трусили рысцой в сторону цирка. Потом появились бегущие. Какой-то пьяный поскользнулся и упал. Двое полицейских подхватили его и оттащили к забору. Теперь все бежали быстро. Потом раздался дружный крик толпы, и, просунув голову между досками забора, я увидел, как быки сворачивают с улицы в длинный загон, ведущий в цирк. Быки бежали быстро и нагоняли толпу…»

«– Привет, дорогая! Как дела? Ты, наверное, хочешь спросить, куда я пропала? А, знаешь? Вернее, догадываешься? Правильно. Я только что вернулась оттуда. Я потрясена! У меня такой веселый, сумасшедший шок. Я видела этих быков, я была на корриде! Если раньше я видела это только в кино, по телевизору, искала эти ролики в Интернете, то сейчас я была прямо там, я дышала запахом этой крови, я словно принимала участие в этих спектаклях!!! Да, представь себе, эти бои здесь называют спектаклями, но по-испански это звучит просто потрясающе! Corrida de toros! Дело было в Мадриде, куда нас привез гид после того, как я осмотрела дом… Так вот, там есть такое специальное место, называется Plaza de toros; господи, Тоня, да у меня только от этих названий голова уже заранее закружилась! А потом, когда все это началось, это потрясающе красочное и волнующее зрелище, я поначалу отворачивалась, так мне было страшно, и все время казалось, что вот-вот сейчас бык медленно повернет свою крупную голову и передумает связываться с этим красавчиком, а ринется в зрительские ряды… не знаю, может, потому, что я уже не молода и мне всегда отчего-то страшно, но первое время я чувствовала себя… как-то не по себе мне было. А потом, когда я увлеклась этим зрелищем и ощутила, как моя кровь забурлила по жилам, я поняла (вернее, удостоверилась, в который уже раз!), что мы неправильно жили, понимаешь? Мы не прожили свою жизнь, а просуществовали. Как растения. Не бунтовали, не говорили вслух того, что думали, не давали пощечин всем тем, кто нас оскорблял или унижал, и ничего-то не брали от жизни, а жизнь – она ведь одна… Скажу тебе (дело прошлое), что, глядя на эту другую жизнь, на тот дом, в котором я в скором времени буду жить, наслаждаясь красотой природы и нежась на солнышке, я жалею – знаешь, о чем? Что не поступила так, как могла бы, когда мой Николай лежал, прикованный к постели. Ведь он из меня последние жилы вытянул, всю кровь мою выпил, умирая!

Тогда мне нужен был какой-то эмоциональный толчок, мне не хватило какого-то градуса, чтобы мои мозги закипели и я приняла бы верное решение. И его бы избавила от страданий, и сама бы не мучилась, и все бросила бы – купила бы дом в Испании и жила себе спокойно. Может, еще и мужчину какого-нибудь небедного встретила! Говорят, здесь не хватает женщин. Уф… Что-то я сегодня разговорилась. Поднимайся ко мне, я покажу тебе снимки, ты увидишь мой дом. Да, не сегодня завтра сделка состоится.

А теперь представь, что испытает Лена, узнав, куда я вбухала денежки? Что? Жалко? Нет, не жалко. У нее был хороший капитал, она могла бы сохранить и приумножить его, тем более что отец ее всему научил. И кто виноват, что она развалила свою фирму? И что муж ее – полный идиот и ничего не умеет? Вот внучку жалко, это факт, но я ее позже к себе заберу, воспитаю на свой лад и объясню ей, что никогда не надо торопиться лишать себя свободы, даже когда ты сильно влюблена. Влюбленная женщина – дура-женщина! Ею можно манипулировать, из нее можно выкачивать деньги, обманывать ее… Кажется, звонят в дверь, пойду открою. Тонечка, целую тебя, пока!»