2010 г.

Тамара поймала себя на мысли, что ей хочется позвонить Алисе и рассказать подруге обо всем, что случилось недавно. Это было очень странное желание, ведь она отлично понимала, что Алисы больше нет в живых. Но Тома как бы продолжала жить по инерции и не могла не осознать, как же она была все-таки привязана к Алисе и как ей сейчас не хватает подруги!

«Алиса, голуба моя, ты знаешь, куда я иду? Не поверишь – на танцы! Надо найти ту сволочь, от которого ты сделала аборт… Думаю, что ты там, – Тома задрала голову вверх, к стеклянным шарам парковых светильников, над которыми вились мошки, словно там, выше, среди разорванных, мрачно проплывающих над парком сине-фиолетовых облаков, подсвеченных яркой, лимонной луной, она могла увидеть неясный профиль умершей подруги. – Помнится, его звали Георгий. Следователь думает, что он может быть причастен к твоему убийству… А что, это очень даже вероятно. Ты же не обо всем мне рассказывала. А если твоя старушенция надоумила тебя разыскать его и призвать к ответу? Она бабка-то умная, сообразительная, надавала тебе советов – мол, разыщи его, скажи, что собираешься подавать на него в суд, да просто заявлением пригрози…»

И тут Томке пришла в голову мысль, что Георгия могли припугнуть не столько из-за желания отомстить, призвать к ответу за содеянное им, сколько желая вытянуть из него деньги! И мысль эта не показалась ей такой уж глупой. А почему бы и нет? Пусть расплатится за Алискины слезы!

Томка прибавила шагу. Черные силуэты деревьев мрачными декорациями окружали ярко освещенную танцплощадку. Парковые аллеи уже наполнились нарядно одетыми парочками.

Тома вдруг подумала, что давно уже живет не той – молодой – жизнью, которой жила прежде, и что в последнее время те впечатления, которыми делилась с ней Алиса, питали ее любопытство и заставляли ее сердце биться чаще. Она словно бы вместе с подругой переживала все то, что сама недобрала, недополучила в свое время. Ранний брак и последовавшая за ним цепь тяжелых испытаний, разочарований и несчастий словно бы отрезали ее от девичьей веселой жизни, отсекли от нее что-то очень важное, что когда-то доставляло ей радость. Перед глазами Томы проплывала цветными размытыми картинами жизнь молодой красивой девушки, которая пусть и была неразборчива в своих связях, но все равно проживала более насыщенную и полную приятных событий жизнь, чем сама Томка, и, наблюдая за нею, Тамара словно бы и сама становилась на какое-то время такой же молодой и счастливой. Да – легкомысленная Алиса жила полной жизнью, в то время как Тамара, приведя свои еще недавно растрепанные чувства в порядок, начала вить свое постоянное, безрадостное гнездо зрелой, не ожидающей уже ничего хорошего от жизни, одинокой женщины. А ведь это было неправильно! Сейчас, прогуливаясь по оживленному и какому-то праздничному в этот вечерний час парку, она видела счастливые влюбленные глаза парочек, чей возраст заставлял Тому сожалеть о сделанном ею когда-то выборе – среди гуляющих были и молодые женщины – ее возраста и даже старше! И все они спешили на танцы, и им было хорошо, весело, глаза их блестели, как когда-то у влюбленной Алисы…

Конечно, и у Тамары бывали любовники, но какие-то одноразовые, появлявшиеся в ее жизни словно бы исключительно для того, чтобы доказать ей – она еще женщина. Не более того. Причем не любимая женщина, а просто «сексуальный объект». С одной стороны, мужчины были ей необходимы для определенных гигиенических целей, с другой – и она не могла этого не чувствовать, – все эти связи причиняли ей душевную боль и унижали ее.

Иногда ее охватывало дикое желание выйти замуж. Но не просто за первого встречного, как уже случилось однажды в ее жизни, а за хорошего, положительного мужчину, который полюбил бы ее всем сердцем и которого она бы тоже любила, даже если бы у него оказался дурной характер! Она слышала рассказы подруг о таких кажущихся благополучными мужчинах, которые, в силу именно своего эгоизма и каких-то особенностей характера или поведения, долгое время не могли жениться. Один, к примеру, был помешан на чистоте и заставлял свою жену по нескольку раз в день мыть полы и вытирать пыль, другой, наоборот, разбрасывал повсюду свои грязные вещи и полные окурков пепельницы… И это при том, что эти мужчины занимали неплохие должности, хорошо зарабатывали, словом, считались состоявшимися, успешными и желали создать семью. Почему-то считая, что лучшего, чем они, мужа – во всех смыслах этого слова – ей уже не заполучить, Тамара настраивала себя на совместную жизнь со сложным, эгоистичным человеком и даже находила в своей душе моральные силы для того, чтобы вытерпеть его или даже перевоспитать!

…Георгий стоял у входа на танцплощадку, там его Тома и увидела. Элегантный, в черных джинсах и черном гольфе, он держался чуть поодаль от пестрой толпы, курил. Да, это был точно он. Красивый, интересный, похожий на артиста кино. Да он и в жизни оказался, как видно, артистом. Заморочил голову Алисе, а потом обошелся с ней как последняя сволочь.

«Алиса, вот он, я его нашла… – Томка задрала голову и посмотрела на россыпь серебряных звезд на небе, среди которых затерялся туманный профиль подруги. – Не подумай ничего такого… Не ревнуй. Я пришла сюда, сама знаешь, зачем. Мне надо с ним поговорить, попытаться выяснить – причастен ли он к твоей смерти? Вот только ума не приложу, как это сделать? Ведь невозможно же спросить его прямо в лоб – мол, не ты ли это, голубчик, убил мою подругу… Но я должна, должна как-то приблизиться к нему, попытаться понять, в каком он находится состоянии, напуган ли он… Ведь если это он – твой убийца, то он вообще должен сейчас сидеть дома и дрожать от страха – если он нормальный человек, – а не ходить на танцы! Хотя разве может нормальный человек совершить убийство?»

Томка стояла неподалеку от Георгия и смотрела на него во все глаза. Все ждала, когда он начнет присматривать свою будущую жертву. Но он, казалось, просто наблюдал за танцующими или за теми людьми, кто стоял поблизости. Выглядел он спокойным, взгляд его выражал простое любопытство или, когда мимо проходила какая-нибудь красивая девушка, чисто мужскую заинтересованность. На Томку он тоже поглядывал. Она знала этот оценивающий взгляд, подобное было ей знакомо. С одной стороны, это ее раздражало, ведь Георгий так оскорбил и унизил Алису, с другой – ей было приятно, что ею откровенно любуются.

И вдруг она вспомнила, зачем вообще сюда пришла. Ей же надо связаться со следователем, а не заниматься расследованием самостоятельно! А вдруг он настоящий убийца, а она тут собирается выяснять, каким было – и есть сейчас – психологическое состояние Георгия, чтобы выяснить, мог ли он убил Алису или нет! Она отошла в сторонку и набрала номер Логинова.

– Игорь Валентинович, – прошептала она в трубку, – я на танцах, как мы и договаривались, в Доме офицеров. И он здесь! Стоит буквально в нескольких шагах от меня, поглядывает по сторонам. Это прямо возле входа на танцплощадку…

– Хорошо, Тамара, спасибо, что позвонили, я подойду примерно минут через сорок, раньше никак не получится, – сказал Логинов. Слушая его голос, Тамара хорошо представила себе его: такого красивого, интеллигентного, элегантного – и подумала вдруг, что он меньше всего походит на следователя прокуратуры, скорее – на крупного бизнесмена. Следователи в ее представлении (а это представление складывалось по мере просмотра детективных сериалов) были все невысокого роста, просто или даже небрежно одетые, какие-то неприметные, серые, разве что умные и проворные. Хотя в сериалах она, скорее всего, видела не следователей, а оперов, которые напрямую занимаются выслеживанием преступников, в то время как следователи прокуратуры сидят в своих душных прокуренных кабинетах и работают с документами. Однако Логинов сейчас сам приедет сюда, а не пришлет помощника или опера. Значит, и у следователей, помимо работы с документами, полно другой, самой разнообразной работы.

– Добрый вечер, – услышала она вдруг над самым ухом и отшатнулась, увидев прямо перед собой лицо Георгия. Да что там отшатнулась, она почти подскочила! Вот что значит задуматься. Она и не заметила, как он к ней подошел.

– Добрый вечер, – отозвалась она, чувствуя, как ее начинает трясти. Ведь она, чтобы никто не услышал, куда она звонит, отошла в сторону, встала между стволов огромных, упирающихся верхушками в небо, елей, отступила в темноту. Как он ее нашел? Что он здесь делает? Она по-настоящему испугалась.

– Я вас испугал? Простите, – ласковым, бархатным голосом проговорил он. – Просто весь вечер я любовался вами, и вдруг раз – и вы исчезли! Вот я и отправился вас искать.

– И что, нашли?

– Как видите.

– А зачем вы меня искали?

– Хотел пригласить на танцы.

Она вдруг представила, как спустя некоторое, весьма короткое, время здесь, в этом парке, расположенном рядом с Домом офицеров, появятся вооруженные люди и набросятся на ничего не подозревающего Георгия, схватят его, заломят руки…

– Вообще-то я не танцую.

– Тогда зачем же вы сюда пришли?

«Тебя поймать», – подумала Тамара и вдруг поняла, что совершенно не готова поддерживать с ним беседу. Одно дело, если бы она просто самостоятельно попыталась что-нибудь выяснить, а другое – когда ей нужно потянуть время в ожидании Логинова.

– Да я… так. Просто прогуливалась. Договорилась встретиться здесь с подругой, а она не пришла.

– Так, может, это судьба? Давайте выйдем отсюда на свет. И тогда у меня будет возможность хорошенько рассмотреть вас.

Он вдруг схватил ее за руку и вытянул из путаницы тяжелых еловых ветвей на дорожку. Мимо них прогуливались, приходя в себя после быстрых танцев, разгоряченные парочки, в воздухе как-то особенно густо пахло сигаретным дымом и смесью различных духов.

– Меня зовут Георгий, – он улыбнулся, показав ровные белые зубы. – А вас?

– Тамара, – вздохнула она.

– А почему так грустно? Такой прекрасный вечер, а вы грустите… Что-нибудь случилось? Может, я могу вам помочь?

– Вы? Вот вы-то как раз точно ничем не можете помочь.

И вдруг она поняла, что не сможет дождаться Логинова, не сумеет так долго тянуть время, притворяясь обычной скучающей девушкой, пришедшей на танцы в надежде подцепить кавалера. Она должна сама, еще до прихода Логинова, дать понять этому приторному Георгию, что она все о нем знает! Знает о том, какой он гад и мерзавец, и сказать, что она готова сообщить об этом всем, кто находится сейчас здесь, в парке. Кровь пульсировала во всем ее теле, когда она начинала думать о том, что тело несчастной Алисы лежит сейчас в морге – она никогда, никогда уже не откроет своих красивых глаз и не произнесет ни слова! Она мертва, и это ужасно несправедливо! Так настрадаться, чтобы потом умереть?!

В сущности, здесь, в толпе, он не посмеет причинить ей вред, что бы она ему ни сказала.

Она на всякий случай оглянулась, прикидывая, в каком направлении сбежит, если, к примеру, Георгий решит пырнуть ее ножом или, затащив в кусты, удушить. Конечно, такого не произойдет – не должно, но отчего же ей так страшно?

Она все-таки решилась.

– Вы не узнаёте меня? – Она подняла голову и посмотрела на него в упор.

Георгий, удивленно подняв брови, остановил взгляд своих темных глаз на ее лице, помедлил некоторое время, потом пожал плечами:

– Как будто нет… А что? Мы были знакомы?

– Нет, нас не представляли друг другу, но я вас видела.

– Может, отойдем в сторону и поговорим? – очень вежливо, мягким голосом предложил он.

Тамара вдруг заметила, что его гольф не черного, а темно-синего цвета. А глаза сверкают, как драгоценные камни. Безусловно, природа щедро одарила парня внешними данными. Белая кожа, густые черные волнистые волосы, спортивная фигура. Он был создан для того, чтобы нравиться женщинам, кружить им головы, разбивать им сердца и судьбы.

– Нет, с вами я никуда не пойду, – сказала она твердо. – И знаете почему?

– Вы так громко говорите… Что случилось? Какая муха вас укусила? Прошу вас, давайте отойдем, чтобы не привлекать к себе внимания!

Она сделала несколько шагов к переливающимся разноцветными лампочками воротам площадки (ведь именно там ее и должен найти Логинов) и встала лицом к Георгию, оперевшись спиной о металлическую ограду.

– Мы виделись с вами, и часто. Вы покупали у меня пиво и сигареты, – солгала она, вдруг осознав, что пока что не находит в себе сил сказать правду, сказать то, что хочет, то, что нужно.