– Извини. – Танюха накрыла ладонью руку Марины. – Хочешь, пойдем в другое место?

– Да нет, – справилась с первым потрясением Марина. – Как раз то, что надо. Глупостей не наделаю, а здесь приятно, мне нравится.

«Лица нетрадиционной ориентации» не шумели, не приставали и не стреляли глазами. После очередного бокала пива Марина совсем расслабилась. Танюха мурчала что-то успокаивающее, поглаживала по руке, заглядывала в глаза.

– Да позвонит он, успокойся… Может, это и правда бывшая… Может, сестра, ты же не голышом их видела… И вообще в наш век фотошопа…

Хотелось верить. Но вместе с хмелем в Марине бродила обида на Артура (не звонит!), и бунт (а и не надо, чтобы звонил!), и еще пустая, ничем не заполнимая тоска по нему.

– Давай по шотам пройдемся? – предложила Танюха.

Посетителей становилось все больше, с Таней здоровались, на Марину изредка поглядывали с интересом. Вечер еще, в общем-то, только начался, пиво больше не лезло, домой не хотелось, и Марина приняла предложение.

Первые три коктейля пошли хорошо, а потом уставшая и не выспавшаяся Марина поплыла. Какая-то часть мозга орала: подруга, ты набралась, дуй домой. Но разум занялся активным поиском приключений на нижние девяносто.

Сначала Марина потащила Танюху танцевать. Потом, кажется, рыдала у нее на плече, запустив пальцы в густые волосы. Потом – обнималась в дамской комнате. Потом они пошли гулять, и вечерние улицы приняли двух женщин в свои объятия.

Они шли по шумным улицам, потом свернули в какой-то двор, сели рядом на лавочку. Танюха закурила. Марина положила руку ей на бедро, наклонилась, заглянула в глаза. А если так? Если влюбиться в хорошего парня Танюху, свою в доску, понятную, без закидонов и загадочных знакомств, рыданий в потайной комнате. Жить вместе, вместе на работу ездить, весело проводить время и не страдать по пустякам!

– Нет, – трезво и тихо сказала Таня, уклоняясь от поцелуя. – Хорошую дружбу мы портить не будем. Я не гожусь для «клин клином».

Марине стало мучительно стыдно, аж хмель слетел. Она решила использовать подругу в качестве «клина» и обидела близкого человека.

– Прости, – прошептала Марина, – прости меня, пожалуйста.

– Нормально. – Улыбка у Тани была кривовата. – Знаешь, если бы не твоя любовь неземная – я с удовольствием. Так что имей в виду на будущее.

И тут у Марины зазвонил телефон.

* * *

– Привет. – Голос Артура был неестественно спокоен. – У меня небольшие проблемы. Мне нужна твоя помощь.

– Ты где?! – чуть не закричала она. – Что случилось?

– Не телефонный разговор. Я около твоего дома, в машине. Приезжай.

– Сейчас буду!

Она отключилась и принялась рыться в памяти телефона в поисках номера такси.

– Что случилось? – встревожилась Танюха.

– Извини, – хмель выветрился сразу, – мне срочно надо домой. Алло, девушка, можно машину…

– На улицу Градова, десять, – подсказала Таня, и Марина повторила адрес.

Оператор пообещала, что «через пять минут будет», и следующие пять минут для встревоженной Марины тянулись вечно, как и поездка в такси до дома. Она едва не забыла расплатиться, выскочила, хлопнув дверцей, и почти сразу увидела припаркованный автомобиль Артура. Сам он стоял, привалившись к капоту, и выискивал взглядом Марину. Она бросилась навстречу:

– Как ты?!

Артур обнял ее, прижал к груди. Марина почувствовала, как его тепло заполняет пустоту.

– Как ты? – повторила она.

Жив, кажется, не ранен, а с остальным можно справиться.

– Малыш… мне нужна твоя помощь. – Артур провел ладонью по ее волосам. – Я никому, кроме тебя, не могу доверять. Ты же не откажешься приютить хорошего человека?

Сердце зашлось в груди. Неужели нужно приютить его?! Неужели они будут жить вместе, просыпаясь каждое утро, заглядывать друг другу в глаза? Неужели она будет варить Артуру кофе и жарить яичницу? Вот оно – счастье, можно руками потрогать, услышать его запах – запах хороших мужских духов…

– Конечно, – прошептала Марина, – конечно, не откажусь!

– Спасибо.

Он отстранился и распахнул заднюю дверь машины.

– Катя!

Остолбеневшая Марина не сразу узнала девушку в свете фонарей. Из салона выкарабкалась бледная тень той красавицы, фотки которой она рассматривала утром. Светлые волосы больше не ниспадали водопадом, они были забраны в хвост, и все равно видно – голову Катя давно не мыла. Вместо обольстительных нарядов – потертые джинсы и старый свитер, толстый, растянутый, под горло, болотно-зеленый. На ногах – кеды. И это – в такой теплый вечер! Перемены произошли и с лицом девушки. Губы – в нитку, потрескавшиеся, спекшиеся. Нездоровый румянец. Лихорадочно сверкающие глаза под набрякшими веками. Катя обхватила себя руками и ссутулилась, глядя в асфальт. Ее движения остро напомнили Марине певицу Оливию. Тяжелая депрессия?

– Я… – будто осенний лист хрустнул под ногой. – Катя. Сестра Артура.

– Очень приятно, – пробормотала обескураженная Марина.

– Я больна, – продолжила Катя, избегая смотреть на Марину. – И мне негде… мне нужно…

Она заплакала – почти беззвучно.

– Да что же мы стоим! – спохватилась Марина. – У всех на виду. Пойдемте, хоть чаю выпьем. Пойдем, Катенька.

Сейчас предполагаемая «бывшая» (а оказывается – сестра! Как хорошо!) вызывала только жалость и желание обогреть.

На кухне она забилась в дальний угол, ну хоть плакать перестала. Артур отозвал Марину в сторонку:

– Понимаешь, мне нужно уехать. Ненадолго, надеюсь, малыш, но все-таки. Мне угрожает опасность. Я предупреждал тебя, что лучше со мной не связываться, так ведь? Вот. – Он развел руками, словно извиняясь.

– Что с Катей? Депрессия?

Артур промолчал, но Марина поняла по взгляду: правильно предположила. Депрессивную больную нельзя оставлять одну. Но Марина же работает, она не сможет постоянно контролировать состояние Кати.

– Ей нужно принимать какие-то таблетки?

– Нет-нет. И не обязательно с ней все время сидеть. Просто пусть побудет с тобой. Мне так будет спокойно. Малыш, я должен бежать. Как смогу – выйду на связь, сама мне не звони, не рискуй. И ни в коем случае никому не говори обо мне. Могут прийти странные люди…

Марина вспомнила про визит частного детектива и кивнула.

– Так вот: молчи. Ничего не знаешь. Им нельзя знать про Катю. Пусть думают, что она – твоя подруга, хорошо? Обещаешь так и сделать?

– Да, – несколько оторопев от напора, согласилась Марина, – хорошо, договорились.

– Пообещай, – настаивал Артур.

– Обещаю, – вздохнула Марина, с трудом подавляя желание дотронуться до него, хоть за руку подержать.

Артур вытащил бумажник и отсчитал десять стодолларовых купюр. Катя, поджав ногу, смотрела на Артура влажным взглядом преданного сенбернара.

– На случай, если вам что-то понадобится. Вряд ли меня не будет дольше двух дней, крайнее – три, но на всякий случай…

Она не стала отказываться. Конечно, Марина надеялась, что он останется на ночь, но Артур даже не попрощался с сестрой, быстро поцеловал Марину и выскочил прочь, оставив ее наедине с незнакомой и нездоровой девушкой. Едва хлопнула дверь, Катя вскочила, чтобы рвануть за ним, но будто неведомая сила остановила ее и швырнула на кухонный уголок.

«Ну что ж, – решила Марина. – В конце концов, журналист должен находить подход к любому человеку, и депрессивная Катя ничем не хуже остальных, тем более фотографии, присланные «доброжелателем», оказались ерундой – промахнулся папарацци!» Марина только сейчас поняла, что про это Артуру не рассказала, просто некогда было, и не спросила у него, кто мог захотеть, чтобы они расстались, кто и откуда знает почту Марины и чем это ей грозит…

«Ладно, – решила она, – спросить успеется».

Катя по-прежнему сидела в углу, глядя на пустой стол и обхватив себя руками. Сколько ей лет? Двадцать? А Артуру? Тридцать пять? Сорок? Слишком большая разница в возрасте между братом и сестрой и никакого сходства. Наверное, Катя – сводная.

– Хочешь чаю? – спросила Марина. – Ты не стесняйся. Еды, конечно, немного, но нам хватит, а завтра что-нибудь придумаем. Может, душ? Ванна? Переодеться? Ты без вещей, мои тебе коротковаты будут, но футболку спальную найдем…

Она говорила, но слова не вызывали у девушки никакой реакции.

Марина поставила чайник, вытащила коробку конфет, припрятанную до лучших времен, – где-то слышала, что шоколад вызывает хорошее настроение.

– Будешь? Может, ты голодная?

– Нет… спасибо, ничего не нужно. – Тонкие пальцы были сжаты так, что костяшки посинели.

– Катя. – Марина опустилась на табуретку рядом и положила руку девушке на плечо – Катя отодвинулась. – Артур для меня очень дорогой человек.

– И для меня…

– А значит, и ты мне дорога. Поэтому, пожалуйста, скажи, чего ты хочешь?

Девушка зыркнула злобно и уронила:

– Сдохнуть.

Марина подумала, что ослышалась, но Катя стряхнула ее руку, выпрямилась и посмотрела в глаза с запредельной, смертельной тоской.

– Я хочу умереть. Не могу.

Волна паники окатила Марину. Это что, суицидальные мысли? Ну и что теперь делать? Вот спасибо, любимый! Не было бабе заботы, купила баба порося. «Скорую» вызывать? Искать хорошего психиатра по знакомым? Впрочем, Марина быстро взяла себя в руки: где-то она читала, что если пациент декларирует желание убить себя, никогда на подобный шаг не решится.

– Со «сдохнуть», подруга, я тебе не помогу. Поэтому сейчас ты пойдешь в душ и помоешь голову. Потом поешь. Потом ляжешь спать. Осознала?

– Я не могу…

– Чего ты не можешь? – напустилась Марина. – Голову вымыть? Так я тебе помогу. Давай, поднимайся.

Чуть ли не волоком она оттащила сестру Артура в душ, включила воду, заставила девушку раздеться – Катя не стыдилась наготы. Она оказалась жутко худой, все кости сквозь кожу просвечивают, на тонких руках алели шрамы поперек запястий. Катю трясло – то ли от озноба, то ли от истощения. Марина разозлилась на Артура: надо же довести родную сестру до подобного состояния! Ей же срочно нужна помощь, и не любительская, а профессиональная, врачебная! Неужели он не видит? Хотя, может, есть причины, о которых Марина даже не догадывается.

Она усадила Катю в ванну и вымыла, как маленького ребенка. Девушка вскоре перестала дрожать, расслабилась под действием теплой воды.

– Сейчас я дам тебе свой халат, и мы пойдем ужинать. Конечно, на ночь есть вредно, но тебе – полезно. Ничего, вычухаешься, будешь красавицей, как раньше.

– Не буду. Ничего не будет. Все кончилось.

– Вот еще. Ерунда. Ты – красивая, молодая женщина, а депрессия в наше время – не приговор. Я найду хорошего психотерапевта, и тебе помогут. Я же журналист, у меня хорошие связи. Главное – не отчаиваться. Не знаю, почему Артур раньше…

Катя засмеялась – хрипло, взахлеб – и закрыла лицо руками. Смех, кажется, перешел в рыдания.

– Артур, – бормотала она. – Артур…

– Успокойся! – прикрикнула Марина.

Вытерев Катю и завернув ее в халат, отвела обратно на кухню. Налила чай. Помедитировав на содержимое холодильника, соорудила горячие бутерброды с сыром и помидором. Вспышка активности у девушки прошла, она снова погрузилась в себя, но машинально жевала и прихлебывала чай.

Щеки Кати слегка порозовели, на лбу от горячего питья выступили капельки пота.

Марина решила сделать еще одну попытку разговорить странную гостью.

– Давно ты болеешь? К врачам обращалась?

– Здесь есть еще комната? – Девушка заозиралась. – Не хочу… не могу тебя видеть. – Она рассмеялась. – И не жалко ни капельки, так тебе и надо!

На миг Марина опешила, но быстро спохватилась и успокоила себя тем, что Катя больна и потому неадекватна.