Глава 6
А ты кого ждал, Бэтмена?

Голова больно ударилась о бетон. Волшебный сон сменила неприглядная реальность.

Кто-то выдернул сумку прямо у меня из-под головы и побежал в тёмный переулок – я слышала топот ног, который стремительно удалялся.

Сон как рукой сняло. Вскочив, будто на меня вылили ведро ледяной воды, я стала оглядываться в поисках помощи, но откуда её было ждать? Бродяги даже не проснулись.

Прошло всего несколько мгновений, а звук шагов уже стих. Вор убежал с моей сумкой, и…

Там паспорт! И все визитки с Форума!

Я схватилась за голову и упала на колени. Настоящая катастрофа! Эти визитки были соломинкой, за которую я ухватилась, когда уже, казалось, потеряла всё. А теперь её так бесцеремонно вырвали из моих рук! Как я смогу подтвердить назначенные встречи, если все номера телефонов остались на визитках в злополучной Chloé.

Вот тебе и счастливая сумочка! Все усилия коту под хвост!

Если бы не моё плачевное положение, я бы, наверное, расхохоталась. Воришка надеялся поживиться, но стал богаче всего на два фунта и один изрядно помятый сэндвич. Незавидная добыча. Ворох прямоугольных бумажек этот ублюдок просто выбросит в канаву, прежде чем толкнуть по дешёвке саму сумку.

Всё пропало. У меня больше не осталось надежды. У меня вообще ничего не осталось. Теперь я точно стала такой же, как эти бродяги, и умру под этим мостом.

Адский спазм скрутил мои внутренности. Почуяв слабость, боль накатила, да так сильно… Я схватилась за живот и согнулась пополам. В этот момент впору было заорать во всё горло, но вместо крика у меня вырвался нервный смешок.

Да уж, теперь я действительно выгляжу жалкой. Свернулась калачиком на грязном асфальте рядом с вонючими бомжами… Если ты не знала, как выглядит дно, Аня, познакомься. Это оно.

Полежав с минуту, я почувствовала, что спазм отступает. Вскоре мне удалось привстать на локтях, а затем и сесть.

Обхватив колени руками, я отчаянно сжала кулаки. От напряжения костяшки побелели. Из груди вырвался стон, больше похожий на рычание. Эмоции рвались на волю, а я изо всех сил старалась удержать их в себе. Злость и отчаяние заполняли всё моё существо. Я злилась каждой клеточкой тела. Но не пускала это чувство наружу.

Люди окрестили злость неприглядным мерзким чувством, которое нельзя испытывать. Это внушают нам с самого детства. «Не хмурь бровки, ты становишься некрасивой». «Не кричи, на нас все смотрят». «Не злись, я тебя боюсь». Так формируется чёткое убеждение: злыми мы предстаём перед миром не в лучшем свете, можем расстроить кого-то или потерять чью-то любовь. Именно поэтому человек начинает подавлять злость.

При этом она никуда не уходит, копится внутри, создавая колоссальное напряжение. От того люди находятся в постоянном тонусе, будто напрягают все мышцы сразу. Это снижает качество жизни.

Табу на злость приводит к ещё более губительным последствиям. Разделяя эмоции на плохие и хорошие, не позволяя себе испытывать полный спектр, мы блокируем свой духовный рост и мешаем своим трансформациям. Не до конца извлекаем уроки. От того мудрая Вселенная снова и снова водит нас по кругу, окуная всё в те же ситуации, в надежде, что однажды броня лопнет и человек даст волю своим эмоциям.

Злость – ключ от двери, которая ведёт в глубину. Любой конфликт – это путь к своим истинным чувствам. Когда мы сами в себе принимаем злого, позволяем себе гневаться, выражать эмоции, принимаем в себе слабого и, возможно, даже проигравшего, нам открывается мудрость. Мудрость – быть собой и испытывать уязвимость без стыда.

Конечно, эти мысли пришли ко мне гораздо позже. В тот момент я просто изнемогала от бессилия и подавленной злобы на весь мир и конкретно на того, кто сейчас убегал с моей сумкой всё дальше.

На глаза попалась бочка, огонь в которой почти догорел. Я вновь скользнула взглядом по жёлтой полосе. В памяти возник город Волгоград, советский подъезд и краска, разлитая по полу. Я вспомнила, как оторвала кусочек от свежей, пахнущей типографией газеты. Как бросила его на пол. Как своими руками создала остров надежды, который помог преодолеть испытание. В тот момент внутри у меня что-то щёлкнуло. Будто кто-то зашёл в тёмную комнату и зажёг свет.

– Ни черта подобного! – сказала я вслух. И побежала в переулок вслед за вором.

Я верну эти гребаные визитки, чего бы это ни стоило!

Адреналин ударил в кровь, и я перестала чувствовать холод.

Каблуки слишком звонко стучали – если вор был где-то неподалёку, он мог услышать погоню и затаиться. Да и бежать в туфлях не особо получалось. Я сняла их и взяла в руки. Дождь уже давно прекратился, но асфальт ещё был мокрым, холодным и крайне мерзким для босых ног. Адреналин бил в кровь с такой силой, что ничего этого я не ощущала.

Глаза привыкли к темноте, и я различила стены и мусорные баки. Переулок оказался длинным и тёмным, но, главное, из него некуда было свернуть.

Вор не мог далеко убежать. Он где-то рядом.

Надежда, вспыхнувшая робким огоньком, с каждым шагом разгоралась всё ярче.

Переулок кончился, и я оказалась в аллее. Тут дорога распадалась на три тропы: одна шла прямо, вторая – левее, а третья уходила направо. Вспомнилась русская сказка. Куда же он побежал?

Тропа, что вела налево, тянулась вдоль набережной. Слишком открытая местность для воришки. Если бы мне нужно было укрыться, я бы туда не сунулась. По дороге направо буквально через несколько шагов начинались уличные фонари. В их тусклом свете вряд ли можно было читать, и даже черты лица человека, стоящего на расстоянии трёх метров, угадывались бы с трудом. И всё же свет – грабителю не друг. Оставался один вариант.

Налево пойдёшь – коня потеряешь, направо пойдёшь – жизнь потеряешь, прямо пойдёшь – жив будешь, но себя позабудешь.

Я побежала прямо. Там было больше всего деревьев и ни одного фонаря.

Сердце стучало как сумасшедшее. Я чувствовала, как лёгкие, набирая воздух, упираются в рёбра и как до боли сжимаются, выпуская его наружу, но бежать не прекращала.

Эта сумка будто стала материальным воплощением надежды. Я чувствовала, что если верну её, то смогу и свою жизнь взять в руки. Это звучало по-детски, совсем как с краской пятнадцать лет назад. Но мозгу так было легче справиться. Он превратил реальность в игру, сам назначил правила и верил в успех.

Бог знает, сколько времени я петляла по парковым тропинкам, засыпанным мокрой листвой и дождевой грязью, и скоро выдохлась. Было ощущение, что ещё десять секунд бега, и я просто-напросто задохнусь. Тяжело дыша, я рухнула на колени, жадно втягивая воздух. Вокруг было сыро и гадко.

Я оббежала всю тёмную часть небольшой аллеи. Дальше начиналась освещённая редкими фонарями улица и довольно оживлённая дорога, по которой туда-сюда сновали автомобили. Ни одного человека я не увидела.

Кажется, всё действительно потеряно.

Этого не может быть! Ну что я делаю не так? Почему это происходит именно со мной?

Позже я узнаю невероятную вещь. Оказывается, вопрос, который ты себе задаёшь, когда случается очень сильный стресс, влияет на то, что ты сделаешь. И если перепрограммировать этот вопрос, то исход ситуации может оказаться абсолютно другим. Например, если перефразировать его: «Как сейчас я могу изменить ситуацию к лучшему?» – то просто от одного вопроса находишь массу ресурсов, чтобы действовать.

Как-то один знакомый сказал мне: «Когда с тобой случается беда, и ты придаёшь слишком большую важность решению проблемы, смирись с самым плохим исходом. И если произойдёт что-то лучше самого плохого – будет повод порадоваться».

Я смертельно устала. Босые ноги были в грязи. Пиджак изрядно потрепался. Я лишилась последнего, что у меня было. Нет, не сумки – надежды. Можно было порадоваться хотя бы тому, что я ещё жива, но зияющая в груди пустота, как чёрная дыра, поглощала каждую крупинку дофамина. Я уже и забыла, каково это – так жить. Раньше пустоту заполняла любовь к Алексу. Теперь же… Я просто не представляла, что делать дальше.

Потом разберусь. А сейчас нужно заново высохнуть и согреться.

Ещё нужно было отмыть в Темзе ноги – стопы были чёрные и липкие. И с этим стоило поторопиться. Кажется, назревал новый ливень. Воздух сгущался, ветер усиливался, и где-то недалеко уже слышались раскаты грома.

Засунув туфли под мышку, я направилась обратно к мосту.

Ещё немного, и я буду говорить про это место: «Домой».

До тёмного переулка оставалось совсем немного, когда я услышала хруст веток. В кустах слева кто-то шевельнулся и тут же притих. Я замерла. Возвращалась я бесшумно – преимущество босых ног, – и оказалась надёжно скрыта за массивными стволами деревьев. Тот, кто сидел в кустах, не мог ни слышать меня, ни видеть. А вот я его услышала.

Я присела на корточки и бесшумно подкралась ближе. Сверкнула молния, на секунду озарив всё вокруг. Этой секунды хватило, чтоб разглядеть невысокого небрежно одетого человека. Это был мужчина лет тридцати, грязный и, по-видимому, не трезвый. Он сидел на большом камне, дико озираясь, держал в руках белую сумку от Chloé и жадно запихивал в рот сэндвич, который я забрала с Форума.

На меня обрушилась лавина счастья – сумка нашлась, – но сразу после прилива радости я ощутила ярость. Вор как будто сделался виновником всего, что случилось со мной за последнее время. Все беды вдруг смешались, как краски на палитре в один мутный цвет, и их средоточием стал этот человек.

Усталость испарилась. Я была так зла! Не возникло даже мысли, что я с ним не справлюсь.

Покрепче сжав туфли, я гордо вышла из-за кустов и направилась к ошалевшему мужику. Он перестал жевать бутерброд и чуть не упал с камня от ужаса. В моих глазах наверняка было столько гнева… Я бы не удивилась, если бы они пылали адским огнём. Я решительно надвигалась на вора под вспышками молний, как герой голливудского блокбастера.

Мужик, а ты кого ждал, Бэтмена?

Подойдя вплотную, я замахнулась туфлями. Вор и не думал сопротивляться, он сжался, прикрыв голову рукой. Бутерброд из второй так и не выпустил. Наверное, он думал, что я сейчас на него наброшусь. Но я лишь рывком выхватила свою сумку, едва не порвав её. Мужчина замер, понимая, что против такой воительницы у него ни единого шанса. На мгновение мне даже стало его жалко.

Hasta la vista, baby.

Закинув сумку на плечо, я надела туфли и спокойно отправилась обратно под мост. Вся грязная, мокрая, в листьях и каких-то ветках – но счастливая. Такого прилива радости и гордости за себя я не испытывала давно.

Документы, телефон и все визитки были на месте. Приняв это за хороший знак, я вернулась к бочке с тлеющими углями и улеглась. Заснуть той ночью больше не получилось ни на минуту. Порой мысли улетали в бездну, но импульс, проносящийся по телу, будто разряд дефибриллятора, возвращал меня в реальность. Нервная система дала сбой. После той ночи я больше никогда не могла спать в общественных местах.