Я нашла место в первом ряду и слушала спикера, одновременно наблюдая за окружающими. Люди объединялись в группы по интересам. Они менялись местами, перемещались, вступали в беседы и расходились. Это движение напоминало смену узоров в калейдоскопе. Я внимательно следила, стараясь уловить закономерность.

Каждая группа состоит из одного кита и рыб поменьше, которые пытаются хоть какое-то время поплавать под брюхом у гиганта и поучаствовать в его важных китовьих делах.

На Форуме встречались птицы самого высокого полёта. Место участника в иерархии можно было оценить по количеству помощников, почитателей таланта и желающих перемолвиться хотя бы словом. Они плотным кольцом окружали любого значимого персонажа и следовали за ним, синхронно реагируя на каждый поворот или остановку.

Ничего нового человечество не придумало. Протиснуться поближе к вожаку и заручиться его поддержкой.

Наблюдая за очередным «гигантом» и суетой вокруг него, я вспомнила, как сама когда-то научилась использовать чужую силу и статус. Это тоже случилось в школе, но уже в России.

Волгоград, 1995 г.

Первый день в новой школе – третьей по счёту – запомнился на всю жизнь. Я шла по коридору в класс. Из-за угла вышла симпатичная девочка. Когда мы поравнялись, она улыбнулась и с силой пнула меня по ноге.

– Вот тебе, сволочь! – поприветствовала меня новая одноклассница.

Тогда этот случай привёл меня в ступор. Я не впервые приходила в новую школу посреди года и была готова к холодному приёму. Но такого со мной ещё не случалось. Более близкое знакомство с местными нравами расставило всё на свои места.

Девочку из коридора звали Зоя, и она была королевой престижной школы-интерната. Меня Зоя возненавидела ещё до первого взгляда, буквально сразу, как узнала о моём существовании. Я была «москвичка», хоть и родилась в Волгограде. Да к тому же училась за границей. Большинство новых одноклассников не смогли бы найти Кению на карте, а я там жила. У меня за спиной была британская школа, где я выучила английский, на котором свободно могла общаться с людьми из самых разных стран. Среди моих друзей были азиаты, индусы и даже чернокожие, которых в Волгограде в те годы никто в жизни не видел.

Кроме того, мой внешний вид разительно отличался от местных эталонов девичьей моды. Школьную форму советских времен уже отменили, а новую ещё не ввели, так что все одевались так, как позволял вкус и кошелёк. Местная «элита» покупала вещи на рынке, я же раздражала модниц иностранными шмотками.

Я не пыталась привлечь внимание мальчиков и не истязала себя мини-юбками, тесными блузками и каблуками. В тот период я фанатела от рока, носила рваные джинсы и футболки с «мертвечиной», нежно «любимые» моей бабушкой. Несмотря на это, парни встретили меня с восторгом и моментально приняли в свою компанию. Девчонок это, естественно, взбесило. Зоя, пользуясь своим авторитетом, объявила меня персоной нон-грата и постаралась превратить мою жизнь в школе в ад.

Можно было подумать, что я попала в исправительное учреждение для малолетних преступников. Но это было совсем не так. В школе-интернате числились дети из самых известных и состоятельных семей Волгограда. Это заведение можно было назвать элитным.

Отпрыски уважаемых фамилий получали образование с художественно-эстетическим уклоном. На уроках они обучались пению, игре на музыкальных инструментах, танцам, культуре разных эпох, рисованию, этикету. Всему, что воспитывало утончённых, талантливых и интеллектуально развитых членов общества. А за пределами классов сбивались в стаи и демонстрировали поведение, от которого даже матёрые волки бежали бы, поджав хвосты.

Девочки-подростки отличались особой жестокостью и цинизмом. Если парни ограничивались дурацкими шутками и розыгрышами, то в женских спальнях шли настоящие битвы за выживание.

Я оказалась идеальным объектом для всеобщей ненависти. Новеньким полагалось быть серыми, тихими и незаметными, заискивать перед Зоей, терпеть тычки её ближайших приспешниц и плакать по ночам в подушку на радость всем в спальне. Я не выполняла ни один пункт из этого списка.

Перечень моих грехов продолжали музыкальные пристрастия. Девочки слушали «На-на» и Алёну Апину. А у меня на дисках – не на кассетах, как у всех в то время – были «Нирвана» и «Металлика». Всё это вызывало у местных красавиц чувство зависти и заставляло их ощущать себя отсталыми провинциалками.

Вишенкой на торте была моя популярность у парней. Как-то раз меня пригласил на свидание десятиклассник, которого Зоя считала своим поклонником. Я отказалась, но информация быстро разнеслась по школе, и это не добавило мне любви женской её части.

Если до этого мне в основном шипели в спину и пытались задеть словесно, то теперь начали откровенно выживать.

Но я не собиралась пасовать и проситься домой.

Не дождётесь! Ещё посмотрим, кто первый соберёт чемоданы!

Обычно я старалась избегать конфликтов, но здесь пришлось орудовать кулаками. Это принесло свои плоды – девчонки стали меня опасаться, ведь раньше никто из новеньких не решался дать им отпор при стычках.

Теперь они просто игнорировали сам факт моего существования. Когда я пыталась вставить слово в общую беседу – мне не отвечали. На уроках перебивали во время выступлений. В коридорах задевали, будто не видя. И постоянно делали мелкие пакости.

Дежурные по столовой «забывали» поставить мне тарелку с едой за обедом, а если всё-таки ставили, в ней зачастую оказывался мусор или пара дохлых мух. Однажды я обнаружила, что из моей прикроватной тумбочки пропали все вещи. Позже они нашлись на газоне под окном спальни. А уж пропавшим и порванным тетрадям просто не было счёта. Приходилось спать, спрятав под подушку сделанное вечером задание, иначе с утра я вполне могла оказаться среди тех, кто не готов к урокам.

Чтобы выжить в этих подростковых джунглях, нужно было действовать стратегически. Сначала я пыталась пойти по мирному пути. Замечала девочек, меньше других подверженных влиянию Зои, и пробовала сблизиться с ними. Некоторые были не против начать общаться, но боялись попасть в немилость к «правящей верхушке» и тоже стать изгоем. Другие проявляли больше независимости, однако в школе-интернате все были друг у друга на виду. Так что Зоя быстро узнавала о «предательстве» и жёстко пресекала любые проблески симпатии.

Ах так? Ну тогда зайдём через главные ворота!

По невероятному стечению обстоятельств моя кровать в спальне была по соседству с кроватью Зои. Место это считалось привилегированным, и, конечно, какая-то новенькая, да ещё и впавшая в немилость, не должна была его занимать. Но так вышло, что предыдущая хозяйка кровати переехала и ушла из школы в тот же день, когда я туда поступила. Девочки просто не успели провести передел территории и решить, кому достанется великая честь приблизиться к царственному телу. А я, зайдя в пустую спальню со стопкой белья и сумкой, просто заняла единственную незастеленную кровать. Конечно, стоило девочкам вернуться после уроков, как меня сразу же попытались выдворить. Однако интуиция подсказывала: если уступлю – никогда уже не смогу завоевать хоть какой-то авторитет в этом мирке. Поэтому в кровать я вцепилась в прямом и переносном смысле.

Ту битву я выиграла и могла наблюдать за Зоей, как говорится, в естественной среде обитания.

Очень быстро я поняла, что первое впечатление о ней – красивая, но глупая, берёт голосом и нахрапом – было ошибочным. Зоя оказалась довольно умной и не такой уж злобной, как можно было подумать. Она хорошо училась, много читала и замечательно танцевала. Несмотря на внешнюю крутизну, девушка была очень неуверенна в себе. И так сильно боялась потерять свою власть, что начинала кусаться ещё до того, как к ней успевали подойти.

У Зои не было подруг. Другие девочки, даже те, кто считался приближёнными, относились к ней со смесью восхищения и страха. Каждая боялась совершить ошибку и попасть в опалу. Ведь это означало тотальный игнор и прочие прелести групповой нелюбви, которые я ощутила на собственной шкуре. Сама же Зоя порой, может, и хотела просто поболтать и посмеяться вместе со всеми, но как будто одёргивала себя – королева должна держать лицо. В общем, на вершине своего великолепия Зоя была совершенно одинока.

Она обожала Майкла Джексона. Я к творчеству поп-идола относилась с изрядной долей скепсиса, но именно он стал той соломинкой, которую я перекинула через пропасть.

Как-то вечером, перед отбоем, Зоя включила на своём стареньком кассетнике сборник любимого певца. Это была своего рода традиция, никто не возражал, но и не выражал восторга. Я заметила, что Зоя в приподнятом настроении. Она пританцовывала на кровати, явно желая устроить дискотеку. Но девочки вокруг занимались своими делами. Я тоже уже собиралась погрузиться в книгу, когда заиграла песня «Billie Jean».

Была не была! Всё равно терять уже нечего!

Магнитофон стоял на тумбочке между нашими кроватями. Я протянула руку и выкрутила звук на полную. Потом вскочила с кровати и прямо в проходе стала исполнять танец, отдалённо похожий на те, что Майкл демонстрировал в своих клипах.

Танцевала я средне, но в католической школе мы на Хеллоуин готовили номер именно под эту песню. Так что движения я помнила отлично.

Все девчонки затихли и чуть ли не с ужасом смотрели, как я отплясываю. Переводили взгляды с меня на Зою и обратно. Зоя сидела, открыв рот. Потом вдруг встала и присоединилась к моему танцу. Мы скакали в проходе, подпевали магнитофону и старательно выполняли все положенные движения. Завершили выступление «лунной походкой», которая нам обеим совершенно не удалась.

Песня закончилась, и следом заиграл медляк. Меня как будто кто-то толкнул под ребра. С широкой ухмылкой я повернулась к Зое и предложила ей руку. Она замешкалась лишь на секунду – и вот мы уже топтались, обхватив друг друга. Девчонки, смеясь, тоже стали разбиваться на пары, и вскоре спальня напоминала танцпол в каком-то сельском клубе, где отчаянно не хватает кавалеров. Разгонять нашу дискотеку пришлось дежурным учителям – мы никак не хотели укладываться.

На следующий день, когда мы с Зоей вдвоём выходили от директора после головомойки, она посмотрела на меня в упор.

– Так и знала, что ты – нормальная! – сказала она наконец.

– Могла бы просто спросить, – хмыкнула я в ответ.

Тем же вечером состоялась моя коронация.

Это была традиция школы, о которой все знали, однако испытать это на себе случалось немногим.

Вечером меня выгнали из спальни, и около получаса я провела в классе под присмотром двух девочек. Потом мне завязали глаза чьим-то платком, от которого ужасно разило дешевыми духами, и повели по коридорам. Я то и дело спотыкалась, рискуя подвернуть ногу.

Да уж, наверняка английская королева прибыла на свою коронацию с большим комфортом!

В спальне платок сняли, чуть не выдернув мне заодно половину волос. И я замерла, не зная, смеяться или сбежать, пока не поздно.

По углам горели свечи, создавая таинственную атмосферу. Правда, вставлены они были в банки из-под варенья – одна из девочек постоянно таскала из дома заготовки и лопала их прямо в спальне, хоть это и было строго запрещено.

Кровати были сдвинуты к стенам, а посреди комнаты лежал большой ковёр. Я пригляделась. Точно! Это был ковёр из кабинета директора! Одному Богу известно, как Зое и девчонкам удалось его стащить.

Если нас заметут – выговором не отделаемся!

На ковре лежала подушка, а вокруг стояли девочки – четверо по углам ковра, ещё четыре – с каждой его стороны.

– Прошу вас, королева! – Зоя, замотанная в белую простыню, подала мне руку и провела на ковёр. Там я уселась на подушку, подобрав под себя ноги. Чувствовала я себя совершенно по-дурацки, но девочки были так серьёзны, что я невольно прониклась обстановкой.

– Взяли! – скомандовала Зоя.

Стоящие вокруг девчонки наклонились, подхватили ковер и не слишком синхронно подняли его над полом. Я чуть не заорала. Ткань подо мной провисла, и я замахала руками, пытаясь удержать равновесие.

– Разойдитесь! – взвизгнула Зоя, кажется, с трудом сдерживая хохот.

Девочки кое-как растянули ковёр, и я вдруг почувствовала, что могу сидеть прямо. Я расправила плечи, напряглась, подняла голову.

– Несите королеву! – уже спокойнее сказала Зоя.

Девочки стали медленно обходить комнату. Я посмотрела вниз и вдруг ощутила себя на вершине мира. Я была китом, нет, акулой! А под моим брюхом сбились мелкие рыбки, придавленные моим величием.

Сейчас изящно сойду на пол и скажу…

Увы, изящного спуска не получилось. Одна из девочек споткнулась, всю конструкцию перекосило, и я опять потеряла равновесие. В конце концов мне удалось приземлиться на ноги и отпрыгнуть прежде, чем всю процессию накрыло пыльным ковром. Мы хохотали, зажимая рты руками, чтобы нас не услышали в соседних спальнях.

– А теперь, ваше величество, потащили ковёр на место! – прохрипела Зоя.

Мы снова рассмеялись. Я поняла: теперь мы с ней равны. Больше меня никто не посмеет тронуть.