Глава 7 Глеб

Титаническим усилием воли заставляю себя открыть глаза. Дерет, как будто в них песка насыпали. Полночи пытался собрать годную машину из тех деталей, что смог мне найти Кирюха. Что-то получилось, а вот что – станет понятно позже. Опробовать сразу сил не хватило. Рухнул на диван и моментально отрубился.

Смотрю на часы, и холодный пот прошибает. Десять. Твою мать! Проспал. Как так-то? Всего ж на секунду глаза прикрыл. А будильник? Перевожу взгляд на рядом лежащий телефон. Сдох, зараза. Резко просыпаюсь и подрываюсь. Опаздывать в школу в планах не было, но, видимо, придется.

Третий урок начинается через пятнадцать минут. В принципе успеваю еще и за кофе зайти, иначе вырублюсь на ходу. Быстро одеваюсь, закидываю на плечо сумку и выхожу из квартиры. В кофейне покупаю кофе на вынос и иду в школу, по дороге проверяя расписание.

Ну конечно, третьим уроком у меня литература. Хуже и быть не может. Опять эта мисс Синий чулок. Как-то не заладилось у нас с ней общение. От слова совсем. Раздражает одним своим видом, а особенно презрительным взглядом. Смотрит так свысока, как будто я ничтожество, а она королева. Не нравлюсь ей, чувствую кожей. Но это взаимно.

Подхожу к школе, до звонка две минуты. Блять, впритык. Ускоряюсь и в несколько шагов оказываюсь на крыльце. Тяну дверь, но та не поддается. Что за херня? Закрыто? Но свет же горит и дети ходят по коридору. Замечаю небольшой звонок и давлю на него.

– Чего тебе? – выглядывает мужчина в форме охранника. Пологов В.И. – написано на шевроне.

– Пройти.

– Зачем?

– Я вообще-то здесь учусь, – пытаюсь сильнее распахнуть дверь, но он не дает.

Что за херня? Охранник смеривает меня недоверчивым взглядом и качает головой.

– А я Карл третий.

– Да хоть пятый, – вновь тяну на себя дверь. – У меня уроки вообще-то.

– Иди давай отсюда, не положено.

– Да кем не положено? Вчера ж нормально все было, – начинаю заводиться, ибо все происходящее больше похоже на какой-то идиотский розыгрыш.

– Распоряжение директора не пускать всяких подозрительных личностей, – гордо заявляет охранник. Да зашибись просто. Сдурели они, что ли, все?

– Да ты охренел, что ль? – рычу на него. – Говорю же, учусь здесь со вчерашнего дня. Одиннадцатый «Б». Вон там кабинет и классуха, как ее там, блядь. – Память подводит в самый неподходящий момент. Хоть убей, не помню имя училки. За ненадобностью не отложилось в мозгу. Да фак!

– Алена Сергеевна?

– Да, она самая.

Охранник ехидно усмехается, словно только что вывел на свет опасного преступника. Да кому в здравом уме понадобится эта дыра? Нахрена ее вдруг закрывать приспичило?

– Хорошая попытка, но не пущу. Я тебя впервые вижу.

– Ушел вчера раньше, – закатываю глаза к небу. – Не успели познакомиться.

– Если учишься, значит, номер есть, позвони учителю, пусть встретит.

Да это пиздец! Может, ну ее нахер школу? Я готов биться голов об стену от всего происходящего. Конечно, позвонить самое простое, только вот мой телефон дома на зарядке. Да даже если бы и был, номера этой Алены у меня все равно нет.

– Нет у меня телефона, – выдыхаю я и сжимаю кулаки в бессильной злобе. Могу ушатать этого охранника с одного удара, но не стану.

– Тогда ничем помочь не могу. – Он пытается закрыть дверь, я вовремя реагирую и подставляю ногу. Полотно стискивает ботинок и отпружинивает.

– Да хорош, дед. Пропусти, – прошу его чисто по-человечески. – А я тебе кофе свой отдам. Ни глотка еще не сделал.

– Не могу, – поджимает он губы, но глаза загораются интересом. – Но схожу спрошу у учителя. Если даст добро…

Везде нужны взятки. Что за люди? Сдаюсь и отпускаю дверь. Охранник уходит, а мне остается только ждать милости Алены Сергеевны. Шумно выдыхаю и спускаюсь с лестницы, достаю сигарету и прикуриваю. Несколько глубоких затяжек – и голова кружится, но нервяк понемногу отпускает. Дверь за спиной открывается, едва успеваю выбросить окурок.

– Почему я не удивлена, что это ты? – Голос Алены Сергеевны буквально сочится ядом.

Не захлебнулась бы. Стреляю в нее испепеляющим взглядом и поднимаюсь по лестнице.

– Что, правда ученик? – Дед взволнованно переминается с ноги на ногу.

– К сожалению, – хмыкает она и усмехается.

Вот же сучка. Ну ничего, хорошо смеется тот, кто смеется последним. Прохожу мимо нее, отдаю охраннику кофе и сворачиваю к кабинету. Цокот каблуков слышу за спиной и сбавляю шаг. А потом и вовсе разворачиваюсь.

– Что все это значит? – киваю на закрытую дверь и охранника, которого вчера утром еще не было. Точнее, был, но где-то в школе, а не около закрытой двери. Это что, режимный объект?

– Если бы ты соизволил вчера быть на уроках, то знал бы о нововведениях. – С каким наслаждением Алена втрамбовывает меня в грязь. Ну просто охренеть можно.

– Настучала уже, да? – хмыкаю я.

Ее лицо резко меняется и вновь становится подчеркнуто равнодушным.

– Больно надо, – гордо вздергивает подбородок, сдавая себя с потрохами. – Ты сам на себя стучишь.

– Стукачка, – выплевываю я, едва касаюсь ее плеча своим и прохожу в кабинет. Выбесила, сука. Ну ничего, жизнь длинная, земля круглая, сочтемся.

Пока иду к последней парте, встречаю вчерашних знакомых, пожимаем руки. Плюхаюсь на стул и кладу голову на парту. Спать хочется пипец как. Просто огонь денек у меня вырисовывается. Еще и телефона нет. Остается сдохнуть тут от скуки.

Через пару минут Алена Сергеевна как ни в чем не бывало входит в кабинет и подходит к своему столу. Глаза мечут молнии, но держится хорошо. На меня даже не смотрит. Так даже к лучшему. Чему она может меня научить?

– На прошлом уроке мы с вами разбирали биографию и творческую судьбу Булгакова. – звучит ровный женский голос. – И за каникулы я просила вас прочитать его произведение «Мастер и Маргарита». Надеюсь, все справились?

Тишина гробовая, никто не желает ответить. Либо боятся, либо правда не читали. Скорее, второе. «Так себе у тебя ученики», – усмехаюсь я и с вызовом смотрю на учителя.

– Глеб, вы читали? – Ее голос надменно дергается.

– Допустим, – демонстративно складываю руки на груди и откидываюсь на спинку.

Специально не встаю, а она и не настаивает. Знает, что нахер пошлю, и не нарывается. Быстро схватывает и не идет на публичный конфликт.

– В чем же, по-вашему, заключается главная идея романа?

Ну это совсем просто. Мы это прошли в конце прошлой четверти, еще не успел забыть.

– Добро и зло. И не только в контексте борьбы, но и в поиске определения. Что на самом деле зло.

– Продолжай. – Алена Сергеевна опирается бедром на свой стол и смотрит в окно. Не на меня. Не ожидала? Бывает.

– В нашем привычном понимании дьявол – это чистое зло, – начинаю отрепетированную речь. – Воланд же не делает зла сам по себе. Он лишь созерцает и наказывает тех, кто поступает низко и подло. Явственно показывает моральные болезни общества, но даже не осуждает их. Человек слаб, но в его силах противостоять своим слабостям, бороться с ними.

– Еще, – кивает она и едва заметно закусывает губу. Так интересно, о чем думает. Слушает ли вообще?

– Понтий Пилат в душе не хочет казни Иешуа, противится ей, но смелости, чтобы пойти против Кесаря, ему не хватает. Приговор выносит из трусости и потому наказан за малодушие. Также борьба добра и зла разворачивается у Мастера и литературного сообщества. Им мало отказать писателю, обязательно надо унизить и смешать с дерьмом, чтобы доказать свою правоту.

– Похвально. – Алена натянуто улыбается и обращается ко всему классу. – Запишем эпиграф к уроку, это слова Воланда «Каждому будет дано по его вере». Основные философские вопросы, поднятые Булгаковым в романе, это вера, свобода, любовь. Поговорим сегодня о вере.

Закатываю глаза к потолку. Все как по учебнику и ни одной собственной мысли. Разве это интересно? Где собственное мнение и эмоции?

– Во что верит Иешуа?

Снова тишина в классе. Дружный коллектив. Алена Сергеевна проходит взглядом по партам и вновь возвращается ко мне. Минута славы прям на меня упала. Я просто счастлив, зато не скучно.

– В добро, – равнодушно пожимаю плечами.

– Понтий Пилат?

– В силу власти.

– Маргарита?

– В силу любви.

– Мастер?

– В свой талант, но он сжег свой роман, значит, потерял эту веру.

Наш разговор скатывается до диалога. Никто не мешает и не перебивает. Словно мы вдвоем в кабинете. Так необычно и как-то не по себе.

– Страшно потерять веру, страшно этой веры никогда не иметь, что свойственно Бездомному, – заключает она, снова цитируя чьи-то слова. – Но совсем страшно, когда человек сознательно отдает себя служению мнимым ценностям, понимая их ложность, что свойственно Берлиозу.

– А во что верите вы, Алена Сергеевна? – лукаво прищуриваюсь, ожидая ответа. – Без методички…

– Я? – шумно выдыхает она и нервно кусает губы. Давай, покажи себя настоящую.

С вызовом смотрю на нее и жду. На несколько секунд задумывается.

– А я верю в справедливость. – Кривая ухмылка искажает ее губы. – Она обязательно восторжествует и накажет всех виновных.

– Ага, бумеранг прилетит в голову, – стебусь я, и весь класс начинает хихикать вместе со мной. Да, им давно не хватало революционера.

– Именно так, – тем не менее спокойно отвечает Алена и присаживается за стол.

Звонок раздается внезапно и перебивает нашу пикировку. Неожиданно быстро пролетели сорок минут урока.

– Все свободны. Домашнее задание найдете в школьном портале.

Поднимаюсь на ноги вместе со всеми и иду к выходу.

– Глеб, задержись, – летит мне в спину. Да ептвоюмать! Едва сдерживаюсь, чтобы не послать куда подальше. Что я ей, холоп, что ли?

– Что случилось? – останавливаюсь около стола и поджариваю взглядом на костре правосудия.

– Зачем ты все это делаешь? – строго спрашивает Алена Сергеевна и складывает руки на груди.

– Что «все»? – хмурюсь, не понимая, чего она от меня хочет.

– Дискредитируешь меня в глазах других учеников.

Чего? Я вроде как даже не разговаривал еще ни с кем.

– Каким образом?

– Сам не понимаешь? – недовольно поджимает губы. Типа придумай себе обоснуй? Ну уж нет, мы так не договаривались.

– Нет.

– Ты подрываешь мой авторитет. – Алена нервно вздыхает и отводит глаза в сторону. – Не хочешь учиться – не учись, но не мешай другим.

– Мне кажется, ты что-то путаешь, – подозрительно прищуриваюсь я, чувствуя себя полнейшим идиотом.

Какая-то предъява ни о чем. Никак не уловлю основную суть претензий. Чего надо-то вообще? Скажи прямо, а не ходи вокруг да около.

– Считаешь себя самым умным? – Ее глаза вспыхивают праведным огнем. Даже лицо преображается.

– Допустим, – киваю, завороженно рассматривая происходящие метаморфозы. Не такая уж она и стремная вблизи. На разок-то можно по-любому.

– Я докажу, что это не так.

О как! Едва сдерживаюсь, чтобы не заржать. Докажет она…

– Хочешь сделать приятное? – наклоняюсь к ней и шепчу на ухо, чтобы никто не услышал. – Лучше отсоси.

– Да как ты смеешь? – Алена мгновенно вспыхивает и подскакивает на ноги. – Я твой учитель!

Вау. Сколько страсти и огня. Эту энергию бы в мирные цели, а лучше в постель, цены бы ей не было. Чувствую, как в штанах становится тесно. Этого еще не хватало.

– Дура ты, а не учитель, – сухо бросаю я, разворачиваюсь и ухожу. Точнее, сбегаю нахрен от своих непотребных мыслей и совсем уже каких-то диких эмоций.