Присаживаюсь на первую парту среднего ряда и в ожидании складываю руки на груди. Даже интересно, что мне хочет сказать классуха. Скольжу по ней равнодушным взглядом и мысленно хмыкаю. Вроде не старая, а выглядит, как пенсионерка. Длинная серая юбка и блузка, застегнутая до самого горла. На строгом лице ни грамма косметики, а волосы собраны в убогий пучок. Великовозрастная целка, не меньше.
Последний одиннадцатиклассник покидает кабинет, и Алена Сергеевна подходит ко мне. Злится, но, конечно же, профессиональная этика не позволит высказать свои претензии. Или в этой дыре нет никакой этики и мне прилетит указкой? Прям порнофильм какой-то вырисовывается.
– Глеб. – Алена Сергеевна нервно сглатывает и отводит взгляд в сторону, сразу опускаясь в моих глазах еще ниже. – Я понимаю, ты пришел к нам из другого мира…
Вот дура. Куда полезла? Нашла кого уму-разуму учить. Придется указать, где ее место. Жестко. Чтобы больше не возникало желания.
– Мы что, на «ты»? – сухо интересуюсь. Ее лицо вытягивается, а я едва сдерживаюсь, чтобы не заржать. Это даже неинтересно. Я надеялся, хоть несколько раундов продержится.
– Извините. – Алена Сергеевна сжимает кулаки так, что белеют костяшки пальцев, и поднимает на меня глаза, полные праведного гнева. Уже лучше, может, и клыки покажет. Хотя откуда они у травоядной.
– В нашей школе есть правила, которые необходимо соблюдать, – цедит она сквозь зубы. Щеки пылают, а грудь мерно вздымается.
– Это какие?
С интересом смотрю на нее и пытаюсь отгадать второй или третий. Ну хоть чуть-чуть бы блузка облегала.
– У нас не принято класть ноги на парту и сидеть в наушниках на уроке.
– Все? – насмешливо вскидываю бровь. Неужели она сейчас серьезно мне вот это вот все втирает?
– Нет. – Алена Сергеевна недовольно поджимает губы. – Еще нужно слушать учителя и работать на уроке.
– Иначе что? – откровенно забавляюсь я. Даже не предполагал, что нарвусь на такую развлекуху.
– Иначе я на педсовете поставлю вопрос о вашем отчислении, – произносит так, словно я полное ничтожество, особенно выплевывая слово «вашем». Неожиданно и приятно бодрит. Рано я списал ее в утиль.
– Удачи, – хмыкаю я, отталкиваюсь от парты и делаю шаг к ней. – Не надорви-ТЕСЬ.
Смотрю в глаза и давлю своим превосходством. Она ниже на целую голову, но не уступает и не отводит взгляд.
– Не хочешь по-хорошему, да? – Искры так и разлетаются в разные стороны. И «выканье» сносит волной ослепляющей ярости.
– Послушай меня, – тихо рычу я. – Я сам решаю, где и как мне себя вести. Еще не заслужила, чтобы я тебя слушал.
– Самый умный, что ли?
– Поумнее некоторых…
Звонок прерывает наши гневные гляделки. Даже жаль не узнать, какой был бы финал.
– Покиньте кабинет. – Алена Сергеевна гордо вскидывает подбородок. Думает, умыла. Ну-ну. Позже поговорим.
Выхожу за дверь и осматриваюсь. Первый этаж. В коридоре тихо. Все уже разбежались по кабинетам. А я даже не знаю, какой у меня урок. Точнее, не помню. Хрень вроде какая-то. Сходить расписание посмотреть или покурить? Естественно, второе.
Застегиваю куртку и выхожу на улицу. Сворачиваю за угол и достаю сигареты.
– О, а вот и наш новенький, – оборачиваюсь и вижу двух парней. – Угостишь?
Протягиваю им пачку.
– Травитесь на здоровье.
Достают по сигарете и тоже прикуривают. Несколько секунд стоим молча.
– Миха.
– Дэм.
– Глеб, – поочередно пожимаю их ладони. Кто это – понятия не имею. Но нормальные пацаны вроде, не быкуют. Время покажет.
– На общество решил не ходить?
Пожимаю плечами. Точно. Обществознание. Нахер его, переживу.
– Да и нечего там делать, – хмыкает Дэм. – Ладно, нам пора. Бывай.
Докуривают и уходят в сторону главного входа. Провожаю их взглядом. За ними идти или домой? Хватит уже, поучился сегодня. Изжогу только заработал от этой училки.
Поднимаю воротник и иду в сторону дома. Прохожу мимо окон и инстинктивно оборачиваюсь, натыкаясь на кабинет «русички». Сука. Именно в тот момент, когда она смотрит на меня. Попадос. Скриплю зубами от раздражения и ускоряю шаг. Надо как-то ее осадить, иначе всю кровь выжрет.
Мобильный звонит в кармане. Смотрю на дисплей – отец. Да пошел ты! Скидываю вызов и добавляю его номер в черный список. Все, нахрен, нет у меня больше отца. Смотрю на часы, в принципе еще успею по делам сгонять.
Смотрю в окно, как наш новенький мажор уходит из школы, и едва сдерживаюсь, чтобы не высказать вслух все, что думаю по этому поводу. Вот же гаденыш! Так и знала, что учиться не будет, стоило только приходить. До чего наглый и самоуверенный. Откуда только берутся такие уроды? В глаза бы родителям его посмотреть. Хотя что я там могу увидеть? У Влада родители очень адекватные и понимающие, а вырастили монстра.
В груди свербит от раздражения и несправедливости. Никак не получается сосредоточиться на уроке. Благо пятый класс умнички, и сами неплохо справляются с заданиями. Но дальше так продолжаться не может. Хватит с меня. Я не намерена терпеть издевательства этого хама. Едва дожидаюсь конца урока и иду к директору.
В приемной тишина, секретаря нет на своем месте. Не уходить же теперь. Негромко стучу в дверь и, не дождавшись ответа, приоткрываю ее.
– Серафима Васильевна, можно?
Заглядываю внутрь и вижу, как директор беседует с каким-то мужчиной. Его лицо мне кажется смутно знакомым, но с лету вспомнить откуда не получается.
– Алена Сергеевна, проходите. – Она натянуто улыбается и кивает мне на свободный стул. – Вы как раз вовремя.
Неловко как-то прерывать их беседу, ну раз уж пришла, куда теперь деваться. Присаживаюсь за стол и напряженно жду продолжения.
– Знакомьтесь, это Владимир Борисович Молотов, отец Глеба – вашего нового ученика.
Наконец до меня доходит, почему этот мужчина кажется мне знакомым. Конечно же, он похож на Глеба. Точнее, Глеб на него. Яблоко от яблоньки, вероятно, тоже очень близко.
– А это учитель русского языка и литературы и по совместительству классный руководитель вашего сына.
Глаза Владимира вспыхивают интересом. Сканирует меня взглядом, словно проверяя, насколько я подхожу на эту должность. У них это получается на автомате.
– Очень приятно. – Он протягивает мне ладонь. Не хочется касаться, но отказывать как-то неправильно.
– Взаимно, – выдавливаю из себя улыбку и пожимаю руку.
– У вас что-то важное? – интересуется Серафима Васильевна, явно намекая на то, что мне пора.
– Нет-нет, ничего… – поднимаюсь на ноги и пячусь к двери. – Я попозже зайду.
– Алена Сергеевна, подождите, – окрикивает Владимир.
Черт. Сбежать не удалось.
– Что?
– Я хотел бы с вами поговорить о моем сыне.
Догоняет меня у двери и, слегка прищурившись, смотрит в глаза. Неуверенно киваю и поджимаю губы.
– Глеб – очень ранимый ребенок, – произносит Владимир и многозначительно молчит. Ждет моей реакции? Но какой?
– Я заметила, – язвительно усмехаюсь. Его «ранимость» я сегодня очень хорошо прочувствовала на себе. Хам и сволочь!
– Это всего лишь маска. Он очень тяжело переживает отсутствие матери и свое взросление, поэтому сильно диссонирует.
Надо же, как благородно прикрывать косяки в воспитании модными тенденциями. Взросление, переходный возраст и еще десяток возможных вариаций. Только все это туфта. И не надо мне ее втирать.
– А я думаю, что он просто избалованный капризный мальчишка, который считает, что ему все дозволено, – раздраженно выпаливаю. – И, скорее всего, именно вы его так воспитали.
Рыба гниет с головы. Это прописная истина.
– В этом вы правы. – Губы Владимира искривляются в опасном оскале. – Я всегда стремился сделать так, чтобы у моего сына было все самое лучшее. И не намерен отступать в этом вопросе.
– Я вас не понимаю, – складываю руки на груди, но внутри все трясется от страха.
– Если уж Глеб решил учиться в этой школе, – он делает паузу, – значит, вам придется соответствовать. Серафима Васильевна с готовностью идет мне навстречу.
– То есть мы недостойны обучать наследного принца? – хмыкаю я и ощущаю, как по позвоночнику струятся колючие мурашки. Начинает опять накрывать от страха и беспомощности, но я всеми силами пытаясь сохранить остатки достоинства и гордо вскидываю подбородок.
– Рот свой прикрой, – зло рявкает Владимир. – А то вылетишь отсюда и пикнуть не успеешь.
– Что? – Мои глаза шокированно распахиваются, а сердце замирает в груди.
– Алена Сергеевна, мы с вами позже поговорим. – Директор открывает дверь и буквально выпихивает меня из кабинета. Вот что сын, что отец. Одинаковые моральные уроды!
– Владимир Борисович, – слышу через дверь, как Серафима лебезит, – ну что вы так кипятитесь? Конечно, мы пойдем вам навстречу и сделаем все, что от нас зависит, чтобы поднять уровень школы.
– Что-то ваши педагоги не очень-то с этим согласны, – хмыкает этот гад.
– Молодые, горячие… Я поговорю с ними и все решу.
– Надеюсь на вас. А сейчас мне пора.
Мне тоже пора. Осторожно выхожу из приемной и ускоряю шаг. С минуты на минуту должен прозвенеть звонок, а я еще даже не подготовилась к следующему уроку.
***
В тишине слышу, как приближается цокот каблуков. Отрываюсь от проверки тетради и смотрю на дверь. Та как по команде открывается, и в кабинет входит моя ближайшая подруга Елена, учитель географии в нашей школе.
– Так и знала, что ты еще здесь. – Она расплывается в улыбке и подходит ко мне. – Домой идем или ты во вторую смену решила поработать?
– Нет уж, спасибо, – хмыкаю и захлопываю тетрадь. – Мне и первой за глаза.
– Какая-то ты разбитая… – участливо замечает подруга, а я лишь вздыхаю. «Разбитая» – это мягко сказано. По мне словно каток проехал.
– День выдался так себе. Еще этот новенький…
– Не понравился? – Елена как-то странно усмехается. Как будто были варианты. Я изначально знала, что этот типаж понравиться мне не сможет.
– Сволочь редкая, впрочем, неудивительного.
Раздраженно пожимаю плечами и поднимаюсь на ноги.
– Да ладно, не нагнетай.
– Не могу, – цежу сквозь зубы, начиная снова заводиться. – Бесит он меня.
Убираю в сумку тетради, которые собиралась проверить, и выключаю компьютер. Настроение решительно стремится к нулю, а это был только первый день.
– Завтра ко мне придет на урок, оценю твоего борзого. – Елена многозначительно играет бровями, а я закатываю глаза к потолку.
– Сочувствую.
– Да брось. Пойдем.
– Да, иду.
Одеваюсь и выключаю в кабинете свет. Запираю на ключ и сдаю на вахту. Прощаемся с вахтершей и охранником и выходим на улицу. Промозглый ветер пробирает до костей и заставляет зябко ежиться. Ну и погода. Под стать настроению.
Не спеша бредем с подругой к дому. Благо живем в одной стороне. Только вот уроки нечасто совпадают и не пересекаемся по времени.
– Как там Серафима? Успокоилась?
– Вроде да, – тяжело вздыхаю и плотнее кутаюсь в воротник.
– Ну слава богу, а то я думала, ее инфаркт хватит.
– Некрасиво вышло на самом деле…
Не хотела я, чтобы у директора из-за меня проблемы возникали, но сегодня не смогла сдержаться. Стыдно за свое поведение, но исправить уже ничего невозможно. Второй раз первого впечатления произвести нельзя.
– Да, ты тоже была не права, высказать такое отцу ученика. – Елена сокрушенно качает головой, словно я сама всего этого не понимаю. – Что на тебя нашло?
– Не знаю, будто переклинило.
– Из-за Влада никак не успокоишься?
– А как успокоиться, Лен? Я живу, как на вулкане, и постоянно жду, что он ко мне заявится.
Это чистая правда. Влад знатно портит мне жизнь своими звонками и сообщениями. А разорвать эту связь у меня не получается. Он вновь и вновь находит способы связаться со мной. Уж лучше так, чем личное общение. Но этот аутотренинг не помогает. Я никак не могу взять себя в руки. Нахожусь в постоянном напряжении.
– Ну ты же уже не маленькая напуганная девочка, а взрослая женщина и сможешь дать отпор.
– Я то смогу, – в чем очень сомневаюсь. – Но как все это будет выглядеть?
Больше всего я боюсь, что он заявится в школу и устроит скандал. При детях. Моей репутации настанет конец, как и карьере в принципе.
– Тебе не все равно?
Пожимаю плечами. Ей легко говорить. Муж полностью обеспечивает все потребности. Елена в принципе может и не работать, но трудится по призванию. Сумасшедшая.
– Все образуется. – Она ободряюще улыбается.
– Да, завтра будет новый день, – улыбаюсь в ответ.
Мы расходимся на светофоре в разные стороны. Елена спешит домой, обед готовить, а меня дома никто не ждет, поэтому предпочитаю пройтись по магазину, купить хоть какой-то еды и скоротать время.
Толкаю тележку вперед и думаю, что приготовить на ужин. Хочется чего-то необычного, но в то же время ненапряжного. Может, спагетти с креветками в сливочно-чесночном соусе? Одно из немногих блюд из старой жизни, которое я полюбила всей душой. В предвкушении рот мгновенно наполняется слюной, а настроение улучшается.
Лавирую между прилавками и подбираю ингредиенты. Мне одной много не надо, да и денег в обрез. Но так хочется порадовать себя в такой унылый день, что мужественно считаю сумму покупок.
Кассир пробивает покупки предыдущим покупателям, а я еще раз все в уме проверяю и радостно улыбаюсь. Все должно сойтись.
– Какая встреча, – слышу надменный голос где-то над ухом и вздрагиваю от неожиданности. Поворачиваюсь и вижу Аронова, черт бы его побрал! Что он здесь забыл? Это же магазин для простых смертных, мажоры в такие не ходят.
– Нехило у нас обычные учителя живут, – продолжает он донимать меня.
Мне бы промолчать, оставить реплику без внимания, но вижу его самодовольную физиономию и не могу сдержаться.
– Что ты имеешь в виду? – подозрительно прищуриваюсь, пытаясь уловить направление его мысли, но не очень получается. Что такого «нехилого» в моих продуктах?
– Насосала. – Глеб говорит одними губами, но понять его труда не составляет, тем более когда он характерным жестом изображает минет.
Мои щеки вспыхивают мгновенно от возмущения и стыда. В голове не укладывается, как он может даже мысль такую допускать? Я что, дала повод? Конечно нет! Просто это такой тип людей! Наглых, избалованных, хозяев жизни.
– Ах ты гаденыш, – цежу сквозь зубы и набираю в легкие побольше воздуха, чтобы высказать все, что думаю, но не успеваю.
Аронов наклоняется к моему уху, заставив растеряться и проглотить язык.
– Расслабься, мне похуй, – шепчет он, обдавая горячим дыханием. Забирает свои покупки и уходит.
Меня трясет от негодования. Смотрю на отдаляющуюся спину и мысленно шлю на его голову всевозможные проклятья. Ненавижу с каждой секундой все сильнее. Как можно быть такой беспринципной сволочью? Такого только могила исправит.
С большим трудом беру себя в руки, расплачиваюсь и забираю покупки. Настроения, конечно же, не осталось. С трудом сдерживаюсь, чтобы не выбросить купленные продукты в ближайшую мусорку, и иду домой.
Вечер безнадежно испорчен. Был у меня один ненавистный мажор, теперь их стало два. Где же я так провинилась в прошлой жизни, что меня так наказывают?
О проекте
О подписке