– Нет, меня интересует исключительно одежда – платья, футболки, мантия.

Я уже покачала было головой, как вдруг вспомнила утренний разговор с Лиссой. И действительно, вполне возможно, что свитер потерялся, но ведь не стал бы следователь просто так интересоваться одеждой пострадавшей?

– Она вроде бы говорила, что у нее пропал свитер. Синий, по-моему. А что?

Следователь записал что-то в своем блокноте и только потом равнодушно на меня взглянул.

– Стандартные вопросы, Лилиана, ничего более. Вы знаете, когда он мог пропасть?

После дюжины вопросов на тему, как выглядел свитер и куда мог деться, на которые не было ответов, Лирс меня отпустил. Я была зла и выжата как лимон. Дурой не являюсь и отлично поняла, что, раз личности Лиссы было уделено гораздо меньше времени, чем пропавшему свитеру, для расследования это имеет громадное значение, а значит, что? Значит, я должна понять, кто это мог сделать.

По пути в спальню я все размышляла о том, что никак не мог кто-то проникнуть в нашу комнату. Во всяком случае, не через дверь. Даже когда нам пришлось пустить на проживание Таматина, он вечно ждал нашего с Лиссой возвращения в коридоре – дверь чужих не пускает. А шарить в шкафу и выносить одежду на наших глазах попросту невозможно. Но вот был один момент, который вроде бы мне и привиделся, но после нападения на Лиссу вспоминался все более отчетливо. И предположений о том, кому нужна одежда Талиссы, у меня не было, но зато мучало подозрение, что Радагат ночью нашу комнату посещал и не через дверь. Если вспомнить, что после этого самого посещения чуть не погибла моя подруга, то становится по-настоящему страшно.

Я уже пришла в нашу с Лиссой комнату, закрыла дверь и прислонилась к ней изнутри спиной. Невидящим взглядом смотрела на пустые кровати, на стопку книг на столе – книги-то Лиссы, мой единственный учебник под подушкой лежит. И не только кровати были пусты, комната пустовала без Лиссы, сердце мое без нее пустовало – удивительно, что за такой короткий срок эта девушка стала моей настоящей подругой. Лиззи не стала ею за всю жизнь, а вот Лисса…

И если это Радагат посещал нашу спальню, то нужно было что-то решать. Нет, не думаю я, что проректор напал на подругу, но ведь подозрения нет-нет да и мучают, да и тревожат, и вот как с ними бороться? Только спросить. А потому я развернулась и бросилась в кабинет проректора. Скажет, что был в моей спальне, так не буду дальше и разговаривать – к следователю пойду. А скажет, что не был, так тем более к следователю бежать надо.

Секретарь на своем обычном месте отсутствовала – выходной ведь, и потому предупредить проректора о моем приходе было некому. Радагат вообще мог бы и отсутствовать на рабочем месте, отдыхать в городе, да еще и не один. Как только к мыслям о том, что проректор – преступник, добавилась догадка, что он с девушкой, я даже ускорилась. Неудивительно, что и в кабинет ворвалась чуть не снеся дверь.

– Лилиана? – Радагат был, как всегда, невозмутим, но я заметила промелькнувшее в его глазах удивление.

Я остановилась на пороге, боясь сделать шаг вперед. Если в виновность Радагата все же было сложно поверить, то в то, что на мои вопросы ответить он не захочет, – верилось легко. Приворот-то уже снят.

Я следила за прозрачными глазами проректора, пытаясь хотя бы по ним угадать, как мне себя вести, и заметила, что Радагат осматривает меня. Медленно, растянуто, словно бы и не видел никогда, будто впитывая в себя каждую частичку. Молчание повисло в кабинете, и я замерла, вся дрожа от этого взгляда, которым проректор словно бы касался моей кожи. Словно пальцы скользили по телу, и от каждого касания я воспламенялась.

Взгляд скользнул по лицу: коснулся губ, огладил щеки, и мы с Радагатом наконец-то встретились глазами. Проректор вздрогнул, дернул головой и отвернулся, будто бы ничего не случилось, будто и не было этого момента, когда все вокруг остановилось и остались в целом мире только он и я. Я смутилась, сама тоже отвернулась и уставилась в окно: вечереет, хорошо на улице, просторно, не душно…

– Что вы хотели, Тиррос?

И голос такой равнодушный, что жутко захотелось Радагата ударить. Так как опыт уже был, пришлось руки сжать в кулаки и несколько раз вдохнуть-выдохнуть, чтобы не сорваться. Все заготовленные речи из головы вылетели, и потому без всякого вступления, да еще и довольно резко спросила:

– Вы зачем в мою комнату ночью залезли?

Радагат поперхнулся, перестал строить из себя замороженного и ко мне все-таки повернулся. Я же по-прежнему смотрела в окно и за проректором следила краем глаза.

– А подробности можно услышать? А то мне самому интересно, зачем же я это мог сделать.

Такой ответ меня немного смутил, но решимости не убавил, и потому я тряхнула головой и еще раз попробовала:

– Вы неделю назад были в моей спальне? – решила, что недостаточно подробно объяснила, и добавила: – Ночью.

– А должен был?

– Нет! – Я нервно сделала несколько шагов вперед и остановилась.

– Тогда с чего такие вопросы?

Я растерялась, не зная, что сказать и как объяснить свое состояние. Ситуация вообще была странная со всех сторон: в то, что ночной посетитель мне приснился, уже не верилось ни секунды, но вот кем он мог быть? Самый объяснимый вариант – Радагат. И портал может открыть, и мотив явиться ко мне был. Но вот почему после его посещения пропала одежда Лиссы? Даже думать об этом не хочу. Вариант, в котором Радагата не было, а был неизвестный вор, тоже не очень радовал – как вообще кто-то смог открыть портал в Академию, да и для чего этому «кто-то» убивать Лиссу?

– Так вы открывали портал в мою комнату или нет? – уже тише спросила я.

– Лилиана, – голос Радагата звучал мягко – проректор заметил мое состояние, – присядь и расскажи, что случилось.

– Сначала ответьте! – Я наконец повернулась к Радагату и посмотрела на него не отворачиваясь и не пряча взгляд.

– Хорошо. – Проректор раздраженно взлохматил волосы. – Я не был в твоей комнате ни ночью, ни днем, ни неделю назад, ни сегодня. Я ответил на твой вопрос, теперь ты мне объясни, что происходит.

Я села на стул, поджала под себя ноги и, глядя в пол, начала:

– Мне приснился сон, – искоса взглянула на проректора, но он молчал, – хотя вполне возможно, что я и не спала, просто состояние было такое… странное. Глаза открыть не могла, но слышала, как загудел портал.

Я помолчала и шепотом добавила:

– Решила, что это вы.

– Откуда ты знаешь, что это был портал? – подал голос проректор.

– Я так подумала. У вас так же гудят стихии – вы создавали портал, я помню. Кто-то вышел из портала и подошел к шкафу. Я удивилась, думала… неважно, что я думала, но этот кто-то открыл шкаф, закрыл его и ушел через портал.

– Когда это было? – подал голос Радагат. – Я имею в виду, когда приснился этот сон?

– В тот день, когда Таматин впервые пришел со мной на ваше занятие. Помните?

– Помню, – глухо сказал проректор. Я опять искоса взглянула на него и принялась наблюдать за тем, как Радагат думает – чуть сощурившись и постукивая карандашом по столу. Вдруг проректор резко посмотрел на меня, и я отвернулась, досадуя, что мое внимание было замечено. – Лилиана, что ты знаешь о дистанционных стихийных ударах.

– Ничего, – честно призналась я. – Сегодня впервые о них услышала. Я думала, что все происходит так: в меня направляют потоки магии, я могу увидеть, заметить, поставить щит. А оказывается, что меня и издалека убить могут.

– Неудивительно, на теории силы их изучают на пятом курсе. И тем более в Академии не изучают их практическое применение. Они запрещены.

Я молчала.

– Для того чтобы нанести дистанционный удар, магу нужно иметь вещь, принадлежащую цели, и знать, какой стихией эта цель владеет. Как ты думаешь, для чего это нужно?

Я пожала плечами – сегодняшний день высосал из меня все силы. Последний выброс адреналина я задействовала на разговор с Радагатом и теперь думать, предполагать и размышлять попросту не могла.

– Вещь наведет удар на цель. Поэтому она должна была касаться тела объекта не более чем за пару недель до удара и быть достаточно плотной, чтобы несколько секунд выдержать применение любой из стихий. Если, например, воздействовать на платок огнем, то сгорит он слишком быстро для того, чтобы удар достиг цели. Потому твои слова о том, что ночью кто-то приходил, забирался в шкаф, а затем Лисса обнаружила исчезновение свитера, – похожи на правду. Свитер – идеальная вещь для наведения удара. Ты сказала об этом следователю?

– Вы знаете, что я разговаривала со следователем?

– Естественно. Ты моя студентка, и у меня спрашивали разрешения пообщаться с тобой. По-хорошему разговор должен был происходить в моем присутствии, в моем кабинете, но… я решил, что будет лучше, если ты будешь одна. Огарт Лирс – мой давний знакомый, так что не доверять ему причин нет.

Мне очень хотелось спросить, почему проректор не захотел присутствовать на допросе, и я даже рот открыла, но уже в последний момент вдруг отказалась от этого.

– Я сказала, что пропал свитер, но ничего не говорила насчет моего сна. А что там со стихией? Зачем злоумышленнику нужно было знать, чем владеет Лисса?

– А вот теперь я тебе задам вопрос, Лилиана. Как стихии соотносятся между собой?

Я задумалась, вспоминая один из семинаров Корнелии Сирз и радуясь, что преподаватель заставляет учить теорию так, что в нужный момент она сама всплывает в памяти.

– Ну при взаимодействии они проявляются не одинаково. Вода эффективна против земли и огня – при их атаке воднику можно использовать щиты гораздо слабее, чем при атаке воздуховика. Воздух эффективен против земли и воды, но огонь для него наиболее разрушителен, и подойдут не все щиты для защиты…

– Достаточно. А если на водника напасть с помощью воды?

– Смертельного вреда она ему не сможет причинить. Покалечить – да, но не убить.

– Тогда, Лилиана, ответь мне, зачем убийце нужно было знать стихию Лиссы?

– Чтобы подобрать правильный вариант убийства, – медленно произнесла я. – Огонь не мог ее убить – она водник.

– Но зато огонь мог убить мага воздуха и земли.

– Причем для воздуховика огонь наиболее страшен.

Я сидела широко раскрыв глаза и уставившись в одну точку. Выходит, что Лиссу пытались убить максимально неподходящей стихией.

– Выходит, что хотели убить воздуховика, – безжалостно закончил Радагат.

– Меня, – прошептала я, оглушенная осознанием этого факта. До того, как Радагат объяснил мне принцип действия дистанционного удара, у меня хотя бы оставались какие-то сомнения, но сейчас…

– А есть кто-то, кто желает твоей смерти?

На этот вопрос я и сама не знала ответа, так что перед тем, как заговорить, надолго задумалась.

– Мне кажется, нет, но ведь мой отец – министр. Мало ли кому он перешел дорогу, кого обидел – я не в курсе его дел.

Радагат встал со стула и протянул мне руку.

– Пойдем.

– Куда это? – Руку я взяла, но со стула вставать не спешила – так и смотрела в черные глаза снизу вверх. Опять потемнели, неужели злится? На меня…

– В твою комнату. Посмотрим, можно ли подтвердить подозрения.

А я как завороженная смотрела на проректора и не слышала, что он говорит. Чувствовала его горячую ладонь, сжимала ее дрожащими пальчиками и хотела остановить это мгновение. Наверное, только мне показалось, что прошла секунда, так как Радагат неожиданно дернул меня вперед, поймал в свои объятия, и тут же загудел портал.

Как только мы оказались в нашей с Лиссой комнате, Радагат тут же меня отпустил, да еще и в сторону для верности отошел. Ноги не держали, и я тут же села на собственную кровать.

– Ты позволишь? – не дожидаясь моего ответа, проректор распахнул шкаф и принялся рассматривать его содержимое. – Хм, я не специалист, Лилиана, но мне казалось, что гардероб у девушек несколько больше, чем у вас. Вы где-то еще прячете свои вещи?

Радагат посмотрел по сторонам, но ожидаемо не увидел вокруг никаких сумок с одеждой. Я же не собиралась рассказывать проректору о том, что всю мою одежду и большую часть гардероба Лиссы испортил Таматин, потому просто молчала.

– Одна полка у тебя и одна полка у Лиссы, – продолжал Радагат. – Неудивительно, что долго убийца вещи не искал, но перепутать точно не мог.

Несмотря на то что проректор ошибся, и перепутать наши полки точно можно было, я даже не испугалась – отлично понимала уже, что убить хотели меня, и истину эту приняла. Потому встала, спокойно подошла к Радагату и посмотрела на полки шкафа.

Не зря говорят, что Академия обеспечивает своих студентов всем необходимым: не только одеждой и в некоторых случаях обувью, но и полками для этой самой одежды. При заселении в шкафу появляются надписи, чтобы соседи не спорили насчет того, кому нужно больше места. Так и у нас – верхние полки подписаны моим именем, а нижние – именем Лиссы. Вот только у меня не было вещей, и я не сопротивлялась тому, что большую часть своей одежды подруга разместила на моей верхней полке – так было гораздо удобнее.

– Это не мои вещи, Радагат, – устало сказала я, а Радагат резко обернулся, и так уж вышло, что мы оказались рядом… Непозволительно рядом. – Это вещи Лиссы. У меня есть только мантия, спортивный костюм, да куртку недавно выдали. Так что убийца действительно думал, что берет мою одежду.

– Лилиана, – неожиданно хриплым голосом произнес Радагат, и я вздрогнула и попыталась было отстраниться, но мужчина привлек меня к себе. Наверное, я могла вырваться, но вот руки мои легли поверх рук Радагата да там и остались. – Кто хочет тебя убить?

– Я не знаю, – прошептала я. Старалась же не смотреть на мужчину, который стоял сейчас напротив, но он пальцем приподнял мой подбородок вверх, и я тут же попала в плен темных глаз.

– Ничего не хочешь мне сказать?

Вообще-то сказать хотелось многое и не полностью цензурное, но к случаю оно явно не подходило, потому я едва заметно покачала головой, а затем усилием воли отвела взгляд.

– А я хочу, – и так коротко это прозвучало, но так многозначительно. Особенно если учесть, что руки Радагата меня обнимали, а я не сказать бы что и противилась этому. – Я скучал.

И мне хотелось верить. Безумно хотелось, но я отлично помнила, как Радагат сказал мне, что после того, как будет снят приворот, все закончится.

– Странно, – холодно сказала я и даже руки попыталась было с плеч Радагата, непонятно как там оказавшиеся, убрать, – приворот же снят.

Радагат наклонился и мелкими поцелуями проложил дорожку на моем лице от виска к подбородку. По коже моей бежали мурашки, и при этом щекотно было – хотелось улыбаться, но я старательно хмурила брови.

– Или нет?

– А какой ответ ты хочешь услышать? – прошептал Радагат, обжигая мою кожу своим дыханием.

Мне ничего не хотелось, я закрыла глаза и опустила было безвольные руки вниз, но они странным образом оказались на груди Радагата. Хотя нет, вру – под правой ладонью я ощущала, как быстро и сильно бьется сердце проректора, и вот мне хотелось, чтобы оно билось для меня, но не под действием приворота.

– Я хочу услышать правду.

Радагат молчал, а я прислушивалась к биению его сердца и думать забывала о том, что задала вопрос.

– Ритуала не было, специально с меня приворот никто не снимал, если ты об этом.

Я вздрогнула, и, словно бы стараясь загладить свою вину, Радагат взял мой подбородок в свои руки и нежно-нежно поцеловал в губы. Короткий, почти целомудренный поцелуй, но я чуть не растеклась безвольной лужицей. Когда Радагат отстранился, даже потянулась за ним следом.

– Но я же говорил, что моя магия выжигает зелья.

Я открыла глаза и быстро заморгала, пытаясь прийти в себя.

– Подожди, то есть ты не знаешь, есть на тебе приворот или нет?

Радагат едва заметно улыбнулся, коснулся большим пальцем руки моих губ и пожал плечами.

– Не знаю. Это имеет значение?

– Конечно имеет!

– Странно, – передразнил меня проректор. Обидно, кстати, передразнил. – Ведь вы, Тиррос, от встреч со мной отказались и даже на тренировки стали с Кряхсом ходить.

– А по-моему, ничего странного тут нет, – прошипела я, и дернула головой, сбрасывая руки Радагата. Проректор улыбнулся, меня отпустил и даже на шаг назад отошел. Я себя брошенной какой-то почувствовала, а оттого разозлилась еще больше. – Мне суррогат не нужен, я хочу, чтобы мужчина со мной был без дурацкого приворотного зелья. Радагат, что будет, когда ты снимешь с себя приворот?

– Может быть такое, что снимать уже нечего.

– А может быть, и есть! Этот ритуал такой сложный? Ты можешь провести его и успокоить и меня и себя?

– Я не могу сейчас это сделать.

– Почему?

– И сказать не могу. – Радагат беспомощно провел рукой по волосам, взлохматив их. – Просто поверь, что целую я тебя не под действием приворота. И обнимаю, и скучаю по тебе не под его действием.

– И от мужчин вы советуете мне держаться подальше не под его действием? – горько спросила я. Слезы душили меня. Я смотрела на проректора и понимала, что опять дала слабину, нельзя было приближаться к Радагату, наслаждаться его прикосновениями… Даже разговаривать с ним нельзя – это дикая ошибка.

– Я в принципе прошу тебя держаться от мужчин подальше, – резко сказал проректор. – И не имеет значения, под приворотом я или нет.

– Для меня имеет, – я подняла голову вверх, надеясь, что в таком положении слезы не потекут по щекам. – Уходи, Радагат. И возвращайся, только когда будешь точно знать, почему хочешь меня видеть. И если не вернешься, то я хотя бы не буду ждать.

Радагат криво усмехнулся.

– Нет уж, жди меня, пожалуйста, потому что я вернусь.