– Да, а что, не надо было? Странные у тебя друзья детства, которым нельзя давать твой телефон. Ты им денег должна?

– Конечно, нет. Просто не стоило так делать, – Кристина взяла себя в руки.

– Почему?

– Чтобы прошлое осталось в прошлом.

– Ты любила его? – Ника взглянула ей в глаза так прямо и открыто, что врать было бессмысленно.

– Сложно сказать теперь точно. Я… не знаю.

– А он тебя?

– Да. Должно быть. Но это было давно.

– Это не было давно. Я думаю, это длится до сих пор, – лицо подруги было предельно серьезным.

– Невозможно. Он просто приехал меня подбодрить. Или обвинить в том, что было, и устроить мне сцену. От него всего можно ожидать.

– Вы ведь не были вместе, так? Ты сама сказала, что вы не расставались. Из этого следует, что вы и не встречались, как парень и девушка. Но он хотел, так? – Ника буравила Кристину взглядом, похожим на рентген.

– Сложно сказать, чего конкретно он хотел. Мы всего раз говорили об этом. Слово «встречаться» там не фигурировало.

– Ладно, не хочешь говорить – не говори. Но мысль такова. Кто-то очень неглупый однажды сказал, что дольше всего живет непрожитая любовь. Чувство, которому не дали развиться и перегореть.

– На что это ты намекаешь?

– Я намекаю на то, что ничего в нем к тебе не изменилось сильно с тех пор, как вы по неясной мне причине расстались. И я не могла не дать ему твой номер. Ты уж сама разбирайся теперь. Это ты что-то такое о нем знаешь, из-за чего считаешь его не тем человеком. Тебе и решать, как быть. Но я не могла взять это на себя, видя, как он смотрит на тебя, как затем молча пьет у барной стойки. К тому же, кто ищет, тот всегда найдет. Не через меня, так через кого-то еще он все равно вышел бы на тебя. Ведь, как я поняла, он не знал наверняка, где ты будешь тем вечером. И все же…

– И все же он меня отыскал… Ты права. Кто ищет, тот всегда найдет.

Кристине захотелось побыть одной и хорошенько все обдумать. Но Ника незамедлительно кое о чем ей напомнила:

– А теперь перейдем к приятной части. Расскажи мне все об Алексе. Говоришь, они братья?

Они действительно были братьями. Кристина силилась припомнить: двоюродными или троюродными? Алекс родился в России и звался попросту Сашей, а потом его семья переехала в Штаты. Когда ему было лет двенадцать-тринадцать, он остался сиротой. Отец и мать погибли при пожаре в собственном доме. Эксперты установили, что возгорание возникло из-за непотухших углей в камине. Алекс в этот момент был в гостях у семьи Германа. Мальчики с детства хорошо ладили, Александр младше всего на год. После трагедии отец Германа оформил опеку над ним, и дальше дети росли в одной семье. Несмотря на то, что семейный бизнес в дальнейшем должен был возглавить Герман, Алекс ни в чем не нуждался. Он быстро избрал позицию верного младшего помощника и правой руки Германа, не пытаясь конкурировать с властным и харизматичным братом.

– Он предан интересам своей семьи, как пес. Один свисток, и он бежит со всех ног исполнять поручение. Это и семья, и работа, я так понимаю, – подытожила Кристина.

– Повернутый, но положительный. Ай лайк ит!

– Не обольщайся. У него дурной и вспыльчивый характер. Если хочешь знать мое мнение, ему не повредили бы курсы по управлению гневом.

– О, боже, какой мужчина!

– У него было ОЧЕНЬ много девушек, но по-настоящему он остается верен только семье и брату, – в ход шло все, но итог был прежним.

– Нет, не переубедила, – Ника широко и хитро улыбалась.

– Ну, как знаешь, дело твое. Потом не плачься мне.

– Если б было, на что. Когда Герман тебе позвонит…

– Не «когда», а «если», – поправила Кристина подругу, но та даже глазом не моргнула и ответила:

– Не смеши. Он позвонит. Так вот, когда это случится, не забудь свою бедную Нику и попроси номер Алекса для меня. Ладно?

Спорить было бессмысленно. Если Нике кто-то нравился, она шла до конца и была решительна. Ничьи советы не могли ее сбить с намеченного курса. Может, поэтому пока ни одни ее чувства не жили дольше полугода? Потому что они все были прожиты ею до конца, чего бы это ни стоило?

Но в этот раз Кристина не даст ей наступить на старые грабли. Только зайдет она с другого конца. Да, уж лучше бы Герман позвонил. У Кристины была к нему важная просьба.

За разговором время пролетело быстро. Пора было бежать на работу.

Девушке стало немного легче после этой беседы с Никой. Тягостное ощущение от сна развеялось, стоило поделиться частью своих воспоминаний. А может быть, ей просто польстила догадка Ники о том, что ее любят. Приятно было сознавать, что кто-то несет это чувство сквозь годы, не забывая и не предавая. И значит, у нашего мира еще был шанс, и он еще не насквозь прогнил.

Кстати, сколько прошло с того момента, как они с Германом прекратили общаться? Чуть больше четырех лет, а кажется, что вечность. Он будто пришел из ее прошлой жизни. Невероятной, закончившейся. Жизни, для которой Кристина умерла. А он выжил. Или воскрес?

Весь остаток дня, проведенный в архитектурном бюро, Кристина не могла отделаться от мыслей о Германе и воспоминаний. Сидя над планами этажей, выполняя мелкую и довольно нудную работу, она то и дело замирала, погружаясь глубоко в себя. То вновь в свой сон, где она в его объятьях покорно льнет губами к его манящим губам, то в последние годы учебы в школе, когда он стал ей ближе и дороже всех в целом мире.

Но потом она вспоминала, как все кончилось. Судьба развела их, казалось, навсегда, и Кристина, поплакав немного, восприняла этот порядок вещей, как верный и справедливый. А Герман?

Очнувшись от раздумий, Кристина посмотрела на время. Еще пятнадцать минут, и можно ехать домой. Глубоко погруженная в свои мысли и воспоминания, за эти несколько рабочих часов она почти ничего не успела сделать. Идеальный студент и работник не должен иметь сердца.

Потолкавшись в вечерних пробках чуть дольше обычного, она подъехала к дому. Парадная встретила ее привычным гулким эхом. Порывшись в сумке, Кристина нашла ключи, но замерла с ними в руке, увидев у своей двери кое-что необычное. Большая корзина бледно-розовых тюльпанов дышала свежестью.

Среди хрупких соцветий виднелась записка. Девушка развернула ее, ожидая прочесть очередную мольбу Артема о прощении, но вместо этого обнаружила чужой, ровный и размашистый почерк:

«Прости меня за то, что ты ушла»

Улыбка сама расползлась по лицу. Ей стоило извиниться за свой побег из бара. Или воспользоваться этим шансом и «простить» Германа? Какая разница?! Хорошо бы, чтобы он просто позвонил.

Сидя за ноутбуком, Кристина то и дело посматривала на телефон. Вся квартира благоухала цветочными ароматами. Никогда еще у нее не было дома столько цветов.

«Надо же! Оказывается, стоит остаться одной, как тебе начинают дарить букеты. Всегда думала, что наличие мужчины означает наличие цветов, а не наоборот».

Розы она так и оставила на кухне, а вот место в спальне на комоде досталось тюльпанам. Девушка надеялась, что такие нежные цветы не принесут с собой дурных сновидений, как это сделали их колючие предшественники.

Брида тоже оценила всю прелесть новых цветов со свежими хрупкими листьями и сразу же попыталась их обжевать.

– Брысь! Не смей! Даже и не думай. Иди на кухню и ешь эти чертовы розы!

В тишине квартиры раздался телефонный звонок. Кристина с надеждой посмотрела на экран мобильного.

– А, это ты…

Она вздохнула и отбила звонок Артема. Он позвонил еще раз, но она снова нажала на сброс. Затем квартира вновь погрузилась в тишину.

«Сегодня ждать бесполезно, наверное».

Девушка уже собиралась выключить телефон, но в этот момент он снова зазвонил. Номер был незнакомым.

– Алло?

– Привет. Так ты простишь меня?

Она сразу узнала голос.

– За то, что я ушла?

Даже не видя его лица, Кристина почувствовала, как его губы растянулись в улыбке.

«Не думай о его губах. Это просто сон. Ничего больше».

– Еще я могу извиниться за всю ту правду о твоем бывшем парне, которую сказал и ту, которую не успел сказать.

– Да ты просто мастер извинений! Только почему извиняешься ты, а стыдно мне?

– Наверное, потому, что это Я ужасно виноват, – он тихо засмеялся мягким бархатистым смехом.

– Прекрати играть со мной в эту игру, – она сдерживала мягкую улыбку.

– Я играю с тобой только в те игры, которые тебе нравятся, помнишь?

Кристина молчала. Конечно, она помнила. Он всегда во всем ей потакал, прямо как маленькой. Раньше…

– Итак, – его мягкий, тягучий голос прервал тишину.

– Итак…? – ожидающе повторила она.

– Я хочу пригласить тебя поужинать куда-нибудь. Только ты, я и больше никого с нами. У меня к тебе есть важный разговор.

– У меня к тебе тоже есть разговор, кстати. И дело довольно срочное.

– Слушаю тебя, – участливо отозвался Герман.

– Скажи Алексу, чтобы не приближался ни к кому из моих подруг.

– А почему ты сама ему об этом не сказала?

Повисла пауза, затем девушка ответила:

– Да как-то… возможность не представилась.

– Ну, конечно, – послышался короткий смешок. – Хорошо, я передам ему. Так как насчет ужина?

– Ужина двух старых друзей? – она задумалась лишь на мгновение. – Хорошо. Когда?

– Друзей… – эхом повторил он.

Затем девушка вновь услышала тихий смех на другом конце. В голове пронеслось:

«Обожаю, когда он смеется. Его смех похож на коньяк. Обжигающе обидный и терпкий, но оставляющий после себя приятное чувство теплоты. Он опьяняет. И того, кто его слышит, и, похоже, его самого. Должно быть, когда он смеется, то даже чувствует во рту коньячный вкус».

– У тебя во рту нет привкуса коньяка сейчас?

Герман помедлил, затем ответил:

– Нет. Если честно, есть привкус кое-чего другого. Тоже крепкого, но это не коньяк. И тебе лучше не знать о том, что это такое. Так мы поужинаем завтра?

– Завтра я не могу. Буду занята на работе. Катастрофически не успеваю сдать чертежи в срок.

– Это, правда, так важно?

– Звучит, как вопрос с подвохом.

– Ответь с подвохом, – спокойно предложил Герман.

Кристина чувствовала, что он против воли вовлекает ее в очередную «игру в слова», которую раньше они оба очень любили.

– Так, прекрати свои шутки. Я сказала, завтра не смогу. И не настаивай, пожалуйста, – «и не снись мне больше».

– Не могу. Это не в моей власти.

– Настаивать – это не в твоей власти?!

Он промолчал, затем спросил:

– Так значит, послезавтра? В среду?

– Хорошо. В среду там же в восемь вечера. Устроит?

– А не хочешь сходить в какой-нибудь ресторан? Мне говорили, там недалеко открылось очень приличное место.

– Нет, не хочу. Так мы договорились? – спросила Кристина.

Негромкий вздох.

– Договорились. Приятных снов.

– И тебе.

Она сразу же услышала гудки. Казалось, он положил трубку, даже не дослушав. Ника явно ошибалась на его счет. Герман вовсе не казался несчастным влюбленным, изнывающим от разлуки и немилости. Насмешливый, уверенный в себе, он, видимо, просто хотел снова увидеть ее, ну, может быть, чуть-чуть отомстить, уколов пару раз обидными подначками. Наверное, Кристина это даже заслужила.

«И что же теперь? Не идти? – задумалась она. – Ай, к черту! Пусть делает, что хочет, говорит, что вздумается! Конечно, время меняет людей, но если оно изменило его, то и меня тоже. Я уже не школьница, чтобы заливаться слезами из-за чьих-то издевок. Пусть куражится, а я просто позволю себе хорошенько поужинать за чужой счет. И будем в расчете».

Подумав так, она, наконец, выключила телефон и уже собиралась идти спать, но вспомнила кое о чем. Кристина встала, взяла с комода вазу с тюльпанами и вынесла ее на кухню. Поближе к ненавистным розам и подальше от себя.