Цитаты из книги «Райдер»

Он нахмурился, и его брови сделали шаг друг к другу навстречу. Илья встал с кровати и улыбнулся сестре. Вот она сидит, небольшая, но уже и не маленькая, вроде не девочка, но еще и не женщина; сидит, и светлые волосы ее взъерошены от недавней словесной борьбы, светлые голубые глаза блестят добротой и любовью, улыбаются и умеют говорить вместо рта – да, так гораздо лучше, пусть молчит.

И его душу постигло холодное и сжатое чувство одиночества: такое чувство, которое испытывает человек, когда остается совершенно один. Один на необитаемом острове. Один на всей Земле. Один на всем свете. И больше нет единомышленников, людей с похожими взглядами, людей с таким непонятным, все еще неизведанным для него самого, характером. Эта душа – потемки.

– У тебя всегда кто-нибудь да есть. – Ника подозрительно сузила глаза. – Не одна, дак другая. – Если хочешь изобразить Клинта Иствуда – брось это дело, у тебя не получается.

– Нужно чтобы кто-то один все-таки осмелился пригласить тебя на медляк, тогда все остальные осознают, что это не такая уж и недосягаемая мечта. Да, да, поверь. Так оно и есть. Многие красивые девочки так и оканчивают школу, ни разу не потанцевав, потому что парни – застенчивые ослы.

– Слишком вы, женщины, сложные. – Илья почесал затылок. – Не хочу пока портить свои нервы.

– Возьми себя в руки! – она резко схватила фотографа за шею. Ее длинные ногти достаточно глубоко вонзились в его горло. Юлия отодвинула Яна на приличное расстояние и великодушно отпустила. – Королева! – вскрикнул он, в восторге почесывая свою ноющую шею.

Юлия ощущала его медленно поднимающиеся к груди руки, но сидела молча и отстраненно смотрела мимо Яна. Она вернулась мыслями в отель, в ее роскошный люкс, в ее залитую водой ванну… Перед ней стояло враждебное красное лицо, с черными злыми глазами и с сильно нахмуренными бровями. Оно орало на нее, забыв, кто она, оно унижало ее, трогало ее далеко и усердно спрятанные человеческие чувства, от которых она хотела избавиться навсегда и никогда больше не пользоваться ими. А потом она вдруг вспомнила это лицо с другими эмоциями – он прыгнул за ней на кровать, а она никуда не могла деться. Она кинулась к дверям – но он нагнал ее, и Юлия запомнила то лицо. Странное, румяное от возбуждения, красивое, но со страшными искорками опасности в глазах. Оно излучало мужество, силу, непоколебимость нрава и чувств, оно давало понять ей, что она всего лишь женщина. Всего лишь женщина… А когда она, подходя к отелю гордой походкой, с чувством еще не сломленного достоинства, увидела встречающих ее людей, она не обратила на те лица должного внимания. И то лицо, которое так впоследствии запомнилось ей, не показалось особенным и важным в тот момент. Это был просто мальчик, ее слуга, с приятной внешностью, с красивыми светящимися от счастья глазами и с улыбкой, которую он временам мог скрывать, а временами нет.

Он был женат на работе, и все ей завидовали.

В его жизни Юлия всегда была неким красным сигналом, красным флагом, красным маяком или красным закатом, что вот-вот появится перед ним. Она ушла, оставив после себя в сердце еле заметный шлейф красного оттенка, который медленно и плавно исчезал, а вскоре пропал бесследно.

– Я не твой слуга! – продолжал Илья. – Но я делал все, что прописано в твоем райдере, и даже больше! В этой гостинице я просто швейцар, и в мои обязанности не входит танцевать полночи напролет, таскать на руках избалованную девицу и спать на полу в коридоре! И уж тем более – унижаться и выслушивать оскорбления в свой адрес!