Цитаты из книги «Райдер»

– Я одна в комнате! В незнакомой комнате! – И что? Двери закрыты, окно тоже. Я наверху.

– Всё понятно, – перебила она. – Ты хочешь заморить меня голодом. А всё из-за твоей напыщенной гордости! Почему ты такой жестокий?! – Я не жестокий, – спокойно ответил Илья. – Ты живешь на даче – будь любезна довольствоваться тем, что есть. Я не собираюсь за твой счет гонять каждый день в город и покупать тебе омаров с креветками, твое излюбленное винцо и ассортимент других изысканных блюд, к которым тебя приучила твоя избалованная жизнь.

– Ты что, с ума спятил?! – Юлия сердито сжала губы. – Почему мы должны брать у кого-то картошку?! Почему мы не можем купить в магазине?! И вообще, почему у них есть картошка, а у тебя нет?! – Потому что никто ее не посадил, – просто ответил он.

На улице было душно как в тропиках; снова была жара и воздухе чувствовалась тяжесть испарения – жадная земля впитала всю воду без остатка и на открытых для солнца местах вновь появились сухие пустыри. На эти подсушенные участки земли сползалось все живое, что хотело согреться после холодной и сырой ночи. Илья остановился и обратил внимание на двух темно-зеленых ящериц, которые приползли погреться поближе к солнышку. Они замерли на этом спокойном теплом участке и в наслаждении закрыли глаза. Илья бесшумно обошел их и выскочил за калитку.

Он приволок девушку на кухню и, не выпуская ее от себя, насильно влил ей в рот содержимое стакана. Она подавилась, кашель смешался с криком, и у нее снова откуда-то появились силы. Последние силы в последнюю отчаянную минуту, будто инстинкт самосохранения пробудился в ней и еще есть шанс вырваться, еще есть шанс убежать из этого ада, из этой жуткой громкой реальности, которая сносит ей крышу. – Успокойся, Юля, успокойся! – кричал он, но даже собственное имя уже не имело для нее значения.

С улицы подул холодный ветер. Все живое на мгновение замерло – наступила тишина. Потом, спустя некоторое время, откуда-то издалека стал доноситься шум. Это был странный шум, не похожий на что-либо. Время шло, а шум нарастал; он все подкрадывался и подкрадывался, как готовый к нападению хищник. Сосны зашевелились, земля дрогнула – это был дождь. Он шел огромной сильной волной и вот, наконец-таки добравшись, хлынул полной силой на истосковавшуюся по влаге и истрескавшуюся от солнечных лучей землю. Это был настоящий ливень. Он прижал своим грузом прямую высокую траву, пригнул гибкие стебельки цветов, ударил по крохотным, маленьким яблочкам и они покатились вниз, на влажную почву, туда, где они вскоре сравняются с землей.

Пар ненависти так и пошел из ее ушей. Она снова вскипела, и Илья предложил выпить на ночь успокоительное. Конечно же, она отказалась, она ведь не истеричка. И вообще, кто он такой, чтобы ей рецепты прописывать.

Вчера ночью Илья окунулся в это море – но море казалось тише и теплей. Волны уже не бились в неистовстве, лишь только колыхали морскую поверхность и тихонько катили к берегам. А встретившись с берегом, они отдавали себя, свою жизнь и свою силу, растворяясь в белой легкой пене. И масса этой пены скопилась у берега мертвым грузом и все лежала, лежала, и не было бури, которая могла бы ее разогнать, и не было той огромной и сильной волны, которая подхватила бы ее и унесла прочь, на глубину взбудораженного и истерзанного громким миром сознания. Все было спокойно. На море был легкий штиль. Погода обещала быть теплой, но немного облачной.

Глаза у Юлии всегда были яркими; они блестели на солнце, они блестели в темноте – словно бьющиеся высокие волны вздымали брызги под силой своего могущества. И глаза эти были сильными, недоступными, они следили за миром свысока своих величественных недосягаемых волн. И только брызги – брызги повсюду. И огонек в глазах не смел погаснуть: он жил, жил – как вечно живет море.

– Отведи меня домой, – сказала она, поднимаясь со ступенек, – меня комары закусали, я вся чешусь! – Сиди! – строго ответил Илья, и она села на место. – Я только что вымыл весь дом и твои волосы мне там не нужны.