Тот договорился с охранной фирмой Герат. Бывшие офицеры-афганцы оперативно перекрыли все входы, поставили на проходной вооруженных парней в камуфляже. Даже помогли прежним хозяевам вынести оборудование, подписав документы, что оставленная рухлядь им не нужна. Здание требовало ремонта, потому что, съезжая, обиженные проектировщики унесли все, что могли, даже свинтили розетки и выключатели, а кое-где попытались отодрать линолеум с пола.

Бланк не вмешивался в подготовку здания. Он съездил туда два раза, указав, где будет администрация, где отделения, а где нужно организовать стоянку автомобилей для сотрудников и посетителей.

Если бы не жадность человеческая и зависть, команде Бланка не пришлось бы переезжать в срочном порядке в недоделанные помещения.

Чтобы официально проводить получаемые за операции деньги, Гарин старший разработал специальную систему договоров, трудовых с сотрудниками больницы, где заведовал отделением Бланк и аренды служебных помещений: палат, операционных и перевязочных. Кроме этих расходов, Бланк был вынужден принять на должность «консультанта» главного врача больницы, его замов, главбуха. И всем, естественно, платить. За что? За хорошее отношение. Которое, чем активнее и лучше шла работа малого предприятия Бланка, становилось все хуже и хуже.

Команда главного врача, которую иначе как «паразиты» Бланк не называл, требовала увеличения добавки к зарплате. Зажатый обстоятельствами, Антон Семенович платил.

Когда же до «паразитов» дошли вести о готовящемся переезде, они потеряли все рамки приличия, или, как стали говорить новые бизнесмены на блатной манер: «рамцы попутали».

Бланк попытался все свести к мирным переговорам, накрыл стол в «Праге», куда позвал банду главного врача. Но те настаивали, Бланк должен их поставить в своей нарождающейся клинике на ключевые должности.

Сдерживая ярость, на следующий день Бланк дал команду:

– Немедленно переезжаем!

Главный постарался помешать вывозу оборудования, которое Бланк получил от МИНОРЕХПРОМа, но министр Рудый прислал своих юристов с официальными документами, а те проконтролировали вывоз всего, что не стояло на балансе больницы и числилось в договорах аренды с МП «КиЛ».

Два Камаза погрузились за полдня, и к вечеру, нанятые Гариным-отцом, рабочие уже выгружали специальные столы, электронно-оптические преобразователи, телевизионные стойки для «операций без разреза».

На организацию, отмывку палат, трех операционных и перевязочных ушло две недели. Жадное и недальновидное больничное начальство в один день лишилось полусотни сотрудников и целого отделения, а также денег, которые Бланк этому начальству платил.

В бывшем НИИ можно было заблудиться, семь этажей и длинные коридоры со светлыми комнатами и залами, где когда-то стояли станки опытного производства и располагались конструкторы с кульманами.

Новое правительство под руководством свиноподобного премьера росчерком пера уничтожало российское производство, объясняя свои решения просто: «Все, что нам будет нужно, мы теперь купим за границей»!

При изобилии помещений, пригодных для работы оказалось совсем немного. Бывшее малое предприятие, а ныне акционерное общество закрытого типа – АОЗТ, заняло пару этажей и то не полностью.

Гарин старший подводил Бланка к пониманию необходимости взять кредиты на ремонт хотя бы половины здания и расширению спектра медицинских услуг.

Бланк сопротивлялся и пребывал в состоянии перманентного ужаса от осознания в какую бездну он себя и свою команду погрузил.

Жора получил небольшую комнату позади кабинета Бланка с неизменной бронзовой табличкой, которую Антон Семенович свинтил собственноручно, и фотографиями с дипломами и грамотами, среди которых повис все тот же вымпел «Ударник коммунистического труда».

Кабинет Бланк сделал из небольшого зала, потому появилось место и для портрета Ройтмана, на котором задумчивый покойный учитель Антон Семеновича, зажав в пальцах дымящуюся трубку «а ля И.В.Сталин», смотрел из-под седых косматых бровей в далекое будущее тогда еще советской проктологии.

Гарин, закрывающий рекламный фронт в одиночку, поселился в небольшой комнатке позади кабинета Бланка. По сути, во времена НИИ это была кладовка с небольшим окном. Жора выпросил себе новейшую 486 Ай-би-эмку с монитором 17 дюймов супер-вга, лазерным принтером и сканером, на которой Гарин самостоятельно изготавливал оригинал-макеты рекламных объявлений для газет и журналов. Так как этот компьютер был самым мощным в центре ЭСХИЛЛ, маркетолога атаковали не занятые работой врачи – игроманы, обожавшие гонять «Де-трак» или «Копье судьбы». Гарин их гнал, но когда его не было – рабочий компьютер превращался в игровой.

Смена замков в кабинете Гарина ничего не решала, через сутки ключ подбирался, и Гарин перед началом работы обязательно прогонял последние версии программы aidstest в поисках зловредных вирусов.

На утренних конференциях Гарин требовал оставить его компьютер в покое, потому что в нем кроме программ для рекламного дизайна хранятся важные договоры с различными СМИ, включая телевизионные каналы и рекламными агентствами, которые вырастали и лопались, как грибы-дождевики.

Уговоры не работали, пока Бланк, накопивший уже немного денег, не пообещал оснастить персональными компьютерами все отделения и всех врачей.

Насмотревшись на солидных клиентов, которые приходили к нему с охраной и чемоданчиком мобильного телефона, Бланк купил себе мобильный телефон Моторола. Он, как ребенок, звонил из разных районов Москвы или страны, куда его заносила работа и встречи с нужными людьми, и проверял качество связи. Через месяц он сменил «Московскую сотовую» на «Билайн».

Более экономные врачи пока ограничились пейджерами, на обслуживание которых пейджинговые компании вытягивали доллары.

Еще до переезда, Гарин к Бланку привел Бардина. На должность заместителя по лечебной работе.

Бланк, который разрывался тогда между отделением, малым предприятием, ореховым министром и домашними проблемами – признал эту мысль единственно верной. Как и то, что на эту работу нужен был человек со стороны, чтобы не возникало раздрая внутри коллектива, будто у Бланка есть любимчики!.

Обиженный на своего главного врача Марк Бардин, после знакомства с Бланком перевелся к нему мгновенно.

Гарин, понимал, что обиделся Марк совсем не из-за Гарина, которому отказали в ставке кардиолога.

Дело в том, что Бардин, как истинный врач-фанатик мечтал создать в кардиологии операционную по ангиопластике больным, поступающим в приступе стенокардии. Он договорился с рентгенологами, о передаче ему списанного ЭОПа «ARCA». Нашел умельца, который ему отремонтировал приемную трубку. В НИИ при заводе ЗИЛ нашел спецов, которые взялись заменить поверхность стола с металлической, имевшей небольшое окошко для снимков, на сплошную рентген-проницаемую плиту. На все это Марк потратил деньги из своих запасов. Мира Израилевна ему не мешала. Зам главного по терапии, благословил на эксперимент, оправдываясь, что победителей не судят, а однажды созданное ломать – себе дороже.

Но мир не без «добрых» людей. Бардин затеял ремонт в холле, примыкающем к БИТУ, чтобы отгородить в нем пространство для рентген-операционной. Конечно с нарушением некоторых санитарных норм. Где бы он взял свинцовые пластины для отделки стен, пола и потолка?

Марк хотел начать и доказать необходимость развития в новом направлении. А потом уже заручиться поддержкой главного кардиолога Москвы Юренева, выбить деньги на создание нового отделения ангиокардиологии. А там уже сделать все по правилам. Ведь сейчас передвижные ЭОПы и рентен-аппараты» АРМАН» используются в отделениях и палатах без всякой защиты! Марк предполагал, что АРКА будет использоваться не чаще раза неделю, а это ерунда.

Главный врач устроил тотальный обход своих владений, увидал недоделанную установку, пахнувшие краской стены будущей операционной и категорически запретил все это.

Как он узнал? А вместо Гарина в БИТ пришла работать какая-то дальняя родственница главного из Махачкалы, которой не столько нужна была кардиология, сколько московская прописка и квартира, которую она, как врач, рассчитывала получить через год и переехать из общежития. Она то и докладывала вечерами главному о бурной деятельности Бардина.

Гарин об этой драматичной истории крушения надежд Бардина не знал. Он, видя муки Антона Семеновича, просто сел в «Победу» и посреди рабочего дня навестил учителя и друга.

Марк как раз закончил обход и собирался писать истории больных. Жора поздоровался с двумя студентами и предложил Марку поговорить тет-а-тет.

Бардин повелел студентам записать дневники осмотров на отдельных листочках «я приду, проверю» и удалился с Гариным на улицу.

Жора рассказал об МП «КИЛ», о Бланке, о том, что идет ремонт в выделенном здании и о том, что это шанс. Только нужно познакомиться с Бланком лично. Если Марк готов, то Жора его прямо сейчас отвезет на беседу и вернет на место после нее.

Марк, в сердце которого горела обида на главнюка, молча вернулся в ординаторскую, повесил фонендоскоп на крючок и сказал:

– Я отъеду на пару часов. Дневники покажете доценту Вылковисскому, он подпишет. Назначения все без изменений. Если больной поступать будет, зовите доцента.

Гарин обалдел.

– Ты не боишься, вот так посреди дежурства? Я ведь в шутку предложил прямо сейчас, – решил он исправить ситуацию. – Я могу тебя завтра отвезти.

– Нет, – решительно ответил Марк, – едем сейчас. Меня уже достал наш «Навуходоносор».

Гарин помнил, что кличка эта давно ходила за главнюком.

– А кто в роли Амана? – блеснул «знанием» истории еврейского народа Жора.

– Да есть одна, некая Мадина Исмаиловна… – с раздражением сказал Марк, усаживаясь в «Победу». – Только Аман был не у Навуходоносора, а у Артаксеркса в Персии. – Марк, впервые усевшийся в машину Гарина, оглядел диваны, салон, произнес не без зависти, – Классная тачка. Все родное?

– Нет, – ответил Гарин, – родной только кузов, а мотор от Мерина, трансмиссия и подвеска от Ситроэна ДС. Дедово наследство.

– Это сильно. Раритет! Поехали!

Бланк знал, что Гарин должен привезти ему кандидата в заместители. Разговор с Марком прошел примерно также, как и с Гариным несколько месяцев назад.

Антон Семенович выкатил глаз «фотографируя» Бардина. Жора их оставил наедине. Через пятнадцать минут Бланк вывел Марка и показал ему отделение и помещения, арендованные малым предприятием. После экскурсии, Бланк вызвал Гарина.

– Забирай своего друга. Отличный спец. Жду вас, – он пожал руку Марку.

– Когда к нам перейдешь? – в машине спросил Жора.

– Заявление я написал, и Антон Семенович его визировал, запланировали, что с понедельника, но боюсь, главнюк потребует две недели отработать. Я предупредил. Бланк согласился подождать.

Главнюк не потребовал, так Марк через три дня занял официально должность врача-ординатора в отделении и главного врача в его же малом предприятии. Он легко принял на себя все заботы по лечебной работе от Бланка, и тот погрузился в организационные проблемы, ежедневно совершая очень важные визиты.

А потом состоялся уже описанный переезд. Марктеперь еще был занят ремонтом отделений, закупкой коек, белья, организацией аптечного склада и отдела аналитики лекарств, оформлял договора с милицией по охране сейфа с наркотиками и сильнодействующими.

Жора его не беспокоил.

Бланк выделил Марку кабинет чуть поменьше своего.

В медцентре появился зам по хозяйству Эдуард Аркадьевич Гешефтер, который исполнял эту же должность в здании во времена НИИ. Он пришел к Бланку и просто сказал:

– Я ваш зам по хозяйственной части, потому что, лучше меня хозяйство этого дома не знает никто.

Бланк тут же его взял на работу.