Глава 7

Самодельный плот, сооруженный из полусгнивших досок и двух ржавых бочек, покачивался метрах в пятнадцати от берега. Рыбаки перебрасывались короткими фразами, поглядывали на темно-свинцовую воду, на белый осенний туман, прислушивались к крику птиц, плеску воды и не отрываясь следили за красными точками дешевых перьевых поплавков.

– И погода вроде бы ничего, а клева нет, – стряхивая пепел прямо в воду, сказал четырнадцатилетний Игорь и поглубже натянул на голову вязаную лыжную шапочку.

– А что ты хотел, – сказал его приятель, удобнее устраиваясь на доске, – только выплыли, только якоря бросили, а ты хочешь, чтобы сразу клевать начало. Так не бывает.

– А мне кажется, тут место гнилое, Коля, зря сплавлялись, – сказал Игорь и далеко щелчком пальцев отбросил сигарету. Та зашипела и погасла. Затем мальчишка принялся следить за тем, как течение медленно понесло ее в туман.

– Нормальное место, – сказал Николай, – лучшего места на этой реке нет. И от моста далеко…

– Вот, надо было бы, наверное, под мост, – тут же подхватил его друг, – там всегда клюет.

– Да что ты! Там же поезда грохочут, машины носятся. Ну его к черту, под мостом ловить. Мы как-то с Витькой Рыжим сидели там… Так какой-то козел на машине ехал, бутылку в окно швырнул, так Рыжего эта бутылка чуть не убила. В плечо как заехала, так у того рука три дня не поднималась.

– А, так ему, придурку, и надо!

– Да к тому же там, под мостом, течением сносит, и якоря не помогут.

– Эй, эй, – вдруг воскликнул Игорь сдавленным приглушенным голосом, – смотри, поплавка твоего нету!

Колька схватился за телескопическое удилище, уверенно подсек. Его рот тут же открылся, глаза сузились, брови сдвинулись, как говорят, стали домиком.

– Не дыши.

– Чего уж.

– Молчи.

Он втянул голову в плечи, покрепче сжал пальцами удилище, катушка затрещала, леска начала уходить.

– Ого, гадина, большая! – с присвистом выдохнул из себя Колька. – Давай, давай скорее подсачек, я ее сейчас, суку, вытащу.

– Тихо, не спеши, уйдет ведь!

Юные рыбаки возбудились, они явно не ожидали столь скорого начала клева, тем более, представить не могли, что не пройдет и двадцати минут, как они станут на якорь, и сразу же возьмет большой лещ. А то, что это был большой лещ, парни не сомневались. Кому же еще здесь быть, если ловишь на червя и на такой глубине?

– Давай его, тихонько, осторожнее… Нежно, нежно, – приговаривал Колька, глядя на натянутую, как струна, леску, которая разрезала воду, уходя то вправо, то влево.

– Притормози катушку!

– Не учи, сам знаю! – зло крикнул Колька, а затем грязно, насколько умел для своего возраста, выругался.

Горящая сигарета прилипла к нижней губе и вид у Кольки был яростный, словно там, на крючке, в темно-свинцовой воде, на глубине двух метров была не рыбина, а гигантский аллигатор. А ему предстояло, зажав в зубах нож с огромным сверкающим лезвием, броситься в ледяную воду и там закончить поединок.

– Ну, давай же, давай!

– Чего уж, как получится.

– Сорвется, убью.

– Что могу, делаю.

– А ты через не могу.

Удилище дрожало в руках рыболова, оно еще так и не разогнулось. Лещ, не останавливаясь ни на секунду, тянул в глубину.

– Давай, давай же! Что ты тянешь, мямля, сейчас же уйдет!

– Не уйдет, не уйдет, – Колька, придерживая немного удилище левой рукой, принялся наматывать леску на катушку по сантиметру, по два, забирая леску, подтягивая рыбу к лодке.

Игорь уже стоял наготове. Он держал в руках подсачек и был готов в любой момент им воспользоваться. Он не смотрел на поплавок своей удочки, который подрагивал, качаясь на волнах, был всецело поглощен поединком друга с большим лещом.

– Килограмма два, наверное, не меньше, – сказал Игорь.

– Не звезди ты сейчас, сорвется! Не каркай под руку! Ворона.

Наконец лещ показался на поверхности. Он действительно был большой, но не настолько, как представляли себе Игорь и Колька. Лещ был килограмма на полтора с темной спиной с почти черным хвостом.

Едва рыба коснулась поверхности, как тут же замерла, хватанув воздуха, и Колька принялся ее потихоньку подтаскивать к плотику. Тот, будучи неустойчивым от природы, накренился, готовый вот-вот перевернуться.

– Тише, тише, откинься назад!

То, что на помосте уже плескалась вода, парней ничуть не смутило.

– Давай, давай, тише!

Игорь смотрел на голову рыбы, вернее, на ее рот, где виднелся черный крючок, державшийся за кончик губы. Он хотел сказать другу, чтобы тот был поосторожнее, что крючок едва держится, но побоялся брякнуть под руку, побоялся гнева и грязных ругательств. Он лишь подался чуть-чуть вперед, покрепче взял в руки подсачек.

– Ну же, ну, еще на полметра!

Когда до подсачка оставалось сантиметров тридцать, Игорь набрал полные легкие воздуха. А Колька все это время не дышал, затаился, медленно подтягивая серебристого леща к плотику.

– Давай, хватай, бери его! – выдохнул в конце концов Колька.

– Беру.

И Игорь, подставив подсачек, поднял его вверх. Лещ забился в сетке, зазвенела леска, и поплавок, описав дугу в воздухе, просвистел над головами рыбаков.

– Сорвался! – еще не поняв, выкрикнул Колька.

– Да ни хрена не сорвался, сидит. В сетке он, – высоко приподнимая подсачек и волоча его по воде, радостно прокричал Игорь.

– Ля, в самый последний момент. Еще бы чуть-чуть…

– Да я видел, видел, крючок уже на соплях держался, за самый краешек губы. Ничего, повезло.

– Бывает.

Когда леща опустили на дощатый настил, когда возбуждение понемногу спало, руки перестали трястись, Колька наконец-то отодрал присохший окурок от нижней губы. Та треснула и яркая кровь большой каплей, похожей на клюкву, повисла на губе.

– Ну, классный лещ! Вот повезло. А ты говорил, место гнилое. Место отличное, – потирая руки и поглаживая подрагивающую на досках рыбину по боку, а затем вытирая слизь прямо о рукав, пробормотал Колька.

– Тише, не шуми, – вдруг одернул его Игорь, и глянув на свой поплавок, схватил удилище. – И у меня, кажись, есть!

Он аккуратно подсек, почувствовал сопротивление на конце лески и медленно стал выуживать рыбину. Ему повезло меньше. На крючке оказался бойкий окунь граммов на двести пятьдесят, который яростно сопротивлялся, не желая попадать в садок. Но он заглотал червя так сильно, что сорваться практически не мог.

– Ну вот, видишь, – самодовольно хмыкнув, сказал Колька, – и у тебя добыча.

– Ай, окунь… Красивый, правда?

Игорь намотал леску на палец, немного разжал окуню пасть и прямо с кишками выдернул крючок. Рыба судорожно забилась.

– Вот если бы так все время, так мы бы с тобой к полудню по ведру натаскали.

– Может, повезет, – цепляя кучку червей на крючок, сказал Колька.

Он подержал перед собой поводок, задумался на несколько секунд, затем, собрав слюну, смачно плюнул на крючок и широко размахнувшись, забросил наживку подальше. То же самое проделал и Игорь.

– Ну вот, теперь можно закурить. А рыба пусть себе ловится.

– Убери ты кровь с губы! – раздраженно заметил Игорь, глядя на Кольку.

На высоком берегу реки росли деревья, уже яркие в осенней листве. Иногда по воде, прямо возле плота, медленно скользили, словно кораблики, огненные листья клена, лимонные листья осины. Эти листья напоминали огоньки, настолько они были яркими и красивыми.

Противоположный берег реки тонул в тумане, в серебристо-белом, густом, чуть-чуть подсвеченном ярким солнцем. Железнодорожного моста, который находился метрах в четырехстах вверх по реке, естественно, видно не было, но время от времени рыболовы слышали шум, грохот проносящихся по нему составов. Еще дальше проходил мост автомобильный, тот не отзывался, звуки гасли в тумане.

Колька скосил глаза от поплавка в туман, щелкнул пальцами и констатировал:

– Вот, Игорешка, скорый на Москву пошел.

– Ну и хрен с ним. Нам-то что, мы сидим себе на реке, рыбку удим, а в поездах придурки ездят, и в школу дураки ходят, когда прогулять можно; пусть, что хотят, то и делают.

– Да, хорошо, что мы сейчас здесь, а они все там, – рассуждали про своих одноклассников парни. – Давай еще немного сыпанем подкормки, а?

– Сыпани, – сказал Игорь.

Колька запустил руку в старый вещмешок, зашелестел целлофаном, взял пригоршню комбикорма и бросил в воду, стараясь попасть повыше своего поплавка, чтобы течение снесло подкормку прямо на крючок.

– Ой, хорошо! – выдохнул Игорь и подтянул свой поплавок чуть-чуть выше. – Интересная штука, рыбалка, сидишь здесь, тепло, хорошо, куришь. А рыбы где-то там, в воде, плавают у дна.

– А, может, ее там и нет.

– Как это нет?

– Нет, да и все! Ушла в другое место.

Колька чуть-чуть наклонился, опустил руку в воду, и его толстые губы задрожали.

– Брр-р! Холодная, как лед! Представляешь, – сказал Игорь, свалиться с плота в такую воду! Долго в ней не протянешь.

– Поплыл к берегу, да и всех делов.

– Мы однажды зимой с дядей провалились под лед, так я пока до дому добежал, весь ледяной коркой покрылся.

– Как эскимо, что ли?

– Нет, как фруктовое, – заулыбался Колька. – А вода и действительно холодная. И как это рыба терпит такую холодрыгу? Мы в фуфайках, шапках, свитерах, и то прохладно, а ей хоть бы что.

– Да, рыба тебе не человек, – глубокомысленно принялся рассуждать Игорь, подергивая удилище, не давая поплавку уплыть дальше по течению. – Что-то, Коля, клева здесь никакого. Может, к траве сплывем, к берегу? Может, она вся там, где солнышко?

– Нет, давай еще посидим, выкурим по сигарете, а потом посмотрим. Не будет клевать – поплывем к берегу.

– А, ты уже поймал одну хорошую рыбину, вот и не хочешь с места двигаться. И вообще, ты ленивый.

– Это я ленивый? Если хочешь, давай, поднимай якорь.

Игорь принялся поднимать веревку, плот закачался. А Колька собрав свою удочку, передал ее Игорю и взял весло.

– Держи, я буду грести.

– Только не на течение. Ну его на хрен, поплавки сносит, будет поклевка, так не увидишь.

– Жаль, прикормили место, – сказал Колька и взглянул на темную воду. – Вот и туман рассвивается, солнце светит, сейчас станет тепло.

– Ладно, греби.

Плотик короткими толчками, сносимый течением, пошел, покачиваясь из стороны в сторону, одновременно к берегу и к мосту, конструкции которого начали проявляться, как бывает на фотобумаге.

– Ближе, ближе, – руководил движениями гребца Игорь, – туда, к камышам, там должны ходить окуни.

– Может, будут, а может и нет. Мы с дядей возле травы никогда не ловим.

– Да ты меня уже достал со своим дядей. Что он у тебя аквалангист или колдун?

– Не знаю, не знаю, – тяжело дыша, сказал Колька, засопел и принялся веслом разворачивать плот, хотя понять, где у него нос, а где корма, было довольно сложно. – Он просто рыбак клевый, а то, что он пьяница, так это его дело.

– Ладно, ладно, – согласился Игорь, – хороший рыбак, так хороший. Бросай якорь, бросай скорее, а то снесет. Видишь, местечко ничего?

– Именно, что ничего.

– Поменьше рассуждай, с поднятой удочкой, вообще, ничего не словишь.

Якорь упал, трос натянулся и плотик замер на месте, сносимый течением то вправо, то влево.

– Давай, бросай второй якорь, а то будет носить нас, будем здесь качаться, как дерьмо в проруби.

– Каждый болтается, как умеет.

– Ты только болтаться и умеешь.

– Вот, тоже, скажешь… – Игорь передал удочки Кольке, а сам принялся возиться со вторым якорем, который представлял собой большой булыжник в авоське.

– Ну, бросай же, самое подходящее местечко!

Камень тяжело, глухо булькнув, ушел под воду. Вскоре трос натянулся.

– Ну, сколько глубина?

– Метра три с половиной будет.

– Глубоковато, ничего здесь не будет. К траве станем бросать поближе.

– Давай попробуем. Только червей надо поменять.

Ребята взялись цеплять свежих червей, поплевали на них, и переглянувшись, забросили удочки.

– Давай, на спор, – сказал Колька и облизал толстые губы, – я первым поймаю.

– Да пошел ты со своим спором! – Игорь был явно недоволен.

Ведь это Колька подбил его поехать на рыбалку. Их велосипеды были спрятаны в кустах на берегу.

– Ну же, ну! – пробормотал Игорь, глядя на красную черточку своего поплавка, который медленно плыл, влекомый течением.

И наконец, когда Игорь хотел перезабросить удочку, поплавок несколько раз дернулся, замер на месте и быстро поплыл против течения.

– Тащи! – выдохнул Колька, с завистью глядя на поплавок приятеля.

Игорь аккуратно подсек. Кончик удилища задрожал, изогнулся.

– Ну, что там? Что?

– Хорошая идет, хорошая! – прошептал Игорь, медленно выуживая подлещика граммов на триста. – Ну, пошла работа.

У Кольки тоже поплавок замер, дернулся, затем вынырнул и лег.

– Тащи, тащи! – постукивая указательным пальцем по катушке, шептал Колька и уже высунул язык, готовый подсечь рыбу.

Но поплавок встал. Колька потянул, и леска легко вышла из воды.

– Черт подери, червяка только испортил!

– Наверное, подлещик, – заметил Игорь, цепляя червяка на свой крючок.

– Подлещик, подлещик…

– А то кто же? Видел, как поплавок положил?

Игорю повезло. Он вытащил еще одного подлещика, примерно, такого же, как и предыдущий. У Кольки не клевало, и он принялся ворчать:

– Давай ближе к траве, ни черта здесь не словишь!

– Куда уж ближе? Там цепляться будет.

– Да не будет цепляться. Все там нормально. Возле травы окуни, густера, давай туда.

– Подожди.

У Игоря опять дрогнул поплавок. Он подсек, и его удилище задрожало, изогнулось.

– Подсачек, подсачек! – с присвистом выкрикнул он. – Готовь подсачек, лещ! Здоровенный лещ! У, черт, не повернуть.

И действительно, удилище как изогнулось, так и не разгибалось.

– Аккуратно, Игореша, аккуратно, не дай уйти!

Леска с катушки начала разматываться и уходить в воду.

– Во дает, вот тащит! Наверное, лещ большущий.

– Да тащи, что ты. Сейчас всю леску раскрутит!

– Не раскрутит, – Игорь пальцем начал придерживать катушку, замедляя движение рыбы.

Наконец кончик удилища задрожал.

– Ну, давай, подматывай потихоньку, Игорек.

– Не учи ученого, съешь дерьма печеного! – зло выкрикнул Игорь, тяжело проворачивая катушку.

Его удилище дрожало, лоб покрылся потом, губы кривились. И выражение лица у него было такое, будто он вот-вот разревется.