Глава 4

Когда Лиза Стариченко поступала в мединститут, старшекурсники пугали ее тем, что в любой момент ее могут послать в горячую точку, на ликвидацию какой-нибудь аварии или последствий стихийного бедствия. А кто-то решил сострить и добавил:

– И на три буквы могут послать…

Лиза смутилась, а остряк хмыкнул:

– Я имел в виду совсем не то, что ты подумала. Я про ФСБ, ГРУ и тому подобные аббревиатуры. Ведь с человеком ближе, чем у врача, контакт разве что у священника. Но даже если душа ноет, в храм все равно не все ходят, а вот если голова заболела, врачу всякий рад.

Лиза тогда постеснялась и не стала расспрашивать, что именно имел в виду остряк-самоучка. Не прошло и три года, как жизнь сама раскрыла ей смысл тех разговоров.

Этим летом она рассчитывала пройти практику в своих родных Люберцах, написала заявление. Но отдать его еще не успела, как ее вызвали в деканат.

Когда она, постучав, вошла туда, все женщины, что сидели там за компьютерами, вдруг, как по команде, встали и вышли за двери, оставив ее один на один с каким-то седым статным, с военной выправкой мужчиной в светлом костюме и при галстуке.

Он поднялся ей навстречу и, вместо того чтобы улыбнуться, как-то изучающе осмотрел, будто ощупал ее с ног до головы.

– Здравствуйте, Лиза. У меня к вам серьезный разговор, – сказал он и предложил: – Давайте присядем.

Сам он сел за один из столов, она устроилась на стуле перед ним.

– Здравствуйте, – кивнула она, чувствуя, что краснеет.

Очевидно заметив, что девушка растерялась, мужчина достал из внутреннего кармана какое-то удостоверение и, раскрыв его, показал Лизе, которая из-за своей близорукости не прочитала даже имени владельца, но поняла, что этот солидный мужчина представляет какие-то официальные органы. Переспрашивать, как ей казалось, было смерти подобно. И она лишь кивнула. Мужчина спрятал удостоверение во внутренний карман пиджака и, покрутив в руках карандаш, спросил:

– Хотите нам помочь?

– Как? – растерянно выдавила Лиза.

– Нам рекомендовали вас как одну из лучших студенток. Вы серьезно занимаетесь таэкван-до, ходите на курсы английского. Как говорится, отличница, спортсменка, комсомолка, и к тому же у вас отец бывший военный, то есть вы знаете, что такое долг перед Родиной, – продолжал зондировать ее своими пронзительными водянисто-серыми глазами седой.

Лиза смутилась еще больше, но потом, очевидно вспомнив все фильмы про деятельность спецорганов вместе взятые, заявила:

– Если нужно доносить на моих товарищей, я не буду!

– Да подожди ты! – сказал мужчина, улыбнулся и, покачав головой, добавил: – Ты, наверное, дурных фильмов насмотрелась. Ни на каких товарищей нам доносить не нужно. Просто сейчас проводится оперативная проверка летних лагерей.

– Лагерей? Вы меня хотите послать в лагерь? – удивилась Лиза.

– Вы же знаете, – мужчина опять перешел на «вы», – теперь модным стало отправлять детей в летние лагеря. И не просто лагеря, а так называемые лагеря экстремального отдыха. Это, кстати, стоит немалых денег. Но богатые люди не жалеют средств, чтобы их чада были под присмотром, пока они греются со своими женами или любовницами где-нибудь на Канарах. А тут дополнительно деток этих еще и воспитывают. В общем,

и овцы целы, и волки сыты. Но к нам уже не раз поступали сведения о том, что в некоторых из этих лагерей детей подсаживают на наркотики, а иногда дети вообще приезжают какие-то неузнаваемые. И нам никак не удается выяснить, в чем тут дело. Сопровождающие их воспитатели, ясное дело, ни о чем таком понятия не имеют. Сами дети вообще ничего путного вспомнить не могут. Словом, тупик.

– У вас что, мужчин нет, чтобы озадачить их этой проблемой? – пожала плечами Лиза.

– Лиза, милая, – вдруг совсем другим, доверительным тоном произнес седой мужчина, – вы медик, вам будет легче во всем разобраться.

– У нас же парней хватает, – все еще пыталась отбояриться Лиза, – есть и те, что в армии уже отслужили…

– Да у них же на лице написано будет, что не просто так в лагерь приехали, задание выполняют. И их сразу или уберут, или нейтрализуют. И потом, мы все эти варианты уже рассмотрели. Девушка, да еще такая обворожительная, как вы, блондинка, сами понимаете, подозрений не вызовет. А вы аккуратно за всем понаблюдаете и будете действовать, как говорится, по обстоятельствам.

– И ключевое слово здесь «блондинка»? – вздохнула Лиза.

– Ну, зачем вы так? – покачал головой мужчина. – Я же говорю, мы очень ценим ваш ум.

– Мне можно подумать? – спросила Лиза.

– Милая Лиза, вы же сами понимаете, если я раскрыл перед вами свои карты, речи об отступлении идти уже не может. Я просто применю более жесткие методы убеждения.

– Вы мне угрожаете?! – возмутилась Лиза.

– Пока что только предупреждаю, – сообщил мужчина, и в его глазах промелькнул стальной отблеск.

– То есть отступать мне некуда?

Мужчина молча кивнул.

– Но у меня же практика, – ухватилась за последнюю соломинку Лиза.

– Работа в лагере и будет вашей практикой, – кивнул мужчина, – но, в отличие от просто практики, вы получите шанс прилично подзаработать. Мы, если вы предоставите нам необходимую информацию, сможем вам выписать премию.

– А если не предоставлю? – поинтересовалась Лиза.

– В нашем деле отсутствие информации тоже информация.

Лиза, осознав, что ей остается одно – согласиться с предложением, лишь коротко вздохнула.

Оказалось, однако, что все это далеко не так просто. Целый месяц каждый день после лекций и с утра по выходным она ходила на занятия, где изучала приемы самозащиты, училась стрелять, подтягивала английский, осваивала основы современной психологии. В группе было десять человек. В основном парни. Из девчонок их было только трое. Все из разных мединститутов.

Как и следовало ожидать, насчет практики у нее никто ничего не спрашивал. Когда зачитывался список, девушка из деканата, прочитав ее фамилию, сказала:

– Стариченко едет на практику по распоряжению деканата.

Однокурсники, конечно, удивились, но на все их расспросы она отвечала, как ее учили:

– Сама не знаю.

Ее предупредили, что ни о дополнительных занятиях, ни о том, где она будет проходить практику, никому сообщать не следует. И Лиза отлично поняла, что «не следует» – это значит «нельзя». Родителям она сообщила, что у нее появилась возможность совместить практику с отдыхом, но пока что это секрет. А подругам просто сказала, что пока еще не знает, куда поедет.

Наконец в начале лета на курсах, где их готовили к выполнению секретных заданий, Лизе, как и всем другим курсантам, раздали объявления, дававшиеся фирмами, набиравшими персонал для работы в лагерях экстре-

мального туризма для подростков. Лизе досталась турфирма «Шхуна». А когда она пришла туда, ей предложили работу в лагере «Атлантида», который планировалось открыть на озере Иссык-Куль. Как она поняла, никто в турфирме не догадывался, что их практика связана с органами безопасности. Ее воспринимали как студентку-медичку, которая хочет летом совместить приятное с полезным, то есть и отдохнуть, и подзаработать. Лиза заполнила анкету. В графе, где нужно было написать, какими видами спорта она занималась, Лиза честно призналась, что владеет приемами таэкван-до. А вот в отношении владения стрелковым оружием ответила обтекаемо: «Владею посредственно, стреляла в тире».

– Имейте в виду, – сказал мужчина, набиравший персонал воспитателей и медработников, – у нас в лагере будут отдыхать и тренироваться под руководством опытных инструкторов дети богатых и даже очень богатых родителей: подростки, юноши, девушки…

– Там и девушки будут? – удивилась Лиза.

– Да, – кивнул работник фирмы, которого звали Аркадий Маркович, и попросил: – Я очень прошу вас взять их под особый контроль. Родители у них очень, ну очень влиятельные личности. А девушки, если определить их статус среди одногодков, несмотря на то, что они учатся в элитной школе, – жуткие оторвы.

– И как я должна буду их, этих, как вы выражаетесь, жутких оторв, контролировать? – поинтересовалась Лиза.

– Вам придется заехать за ними перед отлетом, а потом глаз с них не спускать. Именно такие условия поставили перед нами их родители. Они предупредили, что справки от гинекологов принесут, что, мол, их детей девушками нам отдают. И девушками мы им их вернуть обязаны. И это даже в договоре оговорено и печатями скреплено. Так что глаз с них не спускайте. Жить будете в отдельной палатке, и вы проследите за тем, чтоб там не толклось никаких мальчиков. Головой отвечаете!

– Хорошо, – удивленно пожала плечами Лиза.

– Если, не дай бог, что случится, будете из собственного кармана оплачивать им еще одну операцию по восстановлению, ну, сами понимаете чего…

– То есть вы хотите сказать, что им уже делали одну такую-этакую операцию? – попыталась уточнить Лиза.

– А то! В лучших клиниках, за серьезные бабки… Я ж говорю, жуткие оторвы. Но родители надеются, что они начнут новую жизнь. Да, вот еще что – учтите, что одна из девчонок увлекается готами, а другая помешана на анимэ. Читает все подряд про каких-то кровожадных киберклонов.

– То есть, я так понимаю, медиком я буду по совместительству. А основные мои профессии – это охранник и психотерапевт? – потребовала уточнения Лиза.

– Но родители этих маленьких разбойниц готовы нам заплатить просто бешеные бабки, если мы добьемся успеха – во-первых, сохраним их девственность, во-вторых, научим приемам самообороны и, главное, приучим трудиться.

– А что, разве богатые люди не могут своим детям обеспечить безбедное будущее? – удивилась Лиза. – Зачем им трудиться?

– Вы что, хотите, чтобы они ничего не делали? – спросил Аркадий Маркович.

– Да это же профанация, а не перевоспитание, – заметила Лиза. – Бедные должны трудиться, а богатые – отдыхать.

– В жизни так не бывает, – покачал головой Аркадий Маркович и спросил: – Кто, как вы думаете, находится в состоянии сладкого ничегонеделанья?

– Как «кто»? – искренне удивилась вопросу, хоть и заподозрила в нем подвох, Лиза. – Миллионеры, конечно. Вот мне не то что миллион долларов, миллион рублей кажется неосознаваемой суммой.

– Нет, – покачал головой сотрудник фирмы, – в состоянии сладкого ничегонеделанья находятся ни-

щие, они плевали на труд, поскольку им нечего терять. А все богатые люди, как утверждают социологи, законченные трудоголики. И в детях богачей этот их ген трудоголизма тоже бродит или спит. А раз ген спит, его разбудить нужно и активизировать! Если это у вас получится, родители этих чад выложат опять же кругленькую сумму.

– Да, и еще, как я поняла, мне придется работать воспитателем, – покачала головой Лиза.

– И воспитателем, – кивнул Аркадий Маркович.

– Ладно, я ради интереса попробую. Но обещать ничего не могу… – сказала Лиза и с надеждой добавила: – Но я же не одна такая туда еду?

– Конечно! – обрадовавшись, что есть чем похвалиться, заверил ее Аркадий Маркович.

– Там же будут педагоги и охранники? – спросила Лиза.

– Там будет педагог и охранник, – ответил Аркадий Маркович.

– То есть? – удивилась Лиза.

– Вы найдете человека, который будет и охранником, и педагогом, и тренером. И еще местные вам помогать будут, там же туристическая зона, они всем помогают… Некоторые занятия с детьми тоже местные сотрудники будут проводить.

– Вы хотите сказать, что нас будет всего двое? – не скрывая испуга, спросила Лиза.

– Ну и что? – пожал плечами Аркадий Маркович. – С вами же летят не некие безымянные молекулы, а вполне самостоятельные юноши и девушки. Им шнурки завязывать не надо. И потом, не буду раскрывать всех секретов, но у нас есть свои методики, вы сами увидите, дети станут как шелковые. И вообще за дисциплину в лагере не вы отвечаете. Вы – медик. Ваша задача – если ЧП какое или заболел кто, оказать первую помощь, вылечить.

– Но вы же мне сами сказали, что я отвечаю за этих двух девушек, за их, так сказать, честь и досто-

инство. А если там над ними десяток здоровых парней петушиться будут да еще наверняка местные в очередь встанут, как я за ними услежу? – спросила Лиза.

– Ну не уследите, так и не уследите! Пытались, но… Пусть родители на этот счет парятся. Наша задача – организовать детям полноценный отдых. Ну недоплатят вам их родители, на чем-то другом заработаете… – пошел на попятную Аркадий Маркович.

– Хорошо, я все поняла, – кивнула Лиза.

– Вам нужно будет прослушать несколько лекций об особенностях работы в таких лагерях, а потом пакуйте вещи, – сказал Аркадий Маркович.

Но стоило Лизе упаковать сумки, как она сполна почувствовала всю прелесть ожидающего ее «отдыха». Аркадий Маркович позвонил накануне отлета и даже не попросил, а распорядился:

– По пути в аэропорт заберете девочек, которые полетят в лагерь. Их дома в Барвихе стоят рядом. Наш шофер заедет за вами, он дорогу и адреса знает. Первое ваше задание, ваша задача – заставить их привести себя в божеский вид, а то родители не знают, что с ними делать. Говорят, такими, какие они сейчас есть, ни за что их не отпустят.

– И как я буду их приводить в божеский, как вы говорите, вид? – пожала плечами Лиза.

– Скажете, что такими, какие они есть, в лагерь их не примут.

– А они мне скажут «ну и не надо», – улыбнулась Лиза, представив, как может развиваться ситуация.

– Ну, про мальчиков скажите, что, мол, мальчиков много едет… На девочек это действует, – посоветовал Аркадий Маркович. – Скажите, что их родители бешеные бабки за этот лагерь выложили…

– А что, это и правда очень дорого?

– Нам с вами и нашим детям такое даже и не снилось. У нас очередь за год почти занимают, – с гордостью заявил Аркадий Маркович.

– Бешеные деньги платят и очередь за год занимают для того, чтобы своих детей в такую даль выправить? – удивилась Лиза.

– А что ж вы думали. Мы не первый год работаем на рынке туристических услуг. На Рублевке у нас репутация. В «Атлантиде», если и завелись у кого в голове тараканы, всех вытравят.

– В смысле?

– Да они из этого лагеря шелковыми возвращаются. Ни про каких готов, паркур, скинхедов даже не вспоминают. Тише воды, ниже травы делаются. Ведь сейчас за юные души, да еще души, выращенные в оранжереях Рублевки, настоящая борьба идет. Они, эти дети, такие неприспособленные, внушаемые. А втяни в какую гадость, родители готовы выложить, сколько скажешь, лишь бы репутацию свою не подпортить. Ну а мы родителям вместо трудных подростков младенцев возвращаем, тихих, послушных, о которых лишь мечтать можно.

– И как это вам удается? – удивилась Лиза.

– Ну вот поедете и сами увидите.

Лиза, которая в общем-то не очень интересовалась модными молодежными тусовками, поняла одно – в лагерь они будут транспортировать трудных подростков, а из лагеря привезут пай-деток.

Раним утром, когда шофер заехал за ней и они направились на Рублевку забирать двух девочек в лагерь, Лиза смогла сполна ощутить истинную трудность поставленной перед нею задачи.

Возле одних ворот на лавочке сидела и курила девчонка в черных кожаных брюках и черной же майке, с болтающимся на цепочке блестящим серебряным пауком. Через плечо у нее была перекинута сумочка, украшенная выложенной стразами паутиной. Покрашенные в черное волосы торчали в разные стороны. Подведенные ярко-черным глаза и ярко-алым губы и ногти дополняли образ девушки в черном.

Когда их «фольксваген» подкатил к воротам, на улицу тут же вышла пожилая женщина в белом фартушке и крахмальной наколке на высокой прическе.