Глава 5

Тридцатого октября шестьдесят седьмого года ракета-носитель «Протон-К», то есть челомеевская «Ур-500», вывела на околоземную орбиту автоматическую межпланетную станцию «Луна-17». ТАСС сообщил пока только это, не вдаваясь в детали, а именно – что находится на борту этой станции.

Данная «Луна», несмотря на тот же номер, что у ее аналога в прошлом Антонова, от него все же заметно отличалась. В основном из-за доставляемого груза. Наверху в два этажа были укреплены четыре моих лунохода и аккумуляторная база для них.

В полет отправились два «Мальчика», двойка и четверка, как самые лучшие по результатам испытаний. «Профессору» с «Доцентом» замены не было, и они полетели, несмотря на периодические сбои у «Профессора». Третий научный луноход, пока условно названный «Аспирантом», а неофициально – «Двоечником», запускать было бессмысленно из-за необеспеченности научной аппаратурой. Хотя если первая экспедиция кончится неудачей, то и ему придется лететь, а потом на Луне изображать, что он там якобы что-то вдумчиво исследует.

Груз располагался на посадочном модуле в два яруса. Внизу более тяжелые научные луноходы и база, а сверху сравнительно легкие «Мальчики». С боков какое-то подобие закрытого отсека создавали сложенные солнечные батареи станции. Если посадка пройдет хоть и не полностью жестко, но все же не совсем мягко, батареи смогут как-то защитить луноходы от повреждений.

После выхода станции на орбиту я проверил телеметрию луноходов – все было в порядке. Как я считал, больше до самой Луны мне работы не будет (кстати, ошибся – все-таки нашлась), поэтому занялся оборудованием нашей с Верой так называемой комнаты отдыха, хотя на самом деле это были две небольшие комнатки и санузел при них. В идеале, если все пойдет как задумано, нам тут почти безвылазно сидеть двенадцать суток, времени на поездки домой не будет. А уставший и не выспавшийся пилот может оказаться даже хуже, чем вообще никакой.

Спальные места сразу вызвали у меня глубочайшее возмущение. Какой… (цензура) идиот додумался притащить сюда две раскладушки? Как на них можно плодотворно отдохнуть, а? Да еще с молодой женой.

Ясно дело, я сразу, не раскладывая, выставил в коридор эти убогие дюралево-брезентовые изделия, позвонил в институт, и вскоре дядя Миша привез мне два больших и толстых матраса с двумя комплектами постельного белья. Я положил матрасы друг на друга, убедился, что их явно можно будет использовать по прямому назначению, после чего расставил немногочисленную мебель так, чтобы она не мешала ходить и даже, чем черт не шутит, создавала какое-то подобие уюта. Дядя Миша за это время съездил за вешалками для одежды и цветами в горшках на подоконники. В общем, к первому ноября, когда станция покинула околоземную орбиту и начала свой путь к Луне, я был полностью готов к трудовым свершениям.

Поздно вечером четвертого ноября в Центр управления приехала Вера, а станция вышла на окололунную орбиту, и в ней начала зависать первая БЦВМ. Мы с Сашей, который находился в Евпатории, попытались обсудить эту проблему, но получалось не очень. Разговор происходил по телефону, да еще с плоховатой слышимостью. Возможностей передавать изображения не было, и вместо рассматривания скрина экрана мне приходилось с трудом расслышивать, как Фроловский описывает, что происходит на его экране.

Однозначно причину подвисания мы так и не нашли, но решили, что от подключения резервного компа хуже не будет, особенно если разделить функции. На вновь включенный перевели всю телеметрию, а на основном оставили только навигацию и управление двигателями. Вроде система ожила, хотя все равно работала немного медленнее, чем на стенде. Но пытаться сесть уже было можно.

Станция сделала еще три витка вокруг Луны, уточняя место посадки, и на четвертом начала прилунение. До самого конца я не знал, как у них там дела, потому что отвлекать Сашу было нельзя, а по громкой связи транслировали какие-то градусы, метры и секунды, которые мне ничего не говорили.

Наконец зазвонил телефон на столе рядом с моим рабочим местом, а на моем пульте зажглась желтая лампочка.

– Сели почти нормально, только станция упала на бок, – сообщил мне Саша. – Передача с нее уже идет.

– Вижу.

– Удара при посадке не было, так что твои луноходы наверняка целые. Ну все, я иду спать, пока не свалился, почти двое суток за пультом. По мелочам не буди. Теперь ваша с Верой очередь, работайте.

– Веру позовите, – сказал я по громкой связи и уткнулся в окуляры, через которые был виден экран моего мини-компьютера с целью посмотреть, что показывают три камеры, установленные на самой станции.

Одна не показывала вообще ничего – похоже, станция легла именно на тот бок, где стояла камера. Вторая смотрела в небо, зато третья показывала лунный пейзаж и задранную вверх одну из посадочных опор станции. Я прикинул, куда и насколько надо повернуть камеру, быстро набрал команду и нажал большую клавишу с надписью «ввод».

Секунд десять не происходило ничего, а затем картинка на экране изменилась. Правда, луноходы все-таки оказались не в центре, а сбоку, так что потребовалась еще одна коррекция.

Вера была уже рядом и держала в руках очки объемного видения. Это они так назывались, а на самом деле больше походили на часть шлема.

– Как там? – шепотом спросила она.

– Вроде нормально, сейчас пройдут тесты, и сама все увидишь. Все, можешь надевать.

– Сигнал есть, но «двойка» ничего не видит, у нее голова в корпусе.

Я присмотрелся к своей картинке – той, что шла с камеры станции.

– Голову можешь выдвинуть на треть шеи, ни во что не упрешься. Только сильно ею не верти, в таком положении можно только градусов на тридцать.

– Да помню я, помню.

Верин луноход высунул нос за край корпуса и немного им поводил, как бы принюхиваясь.

– Ты сейчас на самом верху, – объяснил я. – Снизу слева «четверка», под твоими колесами «Профессор», сзади «Доцент» и база.

– Понятно. Мы сильно спешим?

– Вообще не спешим. Хочешь осмотреться?

– Да, и подумать, как теперь вылезать. Минут пять мне хватит.

– Думай хоть полчаса, лишь бы выбралась нормально, ничего не повредив.

Разумеется, на тренировках с макетом станции мы отрабатывали ситуации, похожие на теперешнюю. Вот только тренировки – это одно, а реальная Луна – несколько другое.

Не прошло и десяти минут, как Вера сообщила:

– Ну, начинаю.

Ее тонкие пальцы забегали по клавишам, а сама она что-то потихоньку зашептала. Я, кажется, даже расслышал «ну, маленький, не подведи, я же тебя всегда считала лучшим из всех».

Набор команд ушел к Луне. Я увидел, как луноход-двойка спрятал голову, протянул вниз левый манипулятор и тремя растопыренными пальцами уперся в борт «четверки». Правая же рука схватилась за скобу на корпусе станции. Потом руки напряглись, передняя часть лунохода поднялась, а положение относительно горизонта стало почти прямым. Теперь он держался на двух манипуляторах и правом заднем колесе. Остальные три висели… чуть не сказал в воздухе. В вакууме, в вакууме они висели.

Тем временем луноход сделал рывок сразу и упорным колесом, и обеими руками. Немного замедленный из-за пониженный силы тяжести прыжок – и вот он уже стоит на лунной поверхности, слегка покачиваясь на амортизаторах и выдвигая голову на всю длину шеи.

– У меня получилось, – радостно прошептала Вера.

– А ты что, сомневалась? Еще как получилось, всего одним набором прыгнула, ничего никому не повредив.

Потом я объявил по громкой связи:

– Товарищи! Свершилось – наш советский робот ступил на поверхность Луны. Вывожу трансляцию на телевизор.

Раздались аплодисменты, не занятый делом народ ломанулся к телевизору, а я надел свои стереоскопические очки. Пора было выбираться на волю и луноходу-четверке.

Мой вылез не так красиво, как Верин, я его вытащил тремя наборами. Не хотел рисковать и не хотел затенять триумф молодой жены. Потом мы с Верой, поддерживая манипуляторами, помогли выбраться сначала «Доценту», а потом «Профессору». Их пилотировали ребята из КБ Лавочкина. И наконец, на поверхность Луны вытащили базу. Первая задача лунной экспедиции была выполнена. Настала очередь второй, самой главной.

«Мальчик-два» подкатился к станции и вынул из зажимов флаг СССР, пока еще свернутый. Он был устроен наподобие зонтика, то есть должен был развернуться при нажатии кнопки, расположенной в самом низу. Его не требовалось никуда втыкать, снизу уже разложились три лапы. На Луне можно не бояться, что флаг унесет ветром.

Я снимал историческое действо всеми тремя камерами «Мальчика» и еще одной – со станции. Картинка с камеры самого высокого разрешения, помимо видеомагнитофона, шла на телевизор. Ну и, естественно, внутри моего пульта абсолютно все писалось на флешку.

«Мальчики» встали перед развернувшимся флагом и заиграли – само собой, по радио – Гимн Советского Союза. Слов, к сожалению, у гимна в данный момент не было, а то бы они еще и спели. И ведь я предлагал написать слова! Уверял, что у меня получится даже лучше, чем то, что было в прошлом Антонова. Я ведь знаю не только рифму «свободный – народный», как автор всех трех одинаковых гимнов, но еще и «любовь – кровь» и даже «ж…а – Европа». Но Алексей Николаевич почему-то моим аргументам не внял.

Если бы трансляция предназначалась только советским людям, то, наверное, играла бы запись из студии. Но Луну сейчас слушали все, кто имел такую возможность, так что пусть буржуи на здоровье наслаждаются звуками нашего гимна, доносящегося радиоволнами с ночного светила.

В зале почему-то стояла мертвая тишина, хотя гимн уже кончился. Решив, что это как-то неправильно, я вполголоса заорал в микрофон:

– Ура, товарищи! Флаг СССР установлен.

– У-уррра-а-а!!! – завопила Вера, да так, что у меня ненадолго заложило уши. Судя по тому, как замотал головой стоящий рядом инженер из НИИАПа, не только у меня. Никакой микрофон для озвучивания такого небольшого зала моей жене не требовался.

По залу разнеслось многоголосое «ура», перешедшее в аплодисменты.

Подождав еще минут пять, я объявил:

– Все, торжественная часть закончена. Начинается работа, просьба соблюдать тишину.

Я за четыре набора объехал лежащую на боку станцию, в целях получить более точное представление о том, как она лежит, и заодно получил данные о состоянии своего «Мальчика». Станция лежала неплохо, то есть не совсем горизонтально, а с небольшим наклоном в сторону посадочных опор. При посадке она, похоже, полностью разбила примерно треть солнечных батарей и одну телекамеру из трех. Но это не страшно, ей и оставшихся батарей должно хватить, а камеры теперь не особо нужны, большие на «Мальчиках» лучше. Главное, передатчик цел, а в крайнем случае его можно запитать и от базы, которая пока полностью исправна. Более того, связь с землей возможна и вовсе без передатчика станции, только ее качество будет гораздо хуже.

«Мальчик-четыре» почти без ущерба для себя перенес полужесткую посадку – на левой солнечной батарее отказали четыре элемента из тридцати пяти. Ничего, жить можно, по солнечным элементам у луноходов тридцатипроцентный запас.

– Как будем ставить станцию на ноги? – спросила Вера.

– Наверное, как на тренировках. Сначала поднимаем со стороны грузовой платформы, чтобы она встала градусов под сорок пять к нормали, а потом тянем за посадочные опоры.

Если бы дело происходило на Земле, то хрен бы луноходики смогли ворочать такую станцию, она весила тонну с хвостиком. Но на Луне сила тяжести в шесть раз меньше, так что должно получиться – зря, что ли, тренировались. Естественно, макет посадочного модуля, с которым проходили тренировки, весил сто восемьдесят кило.

– Товарищи ученые, – предложил я, – настала пора немного поработать физически. Рассматривайте это как выезд на картошку.

– Всегда готовы, – усмехнулся Гарик, старший команды от КБ Лавочкина. – Чай, не в первый раз.

За несколько итераций все луноходы заняли исходные позиции, и мы с Верой начали. То есть взялись манипуляторами за скобы на борту модуля, а потом совместным рывком немного приподняли его. В образовавшуюся щель тут же втиснулся «Доцент», а чуть замешкавшись, с третьего набора – «Профессор».

Мы с Верой отъехали каждый в свою сторону и обозрели результат первого этапа спасательных работ. С моей стороны, пожалуй, «Профессора» можно было подвинуть вперед сантиметров на пятнадцать.

– С моей больше, – добавила Вера.

– Не рискуем. Ученые, вводите пакет.

Управление луноходами имело два уровня – наборы и пакеты. Что такое наборы, я уже рассказал. Ну, а пакет – это совокупность наборов с возможностью выбора, какой когда выполнять. Что-то вроде «выполнять набор номер один, в отрезок времени от стольки-то до стольки-то произвести измерения таких-то параметров. Если полученные данные укладываются в первый диапазон, выполнять набор номер два, если во второй – номер три, а если вообще ни во что не укладываются, то номер четыре».

Так вот, мы с Верой еще немного приподняли станцию, а научные луноходы, как только с их спин снялось давление, подвинулись каждый на пятнадцать сантиметров вперед. Положение станции стало немного ближе к вертикали.

– Все, теперь должно получиться. Пошли тянуть.

Наши «Мальчики» объехали станцию, взялись каждый за свою посадочную опору и потянули их вниз. И, выполняя пакет, прыснули в разные стороны, как только опоры прошли положение неустойчивого равновесия. Чтоб, значит, станция их не придавила, если она по инерции завалится на противоположную сторону. Но обошлось, станция, покачавшись, замерла в вертикальном положении.

– Все, – резюмировал я. – Научные луноходы приступают к исследованиям, «Мальчики» раскрывают солнечные батареи и подзаряжаются, люди пьют чай или кофе.

– Может, некоторые перед кофе целуются? – шепотом спросила Вера.

– Нет, целоваться будем после выполнения третьего этапа и в своей комнате отдыха.

– Тогда мне еще пирожные. Такие, из яиц, беленькие и с хвостиками.

– Нам еще блюдечко безе, пожалуйста, – попросил я принесшую кофе девушку.