– Тебе, Андрей Степаныч, руководство решило дело важное поручить, – начал задушевную песню Сергей Валентинович, новоиспечённый Начальник УБОПа. – Справишься, погоны подполковника тебе обеспечены, а там и до генерала не далеко. Что бы там не говорили, злые языки, а люди, знающие своё дело, всегда были в почёте и наше время недоразвитого капитализма и развитого кризиса не исключение. Про квартет жмуриков в погорелом лесу слыхал?

– Так точно, – без огонька ответил Казаков.

– Премьер и министр к нам едут. Сам понимаешь, к таким гостям с пустыми руками не ходят. Поэтому возьми, кого нужно в подмогу и чтобы результат был ещё вчера. Наверху помнят, как ты с рыбной мафией разобрался – поэтому вся страна смотрит на тебя.

Сергей Валентинович небрежно кинул перед Степанычем папку с материалами дела, посмотрев на Казакова, как смотрят на скотину, которую ведут на убой.

– Разрешите идти? – выдержав паузу, взяв в руки папку, на автомате протараторил Казаков.

– Иди и быстрей приходи, но только с результатом.

Казаков прекрасно понимал, что ждать ощутимой благодарности от начальства всё равно, что надеяться на хороший урожай клубники в тундре. Ярким примером тому рыбное дело, о котором упомянул шеф, наступив на больной мозоль Степанычу. Сложись тогда всё, как надо – наверняка у его жены Леночки не возникло желание разводить мосты в их отношениях, и своего сынишку Павлика он бы видел каждый день, а не когда у его мамы заканчивались деньги.

Ознакомившись с материалами дела переданного ему Валентинычем, Степаныч сразу понял – это шанс и если ему удастся быстро разыскать «злых духов леса», то они наверняка за его благосклонность будут ему премного благодарны. Грамоты, электрочайник за пулевое ранение и словоблудие начальства о служебном долге и офицерской чести вместо реальной ощутимой благодарности за нелёгкий ментовской труд его уже не вдохновляли.

Времени было в обрез, поэтому первым делом Степаныч сразу же направился к жене Егора Панфилова в Новую Маячку, которому, исходя из документов дела, принадлежало сгоревшее транспортное средство – грузовик ДАФ. Как ему подсказывало его ментовское чутьё, один из обгоревших трупов, а точнее сказать человеческий скелет – это все что осталось от Панфилова.

Невзирая на то, что Новая Маячка, была посёлком городского типа с численностью населения около семи с половиной тысяч, дом Панфилова Казакову удалось отыскать без особого труда. Когда Казаков подъехал на служебном авто к воротам дома Яблочника, его жена вывешивала белье во дворе. После того, как Алёна увидела перед собой удостоверение майора УБОПа, ей стало не по себе и, почуяв неладное и слабость в ногах, она пригласила малоприятного гостя в дом, желая присесть.

– Алёна Леонидовна, когда вы в последний раз видели своего мужа Егора Панфилова?

– 28 августа Егор выехал из дома за товаром, поехал на опт в Копани. А что случилось? – спросила Алёна, испугавшись больше прежнего.

– То есть после этого вы не видели Егора?

– Он мне звонил на следующий день. Сказал о том, что у него всё хорошо, и он выехал с рынка с товаром в Николаев.

– После этого вы не созванивались?

– Нет. А что всё-таки произошло? – волнение переполняло Алёну, но она, как могла, держала себя в руках.

– Да вы не волнуйтесь. Я как раз хочу в этом разобраться. Ваш муж ничего не рассказывал о своих делах? Может быть, у него были какие-то проблемы?

– Его кинули.

– Кто?

– Я не знаю. Он не говорил. Он сказал, что он должен встретиться с серьёзными людьми и его накажут.

– Он называл имена этих людей?

– Где-то за неделю до того, как мы виделись в последний раз, он должен был встретиться с человеком, который обещал познакомить его с каким-то Прохором. Да он место называл, где они должны были встретиться… название не помню…

– Постарайтесь вспомнить – это очень важно.

– «Терраса». Да точно «Терраса» в городе, – немного подумав, вспомнила Алёна.

Оказавшись на оптовом рынке, Степаныч встретил старого знакомого Мотыля, которого он в своё время спас от тюрьмы, за что тот систематически обеспечивал майора овощами и фруктами, а иногда и постукивал.

– Ну, расскажи мне мой друг любезный, что на рынке интересного происходило, в последнее время? – сидя за столиком одной из рыночных «наливаек», затягиваясь сигареткой под кофеёк, поинтересовался Степаныч у Мотыля.

– Азим, племянник Рустама Юсуфова, решил свои порядки на рынке установить, всех кто яблоками занимается начал подвигать. Весь импорт шёл через него, но в этом году яблоко уродилось, и цена на рынке упала. Нет смысла из Польши вести, своё некуда девать. Вот и беситься Азим. На днях на рынок заехал Егор, фамилию не знаю, он из Новой Маячки, грузовик у него ДАФ. К нему два азера подвалило из движняка Азима. Азим его уже разок пробросил, но тут за Егора Чавес мазу потянул.

– Чавес? Это тот, кто под Прохором ходит?

– Он самый. Нос откусит вместе с головой. Чавес никого, не стесняясь, волыну на азеров наставил и закрыл в грузовике вместе с товаром. Так они и уехали с рынка в фургоне. Эти азера каждый день по рынку лазили, а после того пропали.

– А Егора с Чавесом ты после этого на рынке видел?

– Не было их.

Круг подозреваемых ссужался до группировки Прохора. На данное ОПГ в местном УБОПе собралось приличное досье, в котором было собрано немало интересных фактов, включая координаты её членов. Вернувшись на базу Казаков, нашёл телефон Прохорова и позвонил ему.

Прохор отсыпался после очередного кутежа, но телефон, валявшийся под кроватью, не умолкал, разбудив хозяина.

– Антон Николаевич Прохоров? – послышалось в телефоне.

– И что? – сквозь покидавший его сон ответил Прохор, словив себя на мысли, что он где-то уже слышал этот голос, интуитивно чувствуя, что звонок не несёт ничего хорошего.

– Это вас Андрей Степанович Казаков из УБОПа беспокоит.

– Не узнал вас Андрей Степаныч – богатый будете.

– Я тоже на это надеюсь. Встретиться нам надо. Да поскорей – время не терпит. Это в твоих интересах Прохор, – поменяв тон с любезного на борзо-ментовской, продолжил Казаков.

Через час Казаков и Прохор вели беседу в кафе «Троянда» – заведении, которое находясь неподалёку от управы, по сути, было некой кают-компанией УБОПа, где сотрудники встречались с заинтересованными лицами, нужными им людьми.

– Ты догадываешься, по какому поводу встреча, Прохор? – вглядываясь в глаза авторитета, словно пытаясь в них разглядеть правду начал Казаков.

– Понятия не имею, – равнодушно ответил Прохор, с гораздо большим вниманием разглядывая официантку, что принесла им два американо, а точнее сказать ее сочную грудь, которая подмигивая из декольте, казалось жила какой-то своей особенной жизнью, волнами перемещаясь в берегах лифчика наверняка принося немалые дивиденды своей хозяйке. Прохор представил «Мисс Бюст» в «позе наездницы». Казаков, как и все менты, будучи лишённым, внутреннего ощущения прекрасного, как некстати, одолевал его вопросами, касательно последних событий.

– Тебе известна персона Олега Григорьева, он же Мигель Ляра, он же Сергей Соборный или просто Чавес? – поинтересовался с лукавством в глазах и голосе майор.

– Предположим, – нейтрально ответил Прохор, ловя себя на мысли, что задок официантки не уступает передку и вообще со всем этим бесстыдством нужно познакомиться поближе, поглубже.

– Да или нет? – не унималась низкорослая ищейка.

– Да.

– С какой целью он опекал на оптовом рынке в Великих Копанях Егора Панфилова?

– Я не являюсь личным агентом Чавеса и не собираюсь отвечать на вопросы от его имени, – извернулся Прохор. – Мне за это не платят.

– Не валяй дурака, Прохор! Ты думаешь, мне ничего не известно о твоих делишках. Егор Панфилов, которого кинул Азим, обращается за помощью к уголовному авторитету Прохору. После этого Панфилов вместе с тобой обсуждает затею об устранении Азима, попивая кофеёк на «Террасе». После чего Егор уходит под твою «крышу». Ведь так? Чего молчишь?

– Вы так интересно рассказываете, Андрей Степаныч, извините, заслушался. Вам только книги писать с вашей-то фантазией.

– По-твоему я фантазирую?! По-твоему, четыре трупа в лесу – это плод моих бурных фантазий или может мне это все приснилось?! Только я не уверен, что мне, Премьеру и Министру МВД сняться одни и те же сны. Совсем скоро они будут в городе и от меня ждут доклада. Как ты думаешь лучше, когда расстреливают, или когда на ПМЖ за решётку отправляют?

– Откуда мне знать. И вообще, Андрей Степаныч, давайте вы не будете со мной играть в «милицию», я от подобных игр уже лет двадцать не впечатляюсь, да и вам наверно надоело «корчить рожицы», – ответил Прохор и, сделав паузу, вынуждено под давлением обстоятельств пошёл ва-банк. – Цена вопроса?

– Не знаю, не знаю… – замысловато ответил мент.

– Вы ведь прекрасно понимаете, что за это дело вам медаль никто не даст, да и зачем вам эти побрякушки. Я слышал вы в последнее время недвижимостью стали интересоваться.

– Ну, допустим.

– Есть однокомнатная квартира.

– Меня интересует трёхкомнатная, – конкретизировал Казаков.

– На первом этаже.

– Выше третьего и я хороню это дело.

– Это грабёж.

– Грабить жуликов вдвойне приятно, – иронично заметил Степаныч. – Ты ведь опытный жульмэн, Прохор, и прекрасно понимаешь, что похоронить дело с четырьмя трупами не так-то просто. Мало того ты ведь даже не понимаешь насколько тебе повезло, что это дело попало именно ко мне.

– Да, ну?! Вы это серьёзно? – иронично и в то же самое время недоверчиво спросил Прохор.

– Вполне.

Прохор призадумался. С одной стороны он как никто другой понимал, что доверять ментам – последнее дело, но глупое стечение обстоятельств вынуждало его быть гибче, тем более что ему уже доводилось решать вопросы с Казаковым, что делало их диалог более непринуждённым.

– Ну, допустим, я согласен. Только я хочу понимать, во что я ввязываюсь и в чём это мне повезло?

– На месте происшествия, – обращаясь к материалам дела, начал повествование майор, – где были обнаружены трупы, также были обнаружены более десятка гильз калибра 9,19 мм Парабеллум предположительно от пистолета Беретта – 92Ф. Меня не интересуют интимные подробности: у кого не дрогнула рука, но я твёрдо убеждён, что если это оружие вдруг по стечению обстоятельств окажется найденным у Азима, то мы сразу убиваем двух зайцев. Азим навсегда отправляется за решётку, а рынок яблок наш. И чтобы вы Антон Николаевич не сомневались в серьёзности моих намерений воплотить данный замысел в жизнь: с вас ещё десять процентов яблочного налога.

– Мне всё понятно, Андрей Степаныч, одного не могу понять, что вы с такими талантами делаете в ментуре?

– Если всё пройдёт, как надо, я тебе обещаю, Прохор, я свои погоны прибью гвоздём к стене.

– Ловлю на слове.

В дальнейшем события развивались весьма интересно. Сотрудники ДПС, остановив автомобиль KIA Sportage принадлежащий Азиму Юсуфову, при досмотре транспортного средства обнаружили в багажнике пистолет Беретта, из которого Прохор пустил в расход Чавеса и Яблочника. Пистолет находился в целлофановом пакете, и как оказалось, все отпечатки пальцев на нём были стёрты, что, впрочем, ничуть не удивляло Казакова, так как всё события развивались по им же написанному сценарию.

– Азим Ханукович, как вы объясните тот факт, что в багажнике принадлежащего вам автомобиля был обнаружен пистолет Беретта пули, из которого, согласно заключению экспертизы, были обнаружены вблизи четырёх сгоревших трупов в Цюрупинском лесу? – поинтересовался Казаков, закуривая сигарету в комнате для допросов городского СИЗО.

– Это подстава! Мне нужно позвонить дяде.

– Вы думаете – это дядя решил с вами пошутить, подложив пистолет в багажник? – язвил неугомонный Казаков. – Помимо пистолета у меня имеется свидетельское показание, что вас 29 июля в 23:00 видели в Цюрупинском лесу в районе, где были найдены труппы и где по заключению экспертов МЧС и был совершён поджог. Помимо всего этого ваши люди Алескер Джафаров и Сафалан Аббасов уезжали с оптового рынка в Великих Копанях на грузовике, который впоследствии был найден сгоревшим в лесу. В компании Егора Панфилова владельца сгоревшего ДАФа и Сергея Соборного. И в завершении у меня имеется семь заявлений от предпринимателей области о том, что вы Азим Ханукович обманным путём завладели их имуществом.

Азим ещё никогда не был в столь дурацком положении. Ему просто не хотелось верить в реальность происходящего. Он и подумать не мог, что фортуна может быть столь беспардонна к нему, поставив в весьма неудобную позу со всеми вытекающими из этого непристойностями. Его дядя, который был всегда рядом и в любой момент готов был прийти на помощь, вдруг оказался недосягаем.

В последнее время у дяди было хлопот невпроворот. На Центральный рынок постоянно наезжали «донецкие» и ему стоило не малых усилий, чтобы не выпустить бразды правления из своих рук. Бритоголовые братки в сопровождении сотрудников охранных фирм, пытались установить свои порядки на рынке. Захватывали помещения администрации, начинали требовать дань с торгующих, якобы, для донецких авторитетов. Всё чаще приходилось делать вылазки в Киев и тревожить нужных людей, что отнимала, немало времени и сил. Когда дядя находился в Киеве, за рынком присматривал Азим, но когда его закрыли, Центральный осиротел. «Донецких» рук дело, – было подумал Азим, пытаясь понять суть происходящего. – Начали с меня, а там, гляди, и до дяди доберутся».

– Напрасно вы упираетесь, Ханукович, – не унимался Казаков. – Жернова правосудия не таких, как вы, в муку превращали. Ваше дело на контроле у Премьер-министра и Министра МВД, которым, как и мне хочется узнать, кто этот негодяй, который не людей не щадит, не флору, не фауну.

– Ты мне, мусор, за беспредел ответишь! – не выдержав, закричал Азим.

– Ну, во-первых, такого рода восклицательные предложения я слышу регулярно, поэтому уж давно не включаюсь. Во-вторых, ваш любимый дядюшка покруче моего беспредельщик будет. У вас есть лишь одна возможность избежать постоянной тюремной прописки – чистосердечное признание. Суд учтёт…

– Да не будет суда! Не будет! Это я тебе говорю Азим Юсуфов! Ты на кого замахнулся коротышка?!

– Да вы вроде, Азим Ханукович, пониже моего будете, – заметил майор.

Азим действительно был не высок ростом, но, тем не менее, в полной мере соответствовал поговорке: «Мал клоп, да ванюч».

– Вы не горячитесь, Ханукович. Ладно, я человек привыкший, но вот в СИЗО народ другой – буйных не любят. Как бы, какая камерная неприятность с вами не случилась…

В этот самый момент неожиданно для Казаков Азим вскочил из-за стола и отвесил ему с правой хук, угадив прямо в нос. Удар оказался увесистым настолько, что Степаныч слетел со стула, забившись в угол. Кровь хлынула ручьём из носа майора. Мент поплыл. Азим нащупал под столом кнопку вызова и нажал её. В комнату для допросов зашёл сержант.

– Сделайте что-то с этим дерьмом! – в приказном тоне Азим кинул сержанту, небрежно махнув рукой в сторону Казакова.

Судя по ошарашенным глазам сержанта, сложившаяся ситуация была для него явно нестандартной. Быстро придя в себя, сержант позвал старших, после чего увёл Азима Юсуфова в камеру, а над Степанычем принялись хлопотать прапорщик и младший лейтенант из оперчасти СИЗО.

«Лексус» Прохора подкатил к элитной кофейне «Дон Марко», где его уже ожидал Казаков. Кофейня располагалась на центральном проспекте города, проспекте Ушакова в квартале от железнодорожного вокзала. Данное заведение стало излюбленным местом для встреч парней «при делах».

– Кто это тебя, Степаныч, так припечатал? – поинтересовался, помешивая свой кофе, Прохор, любуясь при этом сломанным фиолетовым носом мента, небрежно заклеенным лейкопластырем.

– Да, Азим – сука! – возмутился тот.

– Ну, оно и понятно. На ровном месте – вышак, – колко заметил Прохор, положив на стол конверт.

– Что это? – поинтересовался Казаков, с опаской оглядываясь по сторонам.

– Деньги на накладные расходы. Да не бойся ты. Бери. Я тебе поверил, а тебе слабо? – молвил Прохор, глядя пристально в глаза менту, в то время как Степаныч отведя свой взор и включив «третий глаз» мониторил пространство, пытаясь найти, чей-то корявый следящий взгляд. По сути, встречи в непринуждённой обстановке за чашечкой кофе, с местным уголовным авторитетом по прозвищу Прохор, которые в последнее время стали регулярными, уже были компрометирующими для майора УБОПа, не говоря о «подарке» в конверте. В сложившейся ситуации жадность Казакова положила на лопатки его страх. Призовой фонд был велик. Игра стоила свеч.

Херсон был общепризнанным Городом невест. При Союзе «красоту» сюда завозили отовсюду. Текстильному комбинату нужны были женские руки. Из сельской забитухи девчонки, выросшие на картошке, сале и хлебе с молоком с большим удовольствием перебирались в городские общаги, чтобы стать ткачихами, прядильщицами, красильщицами. Хотя, чего лукавить, самым главным для них, было выйти замуж за городского, и для воплощения мечты все способы были хороши.

Сейчас, спустя много лет, по городу плавно перемещаются внучки тех первых переселенок. Приодетые и подкрашенные, приправленные ароматом, кем-то и за что-то подаренных дорогих французских духов, они поступью цариц, но в гораздо более откровенных нарядах, не скрывая всех своих достоинств, вступают в борьбу за место под солнцем.

И вот её пригласили в ресторан. Она готовится к этому действу особо. Приняв ванную, дива облачается в доспехи, дорогое бельё, доставшееся, как трофей от прошлых встреч. Ей кажется, что в этот раз она уж точно не промахнётся, и её отношения с мужчинами перестанут быть одноразовыми. Она недоумевает, почему так получается, что со второго, а иногда и с первого раза к ней теряют интерес. Ведь всё при ней. Есть чем брать быка за рога. Только ей невдомёк, что бык не бык, а гораздо более утончённая натура, чем ей показалось изначально. Он пытается разглядеть в ней, то чего нет в других. Он бы и сам рад поставить точку в, до неприличия, большом количестве своих интрижек, но красота при отсутствии глубокого содержания уже давно не заводит его и в окончании каждой, им написанной, главы одни многоточия…