Глава 3

– Опять важное и безотлагательное дело? – нервно хмыкнула Элен, подходя к порогу. – Но это в последний раз, сэр. Я не хочу осложнений, но буду вынуждена обо всём рассказать миссис Гиллрой. Вы начинаете переходить всё рамки дозволенного.

Кого она хочет напугать? Этого хозяйского прихвостня? Да в случае чего её слово сопливой девчонки будет против веских доводов преданного лакея Гиллроев. И кому в таком случае отдадут предпочтение, нетрудно догадаться.

– Откройте двери, мисс Харт, – ей показалось, или в густом тяжёлом голосе дворецкого прорезалась угроза?

Элен обречённо обхватила дверную ручку. Ей стало страшно. Шатнер, находясь по ту сторону двери, пугал её. Она понимала, что с каждой минутой боится его всё больше и больше. Интуиция кричала ей, что этот человек принёс с собой одни неприятности и стоит ей открыть дверь, и обратного хода уже не будет. Что бы он ни сказал, всё изменится. И совсем не к лучшему.

Ладони девушки вспотели, а в висках невидимые молоты застучали с удесятерённой силой. Решиться же провернуть в замке ключ было не легче, чем послать дворецкого к чертям собачьим.

– Открываю, открываю, – тоскливо сказала она, проворачивая ключ в скважине.

Распахнув дверь, девушка вновь встретилась с презрительным и высокомерным взглядом высокого старика. Взглядом крайне пугающим и жутким. Шатнер смотрел на неё, как на существо низшей каты, недостойное даже слизывать грязь с его начищенных штиблетов.

– Вы не слишком торопились, юная леди, – обвинительно начал дворецкий, буравя её отливающими сталью холодными глазами.

– А вы задались целью довести меня до белого каления, – с ходу выпалила девушка, собирая всю смелость в кулак. От дворецкого прямо-таки исходила волна накатывающего страха, готового растерзать её, и бросить на колени. И она боялась. Боялась, но всё равно продолжала, не отворачиваясь, смотреть ему в глаза.

– Вы мне дерзите, мисс Харт, – процедил Шатнер. – Я предупреждал миссис Гиллрой, что от вас будут одни проблемы. И теперь с радостью вижу, что мои предположения подтверждаются. Вы грубая, некомпетентная и вульгарная нахалка, которая недостойна и одной лишней секунды находиться в этом доме. И вы вдобавок крайне любопытная особа, любящая совать свой нос не в своё дело. Не так ли, мисс Харт?

Вот после этих недвусмысленных слов Элен почему-то окончательно стало не по себе. На что он намекает? Неужели её весьма смелые предположения были на сто процентов верными?

– Что вы хотите этим сказать? – растерянно пролепетала девушка. Её охватило странное чувство. Будто она попавшаяся на краже фамильного серебра воровка, которую бдительный дворецкий схватил за руку.

– Ничего, кроме того, что вы доигрались, – сухо сказал Шатнер, растянув тонкие, почти бесцветные, губы в снисходительной улыбке. – Я же насквозь вас вижу. И мне прекрасно известно, о чём вы думаете, что вы делаете… Я знаю о каждом вашем шаге. Вы у меня давно на примете. Я слежу за вами…

Дворецкий выразительно указал на свои холодные, глубоко посаженные глаза, в которых Элен отчаялась разглядеть хоть что-то человечное.

– Вам бы сидеть да помалкивать. Не высовывать своего любопытного носа и не видеть дальше него. Но нет, вы начали вмешиваться в совершенно не касающиеся вас дела.

– Могу сказать одно, я совершенно не понимаю вас! – Элен храбрилась из последних сил, пытаясь не отступить под напором уничижающих слов. – И я не собираюсь терпеть ваши огульные обвинения незнамо в чём, и позволять вам и дальше оскорблять меня! Завтра же, с утра я обо всём расскажу миссис Гиллрой…

Дворецкий стоял прямой, как столб. Не сгибаясь и не сутулясь. Он занимал почти весь дверной проём. Элен только сейчас поняла, насколько старик высок и крепок. Да ему бы работать в доках или на причальных мачтах. Стропа таскать, а не подносить салфетки! Уильям Шатнер спокойно обернулся, словно желая убедиться, что за спиной никого нет, и сказал:

– Миссис Гиллрой уже извещена о вашем поведении, юная леди. Не волнуйтесь, Катрин всё знает.

Последняя фраза дворецкого прозвучал до того двусмысленно и пугающе, что девушка тут же покрылась испариной. Её бросило в дрожь.

– Я не понимаю, в чём вы меня обвиняете, – Элен задрала лицо, снизу верх глядя на преграждающего выход из комнаты старика. – Разве я плохо работаю и хоть раз дала в себе повод усомниться?

– О, нет, что вы! Работаете вы и впрямь недурно. Верно и то, что двойнята вас обожают. Но они всего лишь маленькие и глупые дети. Вы чересчур любопытны, мисс Харт. И слишком много на себя берёте. Разве вас не учили, что в чрезмерных знаниях может таиться немало опасности для того, кто эти знания ищет?

От этой странной, немного запутанной, но неимоверно пугающей беседы с вломившимся к ней на ночь глядя дворецким Элен дрожала всё больше и больше. С каждым новым сказанным словом старик всё дальше загонял её в умело расставленные сети, которые намертво спутывали её по рукам и ногам. Да что же ему надо, в конце-то концов? Что за чушь он несёт? И почему он начинает приплетать к своим маниакальным подозрениям и саму хозяйку? Уж не хочет ли он сказать, что действует с её позволения? Но чем же она провинилась перед всеми ними? Тем, что всей душой привязалась к их детям?! У Элен из груди вырвался негромкий всхлип, накапливающиеся на глазах слёзы стали слишком тяжелы и в любую секунду могли прорвать запруды и обильными потоками покатиться по раскрасневшимся от обиды щекам. Ещё никогда с ней не разговаривали в таком тоне и никогда не обвиняли в подобных вещах. Она ощутила себя испачканной, будто её взяли за шкирку и окунули в грязь.

– Вам же это нравится, да? – Элен огромным усилием воли сдержала рвущиеся наружу слёзы.

– Что именно? – в стальных глазах дворецкого появилась насмешка.

– Вы испытываете огромное удовольствие, унижая меня. Вам нравится говорить мне все эти гадости. Вы бесчувственный и жестокий тип, мистер Шатнер. У вас нет совершенно ничего святого. И вы просто стояли и смотрели, как доктор Аткинс лез ко мне своими грязными лапами! Просто смотрели и ни слова не сказали. Но я всё запомнила. Всё до последней мелочи. И я готова поклясться, что вам так же очень нравилось всё происходящее. Вам доставляет радость не только оскорблять людей, но смотреть, как это делают другие подонки навроде вас, сэр!

Выпалив всё, что накипело, девушка с удивлением почувствовала себя немного лучше. Готовый сожрать её с потрохами страх немного отступил, словно произнесённые слова укрепили её трепещущее сердечко, придали уверенности в собственных силах и дали смелости, в которой она так сейчас нуждалась!

Шатнер выглядел несколько озадаченным. Даже изумлённым. Он с немалым интересом посмотрел на не отступающую перед ним юную девушку. С интересом хищника, почти готового убить жертву, но в последний момент решившего оттянуть сладостный миг и ещё немного поиграть с ней, потому что жертва его внезапно чем-то увлекла…

– А вы далеко не трусиха, мисс Харт, – почти промурлыкал старик. – Мне даже становится приятно с вами разговаривать. Вы не такая как остальные.

– Остальные? – машинально, эхом отозвалась Элен.

– Остальные няни, – многозначительно подмигнул ей Шатнер и снисходительно пояснил. – Те, что работали в этом доме до вас. По большой части они все были одинаковы. Ну, может последняя хоть как-то выделялась. А вы… Вы с огоньком. И почему вам не сиделось ровно на одном месте? Ведь вы же и в самом деле так понравились детям, что миссис Гиллрой, было, решила даже оставить вас. И если бы не ваш очаровательный длинный любопытный носик… Можно сказать, что вам просто не повезло.

Элен оторопела. Признания дворецкого поселили в ней ещё больший страх. За эти несколько минут он сказал ей больше, чем за все неполные две недели её работы в особняке. Что он такое несёт? С его слов выходит, что со всеми прежними девушками, что работали здесь до её прихода, произошло что-то загадочное и ужасное? Но что?! Что происходит, чёрт возьми? Или же она опять не так всё понимает и начинает выдумывать от страха бог невесть что?

– О, вижу, что вы о многом задумались, – правильно прочитал отразившиеся на лице девушки эмоции дворецкий. – Я, пожалуй, слишком долго болтаю с вами, когда уже всё решено. Но мне и впрямь становится не на шутку интересно. Не думал, что у вас хватит духу и дальше стоять на своём. Вы храбрая девушка, мисс Харт. Но, к сожалению, начали искать совершенно не нужные приключения на свою премилую попку. Которая так приглянулась нашему замечательному доктору Аткинсу. А он в них понимает!

Элен побледнела. Воспоминания с новой силой обрушились на неё. Она практически ощутила прикосновение наглых цепких пальцев Аткинса. Скабрезные слова старика пробудили к жизни глубоко упрятанное чувство испытанного унижения, заставали вновь почувствовать себя излапанной и морально изуродованной.

– Замолчите, замолчите, вы! – нижняя губа Элен задрожала. Но вовсе не от страха. Её начала душить навесть откуда взявшаяся ярость. Глаза девушки высохли и зажглись двумя опасными огоньками. Да, может Шатнер и прав, и она не самая последняя трусиха на свете. А раз так, то она ещё способна постоять за себя. – Иначе!

– Иначе что? – с неприкрытой издёвкой спросил дворецкий. Он ожил, потрясённо поняла Элен. Унижая и обзывая её, он действительно ожил. Сбросил непробиваемое безразличие каменной статуи и проявил вполне себе живые человеческие эмоции, пусть и окрашенные в сплошь чёрные цвета.

– Иначе я ударю вас, – голос девушки зазвенел готовым распрямиться и ужалить согнутым в кольцо стальным кликом.

– Хотел бы я на это посмотреть! – расхохотался Шатнер.

Элен ушам свои не верила. Она уже и не думала, что когда-нибудь услышит смех этого человека. Если разобраться, то лучше бы она его не слышала и дальше. Старик резко оборвал смех и, не моргая, уставился на неё. И этот взгляд, напряжённый, тяжёлый и пристальный не сулил девушке ничего хорошего. А ещё она заметила одну деталь, которой как-то поначалу не придавала значение. Левую руку Шатнер держал за спиной. И за всё время их разговора так и не убрал её оттуда. Это было очень подозрительно. Почему он прячет руку? Не хочет, чтобы она увидела, что он, возможно, держит за спиной? Но что в таком случае он может прятать от её глаз?

– Ну что же ты, маленькая сучка? – Шатнер подначивал её, переходя уже все дозволенные границы. – Долго я буду ждать, когда, наконец, ты решишься? Ударь меня! Ну же!

– Ну, ты сам напросился! – выдохнула Элен, без размаху посылая кулачок в физиономию дворецкого.

Била она совсем не по-женски, ладошкой, а на боксёрский манер, прицельно и точно. Вполне возможно, кого другого её финт и смутил бы. Не ожидающий от невысокой девушки подобного трюка человек пропустил бы удар, схлопотав по зубам. Но как выяснилось, Уильям Шатнер был готов и не к такому повороту событий.