Я разложил вещи в шкафу и один из чемоданов отдал на откуп белкам. Установил его между кроватью и стеной, раззявил настежь и постелил полотенчик. Раз уж мы в одной лодке, у грызунов тоже должен быть свой уголок. Пока что так. Потом найду им клетку или коробочку с опилками. Или… в каких вообще условиях живут разумные белки? Наверное, надо бы купить им набор игрушечной мебели.
С туалетом, кстати, всё решилось само собой. Когда я пошёл раскладывать свои бритвенные принадлежности, нарвался в санузле на Чипа. Тот свесился жопой с ободка прямо в унитаз и, судя по сосредоточенному выражению мордочки лица, был занят.
А раз уж этот дуболом до такого додумался, то с его сестрой и подавно не будет проблем.
Прошло полчаса. Веневитин так и не появился.
Ладно, хрен с ним, не могу же я ждать его весь день. Мне ещё с документами уладить надо, а это, по всей видимости, не быстро. Так что, закрыв дверь в комнату на ключ, я отправился в администрацию.
По дороге к главному корпусу я встретил двух молодых ребят, парня и девушку, в белых халатах. Те на ходу просматривали на свет снимок и переговаривались меж собой:
– Как думаешь, объявлять карантин? – спросила девушка.
– Пока рано.
– Страшно, очень страшно. Мы не знаем, что это такое, вот если бы мы знали, что это такое, но мы не знаем, что это такое…
– Прекрати истерить! – рявкнул парень. – Это североамериканская кишечная гинекомастия, тебе же сказали!
– Но ведь никто о ней ничего не слышал! А может это что-то локальное? Парень ведь приехал из Российской Империи. Мало ли что у них там? Заразился от медведя и привёз заразу сюда…
– А почему она тогда североамериканская?
– Не знаю… Вот ведь чёрт!
Так. Похоже, розыгрыш вышел из-под контроля. Сейчас разберусь со всеми делами, а потом вытащу Веневитина из плена собственных фантазий. А то ведь психосоматика – страшная вещь. Вдруг у него и впрямь грудь вырастет? И чего мне потом с ним таким делать?
Белки на всякий случай семенили вслед за мной. Буду натаскивать их на мелкие поручения. Так-то я сам себе разведчик, но ведь у меня не всегда есть возможность уйти в тени – у свидетелей этого действа может появиться много вопросов. Так что пускай помогают.
В главном здании я тут же упёрся в хвост длиннющей очереди.
Впрочем, восемь человек – это не так уж катастрофично. Основная толпа уже схлынула. Скорее всего, полчаса назад здесь и впрямь было гораздо жёстче, не даром ведь Жихарев отправил меня выбирать комнату. Святой человек.
Делать нечего, и пока что я просто рассматривал людей, с которыми мне предстоит жить и работать. У всех в руках какие-то бумаги… А у меня только паспорт и направление на службу. Да пофиг, что есть то есть.
Рассматривал не только внешне, само собой. Астральное зрение я тоже подключил.
В углу на диванчике сидел и сверлил меня взглядом тот самый краснорожий Мальчик-На-Побегушках. Учитывая, что у парня нет никакой предрасположенности ни к физике, ни к укреплению щитами, я бы на его месте не стал так сильно раздражать окружающих. Парень огневик, да при том слабенький.
Так. Кого ещё мы тут имеем?
Прямо передо мной стоял парнишка с даром воздушного стихийника, следом светлый, прямо за ним девчонка-лекарь, а вот за ней… о-хо-хо! Так вот ты какой, Воин-Орёл!? Моё почтение, господа индейцы. Боевая единица сама в себе. Такой, если раскачается, то сможет зачищать слабенькие разломы соло. Основа его техники – ослабление противника, сиречь проклятие. Плюс физическое усиление себя, плюс возможность залатать несерьёзные раны, плюс нежная дружба со змеями и прочими гадами. Универсальный юнит, короче говоря. Выживала.
Так ещё и несмотря на юный возраст индейца, его источник полыхал, как кузнечный горн. Н-да. Если среди ацтеков есть такие ребята, то я не удивлён, что колонистам поводили по губам. Воины с рождения. Уважаю.
Возможно, не лишним будет познакомиться с краснокожим. Но это как-нибудь потом…
– Ох ты ж, – вырвалось у меня, когда среди толпы я заметил знакомых.
Иси и Миси. Майянки из поезда. И вот так неожиданность, обе девушки оказались одарёнными. И у них тоже была своя особая, национальная техника. Во всяком случае, в Российской Империи я ничего подобного до сих пор не встречал. Это… любовная магия? Что-то наподобие менталистики, но со значительным уклоном во всякое жаркое и потное.
Так вот почему с ними нельзя спать! Не успеешь понять в чём дело, и вот, ты уже стоишь под балконом с гитарой, ревёшь как дурак, клянёшься в вечной любви и говоришь, что сделаешь для майянки всё, что угодно.
Интересно, как им это поможет в разломах? Затискают какого-нибудь волка-переростка до смерти?
Девчонки тоже меня заметили. Настороженно смотрели, перешёптывались, хмурились. Видать той ночью они пытались на мне поупражняться, но в ответ сами выгребли так, что аж проснуться не смогли. То-то я их больше в поезде не видел! Ну да, Охотник после зачистки разлома может вымотать хлеще, чем день ног и предновогодний шоппинг вместе взятые.
ㅤ
Прошло ещё где-то полчаса, и я наконец-то попал в нужный кабинет.
– Артём Чернов, подданный Российской Империи, – представился я.
– Ага, – ответила тучная краснокожая тётенька лет пятидесяти.
На столе перед тётенькой стоял старинный квадратный монитор. На экране был открыт пасьянс, так что ни о каком цифровом документообороте не шло и речи. Бумажки, бумажки, бумажки. Целые горы из форм, таблиц и бланков, раскиданные в творческом беспорядке, десяток печатей и целых три стеллажа с папками.
Тётенька среди всего этого добра выглядела, словно паучиха. Передвигалась она по кабинету строго на стуле с колёсиками, у неё была специальная палка-хваталка для верхних полок, а ещё аж две пары очков. Одни на носу, а другие, – вспомогательные, – на лбу. И в те редкие моменты, когда она смотрела на меня сквозь два стекла, мне казалось, что вместо глаз у неё две гигантские блестящие маслины.
– Артём? – не без акцента переспросила индианка.
– Артём, – подтвердил я.
– Ох, – служащая покачала головой. – Как же меня достали ваши имена.
Ну да. Человеку, который с рождения рос среди Илхуитлов и Мискванаквадокв, имя «Артём» действительно может резануть слух. Так что следующие пять минут мы вместе решали, как же правильней всего транскрибировать букву «Ё» на ацтекский.
И это только первые пять минут. Затем дело дошло до фамилии и всё повторилось, на сей раз с мягкой буквой «Ч».
– Ну хорошо, Артём Чернов, – барышня улыбнулась чему-то своему. – С этим справились. Давай сюда бланк №2304.
– Что, простите? – я отвлёкся от своих размышлений.
– Бланк №2304. Ты что, не взял его!? – приподняла тётенька брови вместе с верхними очками.
– М-м-м… А где я должен был его взять?
– В 304-м кабинете, – служащая перешла на строгий деловой тон. – Молодой человек, вы не дома, следуйте правилам процедуры.
– Ах э-э-э-этот бланк. Да-да-да, – сказал я. – А вы любите животных?
– Что? – не поняла очкастая. – При чём здесь животные?
Ребята, ну-ка развлеките тётеньку, – скомандовал я белкам. Чип и Диля тут же залезли на стол и явили себя во всей красе. Оказывается, что грызуны неплохо умеют в акробатику. Безо всяких предварительных танцев, Диля крутанула сальто назад, Чип схватил её за талию, подкинул в воздух и поймал на одну лапу. Диля вытянула вверх руки, – никак не привыкну, что у белок есть «руки», – и согнула одну «ногу» в коленке.
Похоже, в бельчачьем ВУЗе мохнатая не только грызла гранит науки, но и успела затесаться в чирлидеры. Отлично.
Убедившись, что всё внимание тётеньки приковано к белкам, я сделал пару шагов назад и нырнул в тени. Ушёл так глубоко, насколько это вообще было возможно без вреда для здоровья.
Время замедлилось.
Сквозь двери, стены и людей я помчался в 304-й кабинет. Ворвался в него и увидел похожую тётеньку в похожем кабинете с похожим монитором, – вот только играла она не в пасьянс, а в сапёра. Затем осмотрел стопки бумаг перед тётенькой, нашёл бланк №2304, утащил один листочек к себе в тени вместе с ручкой, по-быстрому заполнил и побежал обратно.
Если в двух словах, то этот бланк был моим заявлением о желании пройти службу. Заодно я понял, почему передо мной было всего восемь человек. Ещё двадцать томились в очереди перед 304-м кабинетом.
– Ай ка-ки-е мо-лод-цы! – очкастая умилялась, хлопала в ладоши и не отрываясь смотрела на шоу Чипа и Дили.
Всё, ребят, – послал я мысленный отбой, – спасибо. Белки тут же прыснули прочь со стола.
– Вот бланк, о котором вы говорили.
– Угу, – тётенька резким кивком уронила одни очки на другие и взглянула на бумажку.
– А почему без печати!? – возмутилась она. – Кто вам его вообще выдал без печати!?
– Как без печати? – я вырвал документ обратно и велел белкам вернуться.
На этот раз Чип схватил листок бумаги и скрыл за ним Дилю, как за ширмой. Ширма упала, Диля исчезла, очкастая тётенька взвизгнула от восторга, а я опять побежал в 304-й, ставить на бланк печать.
– Ну вот же, – упрекнул я тётеньку в невнимательности. – Печать, всё как положено.
– Ох ты! И правда. Как это я не заметила?
Очкастая взяла ручку, дозаполнила что-то в нижней части бланка, затем шлёпнула на него свою печать, прикрепила к бланку какой-то другой документ.
– Вот с этими документами тебе теперь надо в 337-й кабинет, там надо будет предъявить свой перстень… да, вот, белый, всё верно, и тебе дадут бланк заявления на прохождение обучения. С этим бланком в 215-й, к коменданту общежития, он предложит комнату на выбор. Только тебе надо будет самостоятельно убедиться, что комната ещё никем не занята, и договориться, с кем жить. Это традиция. Так, перстень у тебя свой, значит заявление на его получение писать не надо… Пройдёшь медкомиссию, и сразу к начальнику опорного пункта, месье Лагранжу.
Я поморгал глазами.
– А вам не надоедает это каждый раз объяснять? – полюбопытствовал я. – Сделали бы памятку…
– А я всем и не объясняю, – кокетливо подмигнула мне служащая. – Просто я вижу, что ты не знаком с местными порядками. Так-то у нас всё просто, и мы боремся с бюрократическими пережитками прошлого, когда для получения справки сперва надо было получить разрешение… Но некоторые приезжие почему-то всё ещё путаются.
– Благодарствую за помощь! – искренне ответил я и двинулся на выход.
– Молодой человек! – окликнула меня тётенька уже в дверях. – У нас раз в месяц проходит шоу талантов. Рекомендую вам с вашими пушистиками поучаствовать. Есть все шансы на победу!
– Спасибо, – кивнул я.
Белки загордились. Чип аж раздулся от важности, как голубь.
С заявлением на обучение вышло легко. У кабинета никого не было, все стояли в других очередях, и я беспрепятственно написал нужное заявление. С заветным бланком, обязательно с печатью, я заглянул к коменданту. Там оказалось ещё проще, достаточно оказалось показать ключ от комнаты. Заодно записал в неё и Егора. Чего уж там, не заставлять же его бегать.
ㅤ
В соседнем корпусе, – там, где проходила медкомиссия, – находился в том числе и лазарет.
– О боже, боже, боже, – причитания Веневитина я услышал чуть ли не с порога.
Бедолага сидел на больничной койке в одних трусах и точно так же, как тогда в поезде, раскачивался обхватив колени руками. Вокруг него суетилась парочка озабоченных врачей.
– Почему вы ничего не делаете!? – истерил Егор. – Диарея вот-вот начнётся!
Свою озабоченность он дополнил такой витиеватой конструкцией на чистом русском, что даже я заслушался.
Что ж. Пора его вытаскивать.
Я взял из вазы на стойке дежурного сосательную карамельку, развернул её от фантика и вошёл в палату.
– Всё нормально! – сказал я ещё до того, как доктора успели возмутиться. – Я личный врач господина Веневитина!
– Егор, – я улыбнулся и похлопал парнишку по плечу. – Дружище. Всё позади, я нашёл лекарство.
– Что!? Правда!? Но как ты…
– Не скажу, что это было просто. Но я подключил все свои связи и вот, пожалуйста, волшебная пилюля. Возможно, тебя вырубит на несколько часов. Сам понимаешь, организм начнёт бороться. Но проснёшься ты как новенький, и никакая кишечная гинекомастия тебе отныне будет не страшна.
– Артём, – у Егора на глазах аж слёзы проступили. – Спасибо тебе. Спасибо большое. За мной должок, слышишь? – Веневитин кинул карамельку в рот и проглотил безо всякой запивки.
– Сочтёмся, – сказал я и пошёл на медкомиссию.
Здесь, слава тебе яйца, обошлось без бюрократии. Медсестричка-европейка заглянула мне в рот, посветила в глаза и уши, а затем спросила, нет ли у меня аллергий, хронических болезней и прочих патологий. После мне измерили рост и вес.
– Какими техниками владеете? – задал вопрос дядька-врач.
– Физик, – не раздумывая ответил я. – Ну и ещё немного щитовик.
Я так часто повторял эту легенду, что уже сам почти в неё поверил.
После медкомиссии меня направили обратно в главный корпус, чтобы уладить последнюю формальность.
ㅤ
Здесь снова пришлось постоять в очереди. И снова тут-как-тут оказался Краснорожий говнюк, заниматель комнат. Он меня преследует что ли? Пока делать нечего, приказал белкам выяснить, где живёт этот персонаж и разведать для меня обстановку.
Диля кинула мне в голову возмущённую мыслеформу. Донести её смысл при помощи картинок было непросто, однако я её понял.
– Мы что тебе, ищейки!? – как бы спрашивала пушистая дрянь и упирала руки в боки.
А вот Чип согласно кивнул, подхватил сеструху под локоток и потащил прочь. Так… Раз уж у рыжей барышни такой крутой норов, надо бы с ней подружиться что ли? Что любят белки? Орехи? Семечки? Бегать в колесе? Или там… не знаю… бесить пантер?
ㅤ
Ладно, об этом потом.
– Артём Чернов! – раздалось из открывшейся двери.
– Добрый день, – поздоровался я, входя в кабинет Начальника и закрывая за собой дверь.
– Присаживайся, сынок.
С первого взгляда и первого слова я понял, что мы с этим товарищем вряд ли подружимся. Не знаю даже, в чём была проблема. Скорее всего, во всём сразу. В покровительственном обращении «сынок». В том, что в кабинете было накурено. В слишком уж дерзком командном тоне Начальника. Ну и в его внешнем виде, само собой. Противный, обрюзгший, пальцы-сардельки, а под глазами… нет, это даже не круги как у Веневитина, а чёрные такие наросты, похожие на древесные грибы. Прямо вот фу. Так ещё у него прямо сейчас одышка, хотя он всего-то навсего сидит на жопе в своём креселке.
А ещё у него, в отличие от моего земляка, не было егерского перстня.
– Жан-Жак Лагранж, начальник этого опорного пункта, – представился жирамбарий. – А ты у нас, стало быть, Чернов.
Начальник принял у меня заполненные бумаги, вложил их в папочку с моим личным делом и начал читать. Я невольно обратил внимание на то, какая же тощая у меня папочка. Аж слеза наворачивается. Ну ничего, дайте мне буквально пару дней…
– Цвет перстня? – спросил он, не отрываясь от текста.
– Белый, – я повернул руку так, чтобы начальнику было видно.
– Ха, – Лагранж мерзяво ухмыльнулся. – Ожидаемо, если честно. Только русские могут послать «белобрысого» сопляка в одно из самых опасных мест на планете.
– Так потому и посылают, что здесь лучшая учебная база во всём Йеллоустоуне, – ответил я. – А может быть даже и во всём мире.
– Действительно, – опять лыбится. – Лучшая.
Что ж. Эго господину Лагранжу почесали, теперь можно переходить к главному.
– Мсье Лагранж, – чтобы накинуть себе ещё очков, я перешёл на французский. – Скажите, пожалуйста, я могу сдать экзамены экстерном? Рвусь в бой! Хочу уже поскорее попасть в настоящий разлом.
Жан-Жак оторвался от чтения и смерил меня взглядом.
– Шутишь, что ли?
– Никак нет, – по-военному выпрямился я.
– Ну, – начальник откинулся в кресле и прикурил сигарету. – Формально это возможно. Но поскольку такая выходка в твоём случае будет настоящим самоубийством, тебе сперва нужно подписать кое-какие бумаги. Согласие на ритуальные услуги. У ацтеков в плане егерей и военнослужащих много заморочек. В случае несдачи экзамена, твои останки будут переданы в ближайший храм для жертвоприношения богу Солнца. Согласен?
– Согласен. Где и что нужно подписать?
– Ха, – Жан-Жак глубоко затянулся. – Не из пугливых, значит.
– Никак нет, мсье Лагранж.
– Ладно. Поставлю себе галочку. Как только наберётся группа, тебе об этом сообщат.
Начальник затушил бычок в пепельницу-ёжика. Серьёзно! Чтобы выдолбить целую сигарету ему потребовалось всего несколько секунд.
– Ну а пока что всё, Чернов. Добро пожаловать, милости просим, чувствуй себя как дома, и всё такое прочее. Отправляйся в казарму и жди дальнейших указаний.
О проекте
О подписке