Недавний вроде как бы и сторонник Абулая, Абальгам, видя, как развиваются события, быстро сообразил, к чему ведут действия Абулая. Его совсем не устраивало то, что Абулай, пусть пока это и держалось в секрете, стал гэогом (верховным владыкой Сэпилса). Данную информацию Абальгам получил от одного из своих друзей, занимающего один из самых высоких постов при Исимине.

Проговорился и намеренно слил Абальгаму информацию о назначении Абулая гэогом некто Фоа Урс, начальник службы безопасности Исимина, который, как и положено, вел свою игру, до определенного времени оставаясь в тени, делая вид, что его вполне устраивает занимаемое им положение. На самом деле, естественно, Фоа хотел сам занять место Исимина, небезосновательно полагая, что его шеф и зазнался, и зарвался, и вообще обнаглел и действует напролом, не щадя жизней преданных ему воинов.

Абальгам, как только получил это известие, хотел сразу же переговорить с Абулаем, но решил выждать до того времени, пока его агенты не соберут информацию о действиях Абулая и его помощников. Во время паузы, трезво и без эмоций наблюдая за складывающейся ситуацией, Абальгам все больше приходил к выводу о том, что в случае проигрыша Обогая и коалиции он останется ни с чем, поскольку Абулай заберет под себя все, за счет чего до сегодняшнего времени Абальгам получал немалый доход.

Само собой разумеется, что такое положение дел не устраивало одного из самых могущественных теневых игроков, который, хоть номинально и подчинялся Сурцине, но действовал, как Абальгам считал, вполне самостоятельно. Зная Абулая и его запросы, Абальгам сделал для себя обоснованный вывод о том, что, если ему не удастся договориться с Абулаем в беседе о разделе планетарных содружеств в Сэпилсе и Абулай ему не предоставит гарантий, то он примкнет к Обогаю и будет помогать ему.

Подобные действия Абальгама, можно сказать, также одного из ставленников Сурцины, могли бы показаться странными, но лишь на первый взгляд. Абальгам был представителем сил, ратовавших за медленное, но неуклонное продвижение геводов и сопутствующих им рас во вновь открываемые миры и пространства. В данном случае Абальгам считал, что нашествие чатхов под руководством Исимина только лишь усугубит ситуацию в Сэпилсе и не даст ему осваивать ресурс галактики так, как он привык это делать: не торопясь и со вкусом.

Его интересы не учитывались. Базы и фактории на десятках планет, которые контролировали Абальгам и его помощники, забирал сильнейший. И по большому счету Абальгама не волновало, кто это будет: Исимин, Абулай или третье лицо. Для него была важна его доля. Если ее Абальгам лишался, то он готов был сражаться за сохранение ресурсов и влияния на планетах и в межзвездном пространстве до последнего. Надо сказать, что ни Исимин, ни Абулай не то, чтобы дать ему какие-то гарантии, даже побеседовать с ним на эти темы не желали.

Жаловаться Сурцине на произвол Абальгам также не стал, понимая, что за его интересы Сурцина, у которого и так было достаточно проблем, выступать не будет, и слова не скажет. Впрочем, Исимин и Абулай все равно бы не послушали Сурцину. Реальная обстановка на месте определяла их действия. Поэтому Абальгам, давно скрыто готовящийся к войне, решил пойти ва-банк. Он первым делом напомнил о себе Обогаю, который был очень удивлен поступившими к нему от Абальгама предложениями.

Обогай даже не поверил своим ушам, когда посланец Абальгама сказал ему, что хозяин тайно, оставаясь в тени, предоставит коалиции пять мадилов и один фартар, снаряженные за его счет. Как такое может быть, в голове у Обогая не укладывалось. Он заподозрил в этом какой-то хитрый ход, и пока не отвечал ни положительно, ни отрицательно на предложение Абальгама, хотя фартары и мадилы были ему нужны.

Недолго думая, Обогай отправил на переговоры для выяснения позиций к Абальгаму Брада, который вернулся после переговоров какой-то смущенный. Первым делом Брад сообщил Обогаю крайне важное известие, доведя до его ведома весть о том, что флот Абальгама под руководством Мойи в составе восьми фартаров, трех десятков мадилов и пятидесяти пачлов готов выступить на стороне Обогая и коалиции. При этом Абальгам предлагал Обогаю тайно договориться о совместных действиях. Здраво рассудив, Брад от помощи решил не отказываться, сказав, что уточнит позицию Обогая и даст вскоре окончательный ответ. Также Брад рассказал Обогаю о том, что Абальгам в беседе привел ему неоспоримые аргументы в пользу их союза, взамен хотел лишь гарантий, что его базы на планетах и сами планетарные тела, на которых управляли его ставленники, не будут у него отняты, если коалиция одержит победу. А в этом Абальгам не сомневался.

Когда же Брад спросил Абальгама об Абулае, тот поморщился и произнес: «Абулай в последнее время дурно пахнет. От него воняет мертвечиной». Также Абальгам довел до сведения Брада тот факт, что Абулай стал гэогом. Причем запись беседы Исимина и Абулая в полном объеме была предоставлена Браду и Обогаю. Сомнений в том, на чью сторону встал Абулай, у Обогая и Брада не осталось никаких. Но ни один, ни другой решили данный факт пока не делать достоянием гласности на совете. Единственное что, так это Обогай направил копию записи беседы Грагу и некоторым тэйонам, которым доверял. Таким образом и Лакиции стало известно о проделках Абулая.

Сам же Абулай пока что изображал из себя преданного сторонника коалиции и даже угрожал Исимину и чатхам в беседах. В общем, вел себя умело и, как он считал, ловко. Дело шло к решающей схватке, время которой неумолимо приближалось. Стороны готовились к решительному выяснению взаимоотношений, покусывая и пощипывая друг друга мелкими набегами.

Абальгам для прояснения отношений с Абулаем прибыл на Дарн инкогнито. Он даже не решился совершать, как обычно, телепортацию, посчитав в сложившихся условиях этот способ перемещения опасным для себя. Кто знал, что было на уме у Абулая, который в определенные моменты был готов на все ради выигрыша. Я еще раз подчеркиваю, что какие-либо моральные и этические нормы, выполнение и соблюдение законов, еще какая-либо ерунда в делах правления не соблюдались. Действовал между тэйонами (правители сразу нескольких планет) и даэнами (представители элиты высших рас Сэпилса) один принцип: кто первый добрался до цели, тот забирает все и устанавливает свои порядки. И эта система ценностей и правил игры не менялась.

Да, конечно, договоренности соблюдались, но приходило время, и они нарушались, в результате чего заключались новые и так до бесконечности. Поэтому надеяться на порядочность или еще на подобные ложные точки опоры не приходилось. Расплата за подобные просчеты могла последовать незамедлительно и неотвратимо. Поэтому Абальгам учел риски.

Абулай встретил Абальгама, как самого близкого и лучшего друга, что еще больше не понравилось Абальгаму. Он сразу же заподозрил недоброе, но виду не подал и принял правила игры, предлагаемые Абулаем: начал также раскланиваться, вынужденно шутить и играть роль близкого друга, который давно не видел товарища. Абулай между тем развлекал Абальгама, заверял его в дружбе, говорил, как ему близки идеалы коалиции, тепло отзывался об Обогае, – в общем, всячески уверял Абальгама в дружественности своих намерений. Абальгам в ответ также улыбался, делал самые разные жесты, означающие доверие, прикладывал руку к сердцу, отзываясь об Абулае, к голове, намекая на его ум, рассказал даже несколько секретов, которые побудили Абулая задуматься, и лишь затем перешел к делу.

Два могущественных даэна в одиночестве сидели на террасе. Между ними находился стол причудливой формы, на котором, подчиняясь мысленному желанию каждого, то возникали, то исчезали напитки или блюда с самой разнообразной пищей. Абальгам, впрочем, много не ел и не пил. Он только лишь со всей осторожностью делал несколько глотков и ставил сосуд на место. Перед тем, как что-либо попробовать, Абальгам незаметно делал полный анализ содержимого и только после этого надпивал жидкость или пробовал фрукты. Конечно же, Абулай знал об этом, но виду не подавал. Он не приказывал к нынешней беседе что-то подсыпать в пищу или питье гостю.

Абулаю даже доставляло удовольствие то, что Абальгам так внимательно и последовательно, ничего не пропуская, исследует пищу и напитки. «Пусть помучается», – примерно так рассуждал Абулай, наблюдая за Абальгамом, который то ли не хотел, то ли не считал нужным сразу приступить к беседе. Два «друга» говорили как бы ни о чем, рассуждая о событиях, как будто бы и не было войны. Эта безделица их, как было видно из беседы, совсем не волновала. Абулай куражился, откровенно высказываясь о некоторых вещах, подсмеиваясь над Исимином, вспоминая дурачка Варду, который поверил ему, за что сразу же поплатился жизнью.

Абальгам же ждал момента, чтобы постепенно начать прояснять ситуацию. И такой момент наступил, когда Абулай в очередной раз заговорил об Обогае и похвалил его, за усердие и ответственное отношение к общему делу. Как только Абулай высказал свое мнение, Абальгам сразу же застал его врасплох предложением:

– Ты знаешь, я тоже симпатизирую Обогаю. Я ему даже десять мадилов предлагал снарядить за свой счет, так он не захотел, сказал, что только если ты поддержишь меня и его, тогда он примет от нас двоих подарок. Я думаю, что тебе не составит труда столько же мадилов предоставить коалиции. Наша помощь важна и существенна. Командиры у Обогая есть. Мы серьёзно усилим коалиционный флот в таком случае. Что скажешь?

Предложение Абальгама немного выбило из колеи Абулая. Он слегка застыл, так и не завершив фразу.

– Ты что, – продолжал наступать Абальгам, – думаешь, что этого мало? Так это только лишь первый взнос. Думаю, что мы с тобой способны на большее. Наш пример наследуют. Исимин тогда точно не решится наступать.

Слова Абальгама испортили настроение Абулаю, но виду он не подал, а сразу ухватился за предложение, сказав, что и сам так думает, что давно готовит помощь коалиции. Абальгам также легко и свободно делал вид, что верит Абулаю, поддерживает того, а потом, когда Абулай успокоился, невинно предложил:

– Слышал, что Сурцина дал тебе титул гэога. Ты у нас теперь круче Исимина. Может, как-то объединимся и выдворим этого сына тьмы из Сэпилса? Сил у нас для этого вполне достаточно. Обогай поможет.

Абулай, как не владел собой, но при этой фразе так и застыл на половине движения, не донеся фрукт до рта. Только теперь он понял, что Абальгаму все известно и сразу же сменил тон, попытавшись, впрочем, вначале свести дело в шутку.

– Ловко ты меня поддел, – только и нашелся, что ответить Абулай. – Только информация у тебя недостоверная. Я не гэог. Ты что-то напутал. Или осведомители тебя неправильно проинформировали. Я, конечно, ценю твой профессионализм, но тебя провели, выдали желаемое за действительное. Нет у меня договоренностей с Исимином, а тем более с Сурциной.

– Ты бы врал убедительнее. Может, тогда бы я тебе и поверил. Ты ж сам признал над собой власть Сурцины, обещал разобраться с флэбами. Это, по-твоему, что?

В следующую секунду перед Абулаем в воздухе возникло объемное изображение, на котором в точности была воспроизведена его беседа с Исимином. И тут скрывать что-то было бессмысленно. Абальгам не был простачком.

«Может, прямо здесь и кончить сваула (животное, питающееся только лишь падалью)?» – проскочила у Абулая мысль, но он сразу же отмел ее.

– Я не советую тебе от меня избавляться прямо здесь, – свистящим шепотом произнес Абальгам. – Это тебе не принесет желаемой выгоды. К тому же, как ты догадываешься, я подготовился на этот случай.

Абулай криво усмехнулся.

– Ты мой гость и друг. У меня нет и в мыслях таких намерений.

– Давай раскроем карты, – предложил Абальгам. – У меня в Сэпилсе свои интересы, у тебя свои. То, что ты помогаешь Исимину, меня не волнует, но то, что ты, став гэогом, в случае победы начнешь прибирать к рукам содружества, внушает беспокойство. Мне нужны гарантии того, что ты не тронешь планеты и фактории на них, которые контролируем я и мои союзники. Ты их знаешь. И ты такие гарантии мне вполне можешь дать. В таком случае я займу нейтральную позицию, хотя Исимин мне не нравится. Мне непонятно лишь одно: как ты попал под его пяту? Он же держит тебя своей костлявой рукой за шею, играет и манипулирует тобой.

Абальгам замолчал. Абулаю тогда было нечего сказать, но для поддержания беседы он произнес следующее:

– Это наше с ним дело. Тебе-то какой резон вмешиваться в наши дела?

– Когда ваши дела становятся общими, я не могу оставаться в стороне. Ты, став гэогом, начнешь под себя грести все, до чего дотянешься. Начнется передел. Обогай ратует за соблюдение прежних законов. Мне его философия больше импонирует. Что от вашей с Исимином победы ждать, непонятно. Обогай, если победит, сделает заповедными миры Эйнафа. Ты же, если победишь, отдашь их на разграбление, а это быстрая смерть для всех без исключения звездных систем галактики. Может, я что-то не так понимаю? Поясни. Я слушаю.

Абальгам немного насмешливо смотрел на Абулая, ожидая ответа. Тому делать было нечего. Пришлось Абулаю, тщательно подбирая слова, убеждать Абальгама в том, что он на самом деле вроде как тоже мирам Эйнафа, а тем более интересам Абальгама, не угрожает. И чем дальше Абулай пояснял свою позицию, тем больше Абальгам понимал, что ему не по пути с новоназначенным гэогом. Понимал это и Абулай. То, что кто-то из окружения Исимина сдал его, было Абулаю ясно с того момента, как только Абальгам упомянул о гэоге. «Неужели предал Исимин?» – задавался вопросом во время беседы Абулай и не находил на него ответа. Абальгам между тем, выслушав пояснения Абулая, сделал следующий вывод из сказанного и, перехватив инициативу в беседе, произнес:

– Как я вижу, ты и сам толком не знаешь, что тебе делать. Говоришь ты одно, делаешь другое, совсем, как я вижу, запутался. Видимо, не ожидал ты, что мне станет известно о действительных твоих замыслах. Но у меня работа такая: знать все. Если бы я не был в курсе многих дел, то, наверное, был бы уже давно мертв. Что меня в твоих пояснениях больше всего волнует, так это то, что ты точно не будешь соблюдать того, о чем говоришь. И проблема здесь даже не в Исимине, похоже, что Сурцина уже сдал его, а в тебе. Ты, став, гэогом, изменишь порядки и расстановку сил. Ты не повернешь оружие против геводов и силой не заставишь их соблюдать мир. А это значит, что тебя беспредел на планетах в Сэпилсе в большинстве звездных систем, где сейчас правят тэйоны и даэны из коалиции, вполне устраивает. Правила игры ты менять не будешь и за мир не постоишь, отдашь на разграбление содружества противников своим помощникам. А они камня на камне не оставят от былого величия, заберут или уничтожат все, разложат из распылителей на атомы любые биологические объекты. И ты и пальцем не пошевелишь, чтобы этого не допустить. Следовательно, проблема не в чатхах и не в геводах, проблема в нас самих.

Абулай, выслушав Абальгама, бросился доказывать, что тот его неправильно понял, что он тоже выступает за порядок, но Абальгам, молча выслушав заверения, ничего не ответил и не стал спорить с Абулаем. Он сразу же покинул «гостеприимного» хозяина и немедленно отбыл из резиденции на Дарне, оставив Абулая только лишь теряться в догадках или злобствовать от того, что его планы стали известными. И в данном случае Абулай точно знал, что Абальгам полученную информацию скрывать не будет и кто надо, по его видению, тот ее получит. Ничего больше гэогу не оставалось, как только связаться с Исимином и уведомить его о том, что противник знает об их договоренностях.

Исимин, когда узнал о том, что информация об его беседе с Абулаем стала достоянием гласности, вспылил.

– Если дело обстоит так, как ты сказал, то я найду крысу. Более того, уже догадываюсь, кто действует за моей спиной. С другой стороны, а что изменилось? Абальгам шума поднимать не станет и на Совете тебя в предательстве уличать не будет. Да, возможно, Обогай в курсе дела, но он и так догадывался, что ты работаешь на два фронта. За тобой немалая сила. Собранный тобой флот превосходит в несколько раз мой. Чего тебе бояться? Что же касается Абальгама, то он мне и сам надоел. Перед Сурциной меня очерняет. Чего, скажи, ты его сразу же не распылил на молекулы, а дал уйти? Тебе что, нужны лишние свидетели своей же нерасторопности?

– Абальгам подстраховался на такой случай, – признался Абулай. – Я не решился.

– Теряешь былые кондиции. Мягким и рыхлым становишься. Забыл основное правило: где нужно действовать быстро, решительно и без сантиментов, действуй так, без оглядки на что-либо другое, поскольку твоя жизнь и жизни миллионов зависят лишь от того мгновения, в которое тобой будет принято правильное и своевременное решение? Ты добреньким и чистеньким быть хочешь. Не выйдет. Идет война и на широком поле уже выстроились фигуры для решающей битвы. Сделай шаг, а не то его вместо нас совершат противники.

Слова Исимина оказались пророческими, не прошло и двух межгалактических часов по времяисчислению, принятому в Сэпилсе, как часть флота под руководством помощника Обогая – Мазуды, атаковала звездную систему Цевалн, где вокруг солнца Алих вращались планетарные тела Цоу и Валш-Элн. Атака была успешной и неожиданной. Мадилы и пачлы, прорвав все защиты и заграждающие поля, высадили десант. Бой был короткий, но яростный. Все основные укрепленные точки на планетах были взяты под контроль гвардией коалиции, флэбами и отрядами ачвирсов (добровольные помощники-воины из Эночена), появившимися неизвестно откуда. Более того, к атаке планет многие пункты контроля уже были в руках у ачвирсов.

Исимин, когда ему доложили о победе противника, не стал возмущаться. Ни один мускул не дрогнул на его морщинистом лице. Казалось, что он ожидал такого оборота. Только спустя некоторое время, глядя на то, как проходит атака, Исимин удовлетворенно улыбнулся к некоторому удивлению помощников. Исимин не послал помощь на планеты, а когда Абулай, немного разгоряченный событиями, стал упрекать его в том, что он не помогает тэйонам, которые воюют на его стороне, Исимин, сказал: