Читать книгу «Вандал (сборник)» онлайн полностью📖 — Андрея Поснякова — MyBook.

Саша удивленно покачал головой – вот уж от кого не ждал подобного безрассудного мужества, так это от Миршака! Ну, разве что Ингульф мог бы… хотя нет, парнишка, несмотря на молодость, был вполне рассудительным.

Между тем кривоногий, с плоским лицом, Миршак подошел к давильному прессу, поклонился негру и, картинно опершись на большую, предназначенную для виноградных выжимок бочку, что-то сказал.

Толпа заинтересованно затихла. Барнак тоже приподнял левую бровь.

– Рус! – осклабясь, нагло завил кривоногий. – Рус – отличный боец… когда не трусит! Он много кого победил… Правда, наверное, он побоится встретиться в честной драке с нашим славным Барнаком. Уж такой человек этот Рус, привык все исподтишка…

Некоторых слов сей гнусной речи Петров, конечно, не понял, но общий смысл уловил верно… Ах ты ж, сука криволапая!

А народишко уже пришел в нехорошее возбуждение, все заоглядывались, закричали:

– Рус! Рус!

А негр, негр-то! Барнак этот чертов… Скривился этак презрительно, сплюнул:

– Хы! Рус?

И не в гордости тут было дело – Александр не безмозглый мальчишка, на «слабо» давно уже не ловился, однако сейчас ситуация складывалась совсем другая – уж коли придется здесь еще какое-то время жить, так уж лучше – в авторитете, нежели наоборот. Имидж труса никому чести не сделает, а вот авторитет крутого бойца вполне может чему-то и поспособствовать… хоть какое-то уважение по крайней мере… Что ж – тем хуже для негра!

Сашка поплевал на ладони и неспешно направился к прессу. По пути усмехался, оглядывался:

– Ладно, ладно, накостыляю сейчас этому обгоревшему куску сала, коли уж вы так просите… Сейчас…

Кривоногий Миршак победно ухмылялся у бочки. Ладно, гнус, сейчас у тебя улыбочка-то сойдет…

Выйдя на середину площадки, молодой человек с достоинством поклонился публике, после чего, указав пальцем на негра, громко сказал:

– Примус!

Первый, значит…

А вот и второй…

Он резко повернулся к Миршаку:

– Секундус!

Плоское лицо кривоногого вмиг сделалось безрадостным и бледным – как же, схватывался уже с Сашкой, понимал, чем это все закончится. Единственная надежда оставалась – негр Барнак.

Сашка осклабился:

– Ну что, кусок сала, начнем?

Барнак растопырил руки и с неожиданным проворством ринулся прямо на Александра, намереваясь схватить его в свои могучие объятья, раздавить, удушить, смять! Казалось, под толстыми пятками негра дрожала земля. Слон! Да что там слон – «КамАЗ»! Паровоз, бронепоезд! А глаза, глазищи – маленькие, словно у носорога – они просто сверкали ненавистью.

Александр умел драться и смотрел как бы сквозь врага – так, чтобы предугадать все его движения. И не дать сделать задуманное. Вот как сейчас… Нельзя было позволить такой массе вступить в бой с налета… нельзя остановить бронепоезд грудью… Пусть пронесется мимо!

Саша, как тут было принято, так же смешно растопырил руки… и резко отскочил влево, да еще успел поставить подножку – и черная скала загремела в пыль.

Правда, тут же поднялась на ноги и, стервенея, снова бросилась в бой…

На этот раз Александр встретил соперника коротким прямым ударом в челюсть… Это, конечно, остановило бронепоезд… но только на миг.

Не обращая внимания на градом сыпавшиеся удары, Барнак все ж сумел оказаться в опасной близости и тут же воспользовался этим, обеими руками ухватив Сашу за шею. Если б только молодой человек на секунду промедлил, мало бы не показалось, но…

Апперкот в печень – очень неприятная штука. Проймет любого… даже такого носорога, как этот Барнак… Ага! Хватка резко ослабла… Рот распахнулся, как у выброшенной на берег рыбины… Глаза полезли на лоб… Хорошо!

Теперь – сразу – по почкам… и – тут же – по ушам – да так, чтоб из глаз искры!

Вот они…

И – коротким кривым – в челюсть.

Что, еще не падаешь? Ну, действительно, бронепоезд «Красный партизан»!

Тогда делать нечего, придется ногами…

Резко отпрянув назад, Саша подпрыгнул и, вложив в удар всю свою силу, достал правой ногой переносицу…

И вот тут негр наконец упал. Казалось, земля вздрогнула. А ничего не поделаешь, одной массы для настоящего боя мало – нужна еще и изворотливость, да и умение не помешает, это только так кажется, что драка – плевое дело, – а на самом-то деле… куда сложней, чем шахматы! Причем времени на раздумья – практически нет.

Так, ладно, с одним справились…

– Секундус! – с нехорошим прищуром Александр обернулся к бочке…

А гнусного Миршака там уже не было! Его вообще нигде поблизости не было, ретировался, схоронился где-то, ползучий гад…

Собравшаяся толпа радостно бушевала – кричали, хохотали, кто-то уже хлопал Сашку по плечу:

– Рус! Рус!

Только старик антиквар Альфред Бади, бауманский выпускник, лишь укоризненно качал головой… зато как радовался Ингульф! И Кассия! Как горели ее глаза… Что, уже вернулись из церкви?

– Замечательно! – произнес чей-то надменный голос, и все затихли, пропуская хозяина виллы – всадника Гая Нумиция Флора Константина. В нескольких небрежно наброшенных друг на друга туниках, в белом, с красной каймою, сенаторском плаще, в золоченых сандалиях, Нумиций подошел к Александру и, потрепав его по плечу, вытащил из висевшего на правом запястье – по старинному обычаю воинов и гладиаторов – кошеля золотую монету: – Это – твоя награда, виктор! Ты славно бился, жаль, я не видел боя с начала. Впрочем, и того, что увидел – вполне достаточно. Мы скоро закончим строительство, – Нумиций ухмыльнулся. – И тогда у меня будет к тебе одно предложение… от которого ты вряд ли сможешь отказаться.

Молодой человек опустил глаза: ага, как же! Поживем – увидим.

– Ты так же лихо бьешься мечом, как ногами?

– Мечом владею, – скромно отозвался Александр.

– Славно, славно, – хозяин виллы расплылся в улыбке, однако серые, чуть навыкате, глаза его смотрели вполне серьезно. – Мне доложили – ты пытался бежать? Зачем? Ладно, ладно, можешь не отвечать… но помни о моем обещании. Клянусь посохом Петра, никто в Африке не предложит тебе лучшего, чем всадник Гай Нумиций Флор! У тебя будет столько денег, что ты сможешь скупить всех портовых шлюх от Карфагена до Цезареи или даже Тингиса! А? Как тебе такая перспектива?

– Благодарю, – приложив руку к сердцу, молодой человек картинно поклонился, как здесь было принято, после чего скромно попросил отпустить его следующим воскресеньем в ближайший город: – А то как-то скучновато у вас.

– В город? – Нумиций усмехнулся. – А ты не сбежишь, прельстившись развратными развлечениями таверн? Ведь пока ты просто невольник, но скоро, скоро…

– Он может сопровождать меня завтра, о, муж мой! Вместе с другими слугами… и под их присмотром.

Оба – хозяин и раб – обернулись: матрона подошла неслышно, красивая, как мраморная статуя греческой богини. Полупрозрачные – одна поверх другой – туники, золотисто-матовая кожа, светлые – точнее сказать, осветленные – волосы, уложенные в затейливую прическу, изысканно-богатый парфюм… Выщипанные дугой брови и светло-голубые смеющиеся глаза. Ох, эти глаза…

– Сопровождать тебя, дорогая? – патриций задумчиво почесал затылок и вдруг решительно махнул рукой. – Что ж, пусть сопровождает. И пусть помнит – лучшего, чем жизнь на моей вилле, он вряд ли найдет. Надежность, постоянство, неплохой доход – это лучше, чем пристать к какой-нибудь шайке и в конце концов оказаться повешенным… Вилик!

– Да, господин? – тут же оказавшийся рядом Василин с готовностью поклонился.

– Выдашь ему на завтра новую тунику. Всё.

– Слушаюсь, мой господин.

Вечером раздобревшийся после церковной службы хозяин велел выдать рабам и слугам вино – пусть тоже как следует отметят праздник. Это пойло по вкусу чем-то напоминало портвейн, но было лишь с горечью, без всякой крепости – впрочем, и такое считалось за счастье.

– Как ты думаешь, почему хозяин отпустил тебя в город? – старый антиквар Альфред Бади с глиняной кружкой вина в руках уселся рядом с Сашей и Ингульфом под старой смоковницей, росшей в дальнем углу обширного хозяйственного двора. – Вот так спокойно взял и отпустил.

– Не знаю, – хлебнув из такой же кружки, молодой человек пожал плечами. – А вообще, конечно, странно – не боится, что я заявлю в полицию. А! Может, у него все там куплено, в том ближайшем городке, куда мы завтра попремся… Но я все равно сбегу и выведу всю эту секту на чистую воду!

– Да нет там никакой полиции, сколько можно говорить? – рассерженно отмахнулся старик. – А отпускают тебя – впрочем, не одного, а под присмотром – только потому, что Нумиций Флор прав: то, что он предлагает – дорогого стоит. Спокойная размеренная жизнь, вполне обеспеченная – по нынешним временам – роскошь, которую не могут позволить себе и многие аристократы. И даже сам прокуратор провинции Африка… точнее сказать – властелин. Именно для защиты он пригласил новых имперских федератов – вандалов с аланами. Пустил волков в стадо! Правда, он пока еще этого не понимает… а, скорее всего, у него просто не было другого выхода – морские разбойники теперь все же не так наглеют.

– Разбойники… федераты… прокуратор… Бред какой-то! – допив вино, Александр раздраженно сплюнул. – Вот, погодите, доберусь завтра до первой же телефонной будки!

– Ну-ну, – как-то совсем по-детски захихикал старик. – Посмотрим, каким вы вернетесь!

– То есть как это – каким?

– Я в чисто духовном плане.

Чистая черная ночь опускалась на землю, накрывая бархатным покрывалом оливковые рощи, смоковницы, пальмы. В казавшемся огромным небе сверкали брильянтовые россыпи звезд, и тоненький серп растущей луны отражался в спокойной воде пруда мерцающей золотистой дорожкой. Все укладывались спать, наступала ночная тишь, лишь изредка в саду перекрикивались какие-то ночные птицы да слышно было, как на кухне стучат посудой служанки.

– Слышь, Ингульф, – дождавшись, когда все уснут, Саша потряс заснувшего приятеля за плечо. – Не боись, я про тебя не забуду. Да и про старика тоже… где там у него магазин? В Сусе?

Александром просто заменили одного из обычных носильщиков, встав в пару к одному высокому парню; двое – спереди, двое – сзади, дождались, когда хозяйка с детьми забрались в широкий портшез, подняли, понесли, не таким уж и трудным оказалось это дело, даже совсем легким, по крайней мере, Саша лишнего веса не чувствовал, правда, не сразу удалось подладиться к плавному шагу, идти с другими носильщиками в ногу, однако совладал и с этим.

Вымощенная желтым кирпичом дорога уходила в оливковую рощицу, а затем круто сворачивала на север, к морю. Сразу за рощицей кортеж – всадник на белом коне впереди, за ним – носилки, потом – вооруженная копьями и мечами (а кто знает, может, и пистолетами?) охрана – повернул к деревне, довольно большой, в десятка два хижин, меж хижинами в изобилии росли пальмы и какие-то низенькие колючие кустики, сразу за околицей начинались желтые пшеничные поля, а уж там, за ними, синело – словно бы повиснув в воздухе – море.

И – опять же! – ни теплохода, ни танкера, одни парусные рыбацкие суденышки – фелюки или как они там называются…

Исполнение новых обязанностей – хитро придумано, попробуй-ка рвани незаметно! – отнюдь не мешало Петрову глазеть по сторонам в ожидании полицейской машины или хотя бы какого-нибудь мальчишки на велике и, конечно, с мобильником… увы, ничего подобного не было. Что же, оставалось поверить чудаковатому старику антиквару? Четыреста тридцать восьмой год… даже не тысяча четыреста… Ну, чтоб в такое верить, надо совсем чокнуться! А Сашка еще вроде бы не совсем… хотя, если так дело и дальше пойдет, то…

Деревенские жители – смуглые и полуголые – встречали процессию приветливо, улыбались, махали руками, кланялись. Откинув полупрозрачный полог, хозяйка, госпожа Феодосия, тоже кивала в ответ, а детишки – Авл с Анной – громко кричали – здоровались.

– Сальве, сальве!

На площади в центре деревни располагалась увенчанная крестом церковь, ничуть не радостная, не нарядная, наоборот – угрюмая и даже какая-то угрожающая: мощный портал, толстые, сложенные из темных камней стены, узкие оконца-бойницы – все это больше напоминало крепость, а вовсе не Божий храм. Впрочем, что тут удивительного? Видно, и в этой деревне тоже жили сектанты. Эти, как их… ариане, во!

Миновав деревню, кортеж спустился с невысокого холма вниз, к пшеничным полям, затем дорога пошла вдоль песчаных барханов и скал и, наконец, как-то незаметно вырвалась к самому морю, то есть, собственно говоря – в порт, в чудесный город с мраморными колоннадами портиков и храмов, с пальмами и кипарисами, окружавшими двух- и трехэтажные дома-усадьбы. Шикарные статуи на площадях, чуть вдалеке – беломраморная ступенчатость огромного амфитеатра, еще какие-то роскошные здания, хотя, конечно, хватало и самых убогих хижин.

На улицах – узеньких и широких, – на площадях, на рынках и у храмов хватало самого разного люда – и смуглых берберов, и чернокожих негроидов, и вполне себе светленьких, вполне европейского облика, типов, правда, тронутых местным загаром. И все – все! – были одеты в какие-то хламиды или разноцветные туники, на худой конец – в белые набедренные повязки, словно не было у них никакой нормальной одежды, даже обуви нормальной не было.

Люди без кроссовок, мобильников и джинсов, город без машин и рекламных вывесок… и тут – сектанты? В таком количестве? Этого просто не может быть! А четыреста тридцать восьмой год – может? Нет уж, сектанты – куда вероятней. И понятнее – что уж тут говорить. Прав старик антиквар, прав – бежать тут пока рано – просто некуда! Ну, не в этот же непонятный анклав?

Услыхав звонкий смех, Александр поднял глаза: откинув задний полог, детишки – Авл с Анной – показывали на него пальцами и хохотали.

– Ты так забавно кивал сейчас головой, – сквозь смех пояснил Авл. – Как самая настоящая лошадь! Мама, мама, смотри! Нет, поздно уже…

1
...
...
36