Глава 4

– Не понимаю, Фёдор Михайлович.

Константин недоуменно развёл руками и подкрепил непонимание соответствующим выражением лица. – Вы всего несколько часов в нашем городке, а уже знаете больше, чем я! Как?

– Опыт, – довольно хохотнул тот и выдохнул в окно машины густой, сизовато-белый клуб табачного дыма. – Тот самый, который не пропьёшь. Хотя попытки были.

– Что-то не верится, – усомнился Константин. – Не получается представить вас пьяным.

– В пьянстве замечен не был, – подтвердил Фёдор Михайлович, – но с утра пил холодную воду. А в России это симптомчик, знаешь ли.

– Я ведь серьёзно.

– Так и я давно уже не юноша бледный, со взором горящим. Легкомысленности во мне ни на грош.

– А вот в это верю охотно.

Они разместились в машине, припаркованной возле обычной, блочной многоэтажки – серой, замызганной и угрюмой. Центр города, конечно, куда веселее выглядит, а окраина именно так. И, судя по всему, долго ещё будет так.

Фёдор Михайлович, едва ступив на провинциальную землю, развил бурную деятельность. Для начала скептически оглядел директорскую машину, отмахнулся и взял в своё распоряжение скромную, разъездную легковушку. Константин понятливо покачал головой; действительно на директорском крейсере незаметно поездить не получится, да и просто поездить проблематично – не везде протиснешься. Пока Константин бегал домой, принимал душ и обедал, помощники начальника службы безопасности молча хлопнули дверцами легковушки и растворились в хитросплетениях городских улиц. Все вместе собрались уже сильно после полудня, и теперь сидели в машине возле дома на городской окраине – вроде как в засаде. Константин чувствовал лёгкое волнение и незнакомый подъём духа – раньше в засаде сиживать не доводилось. Именно в этом доме, как снисходительно пояснил Фёдор Михайлович, живёт нужный человечек, передавший Малюте необходимый компании объект.

– Просто не представляю, как можно было за пару часов найти этого человека, – вновь развёл руками Константин. – Да ещё в незнакомом городе.

Отчётливо хохотнул водитель и переглянулся с товарищем, что устроился на пассажирском сидении впереди. Впрочем, оба промолчали. Фёдор Михайлович вновь пыхнул вонючим дымом, часть его, конечно же, расползлась по салону, но некурящий Константин и не подумал возмущаться. Только вздохнул украдкой. Не скоро теперь табачная вонь из ткани костюма выветрится.

– Лёша, – Фёдор Михайлович кивнул в сторону водителя, – побывал во дворе, где нашли усопшего Малюту, вычислил камеры видеонаблюдения, что захватывают выезд из этого двора и взял копии записей.

– Кто ж ему дал? – изумился Константин.

– Я душевно прошу тебя, Костик, не задавать глупых вопросов, – недовольно поморщился Фёдор Михайлович. – Вопрос, кто бы ему не дал? У всего в мире есть цена и тут главное не жадничать. Мы не жадничаем.

– Ну а дружба, любовь? – приличия ради задал Константин вовсе не юридический вопрос. – Люди говорят, что это вещи, цены не имеющие.

– А я ведь душевно просил, – сварливо напомнил собеседник. – Впрочем, изволь. Есть у тебя друг, который тебе безоговорочно верит? Или женщина, которая безоговорочно любит? И самое главное, – он важно поднял вытянутый указательный палец и едва не воткнул его в потолок салона, – делают ли они это бескорыстно?

Константин почувствовал, как кожа на лице вновь полыхнула и потяжелела – словно горячим свинцом налилась. И при этом запунцовела, точно только с мороза.

– Во-о-от! – удовлетворённо протянул Фёдор Михайлович. – Привычную чушь изволишь нести, юноша. А уж юристу подобные вопросы и вовсе не к лицу. Ты бы ещё справедливость помянул – не к ночи будь помянута.

А время действительно двигалось если не к ночи, то уж к вечеру точно. Воздух потихоньку густел, терял полуденную прозрачность, напитывался тенями и готовился переродится в вечерний сумрак. Тени от домов и деревьев наоборот потеряли полуденную густоту и потихоньку размазывались в серую вуаль. Воздух посвежел, и даже прохладцей откуда-то потянуло. С реки, скорее всего, над ней ветерок хорошо разгоняется, в кустах не вязнет, и об серые бока домов лоб не расшибает.

– Что ж ты, милейший, каким-нибудь стишком ситуацию не сдобришь? – усмехнулся Фёдор Михайлович. – Что-нибудь в духе – не я такой, жизнь такая.

Так уж выпало, ребята, хоть мы и не виноваты.

Только в том и виноваты, что без спросу родились.

В наказанье нам ребята, ветхие года-утраты.

Никудышные заплаты, на поношенную жизнь.

Константин развёл руками – дескать, чем богат.

– Глубокомысленно, – Фёдор Михайлович управился, наконец, с сигаретой, ловким щелчком избавился от окурка и закрыл окно. – Так вот о записях… В подходящее время из нужного нам двора выехала машина. По номеру узнать данные владельца труда не составило – этим мой второй помощник занимался, Сеня. И теперь мы этого самого владельца терпеливо ждём: вот его дом, вон там его машина. В квартиру врываться не будем, чай не гангстеры какие, да и день белый на дворе, опять-таки. Сам вылезет, куда он денется?

– Там, кстати, девка ещё была, – подал голос из-за руля Лёха и Константин даже вздрогнул от неожиданности. Откровенно говоря, была мысль, что означенный Лёха, вместе с напарником Сеней – немые. Если и не с рождения, то всё равно уже давненько. А вот поди ж ты! У Лёхи оказался густой, низкий голос – очень убедительный в определённых ситуациях.

– Да, Костенька, ты это в памяти отложи, – как бы между делом бросил Фёдор Михайлович. – Была там девка с ребёнком. Если со здешним мужичком не сладится, надо будет с ней поговорить.

– Мент, зараза такая! – Константин с досадой шлёпнул ладошкой по коленке. – Ничего не сказал про девку. А я ведь специально о возможных свидетелях спрашивал!

– Я бы удивился, если бы он всё тебе рассказал, – рассудительно протянул Фёдор Михайлович. – Ты ему кто? Батюшка, что ли, исповедоваться перед тобой? Тут как раз ничего странного.

– Вот он! – подал голос Сеня и Константин уже без удивления отметил, что голос у него тоже отнюдь не писклявый. Солидные мужики подобрались, крепкие, обстоятельные. К таким в заботливые руки лучше не попадать, даже случайно. Вернее, случайно – ещё обиднее получится.

– Я его фотографию у ментов в учётной карточке видел, – спокойно добавил Сеня, однако подобрался при этом весьма характерно – точно перед прыжком. – Харя еле на фотку поместилась, щёки даже подрезать пришлось чутка. Ну, в смысле, на фотке. Точно он, не перепутаешь.

Константин сунулся было меж спинок передних сидений, на харю полюбопытствовать, но Фёдор Михайлович лёгким движением руки вернул его на место.

– Не суетись, юноша. Ребята дело знают, не уйдёт. Успеешь наглядеться.

Минут через десять, когда Константин уже изрядно извёлся от гнетущей тишины в салоне движущейся машины, Фёдор Михайлович сам ухватил его за тонкое запястье.

– А ну-ка глянь, любезный, – проговорил вкрадчиво. – Куда это наш автолюбитель шины навострил?

– Это дорога в дачный посёлок, – тут же отозвался Константин. – У моих родителей там дача, я всё детство по этой дороге туда ездил. Да и сейчас заглядываю.

– Ну вот и мы заглянем, пожалуй, – усмехнулся безопасник и ласково пригладил седой ёжик. Ёжик не пригладился.

– Похоже, у мужичка там тоже дачка имеется.

Действительно, вскоре машина мужичка остановилась возле невзрачного домишки, что притаился в широколистых кустах за хлипким палисадником.

– Взять, пока не ушёл! – пусть и шёпотом, но, тем не менее, рявкнул Фёдор Михайлович. Помощников из машины точно сквозняком выволокло, Константин и понять не успел, как у них так ловко вышло… Вышлось. Сам-то завозился поначалу с ручкой дверцы, осилил кое-как, потом пыхтя выцарапался из салона и первым делом одёрнул костюм. Огляделся.

Судя по всему, мужичок даже вякнуть не успел. Лёха скрутил его мгновенно, уложил лицом в траву и сноровисто затянул на запястьях шнур пластиковых, одноразовых наручников. Сеня, выставив наружу обтянутый чёрными джинсами зад, что-то перебирал в салоне захваченной машины. Чистое, полицейское задержание – только без полиции.

– Лёшенька, подними-ка этого засранца, – мягко прошелестел Фёдор Михайлович. – В лицо ему поглядеть хочу.

Лёша лёгким движением крепкой руки вздёрнул засранца на ноги. Лицо у мужчины оказалось действительно чрезвычайно пухлое и непропорционально широкое. Вкупе с узенькими плечами и тощей фигурой зрелище получилось угрожающее.

– Есть у меня знакомый патологоанатом, – доверительно сообщил Фёдор Михайлович перепуганному мужичку. – Невероятной души человек, доложу я вам. Он говорит: я людей не режу, я их вскрываю. Так что, если ты в жизни какой-то потенциал раскрыть не успел – не горюй. В морге раскроют. Как твоему дружку Малюте. Слыхал, какая с ним досадная история приключилась?

– Какой он мне дружок? – отчаянно просипел мужичок. – Давным-давно в школе вместе учились, всего-то.

– Походя отказался от школьной дружбы, – констатировал Фёдор Михайлович прискорбный факт. – Не задумываясь отрёкся от дружка, крысёныш. И как ты ему это объяснишь, когда встретишься?

– Где встречусь? – мгновенно побледнел тот.

– Да уж точно не в раю, даже не рассчитывай. А расскажи-ка ты мне лучше, что за дело такое вы с Малютой провернули? В общих-то чертах я знаю, но ведь дьявол кроется в деталях, правда?

– Какой дьявол? – затухающим шёпотом спросил мужик и вздрогнул массивными щеками.

– С которым ты скоро встретишься, – вздохнул Фёдор Михайлович. – Но у того времени много, целая вечность, а мне ждать некогда, говорить быстренько будем.

– Руки больно, – боязливо пожаловался мужичок. – Снимите дрянь эту.

Лёша глянул на шефа, тот пожал плечами и коротко кивнул. Константин увидел, как дюжий помощник достал из кармана джинсов большой, складной нож, раскрыл и перекусил тонкий провод наручников словно кусачками. Даже звук получился соответствующий. Мужик облегчённо вздохнул, поддёрнул растянутые на коленях спортивные штаны, огладил пухлыми ладошками футболку на безобразно выпученном животе. Вздохнул и принялся яростно растирать запястья.

– Что ты чешешься? – брезгливо поморщился Фёдор Михайлович. – Как будто тебя в кандалах всю жизнь держали. Пяти минут связанным не сидел, а вид как у великомученика. Тебя как звать-то, ущербный?

– Толик…

– Спасибо, хоть не пупсик, – едва не сплюнул безопасник. – Взрослый, вроде, мужик… Ладно, рассказывай.

– Я в спецшколе работаю, охранником, – начал было тот, но сконфуженно замолк и оглянулся на Сеню. Здоровяк насмешливо крутил головой и раздувал щёки.

– Охранник из тебя…

– Нормальный, – не стал обижаться Толик. – Мне ж не зеков охранять, а детей. Поначалу-то не по себе было, думал они какие-то с придурью, раз школа специальная. Но нет, дети как дети. Все, кроме одной.

Он многозначительно покачал головой, щёки вяло колыхнулись.

– Она-то вот точно особенная. Я на днях случайно увидел, как она развлекается: берёт обычную лампочку за цоколь, и та загорается! Безо всякого электричества.

– А ложка у неё в руках во все стороны не гнётся? – насмешливо фыркнул Лёха, но напарник тут же влез в разговор.

– Зря ты так! Я сам по телевизору передачу видел, там к одному мужику сковородки прилипали, а у другого в руках лампочка загоралась. Точно тебе говорю.

– Я же тебе запретил этот канал смотреть, – с тихой угрозой проговорил Фёдор Михайлович.

– Так интересно же!

– Конечно интересно. Но верить-то не обязательно.

Сеня пожал могучими плечами и демонстративно замолчал.

– Про ложку я тоже по телевизору видел, – шёпотом сообщил ему напарник. – Запамятовал только название фильма. Матрица, вроде.

– Да пошёл ты!

– Ты чего притих, любезный? – нарочито-удивлённо бросил Фёдор Михайлович. – Это что, вся история?

– Ну да, – развёл руками любезный. – Я потом случайно Малюту встретил, рассказал, думал вместе подивимся, посмеёмся. Да где там! Он из меня чуть душу не вытряс, всё подробности выпытывал. А потом пристал, как банный лист к заднице – добудь эту девчонку.

– То есть как – добудь? – недобро прищурился Фёдор Михайлович. – Ребёнка украсть? Ты хоть представляешь, сколько лет тебе под нарами валяться за такую проказу?

– Да уж догадываюсь, – понурился Толик, опустил и без того не шибко выдающиеся плечи. – А попробуй откажи. Да у меня и долгов накопилось, кредитов… А тут живые деньги, решение всех проблем. Ну и, опять же, спецшкола, у детей родителей нет, особо волну гнать некому. Дело заведут да в сейф положат.

– И ты девчулю выкрал, – покачал головой Фёдор Михайлович. – Охранник хренов. Как у тебя получилось-то?

– Я на воротах стоял, – протяжно выдохнул Толик. – Пост у нас там. А её вынесло чего-то гулять ни свет ни заря, в четвёртом часу утра. Ну, неудивительно, она у них там одна такая была, словно пришибленная. Всё молчит, глазами зыркает, о чём думает – поди знай.

Виновато вильнул взглядом, помолчал.

– Она ж меня знает, я постоянно перед глазами. А машина у меня возле ворот, я на ней на работу езжу. Ну и предложил покататься. А чего ей не покататься? Я ж свой, меня бояться не надо… Ворота закрыл, её в машину и в город. По дороге Малюте позвонил, сговорились, где встретиться. Ну и всё: он мне деньги, я ему девчонку, и на всех парах обратно в школу. Никто и не заметил, что я отлучался. А на воротах видеокамеры нет, мне ли не знать.

Фёдор Михайлович задумчиво оглядел скукоженного Толика, вздохнул удручённо.

– Похитил ребёнка и отдал в руки конченного отморозка, – проговорил раздумчиво. – Что тебя может оправдать? Только то, что по пути обратно в школу ты одумался, совесть свою послушал, вернулся, отморозка завалил и ребёнка забрал.

Брезгливо ухватил Толика за футболку двумя пальцами и спросил задушевно.

– Как же ты этого буйвола замалахтать-то сподобился? Электрошокером, что ли? Так, вроде, не должен был помереть Малюта от такой мелочи.

– Да я ни сном ни духом! – отчаянно взмолился смертельно бледный Толик и даже руки ко впалой груди клятвенно прижал. – Да мне бы и в голову не пришло на Малюту рыпнуться! Что я, смертник?

– Нет, ты преступник, – сурово припечатал Фёдор Михайлович. – Говори, где малышка?

Толик что-то сбивчиво залопотал, слова слиплись в один ком и понять бедолагу стало совершенно невозможно. Похоже, слишком много потрясений свалилось на немощную Толикову голову.

– Ну, и что делать будем с этим уродом, ребятки? – задумчиво вопросил Фёдор Михайлович и полез в карман за сигаретами. Ребятки переглянулись, промолчали. Дураку ясно, что вопрос риторический. Что делать? Что начальник скажет, то и делать. И с советами лучше не соваться.

Впрочем, Толик тоже раздумьями не терзался. Заметив, что на него никто не смотрит отчаянно взвизгнул и опрометью кинулся к палисаднику. Правда, в его исполнении опрометь получилась так себе, но побежал быстро, следует признать. Лихо запрыгнул на хлипкие штакетины, секунду покачался наверху, попытался спрыгнуть, но зацепился штаниной за старые деревяшки. Понятно, что вместо прыжка получилось феерическое падение. С громким, жутким хрустом Толик рухнул головой вниз в призаборные, разлапистые лопухи и замер. Ноги так и остались на заборе.