Валерий Воронков

Уже в 1989 году стало очевидно, что в Таджикистане назревают какие-то события. Мы с начальником разведки Пянджского отряда Наилем Селивановым хорошо знали обстановку как в приграничной части Таджикистана, так и на севере Афганистана. «Из-за речки» шла активная заброска агентуры. Вдоль границы пограничники то и дело находили схроны с оружием.

В 1990 году президент Наджибулла обратился к советскому руководству с просьбой об оказании помощи оружием и техникой. В тот момент в Афганистане сложилось критическое положение – власть могла в любой момент перейти к оппозиции. Мятежники захватили ряд провинций, в том числе и на севере, на границе с Советским Союзом.

Было принято решение передать правительственным войскам большое количество оружия и боеприпасов. Все это хранилось на территории огромных армейских складов, находившихся в приграничном афганском городе Хайратон. Оружие и боеприпасы были оставлены 40-й армией в ходе вывода войск из ДРА. Доставить его напрямую афганским правительственным силам было невозможно, так как все дороги южнее Хайратона оказались перехвачены вооруженной оппозицией.

Было решено загрузить оружие и боеприпасы в Хайратоне, перевезти по советской территории в район Нижнего Пянджа и затем паромами в афганский порт Шерхан – и уже там осуществить передачу афганским правительственным силам, воевавшим в районе Кундуза. Для этого в Пянджском пограничном отряде была сформирована колонна, в которую вошло до шестидесяти машин. Старшим колонны был назначен зампотех Пянджского отряда майор Вододя Насекин.

Колонна двинулась по советской территории в Термез, затем через Мост Дружбы проследовала в Хайратон. Там на складах машины под завязку загружались оружием и боеприпасами. Кроме того, там же расконсервировались БТР, БМП и артсистемы, которые также направлялись афганским войскам, воевавшим под Кундузом. Когда погрузка была закончена, колонна отправилась к Нижнему Пянджу, где имелась паромная переправа. По дороге не обошлось без происшествий. Один из водителей БМП заснул на ходу (колонна вышла рано утром), и машина рухнула с моста. Несмотря на аварию, колонна прибыла в Нижний Пяндж, где благополучно разгрузилась и передала боевую технику

Затем весь процесс повторился. Колонны стали ходить на регулярной основе. Учитывая происшествие с БМП, их было поручено возглавлять начальнику отряда либо начальнику оперативной группы. У начальника отряда на тот момент и так было полно забот, водить колонны было поручено мне.

Отобрали наиболее подготовленных водителей. Добились, чтобы во всех звеньях была отличная связь – для качественного управления. Продумали систему привалов по маршруту движения и выставления регулировщиков.

Поначалу колонны заходили в Хайратон с минимальной численностью личного состава – три офицера, водители грузовиков, а также боевой техники. Но так получалось, что наши действия на афганской территории никто не прикрывает! Между тем один склад находился на расстоянии двух – трех километров от другого. Душманы могли в любой момент напасть на колонну и перебить всех, кто в ней был. На базе Пянджской ДШМГ была создана рота охраны, и она успешно осуществляла безопасность колонны.

Всего за 1990–1991 годы мне довелось провести более двадцати колонн. Благодаря этой помощи правительственные войска смогли отбить наступление противника, а Наджибулла продержался у власти еще два года. Лишь в 1992 году оппозиция смогла захватить Кабул.

Всем, кто оказывал эту помощь афганскому правительству, обещали дополнительное финансовое вознаграждение за каждую такую поездку на ту сторону. Но очень быстро эти обещания позабылись. Так что, получается, помощь была оказана безвозмездно.

В том же 1991 году, несмотря на рост напряженности, было принято решение о сокращении в Пянджском отряде мангрупп, выведенных из ДРА. Оставили только одну из них. Была сокращена и оперативная группа. Таким образом, я остался не у дел. Нужно было искать новое место службы. В ответ на мой рапорт из Москвы пришел ответ. Мне предлагали место в Чите, в отделе охраны границы, либо на Чукотке – должность заместителя начальника отряда. Я подумал и выбрал Чукотку: экзотика как-никак.

Николай Троян

Последний год существования Советского Союза стал преддверием надвигавшегося безвременья, последовавшего за развалом великого государства. Безостановочно нараставшее на рубежах напряжение в апреле 1991 года вылилось в кровавые события на участке заставы «Хумлы». Они во многом повторили ситуацию 5 июня 1980 года, когда здесь же, в Тахта-Базарском отряде, погиб молодой коммунист, секретарь комсомольской организации заставы ефрейтор Анатолий Река, принявший на себя огонь душманов.

Утром 4 апреля начальник 13-й заставы старший лейтенант Иван Владимирович Мордовец поставил пограничному наряду заставы приказ на охрану государственной границы СССР. В состав наряда входили: старший наряда командир отделения сержант Андрей Герасимчук, секретарь комитета ВЛКСМ заставы ефрейтор Игорь Степанов, водитель рядовой Игорь Дуденко, курсанты школы сержантского состава Сергей Рыбников и Вадим Торчило.

Проверяя КСП, наряд на автомобиле проследовал до стыка с соседней заставой. Здесь военнослужащие должны были выполнить дополнительную задачу – очистить от травы сигнализационную систему в районе Соленой щели.

В 11.30 пограничный наряд был внезапно обстрелян огнем из автоматического оружия. Бандиты стреляли из засады, тщательно замаскировавшись. Первым погиб курсант Вадим Торчило. Рыбников, раненный в ногу, пытался укрыться в складках местности и изготовиться к бою. Сосредоточив на себе внимание налетчиков, Сергей дал возможность остальным вступить в бой с наиболее выгодных рубежей. Сам открыть огонь он не успел – очередная пуля попала в голову.

За свой самоотверженный поступок Сергей Рыбников был посмертно представлен к награждению орденом Красного Знамени. Однако награда была вручена его матери Наталье Николаевне Рыбниковой лишь спустя 28 лет после выхода указа о награждении. 31 августа 2019 года она получила орден из рук начальника Пограничного управления ФСБ России по Карачаево-Черкесской Республике генерал-майора Юрия Кудрявцева.

Участники боя на участке 13-й пограничной заставы Тахта-Базарского пограничного отряда. Слева направо: ефрейтор Игорь Степанов, сержант Андрей Герасимчук, рядовой Игорь Дуденко

Остальные пограничники сумели укрыться, вызвать подмогу и открыть ответный огонь. Один из бандитов был убит, остальные дрогнули и побежали. Сержант Андрей Герасимчук организовал преследование нападавших.

Вскоре к месту боя прибыли резервы заставы и отряда. В воздух были подняты вертолеты. Этим силам удалось задержать 8 нарушителей границы, у которых были изъяты два автомата, большой запас патронов и 13 тысяч афгани…

Курсанты Сергей Николаевич Рыбников и Вадим Анатольевич Торчило прослужили в пограничных войсках всего полгода. Призванные в Тахта-Базарский пограничный отряд, они проявили себя еще на учебном пункте и вскоре были рекомендованы в школу сержантского состава. Спустя три месяца оба прибыли в родной отряд на стажировку, в ходе которой и погибли в бою.

Русский из Ставрополья и украинец с Волыни – они были одними из последних защитников государственной границы Союза Советских Социалистических Республик, погибших на боевом посту.

Василий Масюк

Безусловно, самым тяжелым периодом службы я бы назвал тот, что связан с развалом Советского Союза. С ноября 1989 года по 22 июня 1992 года я проходил службу в Мургабском погранотряде Среднеазиатского пограничного округа. Находился на должностях заместителя начальника политотдела, начальника политотдела и заместителя начальника погранотряда. Именно в тот период мне было досрочно присвоено воинское звание подполковник – за выполнение специальных заданий руководства КГБ СССР по локализации межнационального конфликта в Ошской области Киргизской ССР.

С началом трагических событий в Ошской области личный состав Мургабского погранотряда был задействован для локализации этого конфликта. Был создан отряд специального назначения, который мне поручили возглавить. Сама специфика службы и умение опираться при охране границы на местных жителей помогала нам, пограничникам, выстраивать отношения с населением, учитывая его религиозные, национальные и межэтнические особенности. Я достаточно быстро разобрался в обстановке, определил приоритеты в работе с духовенством, старейшинами и молодежью.

В течение двух недель специальному отряду удалось полностью локализовать и прекратить междоусобицу. Иногда приходилось рисковать и балансировать на грани разумного, принимать рискованные решения – лишь бы не лилась кровь. Сейчас об этом вспоминаю, а по спине холодок пробирает. Приходилось идти одному и без оружия навстречу разъяренной толпе, вести переговоры, убеждать, находить консенсус. При этом я сам был без оружия и запрещал подчиненным использовать его. Применять оружие даже в критической обстановке по гражданским – значит дать повод к эскалации конфликта со всеми вытекающими последствиями.

Помнится, тогда мой заместитель майор В. В. Шевченко, прошедший Афган боевой офицер, открыто мне заявил, что больше ни при каких обстоятельствах со мной «на боевые» не пойдет. Он считал, что идти в толпу обкуренных и пьяных вооруженных людей может только ненормальный.

Василий Масюк

В Военно-политической академии им. В. И. Ленина нас многому учили, но не такому. Приходилось на ходу овладевать новыми формами и методами агитации и пропаганды. Это позволило нашему отряду остановить крупные массы людей, выдвигавшихся в составе автоколонн на столицу Киргизии город Фрунзе. Не только остановить, но и убедить добровольно сложить оружие, вернуться к домашним очагам.

Тот межнациональный конфликт между киргизами и узбеками напрочь перечеркнул все былые советские постулаты братства и единства народов, вскрыл всю келейность и оторванность местных партийных и советских органов от проблем, чаяний и настроений населения области. Офицеры и прапорщики, недавно прошедшие через горнило Афганистана, задавались вопросом: как такое могло произойти? Говорили о братстве народов, коварной руке Запада, преждевременном выводе войск из ДРА. Тогда мы не понимали и не осознавали, какая судьба в скором будущем уготована великой стране – Союзу Советских Социалистических Республик. Еще надеялись на реформы и стабильность внутри КПСС, да и в стране в целом. Но маятник «перестроечных» процессов на развал страны был запущен и раскачивался все сильнее и сильнее.

Территориально находясь в ГБАО³ Таджикской ССР, мы, офицеры-пограничники, внимательно отслеживали все происходящее в стране и на ее границах. Было очевидно, что в республике витает идея государственной независимости Таджикистана.

Виктор Неробеев

Коротким было затишье после вывода из Афганистана нашего воинского контингента. Буквально через пару лет после афганской войны пожар гражданского конфликта перекинулся уже в Таджикистан. Массовые беспорядки в феврале 1990 года начались на межнациональной почве и фактически стали прелюдией к гражданской войне два года спустя.

Предысторией конфликта стали массовые армянские погромы в Баку. Несколько армянских семей, всего 39 человек, из Баку бежали к родственникам в Душанбе. Вскоре по городу распространились слухи, что до 5000 армян – беженцев из Азербайджана переселены в Душанбе и им распределяются квартиры в новостройках массива «Заравшан», хотя в столице был острый дефицит жилья. Хотя о выделении квартир вопрос не стоял, а спустя некоторое время они покинули республику. После распространения слухов возле здания ЦК КП Таджикистана собралось более 4000 человек. Уже на следующий день выкрики «Долой армян!» сменились требованиями «Долой Махкамова!» (первого секретаря ЦК КП). Демонстранты прорвались в здание и подожгли его. К вечеру в ответ на открытие огня милицией холостыми патронами начались поджоги ларьков, погромы магазинов. 13 февраля в Душанбе прекратили работу практически все госучреждения, магазины, транспорт. Беспорядки переросли в погромы улиц и кварталов города, сопровождались массовым насилием и убийствами русскоязычного населения (русских, немцев, татар, евреев, корейцев).

Отец и сын Виктор и Алексей Неробеевы

Разнузданная толпа, круша все на своем пути, убивая и насилуя, двинулась от здания ЦК к аэропорту с целью его захвата, в воздух были подняты вертолеты полка, а военнослужащие с оружием в руках перекрыли дорогу к аэропорту и не дали толпе уничтожить стратегический объект.

Мирные жители, при полном отсутствии помощи со стороны властей и правоохранительных органов, спасая свои семьи, создавали отряды самообороны. Это был поразительный опыт самоорганизации мирного гражданского населения.

Для наведения порядка в город пришлось перебросить около 5000 военнослужащих МО и МВД с приказом открывать огонь на поражение, был введен комендантский час. В результате беспорядков было убито 25 человек и 565 ранено.

К городу стали выдвигаться колонны, точнее, большие толпы людей из провинции. Они шли по трем основным маршрутам, которыми были:

– западный маршрут: пос. Октябрьский – Гиссар – Душанбе;

– южный маршрут: Куляб – Курган-Тюбе – Душанбе;

– восточный маршрут: Хорог – Орджоникидзеабад – Душанбе.