«Теракоя» или «Деревенская школа»
Японская драма

Японская драма «Теракоя» составляетъ собственно главный актъ обширной исторической драмы, извѣстной подъ заглавіемъ «Зеркало препòданнаго канцлеромъ Сугавара искусства чисто-писанія». Она составлена четырьмя авторами, именно знаменитѣйшимъ въ Японіи драматургомъ Такедо Ицумо († 1740) и тремя его товарищами, имена которыхъ не сохранились. Драма цѣликомъ ставится очень рѣдко; чаще заимствуется только этотъ одинъ главный актъ «Теракоя», который до сихъ поръ пользуется у японской публики громаднымъ успѣхомъ. По поводу впечатлѣнія, которое «Теракоя» производитъ на зрителей, профессоръ токійскаго университета д-ръ К. Флоренцъ пишетъ:

«При хорошо распредѣленныхъ роляхъ «Теракоя» производитъ на публику потрясающее впечатлѣніе; когда же въ главныхъ роляхъ (Матсуо и Генсо) выступаютъ знаменитые японскіе артисты Данюра и Кикугора, то представленіе является наиболѣе потрясающимъ изъ всего, что когда-либо показывалось со сценъ всего міра. Въ публикѣ не остается человѣка, который бы не плакалъ, и даже европейцы выходятъ изъ театра глубоко потрясенные»^[1]).

Портрет Такеда Изумо (1700–1747), автора «Теракои»

Укажемъ вкратцѣ содержаніе и значеніе этой драмы.

Около конца ІХ-го вѣка въ Кіото, при императорскомъ дворѣ, жилъ знаменитый японскій поэтъ и каллиграфъ Сугавара Мичисане, второй канцлеръ государства. Ширатайо, арендаторъ одного изъ помѣстій Мичисане, всегда пользовался благосклонностью своего господина и тщательно оберегалъ три любимыхъ имъ заповѣдныхъ дерева: вишню, сливу и сосну. Въ одинъ прекрасный день Ширатайо сдѣлался отцомъ тройни. Такое событіе, согласно тогдашнимъ вѣрованіямъ, считалось особенно счастливымъ предзнаменованіемъ для всей страны. Поэтому Мичисане сдѣлался воспріемникомъ новорожденныхъ трехъ сыновей своего вассала Ширатайо, причемъ далъ имъ имена по своимъ любимымъ деревьямъ: Умео (вишня), Сакурамару (слива) и Матсуо (сосна). Выросши, двое изъ юношей поступили на службу къ Мичисане и были имъ возведены въ рыцарское званіе (самураи), третій же, Матсуо, поступилъ на службу къ первому канцлеру Фуйнвара Токигира (или Шигейи).

Черезъ нѣкоторое время первый канцлеръ, снѣдаемый честолюбіемъ, составилъ заговоръ противъ императора съ цѣлью занять его мѣсто, но честный и вѣрный Мичисане разрушилъ его планы. Съ тѣхъ поръ между обоими вельможами возникла непримиримая вражда. Лукавому Шигейи удалось оклеветать передъ императоромъ своего противника и добиться его изгнанія на островъ Кіусіу. Семья и приверженцы Мичисане были разсѣяны по всей странѣ.

Одна из страниц русского издания.

Журнал «Вестник Европы», август 1905 года

Шигейи этимъ не удовлетворился и, боясь мести со стороны потомковъ изгнаннаго противника, рѣшился истребить ихъ окончательно. Но Генсо, бывшій вассалъ и самурай Мичисане, скрылъ у себя младшаго сына своего суверена, Кванъ-Шусаи и, удалившись съ нимъ въ маленькую, глухую деревушку Серіо, сталъ всѣмъ выдавать его за собственнаго сына. Здѣсь онъ открылъ частную деревенскую школу (Теракоя), гдѣ преподавалъ крестьянскимъ дѣтямъ правила китайской письменности, которыя преподалъ ему нѣкогда самъ Мичисане. Эта школа – мѣсто дѣйствія предлагаемой драмы.

Изъ трехъ сыновей 70-лѣтняго къ тому времени Ширатайо, Умео послѣдовалъ за своимъ сувереномъ въ изгнаніе, Сакурамару погибъ, защищая дѣло своего покровителя, а Матсуо остался на службѣ у Шигейи, непримиримаго врага своего благодѣтеля. Поведеніе Матсуо чрезвычайно огорчило Мичисане и онъ излилъ свою печаль по этому поводу въ ставшемъ потомъ популярнымъ слѣдующемъ четверостишіи:

«За мной моя слива умчалась,
А вишня изсохла по мнѣ.
Ужели одной лишь соснѣ
Измѣна удѣломъ досталась?»

Однако Матсуо только наружно, по долгу ленной присяги, былъ на сторонѣ Шигейи, и доказалъ это тѣмъ, что собственнаго сына Котаро принесъ въ жертву, а Кванъ-Шусаи, когда мѣстопребываніе послѣдняго было открыто и ему угрожала гибель. Самому Матсуо поручено было канцлеромъдоставить голову Шусаи посланнымъ Шигейи и удостовѣрить подлинность этой головы. Матсуо устроилъ такъ, что вмѣсто головы Шусаи была отрублена и выдана голова его собственнаго сына. Этотъ трагическій эпизодъ и служитъ содержаніемъ драмы «Теракоя».

Самъ Мичисане умеръ въ слѣдующемъ году (903). Послѣ его смерти, его противника и приверженцевъ его постигло много неудачъ и несчастій, которыя суевѣрный народъ приписалъ мстящему духу покойнаго канцлера. Послѣдній былъ причисленъ къ богамъ, и его стали чтить подъ именемъ Теньсойи – «бога каллиграфіи». Въ честь его по всей странѣ воздвигнуты многочисленные храмы Шинто.

Мы воспользовались нѣмецкимъ переводомъ, который, по словамъ проф. Флоренца, можно назвать почти подстрочнымъ. Намъ кажется, что и для русскихъ читателей эта драма представляетъ немалый интересъ, какъ наиболѣе характерный образчикъ японской драматургіи.

ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:

ГЕНСО – вассалъ и ученикъ изгнаннаго канцлера Сугавара Мнчпсане, деревенскій учитель.

ТОНАМИ – его жена.

МАТСУО – вассалъ канцлера Токигиры.

ШІО – его жена.

КОТАРО – ихъ сынъ, 8 лѣтъ.

ГЕМБА – камергеръ на службѣ у Токигпры.

КВАНЪ-ИІУСАИ – сынъ изгнаннаго канцлера, 8 лѣтъ.

МАТЬ ІІІУСАИ.

САНСУКЕ – слуга Матсуо.

СЕМЬ УЧЕНИКОВЪ – крестьянскіе мальчики въ возрастѣ отъ 8 до 10 лѣтъ.

МЯМЛЯ – одинъ изъ учениковъ, 15-лѣтній глупый парень.

Вооруженная стража; крестьяне.

Мѣсто дѣйствія: классная комната въ домѣ Генсо, въ глухой деревушкѣ Серіо.

Время дѣйствія: 902-й годъ.

Явленіе I

ІІІУСАИ, ученики,

между ними МЯМЛЯ.

Ученики, вмѣстѣ съ Піусап, сидятъ на корточкахъ передъ небольшими пюпитрами, на которыхъ разложены тетради и коробочки съ тушью. Около каждаго пюпитра – ящикъ для книгъ. Дѣти упражняются въ писаніи китайскихъ и японскихъ письменъ. Частые перерывы въ работѣ и шумъ.

У большинства лица и руки вымазаны тушью.

Мямля —

(къ остальнымъ).

Эй, вы, дурачье! Чего сидите и зубрите, когда учителя нѣтъ дома? Глядите: я бонзу нарисовалъ, – лысаго бонзу.

(Смѣхъ, шумъ, нѣкоторые подымаются съ мѣстъ).

Шуели – (продолжая усердно писать).

Ты бы занялся чѣмъ-нибудь болѣе путнымъ, чѣмъ этой пачкотней! Самый большой въ классѣ, а не умѣешь написать простого знака. Стыдился бы!

Мямля.

Эхъ ты, паинька! Посмотрите-ка на мальчика-пай, на бѣлоносаго…

Первый мальчикъ –

(бьетъ сзади Мямлю линеикой по головѣ).

Не смѣй ругаться! Не то…

Мямля – (реветъ).

Ой, ой! Онъ меня побилъ! – (льетъ первому мальчику на голову тушь).

Японская гравюра на дереве 1840-x годов, представляющая «Теракою»

Второй мальчикъ.

У, длинноногій лошакъ!

Старше всѣхъ, а какъ только его тронешь, такъ и воетъ!

Третій мальчикъ.

Вздуй-ка его хорошенько, – чего онъ пасть-то разинулъ!

(Нѣсколько мальчиковъ направляются къ Мямлѣ съ линейками. Веѣ вскочили съ мѣстъ. Сильный шумъ).

Явленіе II

ТОНАМИ и прежніе

Тонами – (изъ сосѣдней комнаты).

Вы, лодыри! Опять разодрались! – (входитъ). Не шумѣть. По мѣстамъ и принимайтесь за работу. Учитель сейчасъ придетъ. Если прилежно позайметесь, будете свободны послѣ обѣда.

Нѣсколько голосовъ.

Вотъ это хорошо! Давайте писать, ребята!

(Вегъ усердно принимаются за работу, пишутъ и читаютъ вполголоса по складамъ: и-ро-га-ни-го-ге-то).

Явленіе III

ШІО, КОТАРО, САНСУКЕ и прежніе

Сансуке – (пріотворяя дверь).

Можно войти?

Тонами.

Пожалуйста, войдите.

(Шіо входитъ, ведя за руку своего сына Котаро. За ними Сансуке несетъ пюпитръ, ящикъ для книгъ и два пакета).

Шіо.

Съ вашего разрѣшенія – (обоюдныя привѣтствія). Нынче поутру я послала спросить, приметъ ли господинъ Генсо моего сына въ ученіе. Генсо любезно согласился. Поэтому а привела мальчика. Вотъ онъ.

Тонами.

Такъ это вашъ сынъ? Очень пріятно! Какое прелестное дитя!

Шіо.

Вы очень любезны. Надѣюсь, что онъ вамъ не причинитъ много хлопотъ. Мы всего нѣсколько дней живемъ въ этой деревнѣ, какъ разъ въ противоположномъ концѣ. Къ моему удовольствію, я слышала, что и у васъ есть сынокъ точно такого же возраста, какъ и мой. Его здѣсь нѣтъ?

Тонами.

Онъ здѣсь. – (Къ Шусаи). Подойди, милый мой, поклонись этой дамѣ— (Шусагь подходитъ и низко кланяется).

Это сынъ и наслѣдникъ Генсо.

Шіо – (испытующимъ взглядомъ сравниваетъ лицо Шусаи и своего сына).

У васъ чудный мальчикъ, госпожа Генсо. Но я не вижу вашего супруга: его нѣтъ дома?

Тонами.

Да, къ сожалѣнію. Онъ съ утра приглашенъ къ старшинѣ на совѣщаніе и парадный обѣдъ, и такъ какъ это довольно далеко отсюда, то онъ, вѣроятно, не скоро вернется. Но если вы желаете его видѣть, – я могу за нимъ послать.

Шіо.

Нѣтъ, нѣтъ, пожалуйста, не безпокойтесь. Мнѣ еще нужно сходить въ сосѣднее село по дѣлу и, пока я схожу туда и обратно, вашъ супругъ, вѣроятно, успѣетъ вернуться. Сансуке! Принеси вещи сюда. – (Сансуке передаетъ ей оба пакета. Одинъ, завернутый въ бѣлую бумагу, Шіо вѣжливо кладетъ передъ Тонами). Эту мелочь прошу васъ благосклонно принять на память о сегодняшнемъ днѣ.

Тонами – (съ глубокимъ поклономъ).

Слишкомъ много вниманія, – право, слишкомъ много…

Шіо.

Стоитъ ли объ этомъ говорить!.. А этотъ свертокъ – (передаетъ второй пакетъ) для вашихъ питомцевъ.

Тонами.

Очень, очень вамъ благодарна за вашу любезность. Мой мужъ почтетъ себя крайне обязаннымъ…

Шіо.

Затѣмъ я съ вами попрощаюсь. Поручаю мое дитя вашимъ заботамъ – (къ Котаро). Будь послушенъ, мой милый мальчикъ! Я только схожу въ сосѣднее село и скоро вернусь.

Котаро.

Ахъ, мама, не покидай меня одного! Возьми меня съ собой – (хватается за рукавъ матери).

Шіо – (освобождаясь отъ него).

Какой же ты трусишка! Не стыдно ли тебѣ, Котаро? – (Къ Тонами). Видите, настоящій маменькинъ сынокъ. – (Ласкаетъ его). Ты мое славное, послушное дитя. Оставайся здѣсь и держись молодцомъ. Я скоро вернусь.

(Уходитъ вмѣстѣ съ Сансуке. Въ дверяхъ оборачивается и смотритъ на Котаро страдальчески-нѣжнымъ взглядомъ. Уходитъ, закрывши за собою дверь, потомъ возвращается).

Простите, я васъ опять безпокою. Должно быть, я забыла здѣсь свой вѣеръ. – (Всѣ ищутъ вѣеръ).

Тонами – (спустя минуту).

Но вѣдь вѣеръ у васъ въ рукахъ…

Шіо – (смущенно).

Ахъ, правда, какъ я разсѣянна! – (Уходя, снова бросаетъ на сына долгій, печальный взглядъ).

Тонами – (ласково къ Котаро).

Поди сюда, не грусти такъ, мой милый мальчикъ. Иди, поиграй съ моимъ сыномъ… – (Подводитъ его къ Шусаи и всячески старается развлечь и успокоитъ).